Немурэ

Эпоха Зеленых созвездий 13156г, вторая половина месяца Рач, 62 число. От боли он обмочился, но это было не существенно. Его шок, что вбивал раскаленные прутья в грудь, что уничтожал мозг корабельным взрывом, выплеснулся вместе с болью, адреналином, состоянием, когда прошивает импульсом от пят и до макушки. Это хорошо. Этого ему как раз и надо было испытать. Адреналиновая волна выветрилась, система организма заработала на внешний раздражитель, как на акт опасности. Сбой прекратится, потому что физическая внешняя боль перекрыла внутренний коллапс. Хвала всему мирозданию, ведь у немурэ очень крепкое сердце и вся кровеносная система. Если бы это было не так, то в момент опасности, работа защитного механизма при включении самозащиты для выживаемости, как искра у открытого бака с биастовым топливом, уничтожит тело. Так что взрыв и нарастающий срыв, а затем стресс от нанесения телесного вреда, остановить сердце не способны. Да и сердечных заболеваний у немурэ отродясь никогда не было, этому способствует генетика! Айдани отошел от бессознательного тела, взял со стола нюхательный препарат, подсунул его под нос супругу. Пара минут и безвольное тело, подрагивая, встало на свои ноги. Он был готов продолжать столько, сколько хочет Айдани, но все же внезапно руки и ноги были освобождены. Венму даже встрепенулся. Как так, Айдани не хочет наказать? Но прежде чем он успел по второму кругу накрутить свои нервы, его крепко взяли за руку, заставляя идти за собой. Ноги не слушались, почти готов просто упасть, но крепко держащая за запястье ладонь вселяла силы, и Венму силой воли передвигал ногами. Он дошел туда, куда его вел супруг, дошел и был завален на спину. Движение полоснуло по горящему телу огненной волной, заставляя заскулить в кляп. Раздраженная и посеченная кожа враз напомнила, что только что происходило. Но извернуться, хоть на бок, не дали руки: крепкие, уверенные, горячие. Они легко закрепили его запястья в ограничители, вытягивая над головой. Спустя пару секунд и ноги также были закреплены, только подняты вверх и разведены в разные стороны. Венму почувствовал себя не просто обнаженным и прошедшим порку, но и абсолютно беззащитным. Дернувшись, потому как такая поза ему совершенно не нравилась, она его пугала, почувствовал нечто странное. Замерев, прислушался к ощущениям. Когда опознал их, обомлел: Айдани целовал и покусывал его за щиколотку! Страх дал деру, словно пинком из коридора в вакуум, а в паху потяжелело, опалило жаром, будто сердечник раскаляется. Он не видел того, как его любимый супруг при этом выглядел, мог лишь представить какой он сейчас: блеск глаз, кривая губ, оголенные клыки. И это представлялось такой эротичной картиной, что эрекция себя ждать не заставила. Айдани сейчас кто: супруг или ведущий? Он желает поиграть? Ему расхотелось наказывать до содранной кожи, и он решил помучить? Если так, то Венму был согласен. Да что угодно, лишь бы он простил, лишь бы не смотрел с осуждением. Руки, горячие и жадные, блуждали по бедрам, оглаживали пострадавший живот, задевая красные и малиновые полосы. Это свивало в узел все ощущения, доводя Венму до эмоционального оргазма. Здесь было все: боль от спины, на которой лежал; боль от меток, по которым водили пальцами, целовали губы и покусывали зубы; а еще нежность и фантазия того, как этот искуситель выглядит. Наследник Дома Аталь, не переставая, стонал в кляп. Если бы не наличие ограничения, то было бы слышно мольбы, которые все же не смог произнести внятно; Венму было слишком хорошо. Он почувствовал, что по бокам от живота встали руки, его зад был подперт телом в одежде, а затем движение вверх-вниз, задевающее подрагивающий член. Он прочувствовал это последнее