Our quiet evening

Грейнджер в последнее время только и могла думать о предложении Фреда. Его поведение изначально казалось ей нестандартным и странным, а теперь она вообще не представляла, как на него реагировать. Если раньше он делал всё, чтобы выбесить её, то сейчас Фред пытался вынудить на откровенность с её стороны. В то же время её напрягло его резкое изменение по отношению к ней. Что с ним случилось? Джинни пару раз ей намекала на то, что её старший брат на кого-то явно запал, но кто она, эта счастливица, подруга не сказала. В этот момент Гермиона ощутила незнакомый прежде укол ревности и собственнических чувств. «Ты совсем упала? Ревность? Собственнические чувства, да и к кому? К Фредерику Уизли?! Грейнджер, тебе уж точно нужно проветриться…» Она впервые за время обучения в Хогвартсе отправилась гулять по территории замка после отбоя. Грейнджер знала, чем и насколько сильно она рискует: больше всего не хотелось попасться Северусу Снейпу, патрулирующему верхние этажи и Астрономическую башню, или группе старшеклассников со Слизерина, разгуливающей примерно по тем же причинам, что и она сама. В последнее время морда Малфоя-младшего среди этого сброда ей стала попадаться всё чаще, следовательно, он раздражал её ещё больше, чем до этого. Позавчера он вновь публично унизил её, на весь зал обозвав её своим любимым выражением «Поганая грязнокровка», и она бросила ему в ответ жалящее проклятие прямо в лицо, а Фред разбил ему нос примерно на том же месте, где собралась вся компания смотрящих. Удивительно, но Снейп не оказался тогда рядом с крестником, не лишил Гриффиндор сотни очков и не назначил им двоим наказание; она ожидала, что в течение следующих двух дней за ней обязательно придут, отведут её в подземелья, Снейп выставит перед ней ведро с водой и грязной тряпкой и заставит её натирать котлы до блеска. Но ничего подобного не произошло. Ей хотелось верить, что Малфой счёл жаловаться на грязнокровку ниже своего аристократичного, весьма ранимого достоинства. Также Грейнджер жалела, что не ответила ему без волшебной палочки и собственноручно не избила его. Теперь это казалось ей упущением. Она не заметила, когда успела покинуть территорию замка и оказаться рядом с полем для квиддича: трибуны были пустыми и пугающе-холодными, от вечерней сырости даже влажными. Гермиона трансфигурировала из носового платка плед и постаралась укутаться как можно лучше, потому что первые прохладные ночи осени были ей неприятны. С другой стороны, тут было не так жарко и душно, как в гостиной красно-золотых, где всегда шумно, ярко, всё взрывается, блестит, искрится. Где всегда стоит запах летучего пороха, корицы, кожицы апельсинов и сливочного пива, которое гриффиндорцы её возраста пили каждый день в неограниченном количестве. Корица, апельсины, летучий порох, сливочное пиво… Фред. У неё здесь есть возможность хорошенько всё обдумать. Он всегда относился к ней как-то особенно, с почтительным снисхождением. Возможно, знал, что за любое двусмысленное слово она тем же ответит ему в следующий раз. Но, сколько можно было убеждать себя в обратном, Фредерик Уизли был чертовски хорош. Но Гермиона никогда не рассматривала его иначе, кроме как старшего брата Рона, максимум как хорошего друга. Одновременно то, что Фред, не стесняясь, флиртовал с ней, неимоверно тешило её самолюбие, она не могла не ответить ему тем же, потому что привыкла отдавать добром за каждое слово. Он никогда не переступал её личных границ, потому что так же уважал свои. Гермиона понимала, почему он периодически на неё злится из-за своих глупых разработок (которые она успешно продолжала у них конфисковывать), но позволять ему распространять эти продукты в любое время суток было очень опасно. Поэтому Грейнджер приходилось немного сдерживать его аппетиты, чтобы впоследствии ни ему, ни ей от его экспериментов не стало плохо. Если Рон был в некоторых вопросах крайне настойчив и как будто не слышал её «Нет», то Фред просто пожимал плечами, говорил что-то вроде «Как хочешь, я тебе это насильно в руки не толкаю.» Да и вообще, Фред по многим параметрам опережал своего младшего брата. Гермионе захотелось хлопнуть себя ладонью по лицу: она сравнивала братьев первый раз в жизни и сама покраснела от того, что находила Фреда привлекательнее. Учитывая тот факт, что ей самой многое в нём очень нравилось. — Вот после этой встречи даже не смей мне врать, что нарушать правила — это не черта твоего характера, Грейнджер, — она напряглась, но, услышав знакомый голос, быстро расслабилась. Уизли осторожно сел на трибунах рядом с ней, он был весь взмокший, Гермиона пропустила момент, когда успел пойти дождь. — Подожди минутку, — Фред несколько раз махнул палочкой, и над ними появилась небольшая палатка, похожая на зонтик огромных размеров, с крыши которой скоро начала стекать вода, — а теперь рассказывай, что ты тут забыла? — Не надо обращаться со мной, как с маленьким ребёнком, — вспомнив их последний разговор, с улыбкой ответила Грейнджер, в глубине души