Миллионы людей не заменят тебя.

      Тэй был доволен. Десерт, который он придумал к Рождеству, получил всеобщее одобрение, и был утвержден для выставки и последующей продажи. Это замечательная новость, надо ею поделиться с Еном, он будет рад. Парень еле досидел до конца занятия, и когда им разрешили уйти, поспешил на встречу с любимым. Он улыбался, представляя, что вот сейчас он найдет Пи в кофейне, они выпьют что-нибудь, съедят по пирожному, и пойдут прогуляться, или домой, или в кино, они точно что-нибудь придумают. Он торопился, он почти бежал. Увидев Ена, идущего ему навстречу, обрадовался, и уперевшись рукой в ствол ближайшего дерева, согнулся почти пополам, отдышаться. Навстречу ему шла большая группа людей, которые заслонили старшего от взгляда. Тей выпрямился, испугавшись, что Пи пройдет мимо него, но вот людской поток поредел, и он увидел своего парня. Он стоял невдалеке и разговаривал с кем то. Тей улыбнулся, оттолкнулся от ствола, делая шаг, но нога так и зависла в воздухе, не опустившись на землю, он узнал того, с кем говорил Пи. «Они все-таки встретились! И что? Вспомнил? Нет? Ен, пожалуйста, не надо, не бросай меня!» Как в замедленной съемке Тей увидел, как Пи покачнулся, начал падать, и оказался в объятиях Текно. Нежно и ласково по лицу, по шее. Поцелуй. Ударь его, дай ему так, что бы никогда не распускал свои руки! Ен! Что?... Этот жест. Он знаком до миллисекунды, до мельчайшего мгновения. Руки поднимаются, ложатся на плечи. Вот сейчас сойдутся на шее, одна уйдет на талию, а вторая запутается в волосах на затылке. - Пи Ен! – должен был закричать, но сжавшееся горло выпустило лишь сип, почти шепот. Нет, не могу это видеть, не буду смотреть – Тей опять дотянулся до дерева, обошел его, прижался спиной к шершавому стволу. Он стоял, закрыв глаза, а под веками только одно, на повторе – взлетающие руки, ложащиеся на плечи человека напротив. Сколько раз эти руки были на его плечах, сколько раз он таял от нежности прикосновений, и вот все это не ему! Тей открыл глаза, провел ладонью по векам, сухо. Он действительно не хотел плакать, плакало сердце, понимая, что стало одиноким, плакала душа, потому что она опустела. Лицо под пальцами было странным, неприятным, как будто кожу натянули на неровный камень. Скулы, щеки, подбородок, все было жестким и неживым. Хотел сделать шаг – тело застыло, не подчинялось. Что, так расстроился, что паралич пробил? Смешно. Какая ирония. Что закаменел? Ты все это знал, ты готовился! И что, как пришло время сдулся? Пфф, слабак, тошно смотреть на тебя! Ты мужчина, или кто? Ты дал слово Ену, его отцу, родителям, даже этому клятому Текно и его брату. Давай, встал и пошел! У тебя еще дел вагон! – Тей дрогнул, опустил взгляд вниз – Двигайтесь, ну же! Шаг! Еще! Не больно! Здесь не может быть больно! Он шел, стараясь не шаркать, стараясь держать спину, что бы никто ничего не заметил. Дошел до кофейни, опустился на лавочку, вызвал такси. Разум был кристально чист, никакой муки и сожалений, он знал, что должен, и делал, что должен, остальное потом. Доехал до дома. Таксист, с тревогой поглядывал в зеркало, но вопросов не задавал. Тей уже собрался выйти из машины, как мимо промчалось авто Ена. Таксист обругал мажоров, что никого под колесами не замечают. Парень, краем сознания отметил, что дома никого, и это хорошо, потому что говорить с Пи, сейчас совсем невозможно. Зашел в квартиру, в спальню, достал из шкафа чемодан, начал складывать вещи. Промелькнула мысль, что если он сейчас уснет, то