Его дочь

— Папа!!! — настырный детский голосок проникал сквозь не до конца проснувшееся сознание. Он открыл глаза. На него в упор смотрела дочь. Он ухмыльнулся: какие-нибудь три года назад, если бы кто-нибудь ему сказал, что у него будет ребенок лишь зло посмеялся, скрывая грусть. А теперь словосочетание: «моя дочь» — стало чем—то привычным, даже необходимым. Тем временем маленькая девочка, удостоверившись, что добилась нужного эффекта, и папа проснулся, соскользнула с кровати и затопала своими маленькими ножками по коридору. Потянувшись, он встал с кровати и натянул одежду. Быть отцом это, конечно, большая радость, но еще и ответственность. Наскоро умывшись, прошел на кухню, где с нетерпеливым выражением на личике сидела девочка. — Ну, чем будем завтракать? — спросил он. — Каша? Ребенок скривился и замотал головой. — Хлопья? — потряс пачкой, проверяя наличие их в упаковке. — Ага, шоколадные, — подтвердила она, пододвигая чашку. — Видела бы твоя мама, чем я тебя кормлю, — ухмыльнулся он, заливая хлопья молоком. — Но она не видит, — так же хитро вернула она ему улыбку. Что ни говори, а она была его дочерью. Его с большой буквы. И пусть он наполовину демон, пусть около века он жил по законам Подземного царства и не думал ни о любви, ни о дружбе. Встреча с одной настырной доброй ведьмой перевернула его жизнь. Она оживила его душу, возродила в нем возможность любить и желание быть любимым. Позже, намного позже, было много всего: он становился просто человеком, потом наивысшим злом в облике Хозяина Вселенского зла, умирал и возрождался, и всему виной была она — Фиби. Потом в его жизни появилась и вторая, которую он любил, которая была для него дороже собственной жизни, та, которая сейчас сидит, небрежно болтая ножками, вся перепачканная шоколадом, — его дочь. Его Настасья. Эта маленькая куколка с золотыми локонами, ясными карими глазами, так похожая на свою мать, полностью зависела от него. Ирония жизни, или природы. Но тот, чье, предназначение убивать, лишать жизни вот таких маленьких девочек, да и просто невинных людей, был единственным спасеньем для этого ребенка. Кровь демона в жилах этой малышки соперничала с кровью ведьмы, выкачивала из девочки каждый день жизнь. Он был единственным, кто мог успокоить демона внутри нее. Кто мог вернуть ей силы и хрупкое равновесие, пока она сама не примет решение кем ей быть: демоном, ведьмой или обычным человеком, что тоже могло быть. Три года назад именно это спасло его от окончательной смерти, именно это вернуло его в этот мир. Фиби и ее сестры уничтожили его, и тут же жизнь стала угасать и в Настасье. Ведьмы в последнюю минуты узнали, в чем дело, узнали об этой невидимой нити, связавшей отца и дочь крепче, чем нити, жизней, которые обрывали Мойры в царстве Аида. С его гибелью умирала и девочка, и это была еще одна причина, чтобы остаться жить. Да что там жить! Расставание с дочерью на пару часов отражалось на здоровье ребенка, и поэтому в первые месяцы он был словно привязан к малышке, что было удивительно непривычно, но и так радостно. Да, он действительно был счастлив, и необходимость в этом счастье росла каждый день, каждый час. Настасья росла, взрослела, теперь она могла обходиться без присутствия отца, месяц, а то и два. Фиби, получив реальную возможность, вернулась в особняк к сестрам, и терпела присутствие демона в своей жизни ради дочери, а когда Настасья подросла, просто стала оставлять ее у отца. За всеми этими воспоминаниями он и не заметил, как посреди гостиной появился столб бело-голубых искр, вскоре превратившийся в двух ведьм. — Мама! Тетя Пейдж! — кинулась к ним Настасья со всех ног. Фиби подняла дочь на руки и, закружив, поцеловала в испачканные щечки. — Родная моя, как я соскучилась! Как провела время? — спросила ведьма. — Хорошо, мамочка, — улыбнулась девочка. — Ну, пора домой, — улыбнулась Фиби, — Готова? — А папа тоже пойдет с нами? — спросила малышка. Фиби, казалось, только сейчас заметила демона стоявшего в дверях, в расслабленной позе облокотившегося на косяк. — Привет, Коул, — тихо поздоровалась она. — Здравствуй, Фиби, — улыбнулся он. — Как дела? — Все хорошо, — потупила взгляд Зачарованная. — А у тебя? — Тоже, — пожал он плечами. — Так папа пойдет с нами? — продолжала спрашивать Настасья, нетерпеливо переводя взгляд с отца на мать. — Нет, у папы много дел, — наконец, ответила ей Фиби, — Правда? — она посмотрела на него, требуя подтвердить ее маленькую ложь. — Да, малышка, сегодня я занят, — кивнул он, — Но мы скоро увидимся. С этими словами он подошел к дочери, и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. Всего секунду они были как настоящая семья: он, его любимая ведьма и его единственная дочь. Но вот Фиби отшатнулась, делая два шага назад, и хватая за руку Пейдж. — Пока, папа, — помахала ручкой малышка. И они исчезли в бело-голубых искрах. Он еще несколько секунд смотрел на то место, где секунду назад стояли две самые важные ведьмочки в его жизни: одна — ЕГО дочь, а вторая — ЕГО судьба. И он найдет способ быть вместе с ними когда—нибудь, будь ОН — Коул Тернер.