Жёлтые маргаритки

«Я вновь пишу тебе письмо… Мне трудно смириться, что в последний раз мы виделись несколько лет назад… Твои пронзительные глаза и волосы цвета серебра, сильные руки и тонкая линия губ, серая майка, которая обтягивает накачанное тело — всё это четко отпечаталось в памяти. Наша любовь была прекрасна. Нелепые и глупые подарки, до которых ни один мужчина бы не смог додуматься, но только не ты. Ещё никогда никто прежде не дарил мне перо с чернилами на годовщину отношений или листы бумаги в самодельном переплете на день рождения. Ты отличался от всех, определенно. «Ванильные сопли», как ты их называл, раздражали тебя и поэтому я никогда не получала цветов, конфет или чего-то банально милого. Иногда было обидно, когда подружки хвастались тем, что им подарили плюшевого мишку на свидании, а я сидела с вырезанной рамкой. Но зато ты был такой один. Особенный и только мой. Ты дарил то, чем я, определенно, буду пользоваться, а не то, что потом либо высохнет, либо будет съедено, либо попросту будет пылиться в шкафу с безделушками. Бастия, Бастия… Ты грубиян, что украл моё сердце, но так и не вернул. Я возненавидела тебя с первой встречи, но, видимо, мне суждено было полюбить твою взбалмошную натуру, так как судьба нередко нас сталкивала. Мой лучший друг, если ты помнишь его зовут Грей, очень не хотел нашего общения. Он утверждал, что ты игрок, меняешь девушек, как перчатки. Возможно, он был прав… Ведь сейчас ты не со мной. Когда мы расстались, я не заметила в твоих глазах печали или обиды. Как будто тебе было всё равно, что мне нужно уехать в другую страну учиться и мы больше не будем видеться. А в день моего отъезда Грей показал мне фото, где был ты и твоя подруга. Её розовые волосы мне никогда не нравились. Я подозревала о ваших тайных отношениях, но до сих пор не поняла твоего спектакля. Зачем было разыгрывать эту комедию так долго? Чтобы потом за спиной обсуждать с Шерией? Мне было очень больно. Так сильно, словно сердце разрывалось на миллионы кусочков, словно по открытой ране прошлись раскаленным ножом, словно ты собственноручно втоптал меня в грязь, унизив. Но как бы сильно я не ненавидела тебя, я по-прежнему пишу тебе письма, хранящиеся в дальнем ящике стола. Почему они не на почте? Тебе это не нужно… И я это понимаю, ведь будь всё по-иному ты бы давно написал мне что-нибудь, хоть глупое и незначительное. Прошло три года, а я всё ещё люблю тебя и меня так это бесит! Я не могу смотреть на людей, у кого будет хоть что-то похожее с тобой, я не выдерживаю в компании парней дольше трёх минут и только один Грей может остаться со мной на всю ночь и успокаивать от слёз в подушку». На такой грустной ноте Люси складывает листок пополам и тянется за конвертом, уже помеченным маркой с Эйфелевой башней. Девушка вкладывает письмо и запечатывает бумагу, когда в дверь раздается звонок. Студентка отодвигает стул и, на ходу натягивая шаль, бежит открывать, как она думает Грею. — Я же говорила, чтобы брал с собой ключи! — возмущается блондинка, уже отталкивая дверь, когда замечает знакомую обувь. — Ах! Люси охает и вздрагивает от увиденного. Перед ней стоит бывший возлюбленный, в руках которого красуются жёлтые маргаритки. Он неловко улыбается и смотрит прямо во всё ещё любимые шоколадные глаза. — Ещё не поздно? Златовласка бросается на шею такому родному человеку, чей образ по сей день стоял перед глазами, которые сейчас застилают слёзы. Цветы падают на пол, а некоторые лепестки разлетаются по линолеуму. — Почему цветы? — единственное, что она спрашивает. — Они напоминают о тебе… Леон целует девушку в губы, пока на лестничной площадке стоит удивленный Фуллбастер с пакетом продуктов.