тело доделает все и без его контроля, он запрограммированный робот, железка, которая выполняет приказы, не думая и не чувствуя. Промелькнула и не задела. Подошел к прикроватной тумбочке, выдвинул ящик – смазка, презервативы, какие то безделушки, когда то подаренные Пи, и бережно хранимые. Закрыл – не нужно, не мое. Обратил внимание на стоящую фотографию в красивой строгой рамке. Они с Пи, веселые, счастливые и любящие. Это было так давно… В другой жизни… Отвернулся, не глядя, ставя снимок обратно, и вдруг почувствовал, что тот падает. Страх окатил волной льда, и покрыл тело мурашками. Парень извернулся, нырнул рыбкой, и почти у самого пола подхватил, прижал к груди, погладил, как любимого питомца, как живое. Подумал «он не хочет тут оставаться, как и я». Забрал с собой. Пока ждал такси, посетила мысль – И куда? Решение пришло почти сразу, как всегда, в экстренных ситуациях, мозг работал четко, не давая сбоев и ни на что не отвлекаясь. Достал телефон. - Ты дома? Сейчас приеду! – нажал отбой. Больше и не надо ничего, там все поймут и не осудят. В дороге продумал общий план, мелочи после в процессе решим. Пи Тан открыл дверь, ласковая улыбка сползла с губ, брови сошлись, на щеках заиграли желваки. Ни слова не говоря, Пи провел Тея на кухню, усадил на стул. Принес плед, закутал поплотнее, и стал варить кофе. Он видел Нонга в разных видах, и счастливого, и горюющего, довольного и злого, влюбленного и люто ненавидящего, разного. Но то, что он сейчас видел перед собой – это не его бесенок, это его посмертная маска, статуя, зомби. Он не мог найти правильное сравнение, сердце ныло в тревоге. Пи Тан и Тей познакомились, когда мальчик пришел в зал учиться боевым искусствам, и Тана наняли его тренером. Пи тогда исполнилось двадцать два, а Нонгу пятнадцать. Младшему очень понравился строгий и справедливый тренер. Он не лебезил и не заискивал, объяснял задачу и требовал ее неукоснительного исполнения. И в то же время он был внимателен и добр. Они как-то быстро подружились, встречались вне тренировок, обсуждали проблемы и просто весело проводили время. Когда Пи пришлось уйти, и заняться рестораном, Тей частенько забегал помочь с бумагами, пока Тан не начал разбираться в делах бизнеса самостоятельно. Они доверяли друг другу, и знали друг о друге все. Однако, об их дружбе никто не знал – сначала Тан опасался, что пойдут сплетни об их «связи», а малыш еще был несовершеннолетний, люди злые, пустят слух, и испортят мелкому жизнь. Потом Тей вырос, а все так и осталось, они никогда не скрывались, но специально не озвучивали. Тей пил обжигающий черный кофе с изрядной дозой коньяка и молчал. Потом поднял взгляд на Тана. - Пи, возьми ключи в кармане куртки и отгони мою машину на железнодорожный вокзал. Она у курсов. Я сам не могу – меня уже, вполне вероятно, ищут. - Криминал? – Тан насмешливо изогнул бровь. - Ох, Пи, я тебя умоляю! Отец. - А меня поймают? - Скажешь, что я забежал, отдал ключи, просил перегнать, и сказал, что уезжаю. - Договорились. Ты дождешься? - Я поживу у тебя, Пи Тан? - Да без вопросов, допивай, и я бы на твоем месте вздремнул. Я скоро. Приду и поговорим, да? - Ммм – утвердительно махнул головой Тей. Старший ушел, и парень решил последовать его совету. Прошел в спальню, разделся, нашел в чемодане домашние шорты и какую-то футболку, лег и постарался заснуть. Тан вернулся через пару часов, нагруженный пакетами. На двоих нужна еда, а сам он питался в ресторане или перебивался лапшой быстрого приготовления. Ну не