***
— Чим, давай купим эти свитеры! — Наигранно хнычет блондин, тиская за руку лучшего друга. Кто ещё из них тут ребёнок? — Смотри, с оленятами, прям специально рождественские. А ещё есть с ёлочками — Глаза бегали по всему стенду - О! А вот с Сантой! Ну же. Давайте все возьмём! Чимин смотрел то на друга, то на предмет гардероба, скрывая улыбку ладонями, хотя не особо-то и получалось спратать хихиканье и глазки-щелочки. Да, настроение этот альфа поднимать умеет. — Да возьмём мы, угомонись уже, мелкий — Юнги схватил два свитера и повёл улыбыющегося во все тридцать два зуба Кима в примерочную. Снова. Альфа и омега снова наедине. Немного неловко, когда компания ушла, а ты… А вы… Хотя переночевать вдвоём это не мешало. — Что собираешься подарить своим родителям? — решил перевести тему омега, щупая мягкий свитер напротив. Чонгук лишь снова ухмыляется, складывая руки вместе. Опять в своей манере, зараза такая. — Я уже купил маме подарок. Она давно хотела какие-то там духи, ну и вот… Кстати, твоим родителям подарки я уже взял. — В смысле взял? — Взвился младший. — Чон Чонгук! Какого хера ты снова вытворяешь? Зачем тратишь деньги? — Чим, я не могу сделать маленький сюрприз родителям парня, которого люблю? — Выгнул бровь альфа. Чимин же потупил взгляд, теребя свои пальцы. — Спасибо, что ты решил осчастливить моих родителей, правда. Но… Сегодня я хочу выбрать им свой подарок… И, пожалуйста, предупреждай о таком… — Конечно, Чимин, я тебя понял — Немного приобнял того за плечи альфа, уткнувшись носом в макушку брюнета, не уловив сигналов возмущения. — Ну, пойдём примерять? — Улыбнулся Пак, убегая за шторку. Слишком веселый он сегодня чего-то… Надо бы утихомириться. А правда, как он мог забыть о таком празднике, ради которого, собственно, он и приехал в родной Сеул. — Тебе идёт, куколка — Аромат течного омеги хоть и хорошо скрывается дозой блокаторов, но Чону всё равно не даёт покоя присутствие младшего. Он прямо рядом, но притронуться к нему себе он не позволит. Чимин лишь пихает парня в бок и отворачивается. С хера ли он ему так много вообще позволяет? Надо бы возмутиться для приличия на это «Куколка», но ведь нравится же. Ещё немного побродив по торговому центру с огромным количеством пакетов со всякими предметами декора, парни решили зайти перекусить в ближайшее кафе. Альфы на тот момент отлучились, оставляя лучших друзей ненадолго вместе. Тэхён не стал телиться и сразу же начал расспрашивать Пака обо всём без лишних ушей, но его сразу же перебил омега — Тэ, я такой долбан, это просто клиника — облокотился на свои локти и посматривал на альф, чего-то ждущих прямо посреди входа в заведение. — Я снова веду себя как придурок. Вот не надо было приезжать! — Рот закрой, а! В смысле: " Не надо было приезжать" ? — Надулся Ким — Ты обо мне вообще думаешь? А о родителях? А о хёнах? А о Чон..? — Да вся голова этим Чонгуком забита, понимаешь? Я не должен был прощать, понимаешь? Это глупо. По идее, сейчас я питаю чувства к своему насильнику в прошлом! Да, он спас меня из самой жопы, но сам же виноват, что я в неё попал! Но я не держу на него зла, да, обида всё ещё есть, но я все чаще ловлю себя на мысли, что безумно хочу быть с ним. Но это ведь неправильно. Чимин, видимо, уже сдался, опустив голову на свои руки, но Тэхён, немного помешкав, решил открыть свой маленький грязный секрет. — Чимин, когда у тебя началась первая течка… Я…чёрт, я доверил тебя Чонгуку. Тогда я думал, что он самый подходящий человек, что