Бешамель

Если начинать откровенно, то Володя всегда радовался тому, что смог устроиться в школу как повар. Вон, то Нелли, теперь Вера, кроме бесконечной беготни по подземелью и попыток найти очередную улику, вынуждены ещё проводить столько времени с этими бестолковыми малолетками, половина из которых уже имеют проплаченное место в вузе, а другая половина только и делает, что нудит на тему минуса возле оценки «пять». Так ладно бы ещё уроки! Володя как-то заглянул к Вере, а она даже ноутбук не стала прикрывать. Он сначала обвинил её в беспечности — а ну как сам дедушка Вульф пожалует, а она тут сидит и в секретных нацистских архивах копается. Ой как неловко получится! Так Вера, хмыкнув, кивнула на ноутбук, где на антиплагиат проверялся реферат Ромы Павленко. — Совсем ты себя не бережёшь, — проговорил он тогда Вере, потом усмехнулся и начал рассказывать про очередную информацию от Князя. Однако сейчас, когда Володе предстояло приготовить ужин на сто пятьдесят голодных ртов, он прочувствовал «прелесть» своего положения. — Володя! — рявкнула Галина Васильевна, появившись можно сказать из неоткуда, — ты долго будешь в облаках витать? Посмотри, у тебя сейчас убежит! Володя, мозг которого в этот момент как раз обдумывал очередной нацистский ход, попал себе по пальцу ножом, которым уничтожал мечту любого порядочного кролика — толстая морковь итак не поддавалась, а тут ещё и это. — Бегу уже, бегу! — проговорил он, стараясь не повышать голос на Галину Васильевну — этого ему ещё не хватало. Володя уяснил за год работы в школе — если сказать хоть слово в сторону Галины Васильевны, то словно по волшебству ножи будут тупиться, плита перестанет зажигаться, тарелки станут скользкими, а в качестве вишинки на торте явится Константин Викторович и начнёт рассказывать про свои проблемы с животом. Как ни пытался Володя уговорить того перестать таскать с кухни сушёные яблоки — ничего не получалось. И за все эти деяния был смысл считать, что Галина Васильевна обладает какой-то нечистой силой. Разумеется, в ту секунду, когда Володя уже собирался отодвинуть кастрюлю с молоком, то с шипением выскочило из кастрюли и начало заливать плиту — по размаху трагедии напоминало извержение Везувия. — Володя, это что… я и так кручусь как белка в колесе, — сразу же рядом образовалась Мария, которая только что закончила убираться в филиале Московской помойки, а теперь ей предстояло посетить комнату Вадима Юрьевича. Собственно, на кухню она пришла за ластами, маской, противогазом и прочими защитными штуками, а ещё за красной нитью, которая помогла бы ей вернуться из этого свинарника обратно. Иногда Маше казалось, что Вадим строит в своей комнате точную копию лабиринта Минотавра. — Маша, я всё уберу, — проговорил Володя, хотя прекрасно понимал, что уже точно не уберёт, по крайней мере не сейчас — на нём ещё соус, десерт и главное блюдо, — можешь во мне не сомневаться. После его улыбки Мария точно поняла, что сомневаться стоит и решила, что пока лучше правда скрыться в лабиринте. Володя выдохнул, всего лишь на секунду прикрыл глаза и мысленно подумал о том, что пока не поздно нужно переходить на Буддизм — может быть, в следующей жизни он станет индийским божеством с восемью руками, потому что успевать можно всё только так. Он выдохнул, открыл глаза, затем направился к холодильнику и ему показалось, что он налетел на невидимую стену. Рука Володи дёрнулась к поясу брюк — на кухне, буквально в паре метров от него, находился Пётр Морозов. — Пётр Алексеевич, вы что-то потеряли? — проговорил Володя с улыбкой, Морозов обернулся. Володя приготовился ко всему, однако какая-то часть в мозгу не сказать, что кричала, скорее пыталась воззвать своего хозяина к разуму — ну не будет Пётр убивать его среди белого дня в школе. Тем более, перед праздником. А ну как не поедят подопытные кролики, что тогда с ним Вульф сделает? И тут в голове у Володи мелькнула мысль, которая возмутила его до предела — наверняка в школе есть сообщник нацистов, который таскает Вульфу и остальным фашистам его еду! «Нет, и ведь мне за это даже никто не доплачивает» — обозлился