надеясь, что он улыбнётся ей в ответ. — Ты мне не мамочка, я и перед своей в силу возраста теперь почти не отчитываюсь. — Не хочешь говорить — пожалуйста. Впрочем, вряд ли я хочу знать причину, почему ты здесь, — Фред помолчал с минуту. — Прежде чем ты задашь этот вопрос, я сам на него отвечу: мне сегодня было душно в нашей гостиной, там так громко. Удивительно, но это начинает надоедать. — Начинает надоедать то, что ты сам создал? — Извини пожалуйста, но ты должна кое-что знать, — он наклонился к её лицу, и Гермиона испуганно отстранилась, не позволив подобраться ближе, — до нас тут ещё учились сотни поколений, Грейнджер. Наши дети будут учиться здесь. Если ты думаешь, что на нас жизнь Хогвартса закончится, то ты просто маленькая наивная девочка. И ты всерьёз считаешь, что наше поколение первое, кто устраивает вечеринки? Знаешь, Мародеры были профессионалами в данном вопросе, если разобраться. — Прости, но ты сказал, наши дети?.. — А что, так не терпится? —хмыкнул Фред, наблюдая за тем, как она покраснела. — Фредерик, ты настоящий идиот, если думаешь, что мне не всё равно. — Тогда почему бы тебе не уйти? Если уж тебе всё равно. Можешь не волноваться, я знаю дорогу до замка, не встречу в коридоре Снейпа и буду в гостиной как раз тогда, когда всеобщее веселье закончится. — Мне не всё равно, — Гермиона немножко придвинулась к нему ближе и прикрыла его мокрую спину пледом. Он посмотрел на неё пустым взглядом, — но это не отменяет того факта, что ты идиот. — Что ж тебя так тянет на идиотов, а, Грейнджер? — Я давно знаю Рона, тебя и Гарри и точно могу сказать, что, несмотря на определённые сферы познаний, вы в реальной жизни такие наивные дети. — Мне иногда страшно думать о том, что было бы с этими оболтусами без тебя, Грейнджер. — Гермиона, Фред. Возможно, для тебя это будет чистой воды открытием, но у меня есть имя. Гермиона. Хотелось бы хоть раз услышать его от тебя. — Хорошо, Гермиона, мне будет непривычно первое время, но ради тебя я постараюсь. Когда он первый раз прикоснулся к ней, осторожно привлекая к себе, Фред думал, что она попытается отстраниться, но Грейнджер не сделала этого. Её кожа была нежной, очень холодной, от неё пахло чем-то фруктовым. Разумеется, перед такой Гермионой он попросту не смог устоять. А затем Уизли просто повернулся к ней и, запустив ладонь в растрёпанные волосы, аккуратно взял Гермиону за подбородок, заставив её податься навстречу. Она только на долю секунды успела подумать о том, что он собирается сделать, и сразу же с ехидной улыбкой он накинулся на её губы. Грейнджер схватилась рукой за его колючий мокрый свитер, чтобы сохранить равновесие: то, как он вёл себя сейчас, было как минимум непонятно и незнакомо ей. Она как будто смотрела на абсолютно незнакомого ей гриффиндорца. А затем пришло осознание реальности происходящего, и Грейнджер не осталось ничего, кроме как прижаться к нему сильнее, сжав между пальцами несколько прядей его тёмных, отросших волос. Она не понимала, что именно заставило его настолько сильно измениться, и хотела верить, что именно она дала сильный толчок к этому. То, как Фред бережно обнимал её за талию, скрытой мешковатой одеждой, поражало и приятно удивляло её. И Гермионе пришлось принять то, что она, чёрт возьми, наслаждалась этим. У неё бешено забилось сердце, когда он отстранился. — Всё хорошо, — тихо сказала она, дотронувшись до его руки, — ты не должен извиняться. Я захочу, чтобы это произошло ещё раз. Я вряд ли смогу впоследствии отказаться от тебя. — Не давай мне только лишних надежд, Гермиона, — её имя слетело с его губ в первый раз, и Грейнджер нравилось то, как он его произносил: с какой-то ощутимой нежностью. — Со своей стороны скажу, что не буду тебе обещать того, что точно не смогу сделать. Но это не значит, что я ничего не буду делать, чтобы добиваться тебя. Я жуткий жадина, когда дело касается тебя. — Я заметила. — Вчера вечером за несколько минут до отбоя я выловил Малфоя в стенах замка на стороне Гриффиндора, не имею понятия, что он там искал. Я прижал его к стене и пообещал скормить ему всю коллекцию моих взрослых разработок. Заодно бы и протестировал. Даже не жалел бы, если бы препарат подействовал не так, как мне того хотелось. В любом случае, если он донёсет на тебя Снейпу в будущем, я затолкаю ему в глотку эти препараты, так что если в будущем у него будет возможность завести хотя бы одного ребёнка, то его поступок можно будет считать подвигом. «Ну и кого тут ещё собственнические чувства?» — про себя подумала Грейнджер. — Помимо того, что ты жадина, так ты, оказывается, ещё и жуткий собственник. — Очень надеюсь, что эта черта моего характера не испортит наших отношений. В любом случае, я буду стараться находиться рядом с тобой всегда, если поблизости есть Малфой-младший. Его сломанный нос — просто предупреждение, не более того. — Нужно вернуться в гостиную. — Может быть, посидим ещё немножко? — Фред позволил ей положить голову на свое плечо, понимая, что рано или поздно им придется вернуться.