умел он готовить. Он заехал в ресторан, предупредил, что его пару дней не будет, и попросил снабдить его едой на двоих. Повара заулыбались – наконец-то у босса налаживается личная жизнь, и собрали ему все самое вкусное в пластиковые контейнеры. Выгрузив привезенное в холодильник, Пи заглянул в спальню, увидел спящего Нонга, и решил погасить свет лампы, стоящей на тумбе у кровати, что бы не мешала спать. Подошел, бросил взгляд на спящего. Ага, десять раз спящего. Что с тобой приключилось, дружок! И где твой ненаглядный, хотел бы я знать! Младший лежал, безразлично уткнувшись пустым взглядом в одну точку. Даже в одеяло не замотался, как обычно. - Почему ты не спишь? - Не хочу… - Встанешь? Я еды принес. - Нет, Пи. Я тут полежу. И все это таким помертвелым голосом, что Тан поежился. Надо было как-то реагировать, что-то сделать. Пусть кричит, пусть плачет, что угодно, только бы расшевелить, что бы ожил, стал прежним. Тан переоделся и залез в постель. - Иди ко мне, бесенок. Он притянул младшего к себе ближе, обнял, устроил на своем плече и мягко провел по волосам. - Что у тебя произошло, дружочек? Как в детстве, когда Тей прибегал к старшему со своими проблемами и обидами. Пи всегда находил выход и утешение. - Он все вспомнил, Пи. - Ох, Тей… Тан знал всю историю младшего и его любимого, до самых мелочей, ну, разве что без интимных подробностей. Он никогда не понимал, как можно так любить и всегда ждать, что все может закончиться в любую минуту. Кто такое может выдержать? Он бы не смог. А Тей? Тей может, он с самого их знакомства проявлял такие черты характера, что Пи нисколько в нем не сомневался. Боль сидела внутри и ворочалась, как зверек, маленький хищный и дикий звереныш в тесной клетке заледенелого тела. Она не приносила беспокойства, но постоянно напоминала о себе – Выпусти меня, и мы посмотрим, кто сильнее, поглядим, кто кого. Тей понимал, что если он расслабится, отпустит себя, эта боль может его убить, покалечить, он может не выдержать. Поэтому было чертовски страшно говорить и даже думать про то, что произошло. Но Пи гладил по волосам, и казалось, что каждое движение его руки стирает слой ледяного камня, который окутывал Тея, не давая тому сломаться. Младший собрался с силами, поглубже вздохнул и рассказал Пи Тану, что сегодня случилось. Почти все рассказал, думал уже, что пронесло. Не пронесло. Самое последнее воспоминание, самое… Этот взлет любимых рук, этот жест не мог соврать. И накрыло. Тей захлебывался слезами и кричал от нестерпимой боли, которая раздирала сердце в клочья и выворачивала душу наизнанку. Он сбивал руки об изголовье кровати, стараясь внешней болью унять внутреннюю. Тан пытался сдерживать, утирал струящуюся влагу, укачивал, и что-то шептал. Он не знал, как помочь в таком горе, как облегчить страдания друга. Он сам плакал вместе с младшим, жалея его от всего сердца, сопереживая и сочувствуя ему. Все когда-нибудь заканчивается. Закончилось и это. Истерика утомила и забрала все силы. Тей заснул в теплом кольце рук Пи, изредка вздрагивая и всхлипывая. Тан аккуратно, стараясь не потревожить чуткий сон младшего, выбрался из кровати, подоткнул заботливо одеяло. Он вышел на кухню, вспомнив, порылся верхнем ящике кухонного стола, вытащил на свет пачку сигарет, которую купил, когда расстался с очередным парнем. Налил в бокал коньяка, которым еще недавно отпаивал Тея. Открыл окно и сел на подоконник. Сделав пару глотков, закурил, задумчиво глядя на дым сигареты. Он все еще не знал, как помочь. Но был