Немурэ

Эпоха зеленых созвездий 13154г, первая половина месяца Рад, 21 число. День, когда заморозка с пограничного Дома была снята, прошел буднично для его нутра. За год жители не были слишком стеснены, особенно те, кто и при открытых дверях никуда не летал. Оно и на просторах Дома есть где разгуляться. Новостные каналы, согласно объявлению ранее, заработали. Общие новости константы, которые всегда были в доступе, и на год ограничились Системой, вновь запестрели блоками информации. Все, кто хотел, просмотрел основные выкладки общей сути положения дел, а кто нет — лишь кивнул на известия, занявшись делом, которое делалось ранее. Оказывается, их константа бурлит и кипит. Сейчас, после полугодовой войны между Саора и Алман, приоритеты цели сменились. Сарото зарубился с Саора, жёстко. Так как с Алман они состоят в большом родстве, издревле между ними постоянно происходили миграции, а управляющие немурэ являлись родичами, причем из первого круга родства, то и вступиться за него пришлось. На сторону Саора, вот как-то так странно, взял и встал Нуорэ, который ранее бился с Керек-Ворш. Потом они там что-то поделили, да и разошлись мирно перед открытием площадки мена. На удивление, примерно себя вел Ферса-Лем и Валмом. Зато Уноун успел несколько раз зацепиться бортами с Фаинфорт. Да так, что бедный торгаш был вынужден совершить грандиозный обмен боевых таяк на площадке! Он выставил даже личный изумруд женской модели, которым очень гордился!!! В общем, год тишины и спокойствия закончился и пограничный Дом Аталь-Кебеж скинул оковы заморозки. И кто первым попытается поточить зубы о плотную обшивку кораблей до сих пор не соединившегося физически Дома, стоит задуматься. Хотя, если разобраться, то за год интересы у них не пересекались, а замороженные точки координат не трогались. Их даже изучать было нельзя, как делается в случае желания завладеть договорным путем. Так что действительно стоит задуматься, кто первый кинется и по какой причине. За возвратившимся пограничным Домом пристально следили, и не только в константе, но и во владениях нулевого счета. Кадейса, Келдая и Мекхик затаили дыхание. За год они безуспешно пытались остановить разогнавшийся корабль, который маневрировал между астероидами все больше и больше добавляя скорость. Нулевой счет, не получив второго порицания, успокоился: Дома делают то, что хотят, по своему желанию. Открывшиеся границы впустили не только желающих в гости приехать, но и желающих разузнать, увидеть толщину стен, и понюхать не прохудились ли топливные баки. К этим гостям Дом был готов. Спустя несколько дней, чтоб сразу не привлекать внимание, на виртуальной площадке собрались все союзники. Богдан присутствовал только как оболочка таяк-координатора. Он осмотрел трех глав Больших Домов. Фаинфорт, Керек-Ворш и Саора. Все выглядят солидными дядьками, с проседью в бороде или волосах. Глаза умные, движения плавные, но при этом не создается ощущение праздной лености, скорее, отдыха у хищника после долгого преследования добычи. Хорошее впечатление, если быть точным, и твердая уверенность, что выбор сделан правильно. Пока Богдан рассматривал их, немурэ между собой поздоровались, кратко обрисовали ситуацию, задали пару вопросов. Со-главы переглянулись между собой, затем глянули на Вельмехарна. — Координатор, что скажешь? — Саамиран обратился к таяк неприметного стандартного цвета, серый с синим, чуть повернув голову. — Не замечено нарушений. — Таяк прошел к столу, а садясь снял маскировку, превращаясь в пакка. — Ну что ж, немурэ, давайте знакомиться. Два главы из пяти, хоть Домов и было всего четыре, округлили глаза. — Саамиран, — подал голос глава Дома Саора, — ты ведь не будешь утверждать, что этот немурэ…? — Боевой консультант-координатор, пакка Айдани Маише-Таиш. —Кивнул Саамиран, представляя не последыша, а тактика пограничного Дома. Двое из трех союзников на несколько минут замолчали, рассматривая новыми глазами то, что им показывали. Врать и выставлять пустую болванку, даже как отработанную гильзу, никто не будет. Это легко проверить, а отмыться от следа лжи труднее, чем от геля герметика в старых скафандрах. Перед ними действительно был тактик, который превосходит многих из им знакомых умельцев в своем деле. — Поправь, боюсь ошибиться, — глава Дома Керек-Ворш, чуть сощурил глаза и указал на пакка рукой, а сам смотрел в