встретился мне на пути. Если бы я всё-таки, сам отнёс тебя домой… Если бы не отдал тебя ему в руки, ничего бы не произошло — по щеке Блондина покатилась одинокая слеза, хотя парень упорно себя сдерживал, всё ещё пытаясь улыбаться. Выходило ужасно, но ведь рано или поздно нужно было собраться с мыслями и рассказать, каким именно образом Чонгук узнал об аномалии. Пусть болезненно разрываясь на кусочки, но выкладывая всё на блюдичке от и до. — Я тот, кого ты должен винить во всём. Чимин, прости… Я так не хотел бы этого. Я бы правда… — Тэ… Успокойся… Эй… Я не злюсь… Тэхён поднял заплаканные глаза на место друга, на котором уже никого не было. Зато сразу почувствовал тёплые дружеские объятия, и умостившующа голову на его плече. — Тэхён, ты не виноват, слышишь. Не думай себе ничего такого, правда… Ким лишь сгребает парня в объятия и хнычет в шею, щекоча нежную кожу подрагивающими ресницами. — Забей, всё прошло. Узнал и узнал, зато… Как раз он и оказался моим истинным. Глупо это всё, но я уже меченый. Меня в любом случае будет тянуть к нему… Так что… — парень запинается, вытирая слезы с глаз друга — Так что всё равно какой-то идиот. — Опа, какие люди! — Вдруг раздаётся совсем рядом голос Сокджина Ребята подрываются вскочить с места, оставляя душевные разговоры, и обнять хёна, сграбастывая в охапку и Намджуна. — Наконец мы отметим Рождество как семья! — Выдаёт заплаканный Тэ, снова давя лыбу. Парни сидят в большом кругу друзей и все вместе общаются, пока Намджун не хватает всех за шкирки и не тянет к себе в дом. А что? Он холостяк. Куда как не к нему вести разбушевавшуюся молодёжь. Чимин всё думает. Настойчивые мысли сжирают. Правильно ли он поступает? Любит ли настолько сильно, что не сможет отпустить? Повторить старое, немного изменив сценарий? Надо подумать о другом, чтобы совсем не выпасть из реального мира. Парень играется с ручкой пакета, в котором лежат подарки для родителей, и понимает, что это запретный плод — позволить Чону большее. Запретный плод сладок. Чимин хочет попробовать. Но чем всё это обернётся? Может, действительно под шумок свалить после праздника, не смотря на свои чувства и связь с истинным? Может он сможет перебороть всё это, похоронив также, как и сделал четыре года назад? Гордость превыше всего. А сердце на потом. Правильно ли..?***
Рождество, хоть и семейный праздник, но раз Чонгук, плюс к чиминовым стараниям для семьи, умудрился сделать подарок родителям Пака в виде двух билетов на отдых на Сейшелах, то друзья точно расползутся по дому Намджуна в разгар торжества. Родители счастливы, омега негодует и мысленно прикидывает в голове, как бы заработать эту сумму и вернуть Чону. Это слишком дорогой подарок. Пак знает, что родители приняли Чонгука, когда тот помог его найти, когда спас их сыну жизнь, да и в целом, они видели изменения альфы. Они наблюдали, как Чон угасает без их сына, замечали, как тот упорно трудится, не покладая рук, лишь бы при встрече с Чимином ему было, что предложить своему омеге. Они каждый раз слушали его извинения и уже простили, но Чонгук всё равно продолжал ненавидеть себя за то, как поступил. Чанёль некоторое время выпендривался, прогонял того с глаз долой, прекрасно понимая, что всё равно простил альфу. Но Чонгук жаждал именно прощения Чимина. Конечно, очень хотелось его признания, как истинного и шанса загладить вину, но это слишком много. Ему не нужно было ничего более, ведь собственный грех уж сильно мозолил глаза. Слова "Я тебя прощаю" Вот