Клубника в шоколаде

      Люцифер обожал клубнику. Он боялся, что кто-нибудь узнает его глупый, такой даже по-детски наивный секрет, поэтому всегда прятался, когда хотел вкусить заветный плод, насладиться его приторной сладостью с лёгкими кислыми нотками, почувствовать, как холодный сок стекает с его подбородка, прочерчивая мокрую дорожку от кадыка до ключиц. Демон блаженно облизывал влажные от бледно-розовой жидкости губы и улыбался самому себе, прикрыв глаза от наслаждения. Его улыбка казалась даже слишком чистой, слишком искренней для сына самого Сатаны. Да и отцу не следовало знать о его нелепых пристрастиях. Как, впрочем, и кому-то ещё.       Очередной поход в одну из светлых теплиц школы. Люцифер ничуть не стеснялся того, что он занимается воровством продуктов, всё-таки демон сохранил некоторые замашки своего жестокого рода. Блестящий на солнце кроваво-красный плод точно стоил того. Сын Сатаны присел на корточки, воровато огляделся по сторонам, и только когда убедился, что в парнике никого нет и быть не может, сорвал привлекательного вида ягоду, висящую прямо над узкой песчаной дорожкой между грядками. Внимательно изучив клубнику, Люцифер заметил на ней влажные комочки черной земли и брезгливо удалил их с поверхности плода. Грязь на излюбленном продукте вызывала у демона только отвращение.       Но почему-то в голове у него всплыли мысли, заставляющие Люцифера сомневаться в своём превосходстве над другими. А что, если прочая свора демонов считает и его эдакой своеобразной грязью на их красном и идеальном фоне жутких созданий Ада? Он — тот, кто чуть не преступил запрет, тот, кто лишился влияния своего отца, тот, кто опозорил свой род наивными выходками влюбленного дурачка. Похоже, что теперь он — просто нелепая соринка на клубнике, которую надлежит удалить самым мерзким образом.       Внезапно послышалось шуршание листьев и негромкие шаги по скрипящему под ногами песку. Люцифер застыл в нерешительности, всё ещё держа красный плод в руках. Звуки становились всё громче, что говорило о приближении объекта.       «А, чёрт бы с ним!» — пронеслось в голове у демона, и он сжал свободную руку в кулак, при это злобно скалясь самому себе.       «Я сын Сатаны или кто, в конце концов! Не буду здесь прятаться, как зашуганный ангелочек, меня не посмеют наказать, у них нет никаких доказательств моей вины.»       Но раздумья трусливо сводились к одному: лишь бы это был не Геральд, и уж тем более не Фенцио. Этот напыщенный седовласый петух точно нажалуется папочке, и тогда беды не миновать.       Люцифер вытянулся в полный рост, принимая на себя самый что ни на есть раскрепощенный и злобный одновременно вид. На его побледневшем лице появилась ехидная усмешка, когда он увидел виновника своих страхов. Испуганный Энди, как маленькая серая птичка в клетке, озирался по сторонам в поисках тех, кого можно позвать на помощь.       Его кисти нервно тряслись, а содержимое белой фарфоровой кружки, что он держал в одной руке, выплескивалось наружу, тёмно-коричневыми каплями оставаясь на белоснежной поверхности и светлом песке. По теплице разнёсся горьковатый запах свежеприготовленного горячего шоколада, который омрачала лишь сильная аура страха, которую источал сам Энди.       — Воровать не хорошо, Непризнанный, — с чарующей улыбкой проворковал Люцифер, медленно крадясь к парнишке, который лишь густо покраснел в ответ на эту реплику.       — Ты же хочешь стать ангелом, я прав? Тогда что ты тут забыл, м?       — Я…я не вор! — заикаясь, выдавил из себя Энди, нервно теребя прядки каштановых волос свободной рукой.       — Мисселина разрешила раз в неделю приходить сюда за зёрнами какао. Я их собираю, перемалываю…не важно. Да и ангелы с недавних пор вызывают у меня отвращение.       Непризнанный вдруг запнулся, будто осознав, что он выворачивает свою душу перед малознакомым демоном, да ещё и перед тем, кто не один раз насмехался над ним и его друзьями. Глупо было что-то говорить такому жестокому и бесчувственному существу. Как и вообще находиться с ним наедине в замкнутом пространстве.       