Володя, затем продолжил смотреть на Петра. — Володя, послушайте… — его руки были убраны за спину, — я просто… искал Галину Васильевну, у меня в комнате протекает кран! — Пётр повысил голос, стараясь своими авторитетом «Бармалея» отбить у повара способность трезво мыслить. Володя приподнял брови, затем начал подходить к бывшему директору школы, а его мозг лихорадочно работал — что у него за спиной? Что-то из подземелья? Пётр же стал отступать ближе ко входу, и ровно в ту же секунду там оказалась Вера. — Извините, а… Пётр Алексеевич, а вы тоже любите фисташковое, да? — в глазах Веры мелькнуло изумление. Пётр, понял, что его попытка украсть мороженное, чтобы хоть как-то справиться со стрессом, который ему регулярно доставляли нацисты — почему, собственно, когда он учился на экономическом, ему рассказали, как выгодно вкладывать деньги, но не сказали, как избежать проблем с владельцами компании? Особенно, если они бредят идиотской идеей создать четвертый рейх. У них и с третьим-то не особо получилось. — Значит так! Чтобы все дети, включая моего сына, получили мороженное! — заорал он, положив контейнер на стол, — а то, понимаете ли, детишки жалуются, что им не хватает вкусненького! А вы знаете вообще, сколько денег я угробил на эту школу?! Продолжая говорить всякий бред и одновременно с этим пытаясь запугать логосовских «Чипа и Дейла», которые смотрели на него, как на сумасшедшего, Пётр благополучно слился с цветом стены — Елена Сергеевна переборщила с отбеливателем, и исчез в коридорах школы. — Так, — рявкнул Володя, затем схватил большую тарелку и начал готовить свой фирменный соус, без которого не обходилось ни одно торжество — у него вообще была мечта, что когда этот дурдом закончится, Илья Шевцов станет знаменитым шеф-поваром, и его усовершенствованный «Бешамель» станет настоящим хитом, — что ты хочешь? Видишь, что я занят? Если сегодня я не закончу с готовкой, то завтрашним ужином Галины Васильевны стану я! Вера усмехнулась — всё-таки, чувство юмора у Володи было никак не отобрать. — Слушай, нам нужно срочно спуститься вниз и кое-что проверить… у меня возникла одна мысль… — Вера, на сегодняшний вечер меня не существует, — заявил Володя, затем посмотрел на неё как на врага народа, — пойми, что существуют люди намного страшнее нацистов! Галина Васильевна, например. Вера несколько секунд сверлила его взглядом, затем тяжело вздохнула — а вот к своим обязанностям он иногда относился даже чересчур серьёзно. — Ладно… тогда скажи, где я могу найти свои ватрушки, — проговорила она, затем отбросила волосы. — А ты в платье-то потом влезешь, а? — проворчал Володя, агрессивно мешая соус. Вера, которая уже двигалась в сторону блюда, на котором лежали аппетитные ватрушки, обернулась. Она хмыкнула, затем всё-таки взяла одну и снова оказалась рядом с Володей. — Если ты ещё раз что-то скажешь в сторону моей фигуры, то я расскажу всем про то, что видела, когда тебя сканировала, — с усмешкой сказала Вера, проведя ладонью по его плечу. — Напугала, — обозлился Володя, затем посмотрел на неё, — по сравнению с тем, что под школой тусуются нацисты, в школе бегают всякие уроды, а в лесу обитают призраки… — Наоборот, — бросила Вера, — призраки в школе, уроды в лесу. Володя не стал её разубеждать, поэтому продолжил: — Так что, если кто-то узнает, что повар своровал парочку картин, то вряд ли мне что-то сделает. — Так я не об этом, — покачала головой Вера, внимательно смотря в его глаза, — я про то, как Надя с Алисой уговорили тебя… — Всё, всё! — Володя понизил тон — в этой школе проще признаться в том, что ты убил человека, чем в том, что надел на себя костюм феи, вернее, фея, чтобы успокоить Алису, которая плакала, потому что Митя «отказался воспитывать их ребёнка», — иди уже, вечером увидимся! — Ага, — Вера схомячила ещё один кусочек ватрушки, затем посмотрела на Володю, — когда ты кастрюлю отмоешь. Она испарилась, а Володя с ужасом посмотрел перед собой — бешамель основательно пригорел ко дну. Его глаза задёргались, а сзади раздался стук каблуков — Галина Васильевна, устав икать за последние полчаса, спустилась выпить водички.