то, что так ему нужно. Два дня пролетели словно стрела, с огромной скоростью рассекающая синее небо. Утро уже освещало комнату Чимина, который в силу непривычной тишины в своём доме, не сразу сообразил, что вообще происходит. Спустившись вниз, парень увидел записку на столе, написанную аккуратным подчерком Тэхёна. » Чим-Чим, дуйте с Чоном к Намджун-хёну сегодня в семь.» Усмехнувшись, парень готовит себе завтрак, пританцовывая. Скоро экзамен, буквально через неделю после Рождества. Ничего страшного не произойдёт, если Пак уедет обратно в Пусан чуть раньше. Тем более подготовкой к экзамену можно хорошо так прикрыться. Сейчас он поступает как самый настоящий эгоист, но так же надо, да? Вещи уже собраны ещё со вчерашнего вечера. Пак уже решил взять билет завтра на двадцать седьмое число и уехать. Побыл в праздник и пропал. Интересно, однако. А вообще-то отвратительно! Но так не должно быть. Он обязан закопать свои чувства куда подальше, пусть это практически нереально. Кому он делает больно? Себе и Чонгуку. Остановится? Нет. Несправедливо, неправильно и подло. Он максимально запутался в себе и сравнивает себя с пмсной девчонкой, у которой решения наравне с настроением меняются по сто раз на дню. Он постоянно психует, срывается, злится, когда нет никого рядом. Он обманывает себя, убеждая в том, что снова готов забыть своего альфу и продолжить идти дальше. А нифига Не готов он, без Чонгука, не готов. Снова хочется реветь от всей абсурдности ситуации, биться головой об стенку и корить себя за всё, что только можно. Пак стягивает с себя майку, подлетая к зеркалу и рассматривая свою правую часть спины. Одно крыло. С ним он никогда не взлетит, только если с кем-то, кто подарит ему второе. Но такого нет, и Пак готов отвергать Чона столько, сколько может. Приносит себе такую боль, но продолжает, чёртов мазохист. Пока держится.***
За праздничным столом уже собрались все парни. Сокджин до сих пор не понимает, как его возлюбленному может быть столько лет, ведь в душе он точно тот ещё подросток, готовый на всякие смешные разговоры со сверстниками, приключения и авантюры. — И… Тогда Намджун-хён ей сказал, что " Твой сын теперь встречается со мной, прими это», и главное — Сокджин вскинул вверх указательный палец — Никаких скандалов! Всё мирно и тихо. Не знаю, может, она до сих пор осмысливает, но когда она мне сказала " Это твоя жизнь, ты сам выбираешь с кем тебе быть, сын" , я вообще выпал! Думал, будет что-то вроде " Ахуеть, у меня сыночек-гей бывшего мужчину увёл!» Парни смеялись и наслаждались едой, заботливо приготовленной самим Джином с небольшой помощью Юнги, и весело обменивались историями. — Жесть. Нет, это, конечно, круто, но всё же. Это надо же было так вам… И знаете, в чём прикол? Как оказалось, натурал из нас лишь Хоби-хён. Тэхён угарает со всего не по-детски, подмигивая Хосоку. — Странно, значит, моя теория о том, что голубизна передаётся воздушно-капельным оказалась верна! — Смеётся Хо и закрывает рот и нос, отмахиваясь от рядом сидевших Тэ и Юнги. — Хотя я не заразился, видимо, у меня иммунитет. А ну отодвиньтесь! — Хён, ты уверен, что всё же по девочкам? Может, чмокнемся? — Не отставал Ким, заливаясь новой волной смеха и уже вытягивая губы трубочкой. — Я тебе чмокнусь, мелкий! — Юнги сразу же хватает бойфренда за шкирку, сверкая глазами, и тянет на себя. — Мне кажется, тебе уже хватит пить. Боюсь, что ещё ты выкинешь — Треплет по блондинистой макушке. — Юнги-я, я не один между прочим пью! У