Падший

Перечёркивает все правила Эта вера, нас с тобой спасшая. Не зови меня своим ангелом. Я другой. Я твой. Падший Я.

      — Как долго я ждал твои чёрные крылья, Уокер.        Мои глаза искрились и с интересом блуждали по неземной красоты созданию. Люцифер теплился рядом со мной, прикрывая мои чёрные крылья тёмно-красными. Я никогда прежде не ощущала настолько сильную с ним связь, что теперь хочется улыбаться всем назло и целоваться-целоваться-целоваться как можно дольше и на виду. Потому что он мой. Желанный, родной, близкий и прекрасный Дьявол. И обнимает он меня так, как никого ранее, блуждая руками по моей оголённой спине, а речи такие пламенные и душеспасительные, хоть сейчас лежи, блаженно прикрывай сонные глаза и слушай. Слушай его сердцебиение, которое только быстрее учащается при виде моего взгляда где-то посреди школьного коридора. Слушай его мысли, потому что этот чертёнок не всегда говорит то, о чём так бессовестно думает. Слушай его горячее дыхание на чувствительной коже шеи и шепчи тихо-тихо ласковые слова, которые просто вырываются при одном его виде.       Мы совсем недавно стали парой. Правильная, не осуждаемая всеми учителями, полная любви, тепла и страсти. Полноценная и счастливая. Люцифер был моим, я — его. И лучше быть не может. Разве только то, что живу я теперь в его покоях, улавливаю краем уха прерывистый треск пламени в камине и улыбаюсь, засматриваясь, как демон лежит рядом со мной, спрятавшись за баррикадой подушек, одну из которых он подмял под голову. Смотрит своими алыми глазами, дразнит голым восхитительным торсом, да смеётся над моими мыслями, потому что в них глубоко и навсегда засел только он один. Самолюбие его старательно протискивается между прощелинами Ада, взмывает вверх до Небес и остаётся там часок другой. Потому что знает, что люблю его, и он меня тоже. Любит.       — А если бы я выбрала сторону ангелов?       Лицо его становится максимально серьёзным, и омуты его алые только угрожающе блеснули. А я вся съёжилась, рывком натянула на подбородок одеяло и спряталась от его алых зениц. Разозлила и испарилась, только вот на долю секунды, потому что в следующий миг одеяло оказалось на полу.       — Значит, твои крылья были бы белыми.       — А ты?       — Что я?       — Был бы рядом?       Лениво поправляю край ночнушки, который совершенно случайным образом чуть задрался, оголяя мои бедра, и наблюдаю, как красные глаза ловят этот притягательный жест. Воздух стал таким спёртым и раскалённым, что я ощутила всю силу Ада за несколько минут, не задумываясь о том, что Люцифер и есть эта сила. Лицо залилось краской от прямого вопроса и его крамольных мыслей насчёт абсолютно бессмысленного куска ткани, натянутого на моё тело. И он был бы прав, если бы я не выжидала тот ответ, который больше всего меня волновал.       — Был бы.       И за что ты такой прекрасный, милый мой? Отчего же так сильно порхают бабочки, ломающие мои рёбра своими яркими крыльями и бьющие прямо в любящее сердце. Почему меня к тебе так тянет, что взвыть хочется от всех этих чувств, смешанных между собой. Не теряю навык дышать и собираюсь с мыслями, решаясь задать очередной, глупый вопрос. Смахиваю прядку волос, застилающую мне обзор на демона и ближе к нему подползаю.       — Тебя так просто не остановить, да?       — Даже не надейся, Вики, — щёлкает меня по носу.       — Не собираюсь.       Так легко, беззаботно, просто и приятно. Потому что наконец-таки мы рядом, потому что спустя столько времени нам разрешают друг друга любить, потому что душа в клочья разрывается от тех счастливых эмоций, которые я испытываю, когда он так бережно меня целует, притягивает к себе своими крыльями и обнимает до громкого хруста косточек. Безупречный и полностью мой.       — Навсегда вместе, Люцифер?       Выжидает, стреляет огнём из своих кровавых бездн, гладит большим пальцем по щеке и улыбается. А я, не в силах противостоять его сильнейшим чарам, подкрадываюсь к его груди и нежно целую желанные губы. Он поддаётся, сильнее прижав меня к горячему телу, и подушки нам больше не нужны, поэтому повторяют судьбу одеяла. В груди приятно покалывает, а низ живота безжалостно стягивается в узел. Руки блуждают по мускулистой спине, мощным крыльям и напряжённой шее, а его — обвивают мою талию крепче, что есть мочи.       Люцифер резко подхватывает меня, внезапно перекидывая на своё тело, и не разрывает жадный поцелуй, только требовательнее давит. Дьявольское естество уничтожает меня и также держит на плаву, не давая мне упасть в бездну. Хотя прекрасно знает — я уже упала, утонула и истребила себя же, лишь на миг посмотрев в его томные глаза. Зарывается пальцами в волосы и издаёт еле слышный рык в мои губы, просто не сдерживая той силы, которая переполняется, доходит до краёв наших сосудов и готовится вот-вот взорваться, распыляя наши ментальные тела на ничтожные кусочки.       Становится больно, когда его руки со всей жестокостью обнимают меня, отчего я издаю надсадный стон, а Люцифер только улыбается, переводя своё внимания на мои ноги. Правая рука скользнула по бедру и двинулась выше, сжимая ягодицу через шёлковую ткань. Отчего я лишь сильнее прижалась к его паху, постанывая от волн возбуждения, которых так стремительно захватывали в свою пучину. В этот момент я чувствовала себя нужной, значимой, любимой и такой послушной в его умелых руках. И ощущала, что день будет насыщенным.       В нашей спальне.       Шум.       Оглушающий, раздражающий, невыносимый.       Яркий свет пронизывает меня насквозь, а белые стены рябят в глазах, заставляя прищуриваться. Чувствую сильнейшую головную боль, которая словно ломом выбивает из меня всё живое. Глаза не могут сфокусироваться на оном предмете, замыливаются и бегают от капельницы до большого аппарата, стоящего на столе рядом и не перестающего гудеть. Я не помню.       Не помню, как попала сюда, не помню, где я всё время пробыла, и не помню те красные глаза, которые так сильно засели в моей избитой душе. Крик вырывается хриплым кашлем, больнее сдавливающий горло. Во рту пересохло от осознания того, что Люцифера нет рядом со мной и никого из знакомых лиц тоже. Палата не была похожа на больничное крыло школы, значит, я на земле. Значит, я на задании? Плохое предчувствие подкрадывается незаметно, пока мои думы не прерывает громкий стук двери.       — Вам нельзя сюда! — Девушка, облачённая в белый халат, забегает в мою палату и буквально оглушает меня своим криком. — Вы очнулись… Надо срочно сообщить главному врачу и вашему отцу.       Подбегает ко мне и суетится возле койки, нажимая на различные кнопки, записывает что-то в бумагах и смотрит на меня так радостно и умиротворённо, отчего сразу на душе всё переворачивается и стягивается в узел вопросов и ужаснейшего чувства. Хочется что-то сказать, нарушить всю эту идиллию моего спасения и закончить с заданием, пока на сознание не обрушивается паническая мысль, что на самом деле происходит то, о чём я даже не смела подумать. Белый — цвет не ангелов. Точно не здесь.       — Что… — выдыхаю сквозь стиснутые зубы, пока девушка вытаскивает трубку, дающую мне кислород, — что со мной?       — Всё хорошо. Уже всё хорошо.       Я не верю.       