действие так, что через повязку звезды и кометы увидел. Замычав, выгнув спину, позорно кончил, не понимая, почему не смог сдержаться; это настолько ошеломительно, что топливо закончилось раньше, чем можно было рассчитывать. Его колотило, сильно. Боль, наслаждение, тугой и неописуемый комок чувств, что, переливаясь внутри тела, не дал связно мыслить. Он ощущал супруга, который лег на него сверху. Эта тяжесть, этот запах… Венму плакал, не скрывая. В какой-то момент его голос стал слышен, потому как кляп исчез. За ним исчезла и повязка. Из-за слез не видел лица Айдани, но слышал его хорошо. — Тебе не хватает комнаты. Баб тоже. — Пальцы ласково погладили по щеке, огладили под глазом, вытирая влагу. — Ты хочешь секса, со мной. Так? — Да. — Прорыдал медведь, прижимаясь к ладони. — Я не могу удержать себя… я так старался… не получается… — Тш. — Айдани прижал палец к его губам. — Тише, все хорошо. Успокойся. — Огладил ладонью щеку, баюкая и нежа. — Все будет хорошо. Ты только скажи, если снизу будешь ты, а не я, этого хватит? Несколько секунд Венму не понимал сказанного. Затем его рыдания затихли, хоть он все еще продолжал дрожать. Зато глаза открылись так, словно смотрел на взрывную волну сверхновы. — Что ты сказал? — Клон-таяк, Венму. — Богдан чуть приподнял тело и сделал движение, от которого у супруга перехватило дыхание. —Чувствуешь его? Медведь чувствовал. А еще он не мог поверить, что можно и вот так. Что супруг сделает такое для него. Что он… хочет взять? — Будешь снизу, медведь? — Богдан улыбнулся, глядя на изумленного супруга, который лежал под ним, ограниченный, и даже если не согласится — ничего не сможет сделать. — Буду. — Как зачарованный прошептал Венму. — Хорошо, мишка, тогда начнем. — Он сел, тут же принявшись расстегивать рубашку, снимать ее. При этом взгляд, которым пожирал тело перед собой, заставил затаить дыхание. Этот клон-таяк являлся полноценной копией Айдани, даже ароматическая карта соответствовала. Его настоящее тело сейчас лежало на кровати, подключенное к виртуальной площадке, откуда он и управлял клоном. И при этом клон выражал все эмоции оператора. Венму, который смотрел на него, как заколдованный, больше ничего не видел. Вот Айдани снял рубашку, вот он скинул туфли, отсел, встал, снял штаны. За этими движениями было убрано белье, показывая, что клон вполне себе живой, и вполне себе готовый действовать. Пара движений к столу, пара бутыльков, и вот он тут, оглаживает бедра своими руками. Если бы можно было сказать, что вся вселенная перед тобой, Венму так и сказал бы. Айдани для него всё, во всех отношениях. А клон-таяк напрямую связывается с центром удовольствия, заставляя неми желать и хотеть. Этот секс будет полноценным, хоть один из них оперирует роботом; Айдани все почувствует, и ему тоже будет хорошо. Некоторое время потребовалось на подготовку. Сначала это были пальцы, затем небольшой расширитель. Когда Венму перестал зажиматься, прочувствовав приятный отголосок от тела, игрушки заменил Айдани. Он въехал внутрь резко, не давая передышки, подав несколько раз туда-сюда. Взрывкнув, Венму оскалился, сжался и тут же получил смачный поцелуй с языком; его словно выпили. Толчки сотрясали тело, нарастая, язык бился с другим языком, а руки удерживали голову правым запястьем, а левым щипали один из сосков. Под ним тело пылало, билось в путах, стонало и всхлипывало. Когда внутри место, которое отвлекало от боли, начало больше и больше ощущаться, Венму взмолился дать обнять. Богдан сжалился, отцепил его руки, ноги. Медведь вцепился в него, прекрасно понимая, что, сколько бы он ни сжимал это тело, кости не треснут. Было можно быть слабее него, ощущать эту силу, это чувство ведомого, безвольного, но