нас такой повод! Да даже несколько! Вон, Рождество! Хосок-хён натурал! Одобрение отношений хёнов, воссоединение возлюбленных!.. Чимин сглатывает, поднимая взгляд на Чонгука, что тоже решил осмотреть омегу, и приподнимает уголки губ в смущенной улыбке. — Кстати, Чим, а как ты вообще понял, что ты омега? Как к этому отнесся? Родители ведь до семнадцати вообще не поднимали эту тему. Хосок умостил подбородок на замке из рук и привлёк своим вопросом внимание всех. Чонгук устроился поудобнее, грея уши. Конечно, ему безумно интересно, как это всё произошло. Ведь с Паком они эту тему не поднимали. Чимин усмехнулся, глянул на Намджуна, получив одобрительный кивок, и, совершенно не стесняясь, начал рассказ. — Я ведь не тупой, чтобы мне до семнадцати лет втирали, что у альф бывают проблемы, ради которых нужно пить, по идее, омежьи таблетки, что помогают скрыть запах во время течки. Я и понял, что что-то не так. Сначала догадывался о подобном, но отвергал, думал, фигня это всё, но потом хён мне всё рассказал, когда мне было четырнадцать. Потом сговорился с Намджун-хёном в шестнадцать прекратить приём блокаторов и почувствовал свой природный аромат. Сладкий и нежный. Такого у альф не бывает, лишь у омег. А потом… В школе неожиданно первая течка пришла не во время и… Я, не ожидая такого поворота событий, просто от боли грохнулся в обморок. А потом Тэхён с Чонгуком узнали. И… Вот… — Пипец, конечно. Правда, бывает же такое. Не даром, ты таким смазливым родился, чувак. — Сокджин приобнял Пака за плечи. — Я, вообще-то, догадывался с самого начала! А он, зараза такая, не рассказывал мне! Лучшему другу! — Проворчал Тэ. — Я тоже. Было что-то странное в нём, поэтому я и пошёл за вами тогда. Хотел убедиться в своих догадках. Чонгук, как бы между прочим, выдал это Паку, хищно стреляя глазами. — Чёрт, неужели это так заметно? — Понимаешь, Чим, — Начал Намджун — Истинные неосознанно чувствуют друг друга, просто вы тогда даже не понимали, что можете ими быть, а Тэхён всё время крутился рядом с тобой, привязался, начал замечать неладное, Чим, как никак лучший друг, соулмейты, все дела. — Пожал плечами врач, закидывая в рот кусочек жареной свинины. — Да они вообще бы никогда не подумали об истинности, Хён. Они ведь третью мировую всё школьное время вели, а теперь… Непонятно даже, кто эту войну выиграл. Юнги окинул взягладом обоих, потягивая шампанское. — Много чего в жизни меняется, парни — Подметил Чонгук, сжав под столом в руках ладонь Пака, который сделал вид, что не заметил. Не время для тактильного контакта. Они просто помирились, но они пока друг другу никто. Может, это всё алкоголь действует? Парни ещё некоторое время сидели за столом, а затем, когда стрелка часов перевалила за два часа ночи, разбрелись по гостевым комнатам. А что Чимин? Он обещал себе быстренько слинять, он не палился всё это время, поэтому сейчас тихо на цыпочках идёт к входной двери и покидает дом, оставляя записку, что экзамен перенесли, и ему нужно возвращаться уже сейчас. А что Чонгук? А Чонгук заметил нервозность возлюбленного и решил проследить, прячась за углом. Прочел каракули омеги и убедился в том, что брюнет не оставит возможности вот так вот друг от друга побегать. Он точно знал, что-то тут не чисто. И убедился, сжимая клочок бумаги в кулаке. Чонгук не готов отпускать Пака одного снова. Не готов думать каждый день о нём, высчитывая на календаре дни, когда он снова приедет в Сеул. Не сейчас.***
