Кусочек счастья

Яркий солнечный луч пробился сквозь мрачные тучи, проливая свой свет на равнодушную землю. Если самой земле было наплевать на эти лучи, то флора имела совершенно другое мнение на этот счёт, каждое дерево, каждый цветок и даже самая последняя травинка тянулась за живительным сиянием. Вслед за растениями поднялись различные насекомые, стремительно перебегающие от одного дома к другому, одного из которых раздавил главный герой этой истории. Хотя он сам этого не заметил, либо же проигнорировал, ведь у него было нечто куда более важное, чем жизнь очередной букашки. Бесцельно бродя по до сих пор сонной деревне, Узумаки продолжал свои размышления о дне, который он ненавидит больше всего, о своём дне рождения, каждый человек считал своим долгом оскорбить или ударить, оправдывая свою жестокость к ни в чем неповинному ребёнку бреднями, однако стоило ему показать свою силу, как эту двуличные твари тут же бросились целовать ему ноги и буквально кричать о своей любви к его персоне. Единственной причиной, по которой Наруто не начал вырезать столь жалких тварей, только лишь из-за обещания своему сенсею. «Чёртов Какаши, как он мог меня обмануть меня как последнего генина?», — несмотря ни на что сенсей оставался единственный человеком на всём белом свете, которому Наруто доверял сильнее, чем самому себе, за что и поплатился. Впрочем, «копирующий ниндзя» доверял своему ученику ничуть не меньше. — Привет, Наруто. — В свойственной себе манере джоунин опоздал на встречу, что-то пряча за спиной. Узумаки решил, что это была книга извращенного отшельника и поэтому не придал этому жесту мало-мальского значения. — Ага, может перейдём сразу к делу, ты ведь не просто так меня вызвал, да? — Я хотел подарить тебе это. — протягивая спрятанные ранее подарки, Какаши улыбался единственным открытым взглядом. Сам же подарок представлял из себя плитку шоколада и странную одетую в бархат коробочку.— Ты можешь открыть еë в момент своего величайшего волнения, шоколад же можешь съесть хоть сейчас.— Проследив за взглядом подопечного, Хатаке не составило труда понять, что Наруто узнал шоколад, ведь именно такое же изделие Какаши годами оставлял в квартире Узумаки, до того как Кушина наконец-то смогла пробудиться от комы, хотя даже после он любил прятать приятные мелочи. — Вызывает ностальгию. Как эти твари избивали меня, и как я дал тебе обещание не трогать их до конца следующего года, ты же понимаешь, что я устрою, да? — Ещё как понимаю, только вот я не хочу этого. Наруто что изменится, если ты убьешь их всех? — У меня нет друзей, Какаши сенсей. Ты прекрасно знаешь, что мне пришлось убить Саске и отправить следом за ним розоволосую суку, хотя убивая последнюю, я определённо был доволен. — Я помню, ты так сильно разозлился из-за еë поступка… — Поступка? Эта шлюха лгала Хинате прямо в лицо, и из-за этой лжи она испугалась меня убежав к шавке, видите ли я монстр, она ебала мозги моей Хинате месяцами, месяцами, Какаши, и как вишенка на торте меня бросили именно в день рождения. По-моему я имел полное право на убийство этой твари. — А ты вместо того что бы развеять эту ложь заставил Хинату-чан в это поверить, если ты не забыл каким способом убил эту парочку, вся Коноха слышала их крики. Чего ты после этого ждал? — Я хотел мести, я просто хотел очистить своё имя. — Наруто, я попрошу тебя поразвлекаться в этот день и прости меня за то, что вскрыл твои раны. — Бывает, Какаши, бывает. И спасибо за то, что выслушал меня, мне действительно… Опять исчез. Интересно Кушина опять пойдёт напиваться или же нет? Впрочем, зачем я задаю вопрос, если и сам знаю на него ответ? Да, даже Цунаде пыталась отговорить еë от этой затеи, говоря о том, что пьянство не снимет камень с души, однако череп Кушины был твёрже обычного. Ну и чём мне себя занять? Поесть рамен, а дальше то что? — Наруто облокотился спиной на ближайшую стену, наблюдая за людьми. Среди бесконечной