от того свободного. Спина, ягодицы, да даже задница внутри — все отошло на второй или третий план, когда вместе с лаской члена пришла вспышка кульминации. Зарычав, сжимая бедрами и руками желанное тело, Венму бурно кончил. Сразу после этого он плавно отбыл в беспамятство. Богдан, который прошел марафон вместе с ним, прежде чем заснуть, улегшись сбоку, подумал: «Будь я в своем теле, он бы меня сломал». Не отключая сессию, обхватив супруга руками за плечи и голову, погрузился в сон. Завтра будет видно, полегчало ли его медведю, или надо делать что-то еще. *** В омывальне Богдан пробыл некоторое время: стоя под водой, ощущая, как та ласкает кожу, глупо улыбаясь. Первый секс спустя столько лет… это было неописуемо. Восторг, щенячий, если точнее, наполнял все его существо. Хотелось зацеловать всю вселенную, такое счастье его наполняло. Венму ему не отказал. Медленное соблазнение на нижнюю роль на супружеском ложе, плюс срыв, дело сделали, — Венму отдался не боясь, открылся полностью, жаждая принадлежать. Ох, батька Перун, какое же это счастье, обладать душой, сердцем и телом того, кого любишь. И не просто односторонне обладать. Богдан отдал ему всего себя. Пусть через бездушную оболочку, пусть, но отдал все что у него еще оставалось не отданным. Получил в ответ столько, сколько и не мечтал. Жаль, что это был срыв, жаль. И усталость эту, треклятую, бить бы хвостом и мордой о палубу в кислоте залитую! Но, все же, что стало причиной доведения отношений до полной гармонии, не столь важно. Самое главное, — они теперь полноценные супруги. Как же долго Богдан шел к тому, что одна из догм, основополагающих его самцовитости, все же лопнула. И, как он думал, не произошло. Нет ни крови, ни угрызений совести, ни ощущения грязи. Есть только всепоглощающее счастье от того, что он не просто в руках держал любимое существо, но и сливался с ним, заходился в волнах экстаза, дал все, для отдачи и наслаждения. Опустив голову, прикрыв глаза, уперев руки в стену, Богдан повторял перед внутренним взором каждую деталь того, как все происходило. С той самой секунды, когда Венму рыдал от чувства безысходности, своей слабости и того, что чуть не сделал. А затем так ярко его глаза загорелись, такая надежда была в них… Прижав руку к груди, глупо улыбнулся, в который раз. Сердце стучало как сумасшедшее, а затем сладко сжималось от ощущения нежности. Подобное с ним было впервые. Никогда за всю жизнь, что он прожил полноценным самцом, после секса подобные чувства его не одолевали. Да, хорошо поиграв в постели, он всегда был доволен, но не так. Здесь и сейчас, эйфория не просто не отпускала, а раскручивала перед гравитационной воронкой. Опустив руку вниз, обхватив искусственный орган, умело и привычно, но от того еще более волнительно, приласкал сам себя. Память, что рисовала супруга перед глазами, и работа клон-таяк, как заново опустив на жаркое тело, расписала по телу волну острого наслаждения. Вода поливала тело сверху, чуть холодя горячую кожу, создавая нереальность происходящему. Богдан уткнулся лбом в стену, жадно вдыхая воздух. Как же ему сейчас хорошо. Через столько лет, тонну психологического давления и ломки, он вновь ощущает этот орган. Он очень соскучился по этим ощущениям. И его детский восторг смывал весь тот психологический негатив, что копился годами. Пусть через робота, но Богдан вновь ощутил себя полноценным самцом! Выдохнув, домыв тело, вернулся к крепко спящему супругу. Сейчас его тело похоже на пострадавшего в аварии — один сплошной синяк. Разве что голова и шея с кистями рук целые. Даже предплечья все в красно-бордовых росчерках. Присев рядом, огладил щеку, провел пальцами по губам. Если честно, то он хотел увидеть