Чон бежал сломя голову, готовый выплюнуть свои лёгкие. Морозный воздух прошибал до дрожи, заставляя щёки и нос альфы окраситься в ярко красный. Вот он, прямо перед ним, не замечает альфу позади. — Чимин! Омега обернулся, сжимая челюсть. Вокруг темно, главная площадь украшена гирляндами, никого нет, зато всего в нескольких километрах, в домах, люди празднуют в семейном кругу. — Чонгук — Ты мне сказал, что птица не может взлететь с одним крылом. Ещё тогда, в моей квартире, на тот момент я не понял смысл сказанных тобой слов, но когда увидел тату, переодевая тебя спящего, то догнал… И… А если другая поможет? Если у другой будет второе крыло, как ты думаешь, они смогут вспорхнуть вместе? — Чонгук, о чём-ты? — Ответь мне! Если я дам тебе второе крыло, если я дам тебе недостающую половинку… — Боже, заткнись… Твои философские мысли оставляют желать лучшего. — Чимин Пак только сейчас понимает, что хотел сделать, что хотел сотворить, когда перед ним, в растегнутой куртке, с растрепанными волосами без шапки, стоит тот, кого он любит. Да, действительно любит. Сейчас, когда он стоит рядом, пронзительно глядит в самую душу, снова хочется поддаться зову сердца и кинуться в объятия любимого. Ведь все предрассудки глупые, когда на кону счастье. И Чимин сначала ломается, но затем поддаётся, расценивая парня напротив как своего истинного альфу, как защитника и спутника жизни. Не как того, кого он готов ненавидеть до конца своих дней. Метка больно покалывает, напоминая Чимину об их неразделимой связи. Да, вспылил, да, снова принял поспешное решение. Омега решительно подходит ближе, сгребает лицо любимого и наконец целует. Поцелуй такой сладкий, долгожданный, обескураживающий. Чонгук в ступоре. Чонгук счастлив. Чонгук визжать как девчонка готов. Альфа оттаивает и поглаживает младшего по плечам. — Ты будешь моим, малыш? Будешь только моим? Омега радостно улыбается. — Я уже твой, хён… Брюнет снова утягивает в поцелуй Чонгука, пока тот уворачивается с наглой улыбкой до ушей. — Как ты сказал? — Эм… Хён? Улыбка стала ещё шире. — А ещё раз. — Хён — Пак закатывает глаза, любуясь ликующим бойфрендом. — Наконец-то я стал хёном! Лучшее Рождество в жизни! Оба рассмеялась и слились в нежном поцелуе. Это новое начало. Новая история, которую они перепишут, скорректируют, а старый листок непременно сотрут в мелких песчинки.***
Хосок нервничает. Искренне переживает за донсена, расхаживая по коридору взад — вперёд, пока людей наконец не пропускают в зрительный зал. Пак выступает одним из первых. У Чимина выпускной экзамен. Он лично проверял номер Пака по его же просьбе, помогал с недоработанными до идеала движениями, совершенствовал технику, а теперь, как любящий наставник, ждёт выхода омеги на сцену. Чимин определённо лучший на потоке, но это не отменяет того факта, что Хосок, между прочим, очень эмоциональная личность. Всё близко к сердцу воспринимает, переживает. Надо бы уже успокоиться и дождаться выхода омеги, что точно случится минут через пять — десять В зрительном зале душно, а время предательски медленно тянется. Но всему когда-то приходит конец. На сцене появляется он. Пак Чимин. Чонгук наблюдает из-за кулис, будто под гипнозом сканируя чертовски завораживающие движения младшего. Белый костюм лишь добавляет невинности, скрывая под собой идеальное мужское тело, которое Чонгук снова мечтает изучить вдоль и поперёк, наверстывая упущенное за все четыре года разлуки. С того момента, как парни расставили все точки над i, Чонгука так и манит прикоснуться