Мальчики

       Эх, молодость. Тело полно сил, разум не забит всякими проблемами, жизнь энергична и полна красок. Особенно, если тело принадлежит подростку, у которого как раз начался гормональный период, и часто, очень часто хочется с кем-нибудь этот период провести. Фьор не был привередлив в выборе любовниц и любовников, но он старался не повторяться и всякий раз выбирать кого-то нового, чтобы провести ночь. Конечно, были и исключения, когда та или иная персона имела особенный характер или кроватные увлечения. В этот же раз, когда после школьной вечеринки внезапно приспичило потрахаться, Фьор решил прихватить к себе домой одного парня. Его звали Айдж Ларсон, он был на год младше Ютула. Белоснежные волосы, как говорил он сам, были у него на голове с самого рождения, но он отнюдь не являлся альбиносом. Возможно, именно необычный для местных цвет волос послужил выбором, а может ярко-голубые глаза. Или пирсинг в носу. Или улыбка: шальная и раскрепощённая. Айдж не славился репутацией ботаника или скромняги, у него было достаточно грехов на своём счету, и он никогда этого не стеснялся. И, конечно же, не постеснялся не отказать Мистеру Популярности. Первый раз они поцеловались где-то в школьном коридоре, когда Фьор, ведомый инстинктом, прижал парня к стене. Тот был на полголовы ниже, и приходилось или старшему наклоняться, или вставать на носочки ему. Как именно они добрались машины: вопрос без ответа. Но уже там Айдж, не стесняясь, начал лапать Ютула куда только дотягивались руки, а сам Ютул пару раз из-за этого чуть не врезался в столб. Но ему это нравилось. Нравилось, когда партнёр не строит из себя снежинку и испуганно хлопает глазками, робко спрашивая: «А может не надо?» Нравилось, когда вместо дрожи в руках ощущалось стойкое, уверенное тело. Нравилось, когда на ухо не шептали нежности и ласки, а внаглую стонали. Не приглашали. Призывали. А шальной, пьяный мальчишка был именно таким. Распалённый поцелуями и сосредоточенным видом Фьора, он с усмешкой смотрел на него и предвкушал горячую ночь. Всё равно: снизу или сверху, главное трахнуться. Трахнуться так, чтобы эта ночь запомнилась на долгое время. Поместье Ютулов встретило светом в некоторых окнах, но на первом этаже — в гостиной и на кухне — было темно, поэтому Фьор без проблем провёл своего гостя. Это чёртово тело подростка. Чёртово сознание пубертатного возраста. Единственное, что не нравилось в жизни молодого человека. Всегда хотелось снять напряжение, возбуждение в самые неловкие моменты. И даже сейчас, ведя по коридору Айджа, Фьору приходилось сдерживать свой порыв, чтобы не начать совокупление прямо тут, у стены, возле какой-нибудь двери. Собственная кровать явилась спасением в этой ситуации. Ларсон был моментально повален на спину, и Фьор навис сверху, стягивая с себя кофту и жадно прихватывая губами светлую кожу на шее. В ответ он услышал стон, почувствовал хватку пальцев на плечах, как тело прогнулось в спине. Айдж горячо дышал, пальцами проводил по спине, вверх по загривку и останавливался на затылке, чтобы сжать тёмные волосы и прижать плотнее к своей шее, груди. Белая рубашка, которая свободно сидела на младшем, улетела в сторону на пол. Кусачие поцелуи перешли на нежно-розового цвета соски, прикусывая каждый, обхватывая губами под сладкие чужие стоны. Ноздри Фьора расширялись на каждом вдохе, когда запах возбуждения и алкоголя доходил до него. Глаза загорались пламенем похоти и страсти, делили его с любовником в глубоком, быстром поцелуе. И когда их полностью обнажённые тела соприкоснулись друг с другом — они зарычали в унисон. И даже острые, блеснувшие в свете люстры клыки не спугнули жаждущего мальчишку, цепляющегося за Фьора как за что-то святое, дорогое. Губы были сладкими, покрасневшими, и Ютул их целовал беспрестанно, наслаждаясь мягкостью и нежностью. Пока не послышался шорох открывающейся двери. Фьор и Айдж резко остановились, вскочили на кровати. Первый инстинктивно попытался прикрыть гостя одеялом, но тот небрежно отпихнул его и уставился своими ясными глазами на вошедшего Видара.  — Пап, — сквозь стиснутые зубы проговорил Фьор. — Ты не мог бы выйти.  — У тебя гости, — спокойно проговорил мужчина, словно утверждая сей факт самому себе; словно сам Фьор этого не понимал. — Ты мог бы предупредить.  — Я разве обязан в свои девятнадцать лет говорить тебе с кем я… — он осёкся.  — С кем ты что? Трахаешься? — у этой личности совершенно нет чувства стыда, смущения. — Было бы неплохо, чтобы не было больше таких казусов.  — Мистер Ютул! — Айдж, наблюдавший за семейными мини-переговорами, широко улыбнулся. — Вы или выйдете, или присоединяйтесь.  — Айдж! — Фьор нахмурился и бросил злобный взгляд на парня. Тот хихикнул.  — А что? Твой отец очень даже привлекательный мужчина. Один Ютул в кровати — хорошо, а два… — он прикусил уголок нижней губы, бросив игривый взгляд на Видара. — Ещё лучше. Он пьян. Он так пьян, что не понимал сказанных слов. Он мог только улыбаться, зазывать своими глазами и ничуть не стесняться своего оголённого тела. В отличие от Фьора, который был в полной трезвости и знал своего отца уже не первый день, не первый год, не первый век. Он-то осознавал слова Ларсона, а также понимал, что отец, явно недовольный этой ситуацией, не упустит возможности.  — Значит, предлагаешь присоединиться? — Видар тихо закрывает дверь за своей спиной, а мальчишка только весело кивает головой. — Разве я могу отказать такому очаровательному юноше?  — Отец! — почти отчаянно крикнул Фьор и получил в ответ грозный, способный прожечь насквозь взгляд. Тело тут же ослабло, голова вжалась в плечи. — Да… твоё присутствие скрасило бы наш вечер… Видар коротко усмехнулся такой покорности своего сына. Конечно, тот сам виноват, что привёл парня в дом — им с Саксой дали ясно понять: никаких любовников в этих стенах. По крайней мере не когда все дома. Ардж хотел было притянуть за рубашку подошедшего мужчину, но тот внезапно свернул в сторону, подошёл к комоду с тремя ящиками. В горле Фьора моментально стало сухо, он сжал пальцами простынь и неотрывно смотрел за отцом, потому что знал, что там. Потому что знал, что сейчас будет.  — Ого, — Ларсон в то ли удивлении, то ли восхищении вскинул брови. Он облизнул свои губы и заёрзал на кровати. В руках Ютула старшего показалась верёвка. — А это у вас семейные ценности такие? — юноша перевёл взгляд на нервно улыбающегося Фьора, который что-то невнятно ответил.  — Ну и где же твоё гостеприимство, сын? Разве наш гость должен скучать? Фьор лишь на секунду моргнул, перевёл дыхание и подполз к Айджу, касаясь ладонью щеки и прижимаясь к губам в новом поцелуе. Его длинные пальцы прошлись вдоль белоснежных волос внизу живота, чтобы коснуться влажной головки и перехватить тихий стон. Он старался не думать о наблюдавшем Видаре. Старался всё внимание обратить на мальчишку, который пылко отвечал на поцелуй и всё больше тянулся к новым ласкам. Снова оказался лежать на спине, чувствуя чужие касания к влажной коже на внутренней стороне бёдер, прогибаясь, когда подушечки коснулись сжатого кольца мышц. Рядом с ними с глухим звуком упал тюбик лубриканта, который тут же оказался в руке Фьора. Он незамедлительно выдавил полупрозрачный гель на свои пальцы и размазал между половинок, медленно, плавно вводя в тёплое нутро один палец. Айдж судорожно втянул воздух через нос, запрокинул голову и посмотрел вверх тормашки на стоящего у края мужчину. Они усмехнулись друг другу, юркий язычок облизнул пухлые губы, с которых сорвался звонкий стон, когда внутри оказался второй палец. Фьор покрывал низ живота горячими поцелуями, касался подрагивающего члена кончиком языка, повторяя направление вздувшихся венок по всей длине. Аромат секса в комнате с закрытыми окнами становился реще, сводил с ума. Уже не было никакого дела до отца и его задумки. Было только желание взять и дать.  — Достаточно, — короткий приказ для двух ласкающихся парней. Фьор не хотя вытаскивает пальцы. Айдж не хотя их выпускает. Выгибается в пояснице и трётся всем своим телом об постель. — Фьор, — сказано с нажимом, быстрый кивок головы в сторону. Младший Ютул недоумённо нахмурился, мотнул головой, чтобы собрать мысли в кучу, и только потом понял. Отец говорил лечь. Лечь рядом. Под собственное частое дыхание он перебрался на другую сторону кровати — нельзя было перечить отцу. Айдж быстро перевернулся на живот, вставая на колени и локти, это самое движение повторил и Фьор. Видар оказался рядом с ними, его тёплые ладони огладили задницы и ритмично шлёпнули по каждой. Послышался тихий смех Ларсона. Фьор почувствовал, как чужой зад повилял в призывном жесте, потираясь об него. Тишина наступила, когда на обоих членах почувствовалась верёвка. Младший Ютул опустил голову, наблюдая как пережимаются в её объятиях яйца, как она спиралью окружает всю длину текущего члена, а дальше исчезает в точно такой же плетеной тюрьме на другом члене. Фьор и Айдж буквально были связаны одной верёвкой, держащей их на «коротком поводке». Всё это делалось молча. Только жаркое и тяжёлое дыхание двух парней разбавляло густую тишину в комнате. Видар одобрительно усмехался, когда закончил своё дело с верёвкой. Ещё раз шлёпнул каждый зад, а после взял в руки смазку. Прохладный гель лёг на пульсирующую дырочку сына, который даже и не попытался напрячься. Фьор только подался навстречу наскоро ласкающим пальцам и глухо застонал, когда член выделить новую порцию смазки.  — Поработайте хорошенько, мальчики, — сказал мужчина, смазывая теперь вытащенную из того же ящика игрушку. Это был обыкновенный дилдо чёрного цвета. С двумя концами. С двумя головками по сторонам, которым предстояло погрузиться в две упругие задницы. Айдж прогнулся в пояснице, когда внутрь его начал проникать фаллоимитатор, его ягодицы вжались в ягодицы Фьора, который сдавленно простонал и упал лицом в кровать. Когда игрушка оказалась хорошо захвачена мышцами с двух сторон, Видар медленно отступил назад, присаживаясь на стул и хозяйским движением забирая сигареты с деревянного письменного стола. Огонёк зажигалки блеснул коротко, едва на секунду, но этого было достаточно, чтобы сигарета в зубах загорелась. Привыкнув к инородному предмету внутри себя, парни почти синхронно начали двигать бёдрами, насаживаясь на игрушку с тихими частыми стонами и прихватывая её мышцами. Фьор упёрся в кровать вытянутыми руками, прикусил свою губу и прогнулся в спине, принимая в себя фаллос, пока не вжался в ягодицы напарника. Айдж двигал бёдрами иначе: резво, страстно. От того и стонал чаще и распалённее. Видар молчал, наблюдал за обоими парнями и делал медленные, плавные затяжки, выпуская облака серого дыма куда-то в потолок. Его дыхание было спокойным, в его штанах не было тесно. Он смотрел на это как на хорошее кино, и про себя отмечал различие между этими двумя. Дело было не только во внешности, но и в характере, движениях. Айдж не знал зачем и почему — и он ловил от этого кайф, сминал в своих руках одеяло и с влажными звуками насаживался на дилдо, иногда останавливался, сжимал в себе и крутил задницей. Фьор знал зачем и почему — и он старался насладиться каждым движениемя удовольствия и наслаждения, чтобы потом вспоминать это во время боли. Он двигался плавно и лишь иногда сбивался на более частый ритм, двигаясь в темп Ларсона. Но оба их тела горели от возбуждения. Их члены напрягались от каждого скользкого движения игрушки по простате внутри. Кожа покрывалась бусинками пота, бесшумно падающими и с кончиков волос. В глазах блестел то свет люстры, то красный огонёк на конце сигареты в зубах мужчины. Верёвка натирала нежную кожу, приносила дискомфорт, который тонул в волне возбуждения, заставляя стоны граничить между болью и удовлетворения. Ягодицы со шлепками встречались друг с другом, и кожа на них краснела всё больше, совсем как на щеках от жара.  — Разворот, — снова короткий приказ низким голосом, который ни один не может ослушаться. Они судорожно, одновременно втянули воздух и развернулись на спины, встречаясь взглядами. В голубых глазах шалость, похоть, желание. В карих возбуждение, отчаяние. Рука Айджа легла на член, лаская его в открытых от верёвки местах. Он согнул ноги в коленях, прижав их почти к своей груди, и плавно продолжил двигаться на игрушке. Фьор упёрся пятками в кровати, прикусывая ребро своей ладони и сводя брови к переносице. Ему приходилось поднимать голову, потому что он не мог не смотреть на теряющегося в возбуждении парня. Приподнявшись на локтях, Фьор облизнул свои пересыхающие от частого дыхания губы и потянулся рукой к чужому члену. Прохладные подушечки коснулись перетянутых яиц, и Ларсон сдавленно, протяжно застонал, почти с жалобным всхлипом. Младший Ютул повернул голову в сторону довольно усмехающегося отца и тихо фыркнул, возвращая второй локоть в статус опоры и откидывая голову назад. Он сбился на быстрый, насколько позволяло положение, темп, почти захлёбываясь стонами. И Айдж не уступал в звонкости и скорости ему. Игрушка между ними то появлялась, то исчезала, когда бедра плотно прижимались друг к другу. Иногда приходилось поправлять её рукой, ибо та выскакивала из мокрых, растянутых дырочек. Комнату наполнили хлюпанье, всплески и стоны: эти звуки заполняли стены собой и приносили Видару особое удовольствие, будто он слушал филармонию. В них, в этих ощущениях, никто из парней не увидел, как Ютул медленно поднялся со своего стула и подошёл. Он сделал последнюю затяжку, потушив сигарету прямо рядом с Фьором — из-за чего тот чуть испуганно дёрнулся, боясь обжечься. Видар его запугивал. Ладони легли на два связанных члена. Они истекали обильно смазкой, стекающей вдоль стволов и исчезающей под мошонкой, размазываясь следом на скользящем фаллоимитаторе. Губы растянулись в оскале, когда пальцы начали нещадно гладить головки. Парни на мгновение остановились, хватаясь пальцами за любую вещь. Пытались то ли уйти от болезненных, издевающихся движений, то ли наоборот прильнуть к рукам и потребовать ещё. Стоны сошли на низкие и хриплые, ресницы опустились и дрожали на каждом вздохе. Их тела были напряжены до предела, и выражение лиц менялось ежесекундно. И только когда до ушей мужчины донёсся скулёж обоих парней, он снисходительно распустил узел верёвки и убрал руки. Несколько движений на дилдо. Несколько столкновений его концов с чувствительными местами внутри. И оргазм накрывает с головой, заставляя выгнуться дугой над постелью в затухающем постепенно стоне. Тело дрожит и продолжает выгибаться на кровати ещё долгое время. Невероятная усталость наполнила мышцы, густые капли спермы на животе казались тяжёлыми, а дышать было сложно. Фьор ощущает себя в вакууме, облачённый латексом без возможности двигаться. И прежде чем отключиться, он видит два удаляющихся силуэта.

***

Придти в себя получилось только утром, когда сквозь багровые шторы немного пробивался солнечный свет солнца. Поясницу тянуло, задница горела. Фьор кое-как поднялся на руках и осмотрелся по сторонам: он лежал один, всё ещё с засохшей спермой на животе. На полу должна была валяться одежда Айджа, но её не было, значит, тот ушёл отсюда. Протерев глаза, Фьор поднялся на ноги и, кряхтя, направился в ванную. С первого этажа, с кухни, доносился запах жареного мяса и разговор семьи. Нужно было бы поторопиться.  — Надеюсь, ты больше не будешь приводить шлюх в наш дом, — в голосе отца строгость и недовольство. Вошедший после душа парень сел за стол и посмотрел искоса на сестру, которая презренно обвела его взглядом.  — Ты как-то не особо был против, — с язвительностью ответил Фьор и упёрся кулаком в висок.  — Почему твоя сестра соблюдает правила, а ты — нет?  — Потому что я не бесчувственная сука с льдом вместо сердца? — на лице появилась лёгкая усмешка, а Сакса недовольно ткнула локтем в бок. — Ай! Аккуратнее…  — Я ещё раз повторю, — Видар поставил тарелки с приготовленным мясом перед женой и детьми. — Для особо одарённых. В этом доме. Никого. Не должно. Быть. Ты меня понял? Фьор наигранно улыбнулся и взял вилку, накалывая на неё кусок еды. Отправил в рот мясо и буквально в следующее мгновение поперхнулся. Прокашлявшись и выплюнув причину на ладонь, он замер. Шумно сглотнул.  — Я спрашиваю: ты меня понял? — переспросил отца, наблюдая как сын откладывает на салфетку железный маленький шарик похожий на пирсинг.  — Да, отец… я тебя понял.