людской массы джинчурики сумел обнаружить пару лавандовых глаз, скрывающихся под тёмно-синими волосами. — Скучаешь, да? , — ответом на столь едкую фразу Кьюби стало тихое рычание. — Если бы только она, взгляни внимательнее тут и шавка, и Ино, судя по всему у них здесь место встречи, и я явно лишний, уберусь пока меня не заметили, не хочу портить им день своей персоной, — фыркнув, Курама хотел было что то сказать, но Узумаки проигнорировал это и просто ушёл, оставляя счастливую компанию в неведении. Так любимый им окольный путь вновь порадовал полным отсутствием людей на своей территории, гражданские им не пользовались, из-за куда более удобных вариантов, шиноби же в свою очередь использовали верхние пути и не нуждались в этом, что и привело к подобному результату. — Ну конечно же в мой блять день рождения, когда же иначе. — Прорычал Узумаки, пытаясь испепелить взглядом доску объявлений, на которой было указано о закрытии, из-за каких-то проблем, эта попытка ожидаемо ничего не дала. Сгорая от ненависти к этому проклятому дню, Наруто побрëл к себе, распугивая простых людей одним своим видом. — Чем займешься? — Буду спать до вечера, после чего пойду искать пьяную мать, впрочем ничего нового, —Так он и проспал до глубокой ночи, прекрасно понимая к чему всë это приведёт. — Если я прав, то сейчас она должна была вернуться и раз еë нет, то я могу сказать одно: она пьяна в хлам и мне придётся разыскивать еë по всей конохе и за еë пределами, может воспользоваться шавкой, его клан ведь специализируется на поиске, хотя нет, не хочу показывать ему Кушину в таком состоянии, ибо шавка завтра же всем расскажет, а значит он отлетает. — Мой выход, — Девятихвостый лис без труда догадался к чёму всë идет. — Верно, я возьму твоей чакры для улучшения нюха.», — во время их разговора чакра Курамы уже прошла сквозь печать, улучшая тело своего Джинчурики, но одного он не учёл, чакра девятихвостого слишком сильно отдавала в голову человека, словно раскрывая их сущность, по какой-то причине подобное раскрытие проявляет лишь пороки, если верить Кьюби, то в этом нет его вины, просто эти люди такие сами по себе. Интересно так ли это или же Лисёнок просто развлекается, впрочем это не важно, сейчас у меня есть дело важнее. Забравшись на крышу, Наруто начал поиск подходящего запаха, его изменённый нос позволял подобное. — Нашёл, осталось добраться. Запах привёл юного Узумаки на самую простую лесную поляну, однако вид его поразил, серебряный свет Луны превратил это место в нечто невероятное, высокие деревья мягко покачивали ветвями, словно копируя ветер. Лесные травы расстелились мягким ковром, но это прекрасное место было омрачено небольшой горой бутылок из-под саке и чего-то покрепче, на чём спала аловолосая красавица. Набрав полную грудь воздуха, Узумаки решительно приблизился к своей спящей цели. Стоило джинчурики прикоснуться к своей матери, как по руке прошла смесь из электричества, и жара переходящая по своеобразному мосту в тело женщины. Этого заряда хватило для пробуждения Кушины, что несомненно порадовало Наруто, избавляя его от необходимости тащить еë на себе. — Найти тебя было непрос…- Уста молодого Узумаки были запечатаны поцелуем, прежде чем он сумел закончить свою речь. Короткий поцелуй совершенно не устраивал женщину, отчего она и решила его углубить, чем вызвала ещё одну волну удивления со стороны собственного сына. Наруто пришёл в себя и разорвал контракт, однако их губы всё также соединял мост из слюны. — Курама, что с ней? — Я же говорил, моя чакра раскрывает людей, проще говоря она срывает с них маски и мало меня так ещё и алкоголь добавил свои усилия, а сейчас ты имеешь дело с гремучей смесью. Да и если быть честным, то ты далеко не против, просто признай, что ты хочешь еë, в конце концов это твои настоящие желания.

Здесь должен был быть хентай, но я не смог нормально его описать, а портить эту работу откровенным мусором не желал.

