Подснежник

Пригодным для нормальной жизни Айсрек не смогли бы назвать даже те, кто провел в этих землях от начала и до конца весь свой век. Немногочисленные местные жители, возможно, лишь обходились более редкими жалобами на неудобства быта, беспощадный ледяной ветер и бесконечно угрюмый пейзаж, который приходилось созерцать, куда ни глянь. Белые поля снега немного «осветляли» общую картину, ибо само по себе солнце бы не справилось: редкие, слабые лучи света лишь изредка пробивались сквозь облака, не даруя ни толики тепла. Одним словом, Айсрек — последнее место, куда здравомыслящий человек захотел бы перебраться в поисках нового дома. Так было для всех, кроме Рилай. Делает ли это Рилай не здравомыслящим человеком? Восприятие ею окружающей действительности и в самом деле отличалось от большинства: сердцу девушки не было места теплее и милее, чем эти бескрайние ледяные пустоши. Меховые ботинки оставляли на снегу глубокие, заметные невооруженным взглядом следы. Стараясь ступать тихо, Рилай, впрочем, не заботилась о том, чтобы заметать их за собой: с посохом в руках и кинжалом на боку, в лесу она становилась охотником, а не дичью. Даже если за ней увяжется целая стая арктических волков, она сумеет постоять за себя. А уж у лисицы, которую она сейчас выслеживала, против заклинательницы льда не было ни шанса. - Ну где же ты...? - шепотом взмолилась девушка, не обращаясь толком к кому-либо конкретному. Отсутствие «второй стороны» в диалоге (даже той самой несчастной лисицы) никогда не становилось преградой для Рилай и ее размышлений вслух. В этом не было ничего удивительного — скорее, даже прослеживалась закономерность — ведь за последние годы ей не доводилось разговаривать ни с одной живой душой. Была ли это подсознательная тяга к одиночеству, или же виной стало неудачное географическое расположение башни, в которой жила волшебница, но так или иначе, людей Рилай не видела очень давно. Все они жили либо южнее, либо западнее... одним словом — где угодно, но не поблизости с Рилай. Иногда, когда человеческая натура брала свое, и отсутствие собеседника становилось совсем невыносимым, она любила отправляться к каньонам или горам, среди которых могла услышать эхо своего голоса. Ей нравился этот звук: ее голос был мягкий и приятный, даже когда девушка переходила на крик. Помимо этого, Рилай очень любила петь. Однако, песен она знала совсем немного, а новым взяться было неоткуда. Было время, когда она пыталась сочинять сама, но это быстро прошло... Из мыслей девушку вернуло в реальность какое-то движение на опушке леса. Она уже почти прошла его насквозь, и была готова сдаться, когда зверь наконец решил появиться: пушистый белоснежный мех услужливо скрывал лисицу от любопытных глаз, а его грациозная обладательница небольшими перебежками перемещалась между деревьев, немного наклонив голову к земле. Рилай замерла. На окраине леса ветер немного усиливался и вкупе с камуфляжным плащом помогал волшебнице оставаться незамеченной, но расстояние между охотником и ее добычей совсем невелико, и теперь любое лишнее движение могло сделать напрасными несколько часов упорного преследования. Строго говоря, Рилай уже сейчас могла без проблем прикончить добычу — ее способности позволяли творить со снегом и льдом чудеса — например, вмиг приморозить к земле лапы лисицы, обратить снежинки на меху зверя в сотни микроскопических игл или еще чего похуже. Однако, этого не позволял сделать характер девушки. Для Рилай, подобное было бы сродни преступлению против природы, или скорее даже нечестной игре. Вмешиваясь в естественные взаимоотношения охотника и дичи, в которых в самих по себе заложены равные шансы обоих сторон (испытание способностей добытчика и добычи), магия обесценивает, даже опошляет процесс охоты. «Если взять и заморозить каждую лисицу в лесу, а затем просто «собирать урожай», то я уже буду не гордой охотницей, а хладнокровной убийцей» — так считала Рилай. Разумеется, совсем пренебрегать своими способностями