Немурэ

Эпоха Зеленых созвездий, 13159г. — Что я сделаю? — Мадаи пожал плечами. — Буду искать выход. Если я сюда зашел, значит смогу и выйти. — Он осмотрел все, что показал потенциальному союзнику. — Но для этого я должен перестать быть врагом для среды немурэ. — Врагом? — Венму нахмурился. — Я не Системе враг, а среде. — Мадаи вздохнул. — Ты ведь читал, что произошло в эпоху Отток. А теперь подумай, для кого я могу быть опасен. Мадаи задал правильный вопрос. И правильный ответ не заставил себя ждать. Его стремление найти опасные данные, которые уже один раз чуть было не истребили всю космическую расу, затрагивают защитные блоки Системы. Она защищает расу, регулирует законы, уравновешивает права, но при этом не надевая кандалы. Симбионт, после стольких тысячелетий работы, и Богдан знал это уже сейчас, на данном уровне доверия, задает точки общего мнения. Спустя время, поток данных, расширения доступа, помимо борьбы с третьей стороной, что вмешивается в стабильность жизни Дома, Богдан кое-что уяснил. И это кое-что, оно относится к самой сущности расы. Немурэ и неми можно назвать не взрослеющими детьми. Они, как губка, впитывают знания, и легко поддаются внушению, а также очень быстро переобуваются. Именно по этой причине раса не имеет названия, а только обобщение: с геном немурэ и неми. И то, что они космическая раса, всего лишь показатель того, где именно они живут. Стационарные расы, как и немурэ, выходцы с планет. Вот только первые так и живут на них, за территорию воюют, или договора заключают, а вот вторым этого не нужно. Немурэ способны легко создать место жительства и не бить друг друга за этот пункт жизненного пути. До эпохи Стабилизации, и Богдан все больше и больше убеждается в этом, космическая раса не только едина не была, но и считалась паразитирующим видом. Живя на кораблях, не имея дома, немурэ скитались, грабили, воевали и становились армиями стационарных миров. О тех сотнях тысячелетий нет целостных данных. Даже точной даты гибели их мира, а также времени скитаний, не сохранилось. Приблизительно датируется от двухсот тысяч и до семисот тысяч лет, но эти даты расплывчаты. Может быть и такое, что галактики, которые являлись центрами деятельности космической расы, о которых есть записи и исследования, не первые, и их представители пришли откуда-то еще. До сих пор нет координат родной галактики, а это оставляет много вопросов. И, за столь долгий период времени, какие-то представители исчезли раз и навсегда, какие-то продолжают жить. Одно только известно — раса, на тот период, открыла двадцать семь галактик, и именно в них искали представителей разумных с геном немурэ и неми. Генотип немурэ, при поддержке неми, очень и очень устойчивый. По этой причине межрасовые браки всегда приносили потомство исключительно в виде немурэ. Каким бы ни был второй родитель, как бы ни была сильна его кровь, на уровне зачатия ген неми паразитирует, уничтожает начальные маркера иной карты генотипа, проращивает свои корни и дает развиться геному немурэ. Возможно еще и поэтому раса была стабильна, и не исчезла. До эпохи Стабилизация, представители расы не отличались от человека. Проблема радиации, изначально, сказывалась на снижении иммунитета, увеличении числа заболеваний, и сокращении жизненного цикла. Есть несколько доказательств того, что наемные войска космической расы жили не больше двадцати пяти лет! И при этом они плодились с умопомрачительной скоростью. По этим маркерам, можно было найти направление того, где искать представителей расы. Также каждый немурэ легко распознавал своих, благодаря своему обонянию. Это врожденная способность, такой же отличительный маркер расы, который позволяет определить владельца гена немурэ и неми. Можно сказать, что на заре эпохи Стабилизации, когда все только начиналось и формировалось, поиски шли исключительно нюхачами. И вот когда Систему включили, а она ввела в работу три главных закона, имея, пусть и неполную, базу данных от планеты прародительницы, ясное дело, пошла работа по сохранению основных маяков и координат. Раз закон запрещает убивать себе подобных, но немурэ воинственная раса, был введен флот роботов. Если виртуальных битв, с реальными потерями имущества, недостаточно, то кто запрещает проводить боевые поединки? Опять же, с роботами. С ними нет опасности нанести непоправимый вред представителю расы, и случайно нарушить закон. Постепенно, и это благодаря симбионту, направление мнения и поступков вывели три закона на уровень подкорки с красными сигнальными лампами. Не сказать, что все было гладко, и не нарушался закон. Нет, просто не всей расой, а только теми, кто этого хотел. Не идущая идеология — иди и убей, сопротивляйся, твои права попирают, тебя поработили. Нет, не вот это