уверен, что у младшего уже есть ответ на этот вопрос, надо только подождать. Ен лежал на кровати. Лежал давно, он понятия не имел, сколько прошло времени. Когда-то он уже выплакал все слезы, когда-то кричал и звал любимого, когда-то впадал в тоску и выл от безысходности, все это было когда-то. Сейчас он лежал, закрыв глаза, прижав к себе подушку Тея, вдыхал его запах, и старался не сойти с ума. Тей пропал, его не смогли найти люди господина Камчисавата, не смогли найти люди его отца, его не было нигде. Он не пользовался телефоном, не оплачивал ничего кредиткой, не появлялся ни в одном известном месте. Как будто не было такого человека вообще. Одно можно было сказать точно, он был жив. Спустя три дня после произошедшего Тей позвонил маме и сказал десять слов – «Мама, прости, со мной все в порядке, я люблю тебя», и больше ничего, уже давно, наверно, а может и нет, Ен не мог сказать точно, он потерялся во времени. Прошла неделя с исчезновения Тея, когда Ена разбудил звонок в дверь. Он его зафиксировал в сознании, но не отреагировал. В дверь стучали, похоже, колотили ногами. Ен глубже зарывался под одеяло – его это не касалось, это не ОН. Наконец шум прекратился, а через пару минут дверь открылась, и в квартиру зашел отец Ена. Сказать, что мужчина был зол и напуган, значит, ничего не сказать. - Почему ты не отвечаешь на звонки? Почему твой телефон выключен, сын? Ты хоть представляешь себе, как мы все волновались? Мы уже думали, что тебя больше нет! - Не надо волноваться, я обещал Тею, я ничего с собой не сделаю. - Посмотри на себя, когда ты ел в последний раз? А принимал душ? - Пап, можно попросить тебя… - Все, что хочешь! - Оставь меня в покое. - Вот это точно нет, сын. Я забираю тебя домой, и это не обсуждается! Он кивнул одному из пришедших с ним мужчин, тот попытался поднять Ена, но ничего не вышло, слишком долго тот лежал без движения, тогда телохранитель просто поднял парня на руки, и вынес из квартиры, подушка сиротливо осталась лежать на кровати. Ен продолжил лежать уже в своей старой кровати, не то, что бы он не хотел двигаться, он не понимал – зачем? Ему не нужна была эта жизнь без Тея, но он дал слово и не мог ничего сделать, что бы прекратить ее. Мозг как будто отупел, он перестал понимать простейшие вещи, для чего ему есть, пить, двигаться. Причинно следственные связи были разорваны. Отец старался, как то помочь, но он в этом ничего не понимал. Он вызвал бывшего лечащего врача Ена, тот тоже ничем конкретным помочь не мог, как помочь человеку, который не хочет жить? Отец нанял сиделку, которая кормила и ухаживала за сыном, Ен в ответ перестал разговаривать. Изо дня в день он сидел в кресле у окна и смотрел в одну точку, не реагируя ни на что, кроме звонков мамы Тея. Прошло еще какое-то время, и на телефон господина Сонпайсана пришел очень нежданный звонок, он удивленно посмотрел на телефон, но решил ответить. - Кхун Сонпайсан, здравствуйте, извините за дерзость, как здоровье Ена? - Зачем ты звонишь Текно? - Мы с ним недавно виделись, а теперь я не могу до него дозвониться, мне очень нужно с ним поговорить. - Знаешь, наверно, Тей был прав, ты убиваешь моего сына, Текно, и если в первый раз Тей его спас, то теперь, боюсь, нам никто не поможет. - Разрешите мне с ним поговорить, может ему это поможет, наша встреча прошла так хорошо, может мне удастся… - Я не знаю, мне надо подумать, перезвони мне завтра. Господин Сонпайсан задумался, а потом опять поднял телефон. Текно позвонил на следующий день. Отец Ена