и давать фору зверю волшебница не собиралась. Компромисс воплотился в тонком изящном копье изо льда, материализовавшемся за пару секунд у нее в руках. Созданное заклинанием, копье обладало идеальным балансом и весом. Теперь все зависело исключительно от самой Рилай, ее силы и меткости... Обратный путь до башни преодолеть было сложнее, чем утреннюю вылазку из нее: смеркалось, ветер снова усиливался, а на своих худощавых плечах девушка всю дорогу тащила увесистую тушку арктического хищника. Жилище Рилай идеально подходило ее образу волшебницы-отшельницы. Заброшенная непонятно кем и непонятно когда башня устало возвышалась над сугробами снега и бросала тень на небольшое замерзшее озеро неподалеку. Возможно, раньше она была действительно высокой и внушающей трепет, но сейчас сохранились лишь несколько этажей, да пара небольших складских пристроек рядом, которыми Рилай даже не пользовалась. Иногда ей казалось, что все, на чем держится эта развалина — толстые корки льда, покрывающие здоровенные булыжники, из которых состояла кладка. В общем, вид у этого места был под стать самому Айсреку — мрачный, потрепанный и замерзший. Как уже было замечено ранее, Рилай — необычная девушка, и для нее подобное место было практически идеально. Благодаря врожденной связи с ледяной стихией, она практически не чувствовала холода. Ее организм обладал к нему такой высокой резистенцией, что «дома» Рилай позволяла себе ходить... босиком! Одежда, сшитая преимущественно из меха лисиц, подобных той, что была поймана девушкой на днях, выполняла скорее эстетическую функцию. Но на этом причуды ледяной волшебницы не заканчивались: в основе ее взаимоотношений с холодом лежала не способность к сопротивлению ему, а безграничная любовь. Рилай не могла представить свою жизнь где-либо еще, кроме как в землях Айсрека. Лишь здесь, на заснеженных руинах и под грозные завывания ветра за окном, она чувствовала себя на своем месте. Девушке нравилось думать о себе, как о своеобразной персонификации самой снежной бури, если не единой, то очень близкой к природе. Именно за ее дар... или, как говорили другие, проклятье, Рилай и была изгнана из своего настоящего дома. Разумеется, родители тогда сочинили красивую сказку о необходимости поиска «своего пути», и все же девушка понимала, что сделано это было лишь ради их собственной безопасности. Сами по себе ее способности не были чем-то пугающим, но каждый раз, когда Рилай ссорилась со своей сестрой, пробуждались самые яркие и необузданные черты ее натуры, а магия из красивой и спокойной превращалась в жестокую и опасную. Это было совершенно естественно, ведь сестры были разными, как лед и пламень, что постоянно создавало почву для их нескончаемых конфликтов. Лина бесчисленное количество раз подпаливала прекрасные локоны Рилай. Та, в свою очередь, от сестры не отставала: каждый день Лина спотыкалась на льду, проваливалась в воду, промокая с головы до пят... В конце концов, огненной деве пришлось учиться не только магии огня, но и искусству левитации — так ее шансы на победу значительно повысились. От воспоминаний о сестре на лице у Рилай на несколько секунд замерла печальная улыбка. Да, они постоянно ссорились. Да, в процессе их игр и споров, как правило, оказывались перевернуты вверх дном обе их комнаты, а однажды и вовсе весь дом собирали по уголькам... «Но так ли уж это было ужасно, чтобы нас разлучать?» - подумала Рилай. Своего отношения к Лине девушка не могла понять до конца и сама. С одной стороны, они — полные противоположности... но так или иначе, ее всегда тянуло к этой несносной рыжей бестии. Улыбка растаяла и бесследно испарилась с лица ледяной девы. Из-за того, что время в Айсреке будто остановилось — замерло, замерзло под толстой коркой льда, навсегда запечатлев редкие, выделяющиеся из общей пустынной картины места в их неизменной меланхоличности — за его ходом Рилай никогда толком не следила. Если день от ночи еще можно было кое-как отличить, то следить за количеством