Три недели спустя: 3 октября.
Оранжевые, уже почти покрытые легкой коркой инея листья падали на холодную, промерзшую, черную землю. Крашенный блондин — Ли Ёнбок с разбега прыгает на своего парня — Со Чанбина. Альфа крепко обнимает младшего и падает с ним на лавочку, оказываясь сверху. Пришлось за пару секунд «до» завязать этой крохе лёгкий шарф покрепче, чтобы за шиворот не пробрался холод. Омега заливается забавным смехом и кричит, чувствуя как из-за коротких подворотов джинс и коротких носков — холодный воздух обжигает теплую кожу, Ли пытается натянуть их ниже, спрятать кожу, а потом откликается на свое имя из знакомых уст. Двое озадаченно осматриваются, замечая на горизонте Хан Джисона — парень только вернулся из дома, уезжал на выходных на пару дней. Скромный, но не со всеми, омега оделся очень забавно — его длинная тёмно-синяя осенняя куртка идеально сочеталась с белой маской — чуть приболел. Со машет ему, приобнимая за плечи своего омегу. Сон улыбается им и бежит навстречу, забавно улыбаясь весь путь. — Где ты был? Мы ждём тебя уже пятнадцать минут! — ворчит Со. — Ну… Я плакал. — улыбается Хан, получая от лучшего друга омеги подзатыльник. — Опять? Боже… — дальше начались нотации от Ёнбока, на которые тот только дурачился. Друзья смеются, продолжая мило заигрывать и продолжать ребячество, пока Ли Минхо с той же крепкой сигаретой смотрит на них с грустной улыбкой с другого конца школы. Да, он учится тут уже второй месяц, но вот оценки в последнюю неделю упали до твердой двойки. С друзьями не клеится — все как-то развиваются в своем искусстве или специальности, общаются друг между другом, многие уже встречаются, а Ли просто зависает в комнате, наигрывая на гитаре все те же песни. Пока ничего не вдохновляет, он разбит и сломлен на части. Такое бывает, особенно у творческих людей… Теперь альфа весь в синяках — плохая компания, ухаживать за одеждой как следует разучился будто, а об общении и слов заводить не стоит. Его жизнь можно назвать так: «Проиграл», ведь в нужный момент он струсил, поджал хвост, когда мог получить все и наконец выбраться из этой ямы горести и дна. Он отказался признавать, отвечать, бороться, стараться, любить… Альфа наблюдал как Хан смотрит на него ту, самую ужасную неделю в его жизни, где дальше можно просто проставить прочерки. Сначала Минхо считал, что ему кажется, детское увлечение пройдет, ему не может нравиться Джисон так как тот особо в его жизни роли и не играл; потом наступило отрицание — разве такой как Хан смог бы полюбить такого как он? Да они полные противоположности! А вот следующее было самым ужасным, ему было очень больно. Больно стало когда он поставил плюсики на место минусов, больно стало когда сердце твое никому и не нужно вовсе. Сначала думаешь — что независим, что любви не существует и что никто тебе вообще не нужен. Иногда смотришь на человека, подсознательно чувствуешь свой ментальный или физический интерес, влечение, а потом твой юношеский максимализм удаляет любые возможности таких мыслей или непринятых чувств. Сердце у него разбилось не только когда Джисон пришел на занятия полностью в слезах и сидел с красными глазами, а когда Кристофер Бан опередил его (снова) и пошел успокаивать Джисона. Тогда, через пару дней они уже кажется шли под руку и улыбались. «Возможно, так тебе будет гораздо лучше, Хани…» Низкая самооценка может сжечь любые мосты, даже вековые крепости. Лишь дай повод загореться, сгореть до тла. Мысль эта не о неверности чувств, а о том, что даже с правильным их наличием — умные люди понимают, что этого совсем мало даже для самого короткого боя. Для них было мало…***
Альфа проходит темные улицы, чтобы постепенно добраться прямиком до приевшийся заправки, у которой не был уже около трёх недель. Минхо прячет красные костяшки в карманах черного пальто, кончик носа стал краснеть от морозной свежести ночью. Ли ни о чем не думает, честно. Лишь бы купить те дешёвые сигареты и вернуться обратно в комнату, чтобы отлично выспаться и прогулять уроки в субботу. — Кхх… Хён, не смущай. — знакомый голос разрезает его нить мыслей, хмуро, теперь, он осматривается. Шелест промерзжих под подошвой листьев перестает хрустеть, темноволосый парень всматривается на несколько метров вперёд, замечая на своей любимой лавочке почти лучшего друга Чанбина и его, теперь уже официального парня — Ёнбока. Старший замечает его и машет рукой, чтобы подошёл. Ни в чем себе не отказывая, тот идёт навстречу. Ёнбок сразу меняется в лице, будто Хо ему ну очень неприятен. Его стройные ноги с колен Со сползают на землю, не сильно он отодвигается от любимого тела. Чанбин терпеливо ждёт, когда тот окажется рядом и в итоге пожимает руку для приветствия. Младший же просто кивает альфе и поджимает губы, чувствуя неприязнь. — Что-то не так? — хмуро спрашивает Ли у омеги, тот отрицательно кивает и смотрит на своего парня, тот молча успокаивает его. — Все нормально, просто холодно уже, пора расходиться. — Чанбин пытается выкрутиться. Минхо лишь смеётся, пробивая и блондина на неловкую улыбку, ведь смех то у него смешной… — А почему тогда здесь сидите? Холодно сегодня. — Ну… Наши соседи решили посмотреть фильм на ночь, попросили погулять часок… Освободили комнату. Альфа меняется в лице, и если Ёнбоку это непонятно, ибо он изучил только своего друга, то Чанбин чувствует это напряжение и боль. Ли знает, что их соседи это Хан и Бан, знает, что те сблизились и вряд ли ему стоит объяснять, чем они там могут заниматься… Он не маленький уже мальчик, все понимает… Альфа поджимает губы в улыбке, пытаясь поддержать ещё хотя бы часть неловкого разговора и сдувается. Со понимает, поэтому отпускает друга. — Ладно, мне за сигаретами надо… Шуруйте по комнатам быстрее. — Они ударяются холодными кулаками и прощаются. Хо идёт под тем же одиноким фонарем в сторону того же забора, идёт не оглядываясь ведь знает, что те двое наверняка ещё пару минут будут там целоваться… — Минхо! — Феликс кричит ему вслед, Ли понимает частично тему, поэтому плотно закрывает глаза до микроморщинок на веках и сжимает зубы: «Только, не надо, прошу…» — Он же любит тебя, почему ты такой дурак! Чанбин оттягивает омегу на себя и ведёт в противоположную сторону, к общежитию. Тот постоянно оборачивается и ждёт оправданий, жаль только у Минхо их уже совсем не осталось.