лицо Эльмайна, — он и есть тот «десяток»? — Да. Что тут началось! Эти двое, наперебой, принялись обсуждать тактики, как им понравилось то, что в хвост и гриву, да, как и с какой скоростью, да и много чего еще. Словно игривые котята, перекатывая шарик в лапках с цепкими коготками, окружили удивленного стратега, тактика, просто ошеломительно нечитаемого умельца! Богдан, который не ожидал столь откровенного признания заслуг, даже слегка смутился. Когда на него так Венму смотрел, оно воспринималось иначе, чем тот же взгляд немого обожания от незнакомцев. Но все же было лестно, как гребнем по шерсти, да рукой ласковой, а не в гравитационную воронку всей тушкой. Когда хвалят, оно приятно. После бури в чайной ложке, когда все приняли вид взрослый и важный, начался разговор, по существу. Богдан, который был уверен в сроках строительства, рассказал, что за главную весть будет обсуждать на совете Больших Домов, когда Аталь-Кебеж будет признан одиннадцатым по счету. — Нам потребуется шесть голосов, чтобы решение было принято Системой. — Задумчиво потер подбородок глава Саора. — Идеально будет слово Нонмейна. — Богдан пожал плечами. —Его, как ведро с водой, зажали створки лифта, и кабина не движется. Если кабина пойдет вниз, то ведро будет уничтожено. Если створки не закроются, то кабина вниз не пойдет. — Не понял. Поясни, пожалуйста. — Нонмейн крепко держит бубенцы всех Домов, поэтому с ним никто не связывается. В неразрешимых ситуациях идут за помощью. — Богдан увидел согласные кивки головой. — Это ведро воды, что не дает створкам лифта закрыться. — А лифт, это сами Дома? — Да. — Богдан кивнул головой. — Вспомните, чем занимается Нонмейн в основном. И что могут сделать объединившиеся Дома против него, как вниз пошедший лифт. — Нонмейн держит всех за бубенцы и дергает с одинаковой силой, но всех, а его держат за бубенцы все, но дергают с разной силой, частотой и скоростью. — Усмехнулся глава Саора. — Да, ты прав. Если Дома объединят усилия, то Нонмейн не сможет сказать и слова против, потому как договора оплетены на обоюдной стороне. — Так вот, если с нами будет Нонмейн, то пять или шесть Домов, не важно. — Богдан улыбнулся. — Его голос имеет куда как больший вес. — А если не согласится? — спросил Керек-Ворш. — На этот счет у меня припасено несколько вариантов. Они еще поговорили, после чего разошлись. Тайной коалиции требовался голос Нонмейн. Он был действительно нужен. У этого кудесника есть связи в нескольких константах области. Богдан, разрабатывая план, не собирался останавливаться на одной константе, этого слишком мало. Для численного перевеса необходима вся область! *** В этой комнате вееров, как всегда, не загорался свет. Фигура в платье, что собой представляет прямые линии, четкие углы и пестроту рисунка, сидя на коленях, поджав под себя ноги, безмолвствовала. Двигались только глаза, которые следили за обстановкой, которая разворачивалась за линией прозрачного, но крепкого стекла. Это место, на низком подоконнике, который легко размещал на себе сидящую фигуру, являлось средоточием тренировки выдержки, силы воли и медитации. За границей подоконника, начиная с первого миллиметра пола, и заканчивая потолком, пространство обозначало — пестрая пустота. Сюда, в эту комнату вееров, что расположились на стенах, и без единицы мебели, фаворитка главы Дома Аталь, несравненная немурэ Лавиете Ора, приходит для дум. Когда ей надлежит сделать нечто серьезное и смелое, либо сложное и очень необходимое. Она всегда приходит сюда, садится на подоконник, а за ее спиной рассаживаются на полу личные таяк. С некоторых пор в кругу ее личных таяк появился один простой, не декоративный и не рабочий, да и не боевой. Простой таяк с серыми доспехами, и синим основанием тела, в маске, которую не снять. В данный момент этот таяк, сидя, как и все, нет-нет, да и уклонится от несущегося ножа в лицо, или проигнорирует подзатыльник. Лавиете не следила за тем, что происходит со спины. Все ее внимание приковано к внешнему миру. Там, согласно времени и нагнетанию природного круговорота, начиналась буря. Тяжелые облака, пронизывающий ветер, гнутся макушки деревьев, рябь по воде в водоемах. И эта буря, она не стихнет по велению руки власть имущего. Лавиете считалась не просто так несравненной, потому как могла делать нечто, что недоступно другим. И не только немурэ, но и самой