прошедших месяцев, а уж тем более лет не представлялось возможным. Да и зачем стараться осознавать себя в каких-либо временных рамках, когда в жизни ничего особенного не происходит... Словно по щелчку, Рилай внезапно почувствовала поток теплого воздуха, резко ворвавшийся через окно башни на третьем этаже, где она в этот момент уже готовилась ко сну. Даже незначительное колебание в температуре застало девушку врасплох, ибо подобных ощущений она не испытывала с раннего детства. Словно нечто совершенно инородное касалось ее обнаженной кожи, гуляя по телу, словно прикосновения десятка нежных рук. Источник тепла с каждым мгновением интриговал ее все сильнее. Целый поток мыслей и догадок — от пожара и до сна наяву — будоражили голову Рилай те несколько секунд, которые потребовались для того, чтобы преодолеть путь от ее ледяного ложа до окна. Заинтригованная и пребывая в давно уже забытом состоянии возбуждения, Рилай выглянула наружу и... застыла как вкопанная. Внизу, в сотне метров от башни, по направлению к ней приближалась фигура. Она, определенно, принадлежала девушке и парила в нескольких десятках сантиметров над снегом. Девушка была одета в причудливые (по мнению Рилай) ало-рыжие одежды несколько вызывающего вида и совершенно не подходящие по погоде. Тем не менее, незваную гостью это ни капли не беспокоило, и она медленно, но уверено продолжала двигаться ко владениям Рилай. Лину не узнать было невозможно. То, что прошло уже более десятка лет с момента их последней встречи, ни капли на это не повлияло. Да и кто еще это мог бы быть... Хозяйка ледяной башни продолжала стоять напротив окна, словно замерев в анабиозе, удивленная не только самим фактом внезапного появления сестры, но и тем, что она появилась именно сейчас, стоило лишь полузабытому образу преодолеть путь от давних размытых воспоминаний Рилай до сегодняшней ее вечерней фантазии. Тем временем, гостья из прошлого подлетела ко дверям башни уже практически вплотную и, наконец, вскинула рыжую голову вверх, устремив свой пламенный взор, казалось, прямо в глаза-льдинки Рилай. - Ну-у? - сухим и слегка раздраженным голосом протянула Лина. - Открывать будешь? Или мне всю ночь отсюда на тебя любоваться, принцесса? Рилай за считанные секунды пробежала до заледенелой лестницы и грациозно соскользнула на пятках по ней вниз. Мысли в голове путались, не позволяя ни одной оформиться хоть в сколько-то законченную, в то время как тело девушки действовало само, на автомате. Второй этаж, первый, щеколда на двери... Первые несколько мгновений они стояли молча, разглядывая друг друга. Лина была облачена в одежды из каких-то далеких южных земель: тонкая алая ткань могла защитить девушку максимум от попадания прямых лучей солнца, а глубокие вырезы в районе бедер и груди придавали внешнему виду дополнительного «огоньку». Края длинной юбки развивались на ветру, дующим с улицы, а стопы, на удивление, были босые. Образ дополняли кончики рыжих волос, завивающихся назад, словно маленькие язычки пламени. Разумеется, на огненной деве не было ни снежинки — снег таял не успевая долететь и полметра до Лины. Рилай осознала, в каком виде предстала перед сестрой, слишком поздно: еще минуту назад она хотела укутаться в мягкое меховое одеяло и уснуть сладким сном, и потому была сейчас совершенно без одежды. Ее фигура казалась совсем худой, кроме, разве что, небольших холмиков во всех нужных местах, которые, конечно, не могли соревноваться в размерах с Линой. Кожа ледяной волшебницы была если не мертвенно бледной, то достаточно близкой к этому: на ее фоне, легкий загар Лины выглядел так, словно бы та всю жизнь прожила на тропических островах. Слегка вьющиеся волосы цвета слоновой кости касались лопаток. И было еще немного волос, чуть ниже... Немая сцена затянулась, и хозяйка дома была готова хоть сквозь землю провалиться. Нарушить молчание первой решилась Лина. - Не ожидала, что ты будешь так рада меня видеть! Но, быть может, я уже все-таки войду? - с этими