все, а личное решение. Ну, как маньяки, которые уже родились с маниакальными мыслями и с детства, вместо игрушек, мучают кошек. Основа расы получила крепкие стойки, и корабль совершает посадки уверенно. Для того, чтобы не превратиться в статичные лужи, при том, что абсолютно все блага достаются бесплатно, возведен на пьедестал «хочу» простой робот. И этот пьедестал доведен до абсурда — три цветные полоски ценятся меньше, чем одна черная. И этот вектор координат заставляет расу не просто работать внутри территории Дома, но и проводить договорные позиции между Домами, а также взаимодействовать на площадке мена со стационарными мирами. Причем не поработив и подчинив, как поступили бы предки немурэ, а предложив договор. Добыча сырья или малая часть технологий, не военного образца, либо обмен гражданских квот на центр туризма — для космической расы легче легкого. И вот в эту структуру, которую полирует Система, вылавливая устаревшие или плохо прижившиеся вектора развития, хочет вклиниться Мадаи, со своей правдой. Для Системы он подобен вирусу, который ищет заблокированные данные. И эти данные Системе ничего плохого не сделают, но они же уничтожат цель ее существования: космическая раса. За все года, что Система существует, ни в одной известной ей галактике, больше не осталось представителей с геном немурэ и неми. Собрали всех. И если открыть воронку душ неправильно, а затем, по каким-либо причинам, ее не смогут закрыть — раса будет истреблена. Мадаи — враг космической расы. Так его сейчас видит Система. И дай он ей данные, все что получил за время работы Логова, дай он ей алгоритм, кричи и рычи на то, что знает принцип работы воронки и может ее закрыть, надо только правильные координаты и условия — она не перестанет считать его врагом. Богдан мог понять, что Систему надо воспринимать как брандмауэр компьютера. Он же не может сделать что-то, на что не запрограммирован. Так и она, не в силах изменить маркер «найти и задержать» на «найти и помочь». Прожив жизнь Немурэ, Мадаи тоже воспринимает Систему как часть компьютера, а не как часть жизни. Если немурэ доверяют ей, потому что она создана помогать, он так не может. Для нее он враг, потому что его желание найти опасные данные, может навредить всей расе. Замкнутый круг. И вот в этом темном вакууме блеснула комета. Да такая, что Мадаи за нее ухватился, причем голыми руками. Если комета соблаговолит, то его руки не обгорят до костей, а если нет, то и все тело вспыхнет. Венму, который тоже над словами Мадаи задумался, медленно перевел взгляд на супруга. При чем тут Айдани? Почему его титул пакка так важен? Из-за того, что он знать не знал, о наличии элемента ключ-Кебеж, и ранее прочитанные данные все еще не смогли уложиться в голове, — часть из них казалась полнейшим абсурдом, — выстроить цельную картину у него не получалось. — Почему именно Айдани? — задал вопрос Венму, не выдержав напряжения проводов с данными. — Потому что он прямой потомок основоположников Системы и имеет право внести в нее корректировку, так как стал пакка. — Мадаи усмехнулся. — Не каждый пакка может занять место ключа. Я понял это тогда, когда сам прошел данный путь. Система не воспринимает другого пакка, если в нем нет генотипа основоположников. — И за столько лет, сотен тысячелетий, генотип не изменился? — Богдан, который с биологией дружил еще меньше, чем с дизайном мебели, не мог представить того, что линия родства не прервалась. — Понимаю твое недоверие. — Мадаи улыбнулся. — Когда Анзар Кебеж только тестировал биологический ключ, то собрал свой материал и оставил для хранения. — Что, прости? — Богдан и Венму, одновременно и одними словами, выразили недоумение. — Пакка, всегда, создается из того немурэ, которого искусственно делают. — Мадаи ухмыльнулся. — Предслед Саамирана, если исключить время, является внуком Анзара. Когда Май и Руслан были возвращены, а также их последыш, Система провела проверку генотипа. Из-за того, что ранее у Лиома взяли образцы, Руслан считался его копией. Считай, что это был тот же Лиом, только выращен иначе и думающий иным образом. И поэтому его последыш был внуком для Анзара. Прямым его наследием. Когда я стал пакка, она пришла ко мне в усыпальнице, как и к тебе, — он глянул в лицо Богдану. Богдан кивнул, потому как это было правдой. Система, спустя три года, пришла к нему. Пришла голубым таяк, просветила о текущем положении, о том, что у него будет, если сможет пройти по координатам доверия на 100%. — Так как мою память она прочитала, то сразу отказала в доступе. И пришла не через три года, как к представителю рода, а спустя три месяца. На вопрос «почему», дала ответ: я не рожден ни от генотипа последыша Руслана, ни от генотипа самого Анзара. И пояснила, что для сохранения