Системе с ее огромными возможностями. Лавиете могла предсказывать события. Без анализа, без расчетов, без знания предпосылок. Именно она остановила руку Эльмайна, когда тот хотел вразумить Венму, еще будучи в женском начале, сходящей с ума по одному острому на язык немурэ. И именно она сказала, что вскоре война с Кебеж прекратится, а они начнут слияние. И это было за два года до того, как Айдани был найден! Кто мог сказать, что будет именно так? Система? Та самая, которой не давали запроса на просчет такого варианта? Или сами немурэ, которые не видели ничего, кроме «здесь» и «сейчас»? А вот Лавиете пришла к главе Дома, поговорила с ним, и сказала, что совсем скоро будет ситуация, при которой они начнут трудное объединение. Из-за чего оно будет трудным, не сказала, так как не видела, но что легко не получится, уже тогда утверждала. Несравненная Лавиете Ора, соперница для Тамайли во внимании Эльмайна, а также политический противник, всецело предана Аталь. Без поиска личной выгоды, потому как выросла представителем разумных из космической расы с геном немурэ. Она отдает себя всецело делу, которое не терпит халатности или невнимательности. Дело, которое всегда на ее плечах. Закрыв глаза, принимая видение, мягко улыбнулась. Ответ на вопрос, который она задавала в пространство, формулируя четко и ясно, наконец-то пришел. — Собирайся, ты возвращаешься к Айдани. Мне более нечему тебя учить. За спиной тут же наступила тишина. Замерли таяк, в разных позах, после чего вернулись на свои места. Все, кроме одного, который выделялся на общем фоне своей простотой и отсутствием изысканности, которую под себя подбирала несравненная немурэ Лавиете Ора. Таяк коротко кивнул головой, развернулся и покинул помещение. Вслед за этим и кеет, направившись к летной зоне. Спустя несколько часов данный таяк прибыл в кеет наследника стороны Аталь. Еще некоторое время потребовалось для преодоления расстояния до личного кеет, нового, куда семья перебралась несколько дней назад. По прибытии таяк прошел к личной комнате супруга наследника, вошел внутрь без предварительного стука, как делают все таяк для этого немурэ. Ему так спокойнее, поэтому роботы производят бесполезные движения, и это при том, что сомат вполне способен предупредить о прибытии гостя. Как оказалось, пакка Айдани Маише получает диссонанс в ощущениях, когда кто-то рядом с ним внезапно говорит о прибытии гостя, но для этого ничего видимого не сделал. При более точной формулировке данных, вышло так, что, воспринимая таяк, как отдельные личности, Айдани совершенно не принимает того факта, что они улавливают сигнал от другого таяк, и тем самым в курсе событий. Для него надо показывать, что сомат получил сигнал, что он с кем-то переговорил, а также стучать в дверь, покашливать при заминке и не обращении на себя его внимания. В общем, вести себя так, словно ты немурэ, который не может мысленно связываться с сетью Системы. Вот тогда Айдани чувствует себя хорошо, не осекается на «поведение робота», и не выглядит растерянным. Но вот в данный момент именно этот таяк вошел без стука. Прошел внутрь, встал перед пакка, чуть склонил голову. Айдани его ждал, так что был в курсе, когда именно этот робот придет. — Итак, сейчас ты отправляешься на территорию Уноун. Мне нужно, чтобы ты за два месяца получил доступ к точкам координат, отмеченным в этом файле. — Богдан перебросил пакет данных лично таяк, без предварительной загрузки в Систему. Пакет перешел с браслета на руке в приемный распределитель на теле таяк. — Когда все координаты будут подтверждены зеленым, дай знать, что закончил. И запомни: ты один, никто не будет тебя подстраховывать. Если случится так, что тебя раскроют, уничтожь точку связи. Дальше действуй согласно плану «срыв». Все, ступай. Таяк, молча, развернулся и ушел. Богдан же заулыбался. Ну вот, план «Б» тоже начал проработку. Уж лучше бы кое-кому дать свое согласие, потому как воин внутри Богдана цели своей добьется. И это произойдет лишь с одним отличием: по согласию или насильно. В дверь постучали, прерывая думы, направленные на план «А» и ответвления при возможных дополнениях. Богдан разрешил войти. Венму улыбнулся его хмурому лицу, прошел внутрь и передал пакет данных. — Итак, что тут у нас. — Богдан углубился в изучение идущего строительства. — Если сохранить темп таким, какой он есть, то за три