КНИГА 1. В СВЕТЕ КРОВАВОЙ ЛУНЫ. ВСЁ РАДИ ЛЮБВИ

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Джин покинул Чонгука и за это время он ни разу не дал о себе знать. Первое время тот еще держался, загружая себя работой и тренировками, но как бы сильно он не уставал, ночами его накрывали воспоминания о гладком и упругом теле хёна. Его кожа помнила прикосновения сильных и в тоже время таких нежных рук, а губы ощущали на себе прохладу от желанных поцелуев. Полные страсти и опасности красные глаза, трепетный и такой возбуждающий голос, звучащий в голове юноши не давал ему спокойно заснуть. Ранки от клыков на его теле нестерпимо зудели, вызывая сладкую истому, которая спускалась к паху и возбуждала еще сильнее. От невозможности прижаться к любимой груди и получить разрядку, Чон испытывал душевные страдания, которые заставляли его рыдать в подушку. Неглубоким и беспокойным сном он забывался лишь под утро, поэтому его глаза всегда были красными, а сам он становился крайне раздражительным. Лишь одна надежда на то, что с хёном все в порядке и он обязательно вернется к нему, не давала макнэ окончательно сломаться. Утро выдалось солнечным и теплым. Маленький лучик проник через узкую щель в шторах и угодил Чонгуку прямо в левый глаз. Тот недовольно заворчал и, накрывшись подушкой, хотел досмотреть свой сон. Ему снова снился Джин, только теперь он больше не боялся солнца, и они вместе на песчаном пляже в легких волнах океана занимались любовью. Киму так шел золотистый загар, что делало его еще более сексуальным и юноша никак не мог налюбоваться им. Это были настолько реалистичные ощущения, что Чон не хотел просыпаться, но этот назойливый лучик прогнал остатки сна окончательно и ему пришлось-таки встать, чтобы с головой окунуться в повседневные дела. В честь дня рождения макнэ хозяин пиццерии дал ему выходной и тот весь день провел со своей семьей в парке аттракционов. Они катались на различных каруселях, ели мороженное и сладкую вату, запивая ее лимонадом, участвовали в конкурсах, где Чонгук выиграл несколько мягких игрушек. Все это время он старался выглядеть радостным, чтобы не расстраивать родных. Когда солнце начало клониться к закату, в его душе зародилось волнение и макнэ стал часто оглядываться и высматривать в толпе знакомые черты. Даже по приезду домой он остался во дворе и, сев на лавочку под деревом, стал смотреть на звезды, прислушиваясь к малейшему шороху. Уже ближе к полночи мать вышла из дома и, сев рядом с ним, спросила: — Чонгук, дорогой, тебе сегодня все понравилось? — Угу, — ответил он, продолжая смотреть в небо. — И ты себя хорошо чувствуешь? — Да, а почему ты спросила? — Просто ты под вечер выглядел каким-то напряженным. — Да? Устал, наверное. — Сынок, с тобой точно все в порядке? — Да все нормально, мам. — А мне показалось, что ты ждал кого-то. — Ждал, но он не пришел и не позвонил, а это значит, что ему наплевать на меня. — Не торопись с выводами. Возможно, с ним что-то случилось, и он просто не может дать о себе знать. — Спасибо, мам, умеешь ты успокоить. — Это я к тому, чтобы ты не воспринимал все на свой личный счет. У человека может быть множество причин, по которым он не может связаться с тобой, но это не значит, что он забыл о тебе. Это твой новый знакомый, с которым ты меня никак не можешь познакомить? — Да, но это, не потому что он не хочет с тобой знакомиться, просто… — Просто что? — Мам, он — сын известного магната и его жизнь у вех на виду. За ним охотятся сотни папарацци и не все они честны и вежливы в своих высказываниях, поэтому он не хочет вовлекать нас в эту грязь. — Однако ты сам общаешься с ним и вас должны были увидеть вместе. — Мы общаемся тайно. Он заказывает еду, я ее привожу, вот и все. — Это с ним ты был в Альпах на Рождество? — Да, поэтому я поехал к нему один. — Ты его любишь? — Мам, что за вопрос? — Чонгук, ты уже взрослый и я не в праве вмешиваться в твою личную жизнь, но с тех пор, как появился этот твой таинственный друг, ты очень сильно изменился. Такие изменения свойственны лишь влюбленным и даже не смей это отрицать. Макнэ в смущении опустил глаза, ибо не знал, как признаться матери, что вопреки всему полюбил мужчину. — Значит, это правда, — подытожила она. — Чонгук, ты уверен, что поступаешь правильно? — Уверен, — буркнул он, глядя в сторону. — Больше всего на свете я боялась именно этого, что ты выберешь нетрадиционный путь. Я надеялась, что эта участь минует тебя, но ведь сердцу не прикажешь. Ты действительно его любишь? — Да. — А он тебя? — Тоже. — Что ж, я уже однажды сказала тебе, что не буду осуждать твой выбор. Просто хочу, чтобы ты не ошибся и был счастлив. — Мама, поверь, я счастлив только с ним. — Я верю, — вздохнула женщина и обняла сына. — Спасибо, — ответил он, уткнувшись в ее грудь. Вот так, обнявшись, они посидели еще какое-то