эти губы в определенном месте. Но не сейчас. Не на этой стадии. Они только-только открыли для себя супружеское ложе, абсолютно полноценное. Спешить некуда. Устроившись под боком у мирно спящего супруга, Богдан улыбнулся. Его медведю надо прочувствовать боль, вот ту самую, что осталась после плетки. Это как напоминание, что было, и чтобы врезалось в память, не став иллюзорным барьером. Между ними больше барьеров быть не должно. Никогда. Перекинув руку через живот Венму, прижавшись к нему теснее, заявляя свое право на это тело, уткнулся в шею и блаженно выдохнул. Да, вот так было правильнее всего. *** Венму просыпался неохотно. Вернее, ему было трудно это сделать. Он вчера вынес наказание, лег под супруга, и… Распахнув глаза, чувствуя, как перед лицом все плывет, словно тает под температурой в тысячу градусов, застонал. Тут же его губ коснулось что-то влажное, слегка кислое. Слизнув это, получил еще. Спустя пару минут перед глазами перестало плыть. Осмотревшись, увидел сидевшего рядом с собой супруга, в халате, немного встревоженного. — Привет. — Мурлыкнул севшим голосом Венму, растягивая губы в улыбке. — Привет, медведь. Тише, лежи. — Не дав тому подняться, провел тыльной стороной ладони по щеке и спросил: — Ну, как ты? — Хорошо. Спокойно. Богдан улыбнулся, наклонился и нежно поцеловал в губы. Венму под лаской раскрыл рот, впуская, принимая все, что даст ему супруг. Поцелуй длился достаточно долго: игривый, нежный, слегка заводящий. — Мы будем спать вместе. — Айдани посмотрел в открывшиеся глаза. — Но только я буду управлять клоном. Спать в спальне. В игровой больше секса не будет. Понимаешь? — Да. — Венму расплылся в нежной улыбке. Он хотел его обнять, но сил не было. Совсем. — Спи. — Богдан, тоже, улыбнулся нежно. — Ты весь черный, нужно лечить. — Я заслужил. — Серьезным голосом произнес Венму. — Заслужил. — Кивнул головой Богдан, соглашаясь с ним. — Был наказан. На этом все. Понимаешь? — Да. — Хорошо. Спи. Венму погрузился в сон, счастливый, улыбаясь. Рядом с ним прилег на бок его супруг. Он медленно перебирал пальцами локоны волос, внюхивался в его макушку. Богдан не был молодым мальчиком. Он зрелый мужчина, чтоб бегать от себя самого, словно сопливый подросток. Это была его реальность: влюблен. Богдан влюбился в своего супруга, и больше путать понятие привязанности с этим чувством не будет. Он готов признать это, готов делать вещи, какие никогда и ни для кого не осмелился бы. И ради него, неважно как, но он сделает всё. В омывальне, стоя под струями воды и катаясь на волнах эйфории, всё для себя решил. И многие моменты жизни рядом с этим медведем ему стали более понятны. Он хотел его, уже давно хотел именно вот так, под себя, до хрипоты и с силой вдавливая в матрас. Но еще больше он хотел вот такого взгляда у Венму, на утро после сладкой ночи. Довольный, расслабленный, сытый и влюбленный взгляд. Уткнувшись лицом в макушку медведя, Богдан не мог надышаться запахом любимого существа во всей вселенной. Даже сейчас, находясь в реальности, не управляя аватарой, Богдан чувствовал практически все то, что и с клоном. Ну, разве что, сексуального возбуждения не было. Но это поправимо, ведь клон-таяк теперь воспринимается как презерватив для контрацепции, а его отсутствие, это сессия в комнате. Все просто, и не нужно загонять себя тем, что это был робот. Нет, это просто был презерватив, и конфетка в обертке не есть причина отказываться от него. Наоборот, именно этот «презерватив» сделал все более ярким, жарким и волнительным. Прижав к себе спящее тело, поцеловав в макушку, пакка Айдани Маише принял супруга, до конца и бесповоротно. Принял его, и отдал себя. Тоже до конца, и тоже бесповоротно. Добегался, так сказать…