месяца мы доведем тело до 90% слияния. — Венму сел на пуф, рядом со столом, где чаще всего работал супруг. Как оказалось, ему было удобнее здесь, чем в кабинете. А может еще и потому, что до сих пор не разобрался в себе? — Через два месяца у меня будет готов план «Б». — Богдан глянул на супруга. — Ускорьте строительство. Как сказали со-главы, у них за полтора месяца будут готовы их куски сценария. Также Фаинфорт и Керек-Ворш подготовят свои части, тоже за полтора месяца. Они начнут до нашего полного слияния, словно мы просто вошли в общую струю кислорода и следуем по его течению. Ведь против него шагать, у нас нет сил. Год без квот, без бонусов, пусть и без боевых действий. Даже выполнение договоров со стационарными расами не дало нам ничего. — Хорошо. Насколько ускориться? — Доведи до 100% за два с половиной месяца, либо чуть раньше. Два с половиной это крайний срок. Но не разгоняйтесь, меньше чем за месяц, это подозрительно. — Хорошо, я тебя понял. Мадаи спрашивает, будем ли мы задействовать роботов вместе с таяк? — По расчетам, если завершать в срок до двух с половиной месяцев, — Богдан глянул на Венму, — они нужны? Если да, берите весь парк, усильте охрану. Мы ведь уже использовали малое число до заморозки. Если вписать сценарий для бонуса, то это наилучшее решение. — И не подозрительно. — Венму улыбнулся. На минуту воцарилась тишина. Богдан пересматривал файлы, а Венму любовался им. — Айдани. — В голосе слышались ноты, которые говорили о волнении. — М? — Богдан, дочитывая строчки данных, чуть кивнув головой, показал, что слышит, но изучение данных не прекратил. — Скажи, ты уже обдумал? — Что именно? — О нас. И о… — Я еще не разобрался. Тебя это так заботит? — повернув голову и скользнув взглядом по лицу, мог сказать и без ответа, что это очень важно для медведя. — Да. — Я думаю медведь. Ты ведь понимаешь, что мое мировоззрение отличается? И то, что я тут живу столько лет, с этим мировоззрением, оно не отменяет того факта, что что-то я не понимаю или не принимаю. Мне надо больше времени. Это не так просто, как для тебя. Ты меня любишь и готов на многое. Это понятно даже скудному уму. А я не понимаю, что именно я чувствую, какое название дать этим чувствам. Мне сложно понять себя. Не дави, или я начну бить в ответ. И не потому, что посчитаю такое поведение с твоей стороны неуместным. Медведь, я просто буду защищаться от того, что меня заставляет чувствовать вакуум под ногами. Понял? Венму не сразу ответил. Ему, как ни странно, тоже подумать было надо. Но он делал это быстрее, потому как Богдан прав — у них разное мировоззрение, а отсюда и решение, простое и понятное, находится в более короткие сроки. Ведь, чтобы что-то принять, новое и радикально отличающееся от твоего способа в этом мире жить, надо сломать что-то внутри своего восприятия мира, а затем построить новое, для себя новое. Богдан, который помнил себя мужчиной во всех смыслах, потерял эту простую и естественную способность — быть половозрелым самцом с работающим внешним органом для размножения. Если он не начал кричать в истерике, из-за отсутствия важного органа, которым мужчина в разной степени гордится, то это не значит, что по нему это не ударило. Еще как ударило. Вот только он жизнь прожил в вечном сражении, как на реальном поле боя с потом и кровью, так и на поприще бумажной волокиты после обучения пострелышей, для того самого поля боя, с потом и кровью. И терял он части тела, так что сам факт потери органа не столь болезненным был, как осознание того, что он больше никогда не сможет его использовать по назначению. А это уже психологическое. Как оказалось, спустя некоторое время, когда пожил в среде немурэ, может, оно бы и не было страшным стать младшим супругом, да иногда побыть принимающей стороной? Вот только он и этого не может — тело неми не предназначено для любовных утех. Эти мысли появились недавно, вот сразу после того ослепляющего безумства, которое было после прибытия супруга из его поездки. Времени прошло достаточно, если судить по датам, но морально Богдан загнал себя просто в угол. Из мыслей его сейчас гоняла одна, такая тяжелая, как: «Что я могу ему дать, как мужик?» То есть, банально, нет члена — что делать? Ведь Венму был в его руках, и захоти Богдан, да при наличии бойца в штанах, он бы взял, и не потерпел сопротивления. Да и Венму, который настолько