Строптивый

Рожденный ползать - летать не может!.. Забыв об этом, он пал на камни, но не убился, а рассмеялся... - Так вот в чем прелесть полетов в небо! Она - в паденье!.. Смешные птицы! Земли не зная, на ней тоскуя, они стремятся высоко в небо и ищут жизни в пустыне знойной. Там только пусто. Там много света, но нет там пищи и нет опоры живому телу. Зачем же гордость? Зачем укоры? Затем, чтоб ею прикрыть безумство своих желаний и скрыть за ними свою негодность для дела жизни? Смешные птицы!.. Максим Горький "Песня о соколе"

POV Шимы. Иногда кажется, что ты уже не живешь. Смотришь на эти лица вокруг, и они для тебя словно чужие. А сам ты только дышишь и двигаешься за счет сокращения мышц, а души нет, давно нет. Если быть точным, то что-то черное и гадкое съело мою душу в тот день, когда мой отец сказал и сделал такие вещи, которые оставили глубокую рану в моем теперь уже пустом сердце. Кто мог представить, что люди способны так меняться? Вот никто и не верил поначалу. Пока я наглядно не показал, что больше нет и никогда не будет веселого, озорного хулигана Шимы, есть только холодный, мстительный, жестокий и не жалеющий никого мерзавец. Помню, как-то Селто, в прошлом - мой лучший друг, пытался выведать у меня, что со мной произошло. За это я переспал с его парнем. И что было забавно… Я не чувствовал какого-либо угрызения совести, ведь просто-напросто у меня уже не было души. И этот глупец даже не стал показывать свою обиду. И не удивительно, ведь он влюблен в меня. Ну, или уже нет. Сам-то я уже давно никого не любил, а лишь ненавидел и презирал. Но тут случилось то, что перевернуло с ног на голову эту мою новую неотвратимо гадкую жизнь. На третьем курсе обучения к нам перевелся новый парень. Рин Дайли. Его внешность тут же привлекла меня. А строптивый характер вызвал интерес хищника. Чтобы проучить его за принципиальность и показать, что он в моих владениях, я свозил его в клуб и по стандартной схеме решил устроить ему его первый секс с парнем. И кто бы мог подумать, что этому Рину удастся сбежать. Как потом оказалось, помог ему Кайт. И это меня напрягло, потому что вставать на пути этого Нардела как-то мне не хотелось. Окончательно я растерялся (впервые за все это время, именуемое новой гадкой жизнью), когда Рин меня поцеловал. Нет, этот поцелуй не был каким-то особенным, в нем явно не было чувств, даже хотя бы страсти. Но это было достаточно неожиданно, чтобы к тому же опасаясь Кайта, я на время затих. Но не только в этом была проблема. Я чувствовал, что интерес к новенькому у меня возрастал с каждым днем. Я звал его на вечеринки, в клуб, чисто из желания разглядеть эту птицу получше, но он отказывался под самыми разными предлогами. И по какой-то необъяснимой для меня причине я лишь выжидал, когда он скажет «да», я не стал уволакивать его куда-либо насильно. И тут я дождался. Я почему-то был очень рад, что удивительно для такого, как я. Но моя радость была недолгой, потому что я умудрился услышать его разговор с Кайтом, в котором тот сказал ему, что это лишь вранье и он свалит под каким-нибудь предлогом в самый последний момент, что никуда со мной не поедет. И что-то так больно укололо меня в сердце, что-то так обожгло. Я в ту же минуту позвонил нужным людям, приказав поработать с машиной водителя Рина, чтобы тот за ним не заехал, и затем поймать паренька, пока тот будет идти домой, и изнасиловать. Я не раз подстраивал такие вещи. Так как это одна из самых действенных расправ. Человек не только унижен морально и физически, но ещё и испытывает непередаваемый страх и шок. И учитывая, что Рину особо некому помогать (как выяснилось, Кайт с ним особо ничем не связан), он ещё и ощутит, насколько он одинок. В одном флаконе столько уничтожающих чувств. Но и тут все пошло не совсем так, как я предполагал. Мало того, что Кайт Рину все же помог, так ещё и появившись в университете, этот паренек повел себя вовсе не как напуганная жертва, он все также нагло мне язвил. В связи с этим, я решил снова взять его с собой и показательно разубедить в том, что он может сопротивляться. И что? Снова все пошло не так. И снова вмешался Кайт. И я ломал голову, с какой стати вечно этот Нардел мешает мне забавляться с моей игрушкой. Но в конечном итоге моя игрушка сама пришла меня забавлять, попросив дать ему шанс избавиться от моего внимания. Я и дал. Ну, то есть сделал вид, что дал. На самом же деле я лишь хотел посмотреть, как он будет выкручиваться до тех пор, пока я не задам ему невыполнимую задачку. И это в самом деле было очень забавно. Но не все бывает так просто и хорошо: я ясно стал понимать: я им увлекаюсь. Я уделяю своей игрушке слишком много внимания. Я слишком много думаю о нем и слишком его жалею. Неужели сердце ещё не настолько опустело, чтобы я в кого-то влюбился, впервые за столько времени? Но я даже не подозревал, что своими действиями, я толкаю Рина в руки другого человека. Опять этот Кайт Нардел. Ровно на следующий день после того, как я совершил ещё одну гадость по отношению к Рину, они с Кайтом объявили, что встречаются. Это перекрыло все пути для меня, у меня отобрали игрушку, причем особо дорогую. Но несколько дней спустя я услышал их разговор, по которому было понятно, что они лишь изображают пару. Мне пришла в голову мысль разрушить этот договор, поставив Кайта в неудобную ситуацию: либо он отказывается помогать Рину, либо объявляет всему кругу Big боссов, что Рин его парень. Но я не учел того факта, что сам Кайт не сильно заинтересован в разрушении этой установившейся связи между ним и Рином. Из-за чего я сделал себе только хуже. Мало того, что окончательно свел их, так ещё и понял, что влюблен. Я все же умудрился слишком привязаться к Рину. Но что теперь поделаешь? Да и тем более самому Рину явно по душе этот странный, сам себе на уме тип. И я решил оставить их пока что в покое, до тех пор, пока не возникнет желание действовать. Но я даже не смел предположить, что на следующий день мой отец своими действиями пробудит не самые приятные для меня воспоминания и я, под эмоциями, раскроюсь перед Рином. Я рассказал ему то, что никому и никогда не рассказывал, я ПЛАКАЛ при нем. Это катастрофа, так не должно быть, это большая ошибка… Но хуже всего, как оказалось потом, то, что я не могу видеть их с Кайтом вместе, я ревную, я схожу с ума. С этим надо что-то делать, я не могу просто сидеть и наблюдать, как прямо из моих рук уводят то, что впервые за столь долгое время стало для меня дорого. Я не смогу терпеть это разъедающее меня чувство, я не смогу смириться с новой болью, что пульсирует в моей все же существующей душе.