словами она плавно спустилась на землю, коснувшись оголенными стопами холодного каменного пола башни. Девушка едва заметно поморщилась, но не более того. - Д-да, конечно, проходи... - смущенно промямлила Рилай, все еще не до конца пришедшая в себя, - можешь чувствовать себя как дома. Ледяная волшебница сказала это, и тут же мысленно отругала себя за глупость. Ну как вообще ее сестра сможет почувствовать себя комфортно в месте, подобном этому? Однако, та лишь с кивком ответила: - Благодарю. Рилай закрыла тяжелые двери, ведущие наружу, в страну вечных ветров, и в башне стало заметно тише. Она снова вспомнила, что все еще стоит совершенно обнаженная, и обратилась сестре, старающейся тем временем поудобнее усесться на каменном кресле, стоящем у стены: - Ты подожди меня минуточку, я мигом... - Не стоит себя утруждать, милая. Мне нравится и так, - мгновенно ответила Лина, наиграно невинно улыбаясь. От этих слов Рилай еще больше смутилась, а на бледных гладких щеках проступил едва заметный румянец. - И все-таки, подожди чуть-чуть, Лина. - сказала она не глядя на сестру, но уже чуть более уверенным голосом. Через минуту девушка вернулась уже в меховой юбке и накидке. Она села рядом с Линой на второе и последнее свободное кресло. Помимо монументальных кресел и стола, на первом этаже ничего толком и не было. Второй этаж башни Рилай использовала как кухню, в то время как третий и последний уцелевший уровень был одновременно и спальней, и своеобразной наблюдательной вышкой. Лина к этому времени уже развалилась на кресле, вытянув ноги перед собой. Там, где ее тело касалось мебели и земли, лед начал медленно подтаивать. Всем своим видом - начиная от расслабленной позы и заканчивая блуждающим по комнате взглядом - Лина будто бы давала понять, что происходящее ей кажется несколько менее необычным, чем ее сестре. - Что ты здесь делаешь? Сколько зим?! Ты ничего не хочешь мне сказать? - не выдержала и выпалила Рилай на повышенных тонах. Она не хотела показаться грубой, но эмоции, впервые за много лет, одолевали ее. - Оу, ну ты чего, девочка? Остынь... - голос Лины был игриво-снисходительным, но все-таки чувствовалось, что внимание ее теперь полностью приковано к собеседнице. - Мне действительно много о чем есть тебе рассказать, но прежде всего... я рада тебя видеть. Под конец фразы голос Лины даже немного смягчился, что лишь усилило удивление ее сестры. «Она... действительно рада? Слышала ли я от нее когда-нибудь подобное прежде?» - пронеслось в голове у Рилай. - И я... я тоже рада, - только и могла вполголоса пролепетать она. - Я долго искала тебя, - теперь голос Лины стал серьезнее, - потому мы и встретились только сейчас. Ведь ты, судя по всему, моими поисками была не слишком озабочена. После этих слов, огненная волшебница поднялась с кресла и принялась неспешными, четко выверенными шагами расхаживать по комнате, внимательно осматриваясь вокруг. Рилай уже стала выводить из себя игра Лины — совершенно очевидно было, что рассматривать в комнате нечего, и сестра просто ждет от нее следующего хода. Девушка уже собиралась возразить ей: сказать о том, что помнила о ней все это время, мысленно возвращаясь к памяти давно минувших дней... И внезапно осознала, что Лина была совершенно права. «Неужели, все то время, что я придавалась воспоминаниям и ностальгии одинокими мрачными вечерами, она бродила по свету и искала меня? Но зачем? Это ведь так не похоже на ту Лину которую я помню, как впрочем и на ту, что стоит сейчас в паре метров от меня. Она дерзкая, конфликтная, упертая... но уж точно не любящая!» - эти мысли одновременно злили и расстраивали Рилай. Будто бы прочитав весь спектр эмоций сестры на ее лице, Лина все-таки продолжила: - Но это уже не важно. В конце концов, это ведь тебе пристало быть неподвижной, как айсберг. А огонек может и немного побегать, верно? - впервые за разговор, Лина, кажется, искренне улыбнулась. Еще одна пара секунд, проведенная в полном молчании. Еще одна, а затем и две пары глаз, в уголках которых предательски выступили маленькие капельки слез. Еще несколько гулких завываний ветра за окном. И одни крепкие, долгожданные объятия. По-началу, Рилай чувствовала дискомфорт: тело Лины было очень теплым, практически горячим, в то время как нежная кожа ледяной чародейки не была «закалена» температурами выше нуля. Судя по всему, у ее сестры их близость тоже вызывала некоторый дискомфорт. Однако, к большому удивлению Рилай, Лина с каждой секундой лишь крепче прижимала ее к себе. Рука старшей сестры коснулась светлых волос, аккуратно поглаживая голову в убаюкивающей, полной искренней нежности и совсем не свойственной Лине манере. Момент близости длился еще какое-то время, которому Рилай совершенно потеряла счет. После чего они разомкнули объятия и отошли друг от друга на полшага назад. - Расскажи мне все, сестра. Пожалуйста. Как ты нашла меня? - теплая улыбка ни на мгновение не покидала красивого личика Рилай. - Обязательно. Но давай по порядку: у тебя есть что-нибудь поесть? Я с дороги чертовски проголодалась. Несколькими минутами спустя они уже жарили кусочки лисьего мяса на огне, сидя на полу у камина на втором этаже. - Надо же! Я думала, ты с огнем совсем не в ладах, а тут на тебе... - А как по-твоему я питаюсь, Лина? Пью талую некипяченую воду и грызу сырую дичь, словно какой-то дикий зверь? Обе девушки звонко рассмеялись. - Ну, значит ты еще не совсем потеряна, дорогуша, - Лине явно было приятно болтать сидя у огня, пусть и такого незначительного на фоне остального заледенелого убранства и предметов утвари. Беседовали они долго. Часы пролетали один за другим, а Рилай все также завороженно слушала истории сестры о землях, в которых той довелось побывать. Она много рассказывала о знойной пустыне Мизрула, куда была отослана на попечение терпеливой тетушки после разлуки с Рилай: именно там девушка окончательно повзрослела и столкнулась с первыми серьезными жизненными трудностями. Однако, благодаря «огненному» характеру и познаниям в магии ей всегда удавалось выходить сухой из воды. Рилай с интересом следила за нитью повествования сестры, изредка вставляя в разговор свои уточняющие вопросы или уместные замечания. При этом, глубоко в ее сердце медленно зарождались огоньки каких-то непонятных и противоречивых чувств. А может, они лишь пробуждались от векового сна — постепенно оттаивали, от близости к источнику сильного тепла? Девушка украдкой посмотрела на сестру, когда они снова вместе залились смехом, вызванным какой-то колкой остротой, брошенной Линой. Она была просто прекрасна: помимо очевидной природной красоты и верности своему образу, Лина также импонировала Рилай своей внутренней цельностью, уверенностью в себе и, как ни странно, умением и желанием жить. Все рассказы Лины были наполнены преодолением каких-либо трудностей, ввязывании в приключения, любовными похождениями или новыми открытиями в себе и окружающем мире. Если понятие внешней красоты еще хоть сколько-то субъективно, то в характер Лины не влюбиться было просто невозможно. Она все еще являла собой прямую противоположность Рилай, только с годами эта разница развилась от простой дуальности их стихий до более глубоких внутренних различий и полярностей самого их Духа. Вот только противоположности действительно притягиваются: сейчас ледяная дева чувствовала это как никогда. Ей хотелось быть с Линой... или, быть может, хотелось быть ЕЙ? Хотя бы немного похожей... - Ха! - громко усмехнулась Лина. - Но это еще было не все. Тот парень, когда мы уснули на привале у каньона, ночью попытался залезть ко мне в палатку! Ввалился такой, значит, и что-то неразборчиво бубня принялся расстегивать... - Боги! Лина, хватит! - Рилай залилась краской. - Подробности ты можешь упустить. Лина посмотрела девушке в глаза и нахмурилась — то ли всерьез, то ли начиная какую-то новую игру. - А что это мы такие нежные, а? - она придвинулась к сестре почти вплотную и зачем-то взяла ее за руку. - Неужели ты...? Рилай не знала что ответить, как и того, чего Лина вообще от нее хотела. Она тут же машинально одернула руку, о чем, правда, практически сразу же пожалела. «Ее прикосновение было таким теплым и приятным... Будь ты проклята, глупая недотрога!» - Рилай очень хотелось, чтобы Лина проявила большую настойчивость и взяла ее за руку снова, но этого не произошло. Сама же девушка не могла перебороть свою природную робость, даже не смотря на все удивительные перемены, которые принес в ее жизнь визит этой незваной, но очень приятной гостьи. - Скажи, Рилай, ты в гости то к местным хоть ходишь? - продолжила Лина. - Сюда-то я сомневаюсь, чтобы кто-то захотел придти по собственной воле. Произнося эти слова, она своим взглядом бегло пробежалась по мрачной комнате. - Н-ну, не то что бы... - Это значит «нет»? Совсем? - Да... Игривый настрой Лины плавно сошел на нет, уступив место какому-то другому состоянию, которое Рилай не могла до конца считать. - И мужчины у тебя тоже все это время ни разу не было? - вопрос сестры показался Рилай излишне прямолинейным даже для такой, как Лина. - Нет. Ни мужчин, ни женщин, никого. Разве это так важно? - в голосе девушки читалась мольба сменить тему, впермешку со сдерживаемыми волнением и стеснением. На слове «женщин» Лина едва заметно дернула бровями, но никак не изменилась в лице. Голос ее был спокойным, но жестким: - Еще как важно. На тебя посмотреть — утопиться хочется. Сидишь в этой башне, словно какой-то столетний дед, чахнешь в темном и одиноком месте, мечтая о лучшей жизни и бурных впечатлениях... - Что? - Рилай резко встала. - Похоже, ты все также не понимаешь меня, сестрица, как и раньше. Это место — мой дом. Мне нравится здесь, как нигде еще. - А ты много где была? - спокойным голосом парировала Лина, продолжая сидеть на месте, но подняв голову на собеседницу. - Я же вижу совсем не ледяной блеск твоих глаз, когда я рассказываю тебе о жизни за пределами Айсрека! Ты можешь пытаться обманывать меня или даже себя, но твое тело все и так мне сказало за тебя, пока мы тут сидели. Мышцы Рилай словно сковало холодом, а голос предательски задрожал: - Тело ей что-то сказало! Лина со своими причудами — в своем репертуаре! - Ну вот, опять... «Какое право она, явившаяся впервые за десятилетие из-ниоткуда, имеет судить о моих чувствах и желаниях?» - Рилай была готова пылать от ярости. В частности, и на себя саму, ибо Лина действительно смогла каким-то образом забраться прямо ей в душу. «Неужели, все это время я...». - Но мне нравится холод! Нравится Айсрек, его спокойствие и красота ледяных просторов и снега, - голос Рилай стал капельку тише — только здесь я могу быть собой. Наконец, Лина поднялась на ноги и встала перед ней. Место, на котором она все это время сидела, совсем растопило ото льда, и на полу слегка поблескивала маленькая лужица. Волшебница подошла почти вплотную к сестре и взяла ее за руки — на этот раз, обе. - Насколько я помню, холод был везде там, где была ты. А значит, нет смысла подобно какому-то затерянному подснежнику прятаться под толщами снега здесь, в полном одиночестве, - Лина отпустила правую руку Рилай, но лишь для того, чтобы прикоснуться к ее щеке, - где никто не увидит твою красоту. - Мою... красоту? - девушка покраснела, что стало уже, кажется, традиций во время их общения. - Да при чем тут еще какая-то красота? Лина не ослабляла хватку правой руки и не убирала с щеки Рилай левую. - Не «какая-то», а твоя! Которая так и окажется растраченной никуда, вместе со всеми мечтами и амбициями, останься ты здесь на подольше. Или ты думаешь, их ты тоже сумеешь навсегда заморозить? - что-то в голосе или самих словах Лины заставило младшую сестру ощутить мурашки, пробежавшие по коже. Тепло, исходящее от Лины, почти обжигало, но она и не думала отстраняться. Не в этот раз. - Но я совсем не такая, как ты. Мне не справиться... - Я знаю, снежинка. Я знаю... Но не стоит так просто брать и сдаваться. Ты ведь сильна, просто иначе! Это на тебя не похоже — забиваться в