отдался в руки супругу, не захотел бы останавливаться. Но что может Богдан сейчас, когда осознал, что Венму больше чем просто кто-то рядом, чьи психологические срывы опасны для его личного пространства? Он об этом не разговаривал с Маришей, предпочитая варить сердечник в кислотном растворителе. Повезет, не прохудится кожух, а не повезет, ну что поделать, сам виноват. Сначала Венму воспринимался им просто как выгодная сторона. Стратегический аэродром. Не более. Потом их отношения вышли на линию дружеских. Постоянное нахождение рядом, теплота с которой «супруг» к нему относился, и никаких «бабьих» черт в поведении. Богдан, как закоренелый человек своего времени и способа воспитания, а также общества в котором жил, или о котором помнил, что жил, считал, что геи все как бабы. Вот было у него клеше, вот ты хоть тресни, он так видел и считал. Если и были в его окружении заднеприводные, которые не манерничали, то о таких он и не знал. Даже не догадывался. А ведь Венму, чтоб в категорию оных попасть, имел все шансы: целовал его руки, старался прижаться, убрать с щеки что-то несуществующее, лишь бы просто дотронуться. Да банально — он любит мужика! Пусть у того нет члена, но ведь внешне пакка Айдани Маише выглядит как мужик. Симпатичный, в меру развит телом, голос, запах, поведение. Так что тут думать было надо, и много. Думать о том, почему с такими нюансами Венму ему не противен? Сейчас, когда сам Богдан понял, что спокойствие Венму, это не просто стратегический шаг, при котором он сам ничего не теряет, а нечто большее, то попросту испугался. Ранее, когда начинали с комнатой, он был готов сделать что угодно, что не будет касаться своего собственного тела. Для этого Мариша выяснила через Сонму, сомат Венму, что тому больше всего хочется: секс или просто быть в его руках. Так родилась комната. Чистое стратегическое допущение сдачи пары позиций, чтоб выиграть войну. Венму подчинялся, в конце игрищ получал разрядку, его морально и эмоционально отпускало, все оставались довольны. В какой-то момент, и это не с первого и даже не с третьего раза, Богдан вдруг понял, что ему нравится проверять это крупное, подкаченное тело. Проверять на прочность, на выдержку, на гибкость. И сначала он использовал перчатки, все же внутренне еще не до конца отпуская себя — трогать мужика за ягодицы, это ж не так легко, как кажется. Потом перчатки исчезли. Незаметно. Один раз забыл одеть, другой раз просто не стал. Богдан причислил себя к садистам, когда увидел, как Венму начинал реагировать на знакомые и незнакомые игрушки, в повязке или без нее, в томительном ожидании, или без передышки. Всегда заканчивалось тем, что медведь ласкал себя перед Богданом, нереально заведенный. Они в этих игрищах не дошли до черных синяков на теле, но проверили где у Венму больше выдержки, а где он начинает биться в путах буквально со второго удара. И вот тут, как под дых удар — ласкать эти мышцы, эту грудь, ноги и шею, как оказалось, тоже нравится. Богдан не понимал себя, не мог повесить ярлык и сказать: я вот такой! Ранее он сказал, — я садист, — и было спокойнее, словно занял нишу, утвердил координатный путь. А сейчас состояние подвешенное, и куда двигаться, что делать — не знает. Венму, который тоже не может его понять, потому как привык к отчетам сомат, действиям и руководством к ним, согласно сценариям по запросу, был просто обязан думать «как Айдани». Нет, конечно же, он не всецело передавал на таяк все свои проблемы, но привык видеть расчеты, следовать выбранному пути с наименьшими затратами и рисками. Решение принадлежит ему, запрос на расчеты тоже его, но итоги переданы из уст таяк, как самый оптимальный вариант желаемого. Именно по этой причине немурэ в парах практически никогда не расходятся, потому, как варианты согласования в отношениях просчитаны. Это не касается страсти и ревности, любви, но оно всецело взяло быт и совместное проживание. Но Венму не мог этого всего применять с Айдани, потому как его сомат не знал, как вытащить из заблокированного отсека, не желающего выходить капитана. Именно поэтому он сейчас немного подумал, после чего ответил: — Я тебя понял, Айдани. Но и ты пойми — я не таяк, и могу просто не удержаться. — Я тебя услышал. — Пойду, поработаю. Богдан лишь кивнул ему головой, прекрасно видя, как тяжко сейчас медведю. После потери фавориток, а также объявления