Зияющая дыра выжигается во мне от её пристального взора, а я всеми силами пытаюсь противостоять пониманию, что у меня нет крыльев за спиной. Тех чёрных, прекраснейших крыльев, которые так хорошо подходили к его тёмно-красным. Но, может, надежда есть? И, может, есть путь вернуться обратно? Не может же быть всё так просто и нестерпимо больно. — Где Люцифер? — чуть ли не выкрикиваю в лицо этой улыбке, а самой хочется убиться, выпрыгнув в любое открытое окно. — Пожалуйста, позовите его.       — Люцифер? — Медсестра скептически осмотрела меня. — Мисс, вы пробыли в коме ровно год.       Кома.       — Этого не может быть. — Девушка что-то вкалывает в синюю вену. — Я не верю, слышите? Просто позовите его. Он должен быть здесь. Пожалуйста, прошу вас.       Слёзы застилают глаза, а ком горькой правды беспощадно сдавливает глотку, вынуждая хрипеть и задерживать всхлипы. Зачем нужно было устраивать это? Почему я попала в очередную несправедливую игру? Где мой Люцифер, который так нежно целовал меня и притягивал к себе. Где тот, которого я люблю больше своей жизни? Было горько на душе, и только губительный яд разливается по венам, стекая прямо к сердцу. Рвёт на куски, затормаживает жизненно-важные органы и убивает. Я начинаю жить в третий раз, но я думаю, что до поры до времени. Почему всё это происходит со мной?       За что?       — Я здесь.       В палату с грохотом врывается темноволосый мужчина с теми алыми глазами, которые я так долго ждала и любила. Голос надтреснутый и измученный, одежда смятая и грязная, в некоторых местах запёкшаяся кровь. Но он стоял, придерживаясь за ручку двери, и кровавые омуты, такие тусклые, но мои родные, встревоженно бегали по мне, выискивая что-то ему необходимое. Он пришёл. Не бросил, не исчез, не испарился бесследно по щелчку пальцев из моей жизни, а спустился на эту чёртову Землю и сейчас вот-вот заберёт меня обратно в свои покои и бережно положит на тёплую кровать, укрывая тем одеялом. Стоял, не в силах двигаться и наблюдал со стороны.       Без крыльев.       — Я же говорила, вам сюда нельзя! — Девушка рывком подскочила, выгоняя моего любимого. — Ей нужен отдых. Покиньте немедленно палату!       — Нет. — Поднимаюсь на локти, задерживая за руку медсестру. — Пусть зайдёт… пожалуйста.       — Но, мисс! — Я откашлялась ещё раз, обессиленно падая на подушку. — Хорошо. Пять минут.       Презрительно покосившись на Люцифера, она с хлопком вышла из палаты, оставив нас наедине. Глаза сверкнули, и он аккуратно подошёл к койке, задерживая взгляд на том месте, где должны свисать перья цвета вороньего крыла. Устало опустил голову и взял мои ладони в свои руки, поглаживая большим пальцем тыльную сторону. Я не могла перевести даже затуманенный взгляд с его лица, стараясь сосредоточенно не терять нить происходящего. В лице его — невообразимая грусть и безысходная печаль. А я окрылена тем, что, несмотря ни на что, Люцифер находится рядом со мной и поддерживает.       Чтобы больше не упала.       — Я навсегда отказался от крыльев.       Нарушил тишину таким откровением, а у меня сил не хватило не расплакаться. Он пожертвовал ради меня своим статусом, величием и самым важным, что у него было. Крепко сжимая ладонь, Люцифер опустился на колени передо мной и одинокая слеза скатилась по его лицу, громко падая на плитку. Он каялся, извинялся и любил. До дрожи в руках, до боли в сердце и до пепла. Мы сгорали друг с другом, отдавая последнее на наше общее счастье. Как два маленьких огонька, которые вместе превращались в неугомонное пламя, способное сжечь всё на своём пути. Мы были вместе даже при таких обстоятельствах, где я простая смертная, а он — падший.       — Навсегда вместе, Вики.       Поцелуй.       Навсегда.