уже к телу официально своего омеги, но не трогает, изводит себя и ждёт, пока Пак даст понять, что уже можно. Чимин кружится в воздухе, словно он пушинка, легко и воздушно подпрыгивая и падая, кружась, и делая телом невероятные вещи. Одна сплошная эстетика. Один профессионализм, и совсем не голимая техника, а выходящие из него чувства, что тот вложил в исполнение танца. Все это чувствуется и разносится по залу огромным потоком энергии, акцентируя внимание зрителей на самом посыле. — Он так грациозен, словно лебедь К Хосоку справа подходит милая девушка, ниже ростом больше чем на голову. Аккуратные золотые пряди спадают по хрупким плечам, но почему-то парню кажется, что этот ангел не такой невинный, каким выглядит. Голос звучит уверенно, чётко, давая понять, что внутри этого маленького создания крепкий стержень. Как Хоби понял это? Неясно… Просто, потянуло сразу же, заставляя ненадолго отвлечься от созерцания брюнета. Будто то, что тянет — это твоё и ничьё больше. Нежный запах лайма бьёт в нос резко, непредсказуемо, заставляя парня невольно сглотнуть. Почему. Так. Приятно? Неужели..? — А ты..? — Ким Дахён, второкурсница — Приветливо улыбается омега, сразу же устремляя взгляд обратно на сцену. — Чон Хосок… — Парень весь светится. — Чимин-оппа был моим сонбэ, да и просто очень близким другом. Он создан для сцены, она любит его. Оппа всегда говорил, что это важно. Чувствовать её под ногами, а затем взметать ввысь, словно летишь. Быть таким лёгким, чтобы зрители увидели твой настоящий полёт. Он многому научил меня. Заботился, как будто был старшим братом. Он тот, кто вдохновлял меня каждый день, не давал опустить руки. Он прекрасен, Хосок-оппа. Он добьётся всего того, о чём мечтает. Я уверена. Хосок улыбается, краем глаза поглядывая на девушку. — Но почему ты говоришь о нём в прошедшем роде? — Искренне негодует альфа Омега опускает голову и грустно улыбается. — Он ведь выпускник, он скоро уедет обратно в Сеул, а мне ещё два года. Я к нему настолько сильно привязалась, знаешь, как сестра. Мне его будет не хватать. Очень. И тут до Чона допирает, в каких отношениях были эти двое. Секс без обязательств, та самая омега, прикидывающаяся одно время его девушкой. Но что-то подсказывает, что ни парень, ни девушка не связаны чем-то большим, чем просто дружба, братско-сестринские отношения. Ему хочется в это верить, и он верит, разворачиваясь к ней корпусом, когда Пак завершает номер, а зал взрывается криками восхищения, уже порываясь предложить вместе встретить довольно запыхавшегося Чимина. — Дахён, ты ведь его близкий человек, он никогда не оставит тебя. Вы точно будете созваниваться… А… раз мы познакомились при таких обстоятельствах, то, может, все вместе пойдём и отметим? А девушка не глупая. Смекает. Весело улыбается, хватает того за руку и тянет в сторону кулис. Её истинным неожиданно оказался красавчик Хосок-оппа, с которым они познакомились на выступлении Пака, а не тот альфа, по которому нужно было сохнуть все два курса. Хоби добьётся внимания этого ангела, обязательно. Хосок представляет, во что придётся посвятить омегу, зная Пака, ведь тот по-любому ничего не рассказал.***