сказал ему, что привезет сына в один частный клуб, который располагался у моря. - Кхун Сонпайсан, зачем так далеко, я могу приехать к вам, мне не сложно. - Это не важно, что ты можешь, Тей до сих пор не простил меня, за тот разговор в больнице, а если я пущу тебя в дом, он там больше не появится, а я на это рассчитываю. - Хорошо, я понял, скиньте мне адрес, я найду. - Не надо ничего искать, тебя заберут, проведут, а после отвезут назад. Запомни одно, если после вашей беседы ему станет хуже, то ты больше никогда к нему не приблизишься, да и проблематично это будет, закину тебя на острова к русским, они там любят таких, как ты. - Каких таких? - Таких… дружелюбных. Ена привезли на побережье, устроили в кресле. Он сидел и смотрел на море, вспоминал маленький остров, где он смотрел на такое же прекрасное море, а видел только залитые светом глаза, легкую улыбку и тронутые солнцем волосы любимого. Вот скажите, зачем ему это море, которое не стало ничуть хуже без Тея? Он слышал, как подъехала машина, как зашуршали шаги по песку, но не оборачивался. Неужели они не понимают, что он никого не хочет видеть, кроме его малыша? Человек подошел, сел в кресло рядом и уставился. Что он так смотрит? Это бесит! Чья-то ладонь коснулась рук, сложенных на коленях, провела нежно. Наконец Ен перевел взгляд на сидящего рядом. - А, это ты. Безразлично, с легкой нотой неудовольствия, и опять взгляд на море. - Ен, дорогой, посмотри на меня! - Зачем? - Я люблю тебя, я хочу поговорить, вернуть все назад, хочу быть рядом, хочу делать тебя счастливым! - У тебя был шанс. - Каждый заслуживает второго шанса. - Ну зачем мне возвращаться к тебе, рядом с тобой только боль. Знаешь, если бы мне было не все равно, я бы ненавидел тебя. Ты отнял мою любовь дважды! Сначала свою, потом самого дорогого мне человека, он мне дороже всех, дороже себя, дороже жизни! - Ты и мне такое говорил, когда то. - Нет, Пи, я не мог тебе такого говорить, а если и говорил, то тогда я не понимал, что эти слова значат. Я был очень эгоистичен. Я хотел тебя так сильно, что не мог думать ни о чем другом, а потом влюбился. Я заставил тебя полюбить меня. Я приложил столько усилий, и не знал, что это все зря. Как-то отец мне сказал, что можно заставить полюбить, но потом человек остывает и понимает, что никогда и не любил. Надо найти своего человека, который любит тебя, а ты его, тогда это будет правильно. - А твой Нонг? Он заставил тебя? - Тей… Нет, Пи, тут совсем другое. Вот ты говоришь, что любишь, а почему со мной все время был он, а не ты? Почему он дарил мне свет, тепло и заботу, а не ты? Мы были парой два года, а ты ни разу не навестил меня в больнице, ни в первый раз, ни во второй. Где ты был, когда я не хотел жить без тебя? - Я не смог тебя найти, я искал, но не успел. - А он успел, он нашел способ увести меня от края, он ухаживал за мной все эти недели, когда я был ему еще чужим, он поднял на ноги всех врачей, он накричал на моего отца, кто, кроме него так бы смог? Ты хороший, добрый, но Тей, он из того же теста, что и я, мы одинаковые, мы, как одно целое. Когда я ушел от тебя, я не мог понять, зачем мне жить без твоей любви. А когда ушел он, меня просто не стало, понимаешь? Вроде я есть, но это не весь я. Я не могу наверное понятно объяснить. Он бы понял, он всегда понимал меня с полуслова. Я как машина, у которой нет мотора, красивая железка. Бесполезная и ненужная. - Это все красиво и правильно, но скажи мне, как мне жить без тебя Кла? - Хм, хорошее было имя. Но принадлежало