время, а потом мать пошла в дом, но на полдороги вернулась и протянула Чонгуку конверт. — Что это? — спросил он. — Не знаю, — ответила она. — Я нашла его в коридоре у двери. Видимо, кто-то подбросил в наше отсутствие. Юноша с волнением взял конверт и повертел его в руках, но он был чист с обоих сторон, хотя внутри него явно что-то находилось. Женщина понимающе улыбнулась и ушла в дом, а сын тут же разорвал плоскую оболочку и достал билет на самолет с небольшой открыткой. Чонгук с замиранием сердца открыл ее и прочитал: «Привет, макнэ! С совершеннолетием тебя! Жду, с нетерпением в нашем уютном домике в Альпах. Приезжай скорее! Твой любящий босс, Джин». Радостная улыбка парня в этот момент могла затмить яркую луну на темном небосводе. Он заглянул в билет и ужаснулся, до вылета самолета оставалось полтора часа и Чон кинулся в дом, наскоро покидав в сумку теплые вещи. Паспорт с билетом и открыткой, он положил во внутренний карман куртки и, взяв шлем от мотоцикла, поспешил на задний двор. — Чонгук, ты куда? — забеспокоилась стоящая в дверях мать. Макнэ подошел к ней, крепко обнял и, радостно заглянув в глаза, сказал: — Я скоро вернусь. — Это известие от твоего друга? — Да. — Значит, я была права, и он не забыл о тебе. — Мам, я люблю тебя. Сын поцеловал мать в щеку и вышел из дома. До аэропорта он долетел за двадцать минут и, оставив мотоцикл на стоянке, прошел регистрацию, заняв свое место в самолете. Макнэ еле выдержал этот длительный полет, но одна надежда на то, что он наконец-то увидит Джина вызывала в нем неудержимый восторг. Глядя на сменяющиеся пейзажи за иллюминатором, юноша в деталях представлял встречу с Кимом. Добравшись до нужного домика на такси, он с волнением забежал внутрь и, кинув сумку на пол, стал обходить комнаты, зовя хёна. — Джин, я приехал! — но ответом ему была тишина. -Джин, что за шутки, выходи! Джин, ты здесь? Эхо его голоса разносилось по дому, но ни в одной комнате он так и не смог найти Кима. Тут только до него дошло, что на улице ярко сияло солнце, а окна в доме не были занавешены шторами. В камине чисто и по аккуратно сложенным дровам возле него стало понятно, что его еще ни разу не разжигали. Чонгук заглянул на кухню и открыл холодильник. Кроме стандартного набора готовых блюд, которые входили в оплаченное меню, в нем ничего не было, а это значит, что Джин здесь даже не появлялся. Зачем тогда он прислал приглашение: хотел посмеяться или с ним что-то случилось? Хотя, может, Чон зря себя накручивал, и вампир ждет темноты, чтобы прийти к нему? В любом случае ему ничего не оставалось, кроме как ждать, поэтому юноша не спеша разобрал свои вещи, сложил их в шкаф и, приняв душ, переоделся в домашние штаны с толстовкой. Он прошелся по дому и занавесил все шторы, а затем разжег камин. В баре нашел красное вино и, налив его в бокал, сел на пушистый ковер, включив музыку на своем айфоне. Красивая мелодия под потрескивание огня немного успокоила растревоженное сердце Чона, а алкоголь снял напряженность, сковавшую его тело. Макнэ сам не заметил, как выпил полбутылки, после чего его сморил сон. Он проснулся оттого, что кто-то нежно целовал его живот, поднимаясь выше под толстовкой. Чонгук открыл глаза и его дыхание тут же участилось от накатившего возбуждения. — Джин, — простонал он. В этот момент в разрез его толстовки просунулась голова хёна. Его лицо озаряла довольная улыбка, а в глазах блестели огоньки неистовой страсти. — Привет, макнэ, — сказал тот своим бархатным голосом. — Прости, ты так сладко спал, и я не хотел тебя будить, но ты такой милый во сне, что я не удержался. Тут только Чонгук почувствовал, что на нем больше нет штанов, а Ким уже расположился между его ног, надев презерватив и смазав пальцы смазкой. Он впился в губы юноши, жадно сминая их и проталкивая свой язык внутрь. Одновременно хён ввел один палец в анус, заставив макнэ выгнуться и глухо застонать. — Джин, подожди, — выдохнул он, пытаясь отстраниться. — Я хотел спросить… — Все потом, Гук-и, — ответил тот, целуя его лицо. — Я очень по тебе соскучился. — Я тоже, но, ммм, — тело юноши вновь выгнулось, потому как Ким добавил второй палец и задел простату. — Никаких но! Сейчас ты почувствуешь с каким нетерпением я ждал этой встречи. Парень приподнял упругую попку макнэ обеими руками и сильным толчком вошел в нее. — Джин, ах! — задохнулся Чонгук, вцепившись в крутые плечи и принимая в себя член парня все глубже и глубже. Хён впился в его губы страстным поцелуем и соприкасаясь с его языком, вызвал в нем новую волну возбуждения. Чон одной рукой взъерошил его волосы на затылке, а другой нежно гладил по напряженной спине, обхватив ногами бедра. Вампир усилил напор, входя в юношу до основания, заставляя его громко стонать и извиваться под ним. Когда тот уже был близок к оргазму, Ким припечатал его руки к ковