Доверчивость – твой порок

На сердце было радостно. Сердце билось очень сильно но, вопреки всему происходящему, размеренно. Равномерными толчками гнало по венам и артериям тёмную демонскую кровь, позволяя дышать и жить. Алекс в последний раз посмотрел в зеркало. Расправил несуществующие складки на чёрном костюме, выровнял багряного цвета бабочку, украшающую алебастровую шею. Улыбнулся своему отражению и уверенно вышел из комнаты. По пути его нагнал Ло и правитель, удобно уместив ладонь на предплечье своего зама, уже неспешно продолжил путь, хоть и хотелось поскорее встретиться. Сегодня был день Х. И сегодня ничто не имело права пойти не так. С улыбкой он вошел в темный зал, дополнительно подсвеченный магически. Как и требовали традиции, в интерьере преобладали тёмные и красные тона. Здесь сегодня собралась толпа гостей, ещё больше — вокруг замка. По всей империи сегодня празднуют свадьбу Повелителя. Однако сам демон мог сейчас смотреть только в глаза Наречённого и улыбаться. Чувство бескрайнего счастья затопило, казалось, всё помещение, настолько сильны были эмоции принца, когда Ло несильно подтолкнул его в спину. Под сотнями взглядов прошёл он к пьедесталу и поднялся на несколько ступеней, чтобы поравняться с духом, который должен был провести обряд. И, наконец, развернулся, чтобы уже спокойно полюбоваться женихом. Салах был одет в точности противоположно ему: бордовый костюм, агатово-чёрная галстук-бабочка и белые волосы. Они удивительно гармонировали с его образом, но интересовало Алекса сейчас совсем не это. Интересовал просто весь Сал. Интересовал настолько, что сейчас они оба стояли вот здесь, намереваясь обвенчаться. Сейчас демон смотрел только лишь в глаза любимого и ощущал всеобъемлющее счастье, затапливающее его до краёв. —…ты готов стать моим мужем? — словно издалека слышит Алекс, но не успевает дать свой положительный ответ. Его выбрасывает в суровую реальность. Реальность, где Наречённого не существует. Не открывая глаз Ал тянется рукой на соседнюю сторону в какой-то безумной надежде. В последнее время он делает так слишком часто. Пора, наконец, поменять кровать на ту, что рассчитана на одного. Пространство рядом пусто и холодно. Там давно никого нет. По ощущениям — вечность. По факту — четыре года. Четыре наполненных страданием и болью года. Демон скручивается в маленький комочек, старается не скулить. Слёзы жгут глаза. Душа мечется в агонии, а в груди такое невыносимое пекло, что впору завыть. Но мужчина только впивается до крови в ладони, чтобы хоть на несколько секунд отвлечься на боль физическую. Кажется, пора идти за снотворным. Больше он такие сны видеть не может. Лучше уж совсем без них. Салах умер четыре года назад на руках у принца. Это ирония леди Судьбы. И, кажется, с этим больше ничего нельзя поделать. Только на предплечье теперь отчеканена фраза: «de sinne, myn sinne, ik leau net dat ik dy foar de lêste kear sjoch.. Goeie»*, появившаяся в момент, когда душа Наречённого отделилась от тела. Алекс давно понял, что она значит. Но не понял, за что. За что ему дано вечное напоминание о том, что потерял своего демона, данного самой Судьбой, на долгие века отпечавшееся не только на руке, но и, казалось, вышитое белыми нитями на внутренней стороне век? Беловолосый приоткрывает слезящиеся глаза и перечитывает написанное в свете Лун. Ему нужно удостовериться, что надпись всё ещё с ним, никуда не исчезла. Последняя нить, связывающая его и Салли.