***
Гэвин ходит взад-вперёд по комнате и дожёвывает очередное печенье. Так много ему есть не желательно, но на его территории его никто не трогает. И что будет? В голову лезли сотни, тысячи, миллионы вопросов, но ответа не были ни на один, как будто вход каждому ответу в голову Рида был перекрыт. А если Рич всё понял, то это… просто ужасно! Гэвин морально и физически — ну, нет, не физически — подготовился к отказу. То есть… какая вообще речь о согласии, м? Какая вообще речь о реальном признании? Нет, это надо взвесить, на это нужно ещё пару лет и… желательно вообще забыть все эти глупые чувства…***
Прошла первая половина дня, а Ричард всё ещё всё отрицает. Он понимает, что парень… вполне себе уже парень, но как он может так поступить с Элайджей… Весь день они не пересекаются, так как андроид оккупировал первый этаж, а Гэвин оцепил второй. Хлое в этом доме, кажется, места уже не осталось. У Ричарда уже процессор греется. Не может ему нравится подросток, которого он знал ребёнком. Гэвин рос на его глазах, становился таким… собой. Он становился собой. И такого, как Рид уже не будет. Он почти такой же гений, как Элайджа, а сильным характером и бунтарством пошёл в маму… И глаза. Зелёные глаза он тоже унаследовал от мамы. Надо же… Ричард всегда недолюбливал пассию Камски, но так трепетно всё это время относился к её ребёнку. Он ценит и оберегает его. Всегда хотел быть его другом, но видел в нём знакомое лицо и тут же становилось не по себе… Всегда хотел быть рядом. Всегда хотел, чтобы Гэвину было хорошо. Гэв, он же такой уютный дома и такой бунтарь в школе. Удивительно, как он приспособился ко всем издёвкам в адрес отца. Удивительно, как выбрался из всего этого сам, без чьей либо помощи. В голове мелькает одна важная и нужная мысль: «Нужно поговорить. Нельзя оставлять всё недосказанным.» И это было правильно. Он поговорит, и они разберутся во всём. А пока что, стоит признать, что парнишка действительно ему нравится. Но не сегодня. Сегодня им нужно что-то переварить. Ричарду — точно.***
И, Господи, надо же, как быстро проносится ночь. Честно говоря, нужно было больше времени, но откладывать долго нельзя. Точно нельзя… Гэвин медленно спускается на первый этаж, проверяя обстановку. Ричард такой же, как и всегда. Ничего примечательного. Но Рид просто не в курсе, что творится в процессоре этого компьютера. А творится там такой же беспорядок, как и в голове парня… Вот же связались два дурочка. Ричард считает, что торопится для самого себя, так же, как с Даниэелем, а Гэвин считает, что уже достаточно долго тянет и оба понимают, что недосказанность есть. Эта недосказанность создаёт достаточно сильное напряжение. Гэвин вяло ковыряет тарелку с кашей, понимая, что есть он ничего не хочет, пока Ричард уминает всё за обе щеки. У них абсолютно разные способы бороться с волнением и это можно заметить невооружённым глазом. Закончив с завтраком Гэвин уже собирается позорно убежать на свой родной второй этаж, который может спасти его от неловкости и страха быть отвергнутым. Но слышит, что его окликают. — Гэвин, нужно поговорить, — голос Ричарда не строгий, не насмешливый, в интонации ни капли иронии. Он просто настроен серьёзно. — Ну давай поговорим, — как бы просто отвечает парнишка и садится обратно за барную стойку. Он опускает руки под стол и нервно теребит пальцы. Пытается скрыть волнение, закрывая его безразличностью, но Рич может всё просто считать, что он и делает. — То, что сказал Тина… — Прости, — тут же оборвал Гэвин, выстраивая свой ход действий, — Я не хотел говорить, я не знаю, кто потянул её за язык! Просто… как бы… как я могу нравится тебе, ты же весь такой робот идеальный, — он указал на всего Ричарда, на что тот недовольно повёл бровью. «Робот» его заметно обидел, — и все эти твои примочки, неужели ты этого сам не заметил? Я видел твоё удивление. Типа, ты же считываешь эмоции и не можешь понять, когда скакнул окситоцин с дофамином? Я думал, ты знаешь, но ты, видимо, совсем ничего не знал. Но я знаю, что я тебе не нравлюсь и поэтому всё норма… — сзади медленно подошёл Ричард и просто обнял мальчишку, пока тот пытался восстановить сбитое дыхание от быстрой, но связной речи. Удивительно, что он так много наговорил. — Всё нормально. Но не так, как ты говоришь. Может быть я ещё не до конца уверен в своих словах… — Тогда не говори их. — Что? — не понял андроид, сверля взглядом стол. — Не говори, если не уверен. — Ты меня не дослушал. Слушай, я просто хочу сказать, что ты тоже мне нравишься, но суть не во мне. Ты вообще уверен, что тебе нравится робот? Это же, в какой-то степени, жутковато… Как ты это видишь? Всё слова пролетели мимо ушей, осталось лишь щемящее тепло после слов «ты мне тоже нравишься». Гэв просто не слушал дальше. Он закрыл лицо руками, а потом медленно опустил голову на стойку. — Так я тебе нравлюсь? — Что? — снова не понял Ричард, садясь рядом с парнем. Зелёные глаза тут же устремились на него и смотрели, как на идиота. Ей богу, вроде робот, а слова через раз воспринимает. — Прости. Я просто боялся ошибиться. Ты же знаешь, я рассказывал про Даниэля. — Да, помню эту суку… — не думая выпаливает Гэвин. Раньше он хотя бы фильтровать речь… — Гэвин… — тут же посерьёзнел Рич, давая — теперь уже своему — парню лёгкий подзатыльник. — Прости, прости… Так. Что? Я могу на что-то надеяться? — Дурачок, — он смеётся, всё ещё слегка по-механически, но это добавляет ему шарма. В глазах Рида всё добавляет этому андроид шарм, — можешь. Давай попробуем, а Хлоя, ну… — Да, неловко получается… — Гэв потёр затылок, откидываясь чуть назад. — Ничего, она только за. Ты бы видел, сколько смайликов она уже мне отправила. — Ты уже ей сказал?! Тина точно расстроится, что не узнала об этом первой, но куда уж Гэвину, с его хилым телефоном, до Ричарда, с его навороченной системой коммуникации. Сегодня солнце светит как обычно, а день не предвещает ничего плохого или хорошего. Сегодня самый обычный день в Детройте, но в каком-то месте это начало чего-то нового, чего-то счастливого. Счастье есть и главное в него верить. Гэвин знает. И Ричард это знает. Теперь они это знают.Вот и всё.