Люцифер же подходил к парню всё ближе и ближе, с интересом наблюдая за тем, что тот пытается незаметно от собеседника отодвинуться подальше, вжаться в пахучую листву какого-то кустарника или вообще спрятаться в нём. Улыбка всё никак не сползала с лица демона, но мысли были далеки от какой-либо жестокости и уж тем более пошлости. Только любопытство, не более.       Пальцы сына Сатаны легко коснулись пылающей щеки Энди, от чего тот содрогнулся и нервно сглотнул, но это не помешало Люциферу прочесть чувства парня. Впрочем, это всё было видно в его усталых серых глазах. Боль от расставания с близким человеком, от его предательства и пустых извинений; одиночество, которое ничем не могло быть заполнено; смерть двух друзей, которая чуть не лишила Непризнанного рассудка и не принесла потерю самого себя. Всё это превратилось в один сплошной чёрный омут, в котором Энди тонул с головой, из которого он никак не мог выбраться.       Взгляд демона упал на белую кружку с плескавшейся в ней тёмно-коричневой жидкостью. Люцифер глубоко вдохнул горький запах шоколада, смешанный с нотками отчаяния, исходившими от тела парня. То, что лечило кровоточащие душевные раны Непризнанного, и само было похоже на чёрную густую жидкость, наполнявшую всё его тело. Тот, кто когда-то больше всего на свете желал стать ангелом и проливать свет на грешные души людей, теперь хранил беспросветную тьму внутри себя.       — Из-за кого такие мрачные мысли в твоей голове? — вдруг спросил Люцифер, отнимая руку от горячей щеки своего собеседника.       — Вики, — тихо произнёс Энди, потупив глаза, которые теперь внимательно изучали песок на узких дорожках теплицы.       — Уокер, — со злостью процедил сквозь зубы демон, а потом с ненавистью харкнул на землю.       Его глаза блеснули красным светом, выражая всю его обиду и озлобленность, которая относилась к вездесущей Непризнанной. Мало того, что из-за этой девушки у него появилась масса проблем различной степени тяжести, так ещё и выбрала она тот самый ангельский путь, по которому её чистая, ничем не запачканная душа могла следовать до самой вершины. Люцифер теперь мог только молча ненавидеть её и мечтать, что когда-нибудь она станет такой же мерзкой и самовлюбленной женщиной, как и её мать, Ребекка.       Конечно же, идеальный путь ангела подразумевал под собой и такого же непорочного партнёра. Этим человеком, без всяких сомнений, стал так ненавистный ему белый и пушистый Дино. Единственное, что радовало сына Сатаны в этом выборе, так это то, что его точно не мог оценить отец ангелочка, Фенцио. Оставалось только злорадствовать его реакции на навязчивую невестку, которая обещала теперь надолго поселиться в его идеальном белоснежном доме.       Удивительно, что именно эта глупость смогла объединить таких разных людей, как Энди и Люцифер. Они оба остались в дураках из-за одной-единственной Вики Уокер, и теперь им, кажется, было что обсудить. Но говорить совершенно не хотелось. Сейчас молчание было гораздо дороже пустых слов сочувствия и глупых фраз поддержки.       Несколько минут они просто смотрели друг другу в глаза, читая в них какие-то обрывки из прошлого и тайные мечты. Энди ненароком взглянул на клубнику, что до сих пор находилась в руке демона, а потом на его влажные губы. Люцифер хищно облизнулся, заметив этот робкий, но полный желания взгляд.       — Можно? — раньше демон никогда бы и не спросил разрешения, но сейчас его уж очень умилил этот испуганный, но до чертиков привлекательный вид Непризнанного.       Парень еле заметно кивнул головой, и сын Сатаны с великим удовольствием макнул красный плод во всё ещё горячий шоколад, а потом резко вытащил его. Капли насыщенного кофейного цвета с чёрным оттенком упали на песок, но это уже не беспокоило Люцифера. Клубника, вся покрытая густым слоем липковатого горько пахнущего вещества, завладела разумом обоих. Один любил сам плод, а второй — то, чем он был облит. Идеальный продукт для двоих.       И вновь обворожительная улыбка появилась на лице демона, стоило только ему заметить, с каким возбужденным желанием смотрит на клубнику Энди. Люцифер лишь усмехнулся, а потом протянул заветный плод своему собеседнику, который удивлённо повёл бровью на этот слишком добрый для демона жест. Но, не заметив здесь никакого подвоха, Непризнанный настроился взять ягоду из цепких пальцев сына Сатаны, однако, это ему не удалось.       — Ну уж нет! — ухмыльнулся Люцифер, ловко отнимая клубнику чуть ли не из-под самого носа парня.       — Только из моих рук, малыш.       Лицо Энди окрасилось в багрово-красный цвет, что могло обозначать только одно: он был крайне смущён сложившейся ситуацией, а в особенности полученным от демона прозвищем, но отступать было поздно, да и особо некуда. В конце концов, можно же было хоть раз выставить себя не просто пугливым Непризнанным, который является полнейший отбросом общества и редкостным человеческим мусором, а чем-то большим.       В знак согласия парень обхватил мощную ладонь Люцифера тонкими сильными пальцами, нежно, но с невероятным напором, от чего по телу демона предательски пробежали мурашки, заставляя заливаться краской его уши. Откусив половину ягоды и слизнув остатки шоколада с пухлых губ, Энди отпустил своего собеседника, с интересом поглядывая на него из-под лобья.       Сын Сатаны никак не выдал своего смущения, лишь самодовольно усмехнулся и забросил остатки плода себе в рот, предварительно слизнув с кончиков пальцев шоколад. Он делал это так обольстительно и невероятно грациозно, что Непризнанный даже не скрывал своего любопытства, а, наоборот, в открытую наблюдал за каждым движением языка Люцифера.       Заветный плод был разделён на двоих. Оба вкусили его сладость с нотками горечи, которые были отголоском горячего шоколада и их общей боли. Но для обоих послевкусие было более чем приятное.       — Позволишь? — робко спросил Энди, заметив капельки шоколада на краешках губ демона.       Кивок головы и многообещающая улыбка дали парню шанс. Шанс на то, что эта клубника в шоколаде была не просто вкусным продуктом, но и знаком чего-то большего, чего-то такого, что давала им двоим возможность на новое, совсем иное будущее. На то будущее, где им не нужно было зависеть от ангельски чистой Вики Уокер.       Непризнанный заботливо утёр остатки шоколада с лица Люцифера, а затем не смог сдержать пытливого взгляда прямо в карие глаза демона. Такие же тёмные и глубокие, как горячий шоколад, который он любил всем своим сердцем. Ох, если бы эти глаза так же могли излечить его душевные раны и оставленные жизнью жуткие шрамы…       Демон подался вперёд, чувствуя, что в этот раз искуситель явно не он. Но сын Сатаны вовсе не стыдился того, что стал пленником любви, сыгравшей с ним тогда такую злую шутку. Почему-то сейчас он был уверен, что поступает правильно. С Энди ему не нужно было строить из себя крутого мачо или жестокого представителя адского рода. Он был просто Люцифером, обычным парнем из школы, который хотел избавиться от родительской опеки, дышать полной грудью, жить счастливо и…есть клубнику в шоколаде.       Их поцелуй был полон нежности, спокойного умиротворения и искренних чувств. Демон запустил руку в шелковистые каштановые волосы Энди и, нащупав рукой затылок, посильнее прижал парня к себе. С каким же удовольстивием вкушал он этот горько-сладкий сок, который источали такие желанные губы парня. И с таким же наслаждением вдыхал запах того самого горячего шоколада, который пропитал здесь всё вокруг.       Он хотел доминировать над Непризнанным, но впервые желал дать и своему партнёру свободу действий. Парень же был смущен этим событием, что выражалось в розоватом оттенке его щёк, но при этом старался полностью отдаться Люциферу. Отдаться без остатка, чтобы заглушить боль от предыдущей любви и вырастить в себе надежду на то, что в этот раз он уже не совершит ошибку.       Любовь к клубнике в шоколаде выросла во что-то большее, в то, что перевернуло мир обоих.       Демоническая натура Энди взяла вверх над всем, что было в нём раньше. Теперь чёрный омут в его душе был глубоким и прекрасным морем, в котором парень с удовольствием купался, но уже без всякой боли.       Люцифер стал по иному видеть мир и всё чаще радоваться тому, что он — сын Сатаны и наследник его великого рода демонов. Теперь он мог сломать к чертям всё то, что тысячелетиями строил его отец, а на новом, чистом листе сотворить свой мир со своими правилами.       Главное, что им обоим было ради кого меняться. И ради чего. Ведь заветный кроваво-красный плод, политый горячим горьким шоколадом, был теперь их общим любимым блюдом.