оно плохому человеку. Пи, я причинил тебе много боли, я был твоим первым, но сделал все неправильно, я использовал тебя, и ты абсолютно прав, что не захотел быть со мной. Я так запутал наши жизни, ты не должен меня любить, не обязан. Я навязался тебе со своими желаниями. А ты не смог отказать, да? Я бы тоже не смог себе тогдашнему отказать. Прости меня, Пи, я виноват перед тобой, и спасибо тебе, если бы не ты, я никогда бы не был счастлив с тем, кого люблю по настоящему, не потому, что я так хочу, а потому, что по другому никак. - Мы никогда не будем больше вместе? Если он не вернется, может, ты дашь нам еще шанс? - Как ты не хочешь понять, я не могу быть ни с кем, кроме него. И дело не только в чувствах, он забрал мое сердце, мою душу, я не живу, Пи, пустая оболочка, внутри нет ничего. Не плач, Пи, здесь ты не найдешь ни утешения ни сочувствия, прости, мне нечем. Зазвонил телефон, Ен, не глядя, принял звонок. Он знал, кто звонит. Прошла неделя, Тей сообщил маме, что он в порядке, десять слов раз в семь дней. Можно начинать новый отсчет дней, часов, минут. Ен даже не заметил, когда ушел Текно, его это не интересовало. Он смотрел на море. Тей не хотел прятаться, не хотел пугать родителей, но ему надо было подумать, побыть одному, что бы никто не мешал. А значит, никто не должен знать, где он. Пи Тан был незаменим, он купил десяток сим-карт, что бы младший мог позвонить домой, а телефон не отследили. Он пропадал целыми днями в ресторане, не мешая, а приходя домой, вел разговоры ни о чем. Не давил и ничего не спрашивал. Тей никак не мог понять, как вернуть жизнь в прежнее русло. Как жить, как раньше, когда у него не было Ена. Как откатиться в прошлое, если даже обыкновенная ложка в чужих руках вызывала мысль – «а Ен держал не так». Надо было отпустить, стать прежним Теем, но как? Его счастье было таким недолгим. Оно пришло, осветило его жизнь, а теперь темно. Темно и одиноко, и что с этим делать? Решение двигаться потихоньку, шагами, пришло внезапно, промелькнуло и пропало. Вернулось и потребовало осмысления. Чуть позже было принято, как единственно правильное. Тан пришел вечером, как обычно. Тей накормил друга ужином, это была одна из его повседневных забот, все равно заняться было нечем. Потом они взяли с собой пива и какие-то закуски и переместились в гостиную. Тей рассказал о своем плане старшему. Тот внимательно выслушал. - Ты точно уверен, что так будет правильно? Я знаю, что ты бы не стал говорить, если бы все не взвесил, но мне не нравится твое решение. - Пи, пойми, я не буду больше вмешиваться в жизнь Ена, его счастье всегда было для меня на первом месте. - А как же ты? - А что я? В мире миллионы людей живут без любви, это не смертельно, ведь жил же я до этого как-то. - Вот именно, как-то. Ты опять решил все за всех. А ты думал о том, что может все не так, как кажется? Может твой Ен и тот парень не вместе, может это ошибка? Ты же не узнавал, как там и что, у тебя не хватает информации, что бы принимать такое важное решение, Тей! - Пусть, пусть я не прав, но я буду поступать так, пока не появится другой путь. - Здравствуй, мама, я соскучился! – Тей позвонил домой со своего телефона. - Здравствуй, мой дорогой! Как ты живешь? У тебя все в порядке? - Да, мам, не переживай, я как нибудь заеду, все тебе расскажу, передай папе, что больше меня искать не надо, я на связи. - А что дальше, сынок? - Не знаю, мам, как пойдет… Тей вернулся в университет, закрыл все долги, общался с друзьями, в общем, был обычным, только