ключ-Кебеж, материал Анзара используется достаточно редко, и имеет сразу все допуски. Материал от его внука — 100% доверия должен заработать. Так что все ключ-Кебеж, которые она делала, проходили становление пакка, а затем доказывали свою надежность. — Искусственное оплодотворение? — больше утвердил, чем спросил Богдан. — Да. О том, что глава рода Кебеж, став еще и главой одноименного Дома, произвел на свет наследие основоположника, никто не знает. Ну, сейчас мы четверо, плюс сама Система, в курсе истинного происхождения ключа. — Мадаи улыбнулся мягко. — Так что за столь долгий срок, кровь рода не прерывается. В эпохе Возрождения, с согласия последыша Руслана, его семя собиралось, всегда, и сохранялось. Затем каждые сто лет создавался пакка, для корректировки общих узлов Системы. За сто лет она находила недееспособные координаты, которые могли навредить всей расе, а пакка давал ей право исправлять. Когда миновали Ограничение и Структуризация, время появления ключ-Кебеж начало растягиваться и дошло до нынешних тысячи лет. Система, как и раньше, собирает данные, анализирует, выбирает то, что может разрушить стабильность развития расы, а ключ поворачивается в замке, закрепляя результат. — Получается, что предслед Саамирана, — Богдан чуть наклонил голову набок, — должен был быть ключом? — Нет. — Мадаи отрицательно покачал головой. — Исходя из вычислений, Система иногда укрепляет род вводимыми последышами внука Анзара. Таким образом весь род Кебеж предрасположен к становлению пакка, и выживанию в усыпальнице. — Почему? — Венму, который слушал, и ощущал, что не совсем все понимает, мог поклясться — Айдани неприятно это все слышать. Искусственность, созданность… это ужасно. — Потому что космическая раса быстро ко всему привыкает. Изначально, когда симбионта у нас не было, при рождении ни один последыш не имел особого места, под его ложе. Но теперь оно у нас есть. И симбионт, созданный Системой, принимается организмом, как часть тела. Не исключено, что в будущем начнут появляться последыши с симбионтом, созданным еще в утробе. Сейчас такую возможность блокируют установки Системы. — А есть те, чей организм отверг симбионт при вживлении? — задал вопрос Богдан. — Нет. — Мадаи покачал головой. — Когда я стал пакка, Система долго со мной говорила, и этот вопрос я задал. — Он усмехнулся. — Понимаешь, прожив на Земле, я тоже начал думать о многих вещах. И кинематограф тому в помощь. Богдан с пониманием усмехнулся. Уж что-что, а кино со всякими там чипами в башке или восстанием машин — веха в развитии индустрии развлечений. Не меньше! — Она мне сказала, что подобные вещи происходили в эпохе Ограничение. В тот период был разработан один из нерушимых маркеров симбионта: при вынашивании плода, симбионт влияет на тело последыша, которое не будет отторгать био-синес. Тот самый симбионт, который даст Системе право видеть подопечного. И благодаря био-синесу она способна найти его в любой точке вселенной, потому как этот маяк куда как сильнее, чем ее рабочие маяки. — Знаешь, я не понимаю, как работает этот аппарат. — Признался Богдан. — Честно, я до сих пор не могу понять, как в моей голове есть что-то, что связано с компьютером. И, вакуум. — Он нахмурился. — Он же пустой, разве нет? Как сигнал может быть таким сильным, чтобы найти симбионт в любой точке вселенной? А те области, которые она еще не изучила? Где раса ни разу не была? Мадаи заулыбался коварной улыбкой, знающего нечто такое, что интересует всех, но никто не способен найти ответ, кроме обращения к его персоне. Венму, который с этим немурэ работал, и знал часть его характера, мог только тяжко вздохнуть. Сейчас будет буча, со стороны Айдани. — Так, деловой-интересный, ответ на бочку, или придушу, для скорости! — рыкнул Богдан, который эту ехидцу в мимике лица разглядел. А для веса своим словам, как и сказал, поднял хвост и остановил его в опасной близости от шеи родича. — Все-все! — поднял руки Мадаи, рассмеялся. — Нет, ты не изменился! Такой же нетерпеливый! — Какая разница какой я? Рассказывай! — Симбионт подключен к алгоритму абсолютного поиска. — Мадаи почесал висок. — Эта установка, сердце Системы, и где она сейчас, даже не спрашивай. Чем больше немурэ существует, тем четче картинка. Ты ведь понимаешь, что немурэ существуют больше миллиона лет, и взаимодействуют со многими расами. Но для того, чтобы взаимодействие было полноценным, а именно вес квот, Система оценивает найденный мир. — Подняв руки, произвел манипуляции пальцами, провернул кисти, выводя вперед некую схему. — Вот так выглядит первый контакт. Богдан осмотрел макет, после чего мог только прикрыть глаза. Кто создал Систему — гений. А все, кто ее дорабатывает, лишь зажигают маяки. По сути, Система не компьютер, каким его