Несколько дней Наруто с Кушиной не контактировали, стоило им случайно встретиться как еë лицо тут же краснело от гнева, а сама обладательница столь прелестного лица спешила удалиться, даже когда Джинчурики прижал еë к стене, вместо ответа он услышал исчезновение теневого клона. Узумаки это надоело окончательно, и он открыл подарок Какаши, в котором была дорогая зажигалка и контрастирующая с ней пачка дешевых сигарет. Зачем зажигалка и сигареты, если сам Какаши не курит, Наруто не понимал, но сам подарок придал ему душевных сил, и мужчина пошёл к своей цели. Передо мной стояла деревянная дверь с вырезанными на ней руническими символами. Эта заветная для меня дверь, была подобна неприступной стене, укрывающей от моего взора самого дорогого человека в моей жалкой жизни. Я стою перед ней больше тридцати минут, пытаясь вернуть себе ничтожные дольки моей уверенности в себе, настолько сильно я боялся открывать эту дверь и зайти к Кушине. — Наруто, будь мужчиной и скажи всё, что ты думаешь, если Кушина тебе откажет, то ты, безусловно, будешь страдать, но разве эти муки будут сильнее твоих РАН, нанесенных сомнением? — древний лис решил поддержать своего друга, готовясь принудительно забрать его тело, чтобы Наруто ничего с собой не сделал. После чего планировал уйти из этой страны, давая своему другу совершенно новую жизнь. — Ты прав, эта жизнь слишком коротка, но, Ками, как же мне страшно, — мелкая дрожь начала колотить тело Узумаки, на его лице начал выступать липкий маслянистый пот, однако Джинчурики нашёл в себе силы схватить ручку двери и открыть еë. Стирая со своего лица пот, Наруто вдохнул полную грудь, казалось бы, такого ледяного воздуха и вошёл в помещение. — Удачи, Наруто, — положив голову на лапы, Кьюби принялся наблюдать за действиями своего соседа. Несмотря на освещенное несколькими лампами пространство, комната будто тонула в темноте, глаза Узумаки блуждали по помещению в поисках заветного водопада алых волос, но нигде не мог его найти. —Да где же она? — сердито выплюнул Джинчуурики, сдерживая желание уничтожить что-нибудь ценное грубой физической силой или используя техники ниндзя. Подходя к окну, Узумаки достал из кармана куртки любимую зажигалку, подаренную ему Какаши-сенсеем на девятнадцатилетние. Прекрасная работа, выполненная из стали с накладками в виде кости, откуда у его учителя деньги на подобное Наруто не интересовался, в конце концов, это не его дело. В дополнение к столь прекрасной зажигалке шли самые обычные сигареты, что со стороны вызывало странное чувство чего-то неправильного, однако их обладателю было на это наплевать, он просто наслаждался ими. Выпуская дым, мужчина размышлял, чтобы сказать Кушине, как убедить еë наплевать на догмы и запреты и прожить жизнь чего-то большего, чем просто родственников, он хотел тело, сердце и душу красноволосой красавицы, пусть и понимал, что ему будут отчаянно противостоять. Понимая всю глупость и безответность своих желаний, мужчина позволил себе болезненную улыбку, взглянув на своё отражение в зеркале, блондин обнаружил кроваво-алые глаза сверкающие в темноте, подобно слабому огню. — Мы думаем об одном и том же, да, лисёнок? — Если она тебя отвергнет, то ты возьмешь еë силой, я прав? — Нет, я и так разбил Кушине сердце, не стоит крушить его ещё раз только из-за смеси похоти и боли. К тому же, она будет шуметь и это привлечёт внимание, а мне такого счастья не надо, всё равно мы с тобой уйдём из этого проклятого места, не важно с Кушиной или без. Пожалуй, сменю освещение, здесь слишком светло, — потушив всё лампы, Узумаки поставил стул посреди комнаты, получая некоторую долю удовольствия от атмосферы таинственности витающей вокруг его алоглазой фигуры почти полностью незаметной в полумраке. — Тебе всегда нравились игры с освещением. — Будем ждать столько, сколько понадобится, к тому же тебе не привыкать. — Как же жестоко. Наруто, пока позволь мне рассказать тебе историю из моей памяти о подобных взаимоотношениях… — больше получаса девятихвостый лис рассказывал древнюю историю. Как таковой, подобная истории не имела счастливого конца, женщина не выдержала того факта, что забеременела от своего же сына и убила себя, а следом за ней отправился и еë любовник. — У моей истории будет счастливый конец, не сомневайся! — разрушая всю старательно созданную атмосферу загадочности, Наруто на мгновение позволил себе поднять кулак в воздух и выкрикнуть о своём упорстве, правда, спустя секунду он ударил себя по лицу. Ещё пятнадцать минут томительного ожидания не прошли даром, и дверной замок начал открываться, впуская в здание виновницу торжества.  — Ну здравствуй, дорогая, — в полумраке, нынешние глаза Узумаки выделялись особенно ярко, впрочем, глаза его матери были такими же манящими. — Что ты здесь делаешь? — у двери стояла женщина, чью, безусловно, потрясающую фигуру скрывало от мира зелёное платье до пола с открытой спиной, обнажающей белоснежную кожу, а алые волосы, достигающие своей длинной бёдер красавицы, были распущены. Прекрасные голубые глаза были настолько завораживающими, что стоило лишь один раз взглянуть в них, и человек уже никогда их не забудет. — Я хочу поговорить о нас, разговор минут на двадцать-тридцать, не больше. — Нет никаких нас, Наруто, я твоя мать, наша ночь была ошибкой. — А несколько дней назад ты говорила другое: « Наруто, пожалуйста, сделай меня своей. Кончай в меня, я хочу детей от тебя, любимый» после чего ты поцеловала меня, это так, чтобы ты освежила память. — Я была пьяна, это была ошибка. — Кушина, пойми, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей, — не выдерживая подобного волнения, Узумаки решился на отчаянный шаг, он одним рывком добрался до своей матери, впиваясь в еë губы и прикрывая глаза. — Я вижу в тебе только женщину, я хочу твоë тело, твою душу и твоë сердце, — волнение парня было настолько сильным, что он не решился взглянуть на нее, ожидая реакции своей любимой. Она последовала, только эта реакция была совсем не той, на которую надеялся Наруто. Пощечина, вот всё, что ожидало его, причём сила этого удара с лёгкостью могла сломать Узумаки челюсть, однако вместо этого, она лишь повредила губы парня, из-за чего изо рта пошла тоненькая струйка крови, почти такая же алая, как и глаза джинчуурики. — Убирайся, УБИРАЙСЯ! — яростно прокричала Кушина, пытаясь дать своему сыну ещё одну пощечину. Однако еë рука была перехвачена ладонью Наруто, чьи глаза вновь приобрели голубой оттенок, только вот вместо прежней радости с надеждой там был только холод, так же из его глаз шла одинокая слеза, несмотря на это, его хватка была слишком крепкой для женщины. — Я тебя понял, но как же сложно с вами женщинами, — выпуская из хватки руку кровавой хабанеро, Наруто направился к выходу, — Я всегда буду любить тебя, Кушина, и никогда не смогу принять другого мужчину рядом с тобой, — стирая следы своих слёз, мужчина старался отогнать от свой души лëд, стремительно захватывающий каждый кусочек, каждую каплю сознания Узумаки, что не могло не проявиться на помрачневшем лице. Несколько секунд спустя, Наруто уже прыгал по очередной крыше, обдумывая как ему жить дальше. — Наруто… — Пожалуйста, заткнись, сейчас мне не до тебя, — на удивление лис послушал просьбу носителя и замолк, позволяя Узумаки прыгать в полной тишине. Как ни странно, ноги привели его на ту же поляну, на которой он и сблизился с собственной матерью. — Как думаешь, может ли чакра исцелить мои раны? — Я же предупреждал тебя, у подобных историй всегда печальный конец, теперь ты знаешь это на личном опыте. — Помнишь, как ты говорил, что заберешь моë тело, уничтожив мой разум? — На что ты намекаешь, мальчишка? — Забирай, оно твоë. — Ты так легко сбегаешь от проблемы, от боли. Самому-то не стыдно? — А ради чего мне продолжать существование? Единственный человек, которого я любил больше жизни, отверг меня, а друзья давно забыли обо мне в погоне за собственными желаниями. Я вновь остался одиноким и никому не нужным, мне это надоело, забери мою боль, забери мою душу, Курама. — Наруто, — услышав крик своей