угол и в страхе пережидать бурю, - Лина смотрела ей прямо в глаза. Рилай очень бы хотелось увидеть себя глазами сестры. Такой, какой она ее описывает: красивой, сильной, не пасующей перед невзгодами судьбы. Но все, что она видела перед собой - очаровательная и прекрасная огненная дева, в которой воплотилось все самое желанное и недосягаемое, к чему только мечтала прикоснуться Рилай. - Говорила же, что тело выдает тебя, - загадочно прошептала Лина. Сбитая с толку этой фразой, девушка лишь хлопала ресницами и вопросительно смотрела на собеседницу, ожидая какого-то продолжения озвученной мысли. Но вместо этого, Лина лишь спросила: - Где у тебя кровать? - Этажом выше, - уже совсем растерянно ответила Рилай. Без каких-либо пояснений, Лина повела ее за руку вверх по лестнице. Ступеньки были холодные и скользкие, так что все внимание девушек быстро переключилось на преодоление подъема. Третий этаж башни встретил их неаккуратно разбросанными по полу вещами Рилай — она не особо заботилась о порядке, учитывая, что жила совершенно одна. Впервые ей стало стыдно за свою небрежность, и она попыталась вырваться из рук Лины, чтобы быстренько прибраться. Однако, та немного сильнее сжала хватку, словно бы говоря : «Погоди». Они приблизились к тому, что служило повелительнице холода ложем: глыба искусственно призванного льда повторяло по форме достаточно широкую, но простую в оформлении кровать, на которую была накинута в качестве покрывала шкура крупного снежного волка. Рилай, все еще не уверенная в намерениях сестры, почувствовала себя странно. Внизу живота будто-бы начало распространяться тепло, а дыхание вдруг стало неровным. Тем временем, Лина села на мягкую шкуру и движением руки поманила к себе и Рилай. Уверенной и притягательной волшебнице было невозможно сопротивляться. Однако, младшая из сестер все-таки решилась нарушить окутавшую их волшебную тишину. - Зачем...? Что мы...? Лина коснулась большим пальцем губ девушки и начала их с нежностью гладить, тем самым мешая ее закончить свою мысль. - Я хочу дать тебе то, чего тебе так сильно не хватает, - руку Лины на устах сестры на мгновение сменили ее собственные губы, - себя. - Ты с ума сошла? - щеки Рилай пылали, а странные ощущения продолжали распространяться по всему телу, согревая ее в самых неожиданных местах. - Ты со своими шуточками иногда заходишь слишком далеко! Тем не менее, несмотря на собственные слова, девушка почему-то продолжала сидеть на месте и даже не отталкивала наглую рыжеволосую шутницу. «Неужели я надеюсь на то, что не сбила своей реакцией ее напор? Почему мне так сильно этого хочется? Мне этого не хочется! Это все так неправильно!» - мысли Рилай метались словно кролик в клетке, а калейдоскоп испытываемых эмоций уже начинал «перегружать» неподготовленную психику девушки. Полностью взяв инициативу на себя, Лина аккуратно, но уверено повалила сестру на лопатки. Та почувствовала спиной прикосновение теплого, мягкого меха, и почему-то еще сильнее возбудилась. Ее тело, под стать разуму, было очень сильно напряжено. «Почему я готова вот так просто отдаться на волю этой бестии? Неужели она действительно была права, говоря, что мне это нужно...?». Лина, уже заняв позицию сверху и хорошо зная свое дело, начала быстро снимать одежду сначала с Рилай, а затем и с себя. «Снежинка», как ее ласково на ушко назвала сестра, никак не сопротивлялась, но и не помогала делу. По крайней мере, поначалу. Когда горячие пальцы Лины спустились ниже, проследовав между гладких бледных бедер в поисках белья, Рилай, поколебавшись, сняла его сама. Лина улыбнулась. В конце концов, она тоже чувствовала некоторую напряженность между ними, и сейчас была сильно обрадована тому, что момент их близости стал менее походить на что-то происходящее против чьей-либо воли. Лина также обратила внимание на то, какая у сестры была прохладная кожа — не знай она Рилай так хорошо, то приняла бы девушку за начавший покрываться инеем труп! Как наиболее опытная из них двоих, Лина