можно представить с точки зрения стационарного мира. Это поток данных, энергия какого-то невообразимого вида, которая легко и просто ЧИТАЕТ миры. Она способна читать энергию планеты, даже если на ней нет жизни, расы, или она вообще сгущенный газ. Также Система легко читает звезды, галактики, квазары. — Я вот сейчас смотрю на ЭТО, и думаю — они создали Систему, или просто открыли энергию, с которой смогли взаимодействовать? — задал вопрос Богдан. — Ты прав. — Мадаи кивнул головой. — Как воронка душ, так и эта энергия — творение космоса. Изменить ее структуру невозможно, удалить или преградить путь — тоже самое, не получится. Все маяки, это лишь слоты доступа, которые работают на этой энергии. Понимаешь? Система, это набор слота доступа, который позволяет на энергии информации, двигаться в определенной последовательности. — И, если существует хищник, что питается данной энергией, мы все в полной заднице, так? — спросил Богдан, глядя на изображение планеты, вокруг которой расположены тонкие нити, что тянутся от сгустков бесформенных облаков. Невидимых ни в одном из диапазонов, но видимых структуре Системы. — На данный момент такого нет. — Мадаи пожал плечами. — Не факт, что его не существует. Но за все то время, что мы используем эту энергию, для запуска слотов доступа и связи между ними, ни одного опасного маркера не проявлялось. Как ты понимаешь, информация, откуда и как именно это было найдено, а затем внедрен первый слот доступа, в Системе не записана. Либо, она есть, но у нас нет права получить эти знания. Я даже не могу сказать, был ли Анзар Кебеж создателем, или он просто продолжал дело рода. Ты ведь знаешь, что наш род имел колоссальные способности в трех направлениях. И инженерия была ведущей. Мне кажется, что уже тогда они могли подключаться к ЭТОМУ, и развивать себя. Где уж род Кебеж нашел такое, в эпоху Тьма, что началась с момента уничтожения планеты прародительницы, данных просто нет. — Ты склоняешься к тому, что они нашли эту энергию, и каким-то образом смогли понять, как ее использовать? — Венму включился в беседу, отчасти разобравшись с охватившим его волнением и предвкушением открытия. — Да, я склонен думать именно так. За все года, что я изучаю структуру Системы, и ее способности читать космические объекты, иного ответа у меня нет. Понимаешь, — Мадаи быстро изменил расположение объектов и отдалил их так, что вместо планеты стала видна галактика, — как бы ни была развита компьютерная сеть, какими бы данными не обладали сервера, вот так легко и просто прочитать галактику… — Он покачал головой. — И скорость, с которой это все происходит. Вот твой координатор, работает над сложной задачей, максимум двадцать минут, так? — Да. Если дело касается координат большого промежутка времени, равного эпохе. — Кивнул головой Венму, соглашаясь со словами подтверждения рабочего времени таяк. — А теперь представь, сколько информации есть, вот здесь и сейчас, в такой галактике. И читать ее, если представить, что Система именно рукотворный компьютер, всего пять минут, просто нереально. — Пять минут? — Венму моргнул. — Как это пять минут? — Для оценки галактики, Система тратит только пять минут. И это время не на получение информации, а на включение всех блоков и маркеров слота доступа, которые задают вектор чтения. Можно сказать, что информация о галактике уже есть в Системе, а слоты доступа просто вытягивают нужные данные. Но, — Мадаи поднял руки вверх, словно взвешивая что-то на раскрытых ладонях, — когда она успела получить данные о галактике, которую немурэ только что нашли? Ведь для того, чтобы связь с Системой была, путь пробития координат выстраивается маяками, что подают сигнал на три квадранта пространства. В одном квадранте вполне может уместиться галактика среднего размера. И, если поисковый отряд только что прошел к новому скоплению звезд, образовавшему полноценную галактику, и не было здесь еще маяка, как Система уже знает об объекте? — Хочешь сказать, Система, это маркер подключения к информационному полю вселенной? — чуть наклонив голову, Венму вильнул хвостом из стороны в сторону. — Вот этого утверждать, без доказательств, не буду. — Мадаи прижал ладони к лицу, протер его, прикрыв глаза. — Это настолько невероятная гипотеза, что лучше не пытаться быть подобными богам. — Убрав руки от лица, он вздохнул. Если Венму не совсем понял, о чем речь, то вот Богдан осознал. Причем глобально. Так-как здесь и сейчас, из собеседников, и молчаливых слушателей, истинным немурэ был только Венму, большинство прекрасно осознавало идущую опасность. Быть подобным богам — наиопаснейший вектор развития событий. — «Мадаи, твой алгоритм, он ведь не может дать переменной в руки силу Богов?» — спросил Богдан, глядя на картинку галактики.