любимой, Джинчурики обернулся, заметив красноволосое бедствие, он лишь горько улыбнулся, — не делай этого! — И почему же? — Потому что, я… —-запнулась Хабанеро. — Потому что ты что? — безжизненно произнес Узумаки. — Я… Я не могу сказать! — съежилась Кушина в страхе. Как только прозвучали ее последние слова, рука юноши потянулась к печати на животе. — Стой! —в ужасе дернулась вперед красноволосая, — Я скажу… — втянув побольше воздуха, она закричала во всю мощь своих легких, — Потому что я… ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДУРАК! Юноша прекратил движение руки к печати и повернулся к матери всем телом. — И тебя это заставило понять только то, что я собирался отдать мою душу на съедение? — зло спросил Наруто. — Нет… Я уже давно поняла это, но отрицала… Я боялась мнения общества, а потом… Вспомнила, что в нашем клане это не является бедой. Я боялась, что наши возможные будущие дети могли бы родиться с генными отклонениями, но потом вспомнила, что наша чакра и кровь сама выправляет все генные отклонения, что могут быть… Как только я это вспомнила, я тут же рванула за тобой и застала тебя тут и сразу поняла, что ты собирался делать, — с каждой фразой, молодая женщина делала шаги по пути к своему возлюбленному сыну, — И меня охватил такой ужас, — вот она уже стоит прямо перед ним и с нежностью и любовью смотрит прямо ему в глаза, — Я… Очень боюсь потерять тебя… Любимый, — ладонь Кушины нежно легла на щеку Наруто, — Я люблю тебя, сын. И как мать, и как женщина, — от природы розовые нежные полные губы Кушина прижались в губам Наруто в нежном поцелуе, который вскоре из любящего превратился в страстный. Язык Наруто сплетался с юрким язычком матери в страстной битве между их губами, было не сразу понятно, кто победит в этом противостоянии. В конце концов Кушина сдалась властному языку сына и позволила ему хозяйничать в ее рту. Ладонь юноши легла на упругую попку матери и сжала ее, заставив женщину простонать в рот Наруто. — Пойдем домой, сынок. Я приготовлю сюрприз! — слегка охрипшим от возбуждения голосом произнесла красноволосая, осматривая сына знойным взглядом с ног до головы, особо задерживая взгляд на твердости в области паха. — Мне даже стало интересно, что ты задумала, мама, — хищно улыбнулся Узумаки, приблизившись к уху матери и прикусив мочку уха, посылая заряд электричества по всему телу женщины. — Поверь, любовь моя, — завлекающе улыбнулась Хабанеро, — Тебе понравится наше свидание… И его продолжение! — Наруто, ты же… — не смотря на все попытки древнего лиса спрятать своë волнение, оно всë равно просочились игнорируя такую мелочь, как недоказанность фразы. — Ты же понимаешь, что она как минимум что-то недоговаривает, а как максимум лжёт во всëм, если ты об этом, лисёнок, то да понимаю. Я вижу это в еë глазах, она просто боится тебя, и что страшнее она боится меня. Кушина трусливо прячет себя под маской любви, лишь бы ты не вышел на свет. Возможно на это также повлияло наше родство, вот она и начала нести откровенный бред о клане лишь бы я поверил, и я хотел поверить, так сильно хотел. —Что ты сейчас чувствуешь? — Боль, злость, обиду, разочарование и хрупкую надежду. Сам понимаешь, что никто не хочет видеть ложь в глазах своих близких, даже сейчас я хочу ей верить, но не могу. Тот редкий случай когда я жалею о том что вижу людскую ложь. — Наруто, мне жаль, но я предупреждал тебя о последствиях, — несмотря ни на что, Курама чувствовал жалость к своему другу, но это не помешало лису ещё раз напомнить о его действиях. — Да ты предупреждал, а я как мальчишка не послушал и поплатился, впрочем оно того стоило. Интересно, как повернется судьба дальше …— произнёс молодой Узумаки, проводя когтями по печати, окрапляя ту каплями свежей крови. — Как думаешь, лисёнок, заслужил ли я свой кусочек счастья? — Это решать тебе, вы люди часто говорите, что судьба человека в его же когтях, и ты не исключение. Поступай так, как считаешь нужным, впрочем не имеет значение, что будет дальше, я всегда буду на твоей стороне, Наруто…