взяла на себя «разогрев» их обоих: спустя какое-то время, Рилай под ней уже не выглядела настолько напряженной и, кажется, даже начала испытывать удовольствие. Тем временем, Лина не забывала и про себя, обхватив бедрами ногу сестры, и в медленном темпе совершая ими ритмичные движения туда-сюда. Сосцы Рилай от прикосновений Лины стали твердыми как лед, в то время как в ложбине ниже живота был готов разгореться пожар. «Снежинке» нравилось быть в полной власти рыжеволосой девушки, но очень уж сильно хотелось сделать ей приятно в ответ. Поэтому, к удивлению Лины, она тоже перешла в наступление: одна рука легла на горячее двигающееся бедро; а вторая — на левую грудь Лины. Спустя несколько минут Рилай уже была доведена до исступления. Сама себя не контролируя, она ерзала на кровати и стонала от каждого прикосновения к особо чувствительным местам. Веки ее были доверчиво закрыты; а руки, уже прекратившие ласкать Лину, вытянувшись над головой, сжатые в кулачки от перенапряжения. Лине, судя по всему, безумно нравилось зрелище, открывавшееся ее взору. Пусть сама она и была далека от кульминации, все ее внимание было уделено младшей сестре. Ее длинные, изящные пальцы ласкали Рилай уже изнутри, работая в смешанном темпе, не давая тем самым закончиться происходящему слишком быстро. Сквозь дымку непередаваемых новых ощущений и эмоций, Рилай почувствовала и еще кое-что: сейчас она уже не была подобна айсбергу, о который разбиваются волны жаркого пламени Лины... словно бы в ее царстве вечной зимы наконец наступила Весна, растопив глыбу льда, когда-то давно сковавшую сердце. «Если весна настолько прекрасна, то каково тогда лето? Дай мне почувствовать его, Лина...» - промелькнуло у повелительницы морозов в голове. Кожа Рилай повсюду была мокрой от пота, сока их тел и... чего-то еще. Открыв глаза, чтобы получить подтверждение своей догадки, она заметила, что ложе их любви начало... таять. Лина, кажется, тоже это заметила, но лишь игриво усмехнулась, не замедлив темп ласк ни на мгновение. Спустя несколько десятков секунд, она почувствовала, что младшая сестра почти на пределе, и начала помогать второй рукой себе, чтобы сделать момент их кульминации максимально одновременным. С синхронным замиранием тел пришла благодать и спокойствие; лишь только волны удовольствия и тепла, по нисходящей, еще какое-то время продолжали нахлынывать одна за другой. Целую ночь их тела переплетались, проникали друг в друга и становились одним целым, а их любовь была подобна вращающемся колесу года. Проснувшись, Рилай не могла зафиксировать в памяти момент, когда они наконец выдохлись и в обнимку уснули. Не могла она вспомнить также и то, когда Лина встала с того, что некогда называлось их кроватью и куда-то ушла. Вода от растопленного ложа местами подмерзла, но, к удивлению Рилай, не спешила превращаться обратно в лед. Если бы не ее устойчивость к холоду, спать на промокшей насквозь меховой шкуре было бы невыносимо... Сколько ни ждала Рилай возвращения сестры, она после той ночи не появлялась. Сильно испугавшись и расстроившись по-началу, со временем девушка поняла, что Лина ни капельки не изменилась: игрока азартнее, чем она, было трудно сыскать еще в детстве. А то, что произошло между ними тогда — есть брошенный вызов в новой забаве ее старшей сестры. И Рилай готова принять этот вызов: где бы та не была, куда бы она не отправилась... Рилай будет искать Лину до победного конца, а когда наконец встретит, будь то хоть через десять лет — обязательно поведает ей о всех своих странствиях и приключениях, произошедших за это время. Благодаря их краткой встрече — льда и пламени — она наконец поняла, что мрачный Айсрек никогда не был ее домом. И она не могла позволить ему стать ее могилой. Где она — там и холод! А другого компаньона ей и не нужно. Кроме, разве что... Вещей у Рилай было совсем немного, и на сборы тратить много времени не пришлось. Закинув на спину рюкзак, она взяла посох и вышла из своей башни в последний раз.