никто не видел, что бы он хоть раз улыбнулся. Ен приходил в себя медленно, но прогресс был на лицо, он выглядел как обычно, вел себя, как обычно, глубоко-глубоко спрятав все, что других не касалось. Однажды, когда он, как всегда, сидел и смотрел пустым взглядом в окно, не видя, весь в воспоминаниях, в дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, кто-то вошел, приблизился, встал рядом. Ен поднял глаза. - Мама! Он обхватил женщину за талию, прижался к ней, и слезы пошли потоком, выпуская наружу спрятанные эмоции. - Тише, сынок, тише, дорогой, все будет хорошо. - Я думал, Вы ненавидите меня! Не надеялся больше Вас увидеть. - Ну-ну, перестань, как я могу ненавидеть тебя, ты же все еще мой сын, и останешься им, несмотря ни на что. - Мама, как мне жить? У меня пусто внутри, он унес с собой все. - Расскажи мне, что случилось, ты говорил, но давай подробнее. - Я ждал его с курсов. Сидел в кофейне, как всегда, какой-то человек остановился и стал пялиться. Я терпел какое-то время, потом решил пойти на курсы и подождать Тея там. Человек преследовал меня и я попытался выяснить, что ему надо. Он назвал меня Кла, потом произнес свое имя, и я вспомнил. Я все вспомнил, мама! И как был счастлив с ним, и как мне было больно, когда все закончилось. Я отключился на миг, а он не дал мне упасть. Он поцеловал меня. Но это не задело, я был полон чувствами к Тею, и никто другой бы там все равно не поместился. Я уперся в его плечи и оттолкнул. Нет! Сначала я услышал голос Тея, он звал меня! Я вырвался и кинулся его искать. Не нашел. Нигде не нашел. Мама, я как кокон, из которого вырвалась прекрасная бабочка – пустой и сломанный. - Милый, я поняла. Зная своего сына, надо думать, что не поцелуй вызвал такую его реакцию, что-то еще. Что это пока не ясно, я еще подумаю над этим. Но послушай меня внимательно! Ты слушаешь? - Да, мама, конечно, я слушаю! - Представь такую ситуацию. Тей вернулся. И что он увидит? Он столько за тебя боролся, столько сил отдал, что бы ты был живым и здоровым, а ты? Когда ты смотрелся в зеркало последний раз? Ты в нем скоро отражаться не будешь! Ты хоть что нибудь ешь? - Мам, я не знаю, правда! По-моему что-то ем, не помню. - Так нельзя, сынок, ты же обещал Тею, что будешь следить за собой. Ты мужчина, у тебя есть обязанности. Ты должен учиться, общаться с людьми, и вообще соответствовать, Тей вернется, а ты другой, вдруг он подумает, что такой ты ему не нужен? - Мама! - Ладно, ладно, я шучу. Но подумай об этом, крепко подумай, мальчик мой. В каждой шутке, знаешь ли.. Может он и влюбился в тебя за твою красоту, но любит, то не за это, он любит в тебе тебя – сильного, доброго, нежного, самого его мужчину. А сейчас тебя нет. Подумай и найди в себе то, за что он любит. - Мам, а он любит? - Ну вот в этом можешь даже не сомневаться! Проводив госпожу Камчисават, и оставшись один, Ен прокручивал и прокручивал в голове их разговор. Как же права мама! Почему он, всегда такой сильный и уверенный в себе так расслабился? Почему пустил ситуацию на самотек? Куда вообще он подевался? Надо срочно брать себя в руки! Нельзя даже мысли допустить, что Тей увидит его такой развалиной! Он составил план собственной реабилитации, сделал несколько звонков. Забронировал зал и хорошего тренера, спа, и прочие услуги в салоне, узнал, что ему надо сдать, что бы не было хвостов по учебе. Сходил к отцу и попросил себе какую нибудь работу, что бы и минуты свободной не было. И первый раз за все это время уснул крепко, без сновидений.