о том, что обе потеряли последышей, а затем друг за другом последовали на новый круг рождения, Венму подобрали других «леди». Про Тайвэ сказали сразу — в неисправном взлетном случился какой-то сбой. Он неконтролируемо поднялся вверх, затем рухнул и случился взрыв. Тайвэ была внутри, остальные не успели сесть, что спасло им жизни, но от взрывной волны не уберегло. Пожар, который распространился больше чем на километр в диаметре, объясняли просто — топливо при взрыве усилило огненный вал, а хвойные деревья горят очень азартно. Хамилии, которая неудачно упала на острый камень животом, потеряла последыша, а затем не смогла оправиться и последовала за своим урэ-э. Так как Венму был их покровителем, тела отправились в усыпальницу рода Таиш, согласно правилам о семье главы Дома. Семья Оотта удовлетворена всеми объяснениями. Но Аталь все также нуждается в последышах, ведь женское начало со стороны Кебеж растет и радует первыми шагами! Вот поэтому численность фавориток разрослась с двух до семи! Венму, как порядочный наследник, навещает каждую даму к благоприятному дню зачатия, не обделяет вниманием в виде подарков, но держит на расстоянии вытянутой руки. И не позволяет близко подходить к супругу. Более того, он был резко против того, чтобы их показывали, как делали Мулона и Кейно с урэ-э. Этих фавориток в глаза не видел даже Мадаи, и та же Малимель. Хотя эти двое, после случившегося, стали частыми гостями в их новом кеет. Браслет Мадаи был найден, километрах в трех от места трагедии. Если брать паранойю за пятки и привязывать к месту, то на родича можно было бы подумать больше, чем на кого-то еще. Браслет, который он не снимает, и замок там с особой кодировкой, вдруг был потерян. Не странно ли это? Конечно же, Эльмайн и Саамиран, без родственного взгляда, исследовали этот вопрос. Мадаи был абсолютно не причем. Запрос Системе, на исследование вопроса исчезновения браслета, показал, что на второй день Банкета Мадаи зацепился браслетом за выступающий угол одного из столов. Это было якобы случайное столкновение с одним из таяк, который нес разнос с бокалами. Мадаи травмировал запястье, его сразу же отправили в корпус с медицинским оборудованием. Там он снял браслет, чтобы пролечить ушиб, и пока был отвлечен, не заметил, как один из таяк-медиков этот браслет брал в руки, что-то сделал с замком, после чего положил назад, где лежал. Итог проверки показал, что под конец Банкета, когда гости стали разъезжаться, замочек на браслете расцепился и Мадаи просто не заметил, как он упал, как раз в руку мимо проходящего таяк-официанта. Данный таяк после этого, из тела личного кеет, направился в сторону леса, а Мадаи еще оставался с Венму и Айдани, увлеченно о чем-то разговаривая. И о пропаже он узнал только спустя некоторое время, когда сел на корабль капельного пути. В тот момент он начал работать над тем, что они обсуждали с Венму, и ему потребовались данные с браслета. Вот тогда пропажа и обнаружилась, а перевернув все вокруг себя, направил запрос Венму — не находил ли он браслет? Саамиран, который со дня кондульсцента Айдани, а также его возвращения, относился с подозрением к любым странностям, задал Системе вопрос: связан ли Мадаи с данным инцидентом лично? После закрытого расследования, спустя полчаса от запроса, ответ прибыл одним словом: нет. Система не стала проверять открыто всю деятельность данного немурэ, перебрав все модули памяти без огласки. Саамиран прекрасно понимал, что есть вещи, которые не относятся к покушению, и тот же Мадаи хотел бы сохранить в секрете, поэтому запрос сделал с пометкой «скрытная проверка». Итог удовлетворил обоих глав пограничного Дома. Так что Мадаи достаточно часто приезжает в гости лично, либо через клон-таяк. Очень часто именно он приходит для разрешения вопросов, а не к нему наведываются. Это уже стало, как бы, традицией, а при нарушении следует проверять все углы и коридоры, вдруг где-то и что-то полетело в вакуум! Малимель, которая похорошела после того, как оправилась после тяжести, немного корила себя за то, что не смогла помочь Хамилии. Может быть, будь она рядом, той было бы легче, и не ушла бы из жизни? Она ведь, согласно официальной версии, руки себе порезала и в бассейне купели умерла. Утрата, болезненно легла на головы всего Дома, но ничего не поделать, ведь от «несчастного случая» никто не застрахован.