Год спустя — Я дома — Крикнул Пак, и, уставший от тяжёлой танцевальной практики, завалился в ванную комнату, не дожидаясь ответа своего альфы и оставляя входную дверь открытой. Родители хотели зайти вечерком. Надо бы смыть с себя остатки тяжёлого дня и предстать перед семьёй не заебавшимся, грязным и вонючим от пота, а бодрым и чистым. Без задней мысли скидывает одежду и заходит в душ, томно выдыхая, когда тёплая вода струится по телу. Пак перебирает в руках мокрые тёмно-синие волосы, намыливая шевелюру. Смывая, чувствует, как веет холодом, а дверка кабинки отворяется. Наглые сильные руки окольцвывают талию омеги, притягивая к себе. — Прости за вторжение, малыш, но я просто не смог устоять, когда осознал, что у меня тут в душе голый Пак Чимин — Чон провёл рукой по влажной щеке младшего. — А у меня тут в душе голый Чон Чонгук, но я же держусь, блин — констатировал Пак, повернувшись боком к Чону и взяв в руки гель для душа. — И раз ты уже тут, то будь добр, потри спинку, — Синеволосый ехидно улыбается, а старший вздыхает. Провокатор мелкий. Чимин отдаёт Чону гель для душа c мочалкой и поворачивается к нему спиной, заставляя Чона мысленно взвыть от взгляда на упругую задницу. Слишком близко, слишком… Но, скрепя сердце, выливает себе на ладонь немного геля, принимаясь намыливать спину своей рукой, отчего Пак немного вздрагивает. Чонгук начинает с плеч, спускаясь к лопаткам, а затем и к пояснице. Смыв пену со спины омеги, Чонгук разворачивает его к себе и наклоняется к его уху: — Может, и ты мне спинку потрёшь? — брюнет хитро улыбается, снова кладя свою руку на талию Пака. — Обойдёшься — Чимин улыбается с тем же ехидством. — Как обидно, Куколка — Чон дует губы. — Ты заставляешь меня реветь, как так можно? — Альфа подносит руку к глазам, утирая несуществующую солёную жидкость. — О, бедняжка, не плачь, — Чимин проводит большим пальцем по нижней губе Чонгука. — Могу вместо спинки потереть что-то другое. — Какие ужасные у Вас подкаты, молодой человек — Чонгук фыркает, при этом не переставая ухмыляться. — У тебя учусь, альфа-самец — произносит Чимин, заканчивая диалог и целуя Чонгука. Уже красные губы Чона блуждают по телу Пака, кусая, меча, засасывая кожу и покрывая мокрыми поцелуями и дорожкам слюны, что так старательно смывают с юного тела струи воды. Чимин стонет и вжимается в Чонгука, поглаживая все части тела, что попадаются под руку. Рука ощупывает левую лопатку альфы, зная, что на ней раскинулась татуировка в виде второго крыла. Он обещал, что они вместе будут порхать, набивая себе вторую половинку нежных перьев. Теперь, в какой-то степени, они одно целое, но ведь тату придаёт только больше символичности к их отношениям, не говоря уже об их ментальной связи. Они чувствуют друг друга, вот, что значит истинность. Знают, где и до куда нужно дотронуться,чтобы было хорошо, и не важно, до тела, или до струн души. Член стоит колом, а узкая дырочка сочится смазкой, требуя ласки, но старший упорно игнорирует и его, и своё возбуждение, дразня и сводя с ума, а лишь затем решает опуститься перед Паком на колени и взять в рот. Тело прошибает мощнейший разрядом, и парень откидывает голову назад, чуть не стукаясь затылком о стену. Чуть ли не кричит, когда Чон не даёт ему кончить, а лишь разворачивает к себе задом, заставляя выгнуться. У Пака искры пляшут перед глазами, когда альфа раздвигает половинки и касается горячим языком колечка мышщ. Не разбирая других слов в своей голове, стонет его имя, заставляя член старшего больно покалывать и больше наливаться кровью. — Растяни меня, Гук-и — заплетающимся языком просит младший, по-блядски облизывая губы. — А без подготовки твоя дырочка не способна принять меня? — Шепчет в самое ухо Чон, выцеловывая шею и оставляя красные метки. Поочерёдно просовывает длинные пальцы в нутро Синеволосого, кропотливо раздвигая застоявшиеся стенки. Не желая больше ждать, вводит член, двигаясь совсем медленно и отвлекая любимого от неприятной боли. — Ты такой узкий. Надо бы держать твою попку в тонусе, не давая недельных передышек. — Парень ускоряется, наслаждаясь просьбами младшего о наборе скорости. — Я… АХ… Н-не виноват, что у нас были двухнедельные репетиции до потери пульса каждый день. А теперь… О Чёрт! Быстрее, Джей Кей, а теперь трахай меня столько, чтобы… Амхм… потом я не смог нормально сидеть…А! Чонгук всё прибавляет темп, меняя угол проникновения и проходится именно по чувствительной точке, выбивая из Чимина стоны на октаву выше. Парни не слышат, как входная дверь приоткрывается и родители, вошедшие в квартиру только что, зовут их. Вода полностью перекрывает все посторонние звуки, давая Чимину свободу визжать так, как он только может, а Чонгука неистово рычать, упиваясь близостью своего парня. Родители сразу смекают, что к чему, прикрывая рты и слушая стоны своего сына. Забыли закрыться, а теперь, не зная о присутствии близких Пака, развлекаются. — Блять! Чонгук он… Он трахает нашего сына, нет, ну ты слышишь, это!? Ужас! Это вообще нормально!? — Чанёль уже готов ворваться в ванную комнату, и плевать, что дверь закрыта на щеколду. Отец места себе не находит. Вроде это не его дело, а вроде твоего сына мужского пола сейчас имеет такой же парень того же пола. Какого хера?! Он вроде свыкся со всем, но услышать такое не был готов, зная, что пара наверняка забыла об их приходе, наслаждаясь друг другом. — Пойдём, дорогой, зайдем в следующий раз, пусть проведут время вместе, а пока… Сгоняем-ка в кафе, Мм? Не будем отвлекать их — Уже посмеивается жена, уводя вспыхнущего мужа за дверь от греха подальше, а то точно сорвёт дверь с петель и прибьёт обоих. Может, когда-нибудь они припомнят им этот стыдный случай, вгоняя обоих в краску, а пока пусть живут спокойно. Тем временем долгожданная разрядка накрывает Пака, и тот, сжимая Чона в себе, кончает на стенку душевой, не прекращая до упора насаживаться на член альфы, пока тот тоже не спускает в парня, а узел неспешно набухает внутри, раздвигая нежные стенки ануса. — Всегда было интересно, почему ты в меня каждый раз кончаешь? Неужели выйти нельзя? — Ты так меня сжимаешь, что это сделать нереально. — Чонгук хмыкает, а затем растягивает губы в нахальной улыбке, щуря глаза в ответ. — Тем более ты мой, а своё должно быть меченым. — Ты меня за этот год пометил уже раз триста! — И что? Зато сейчас без презерватива мечу, Куколка, что бывает очень нечасто, и ты ощущаешь меня в полной мере, другие ведь ощущения наполненности, так? Чонгук всё выцеловавает шею омеги, ловя довольно мычание с губ. — Это ощущение просто сногсшибательно, Джей Кей. Оно ни с чем не сравнится Парни ждут, пока узел спадёт, одеваются, а затем ложатся в обнимку на общую кровать, лениво целуясь перед сном, и засыпают, благодаря судьбу за то, что свела их вместе. Проходит месяц, два. Парни так и живут в бешеном ритме, продвигаясь по карьерной лестнице, пока в один из вечеров Пака не сворачивает пополам на тренеровке, и обед не выходит наружу. Парень хоть и думает, что это очень глупо и этого быть априори не может, но всё же, никому ничего не сказав, ночью делает тест, и, получая в ответ две полоски, оседает на пол в попытках вернуть себя в реальность. Парень негодует, кусая губы и пялясь на красные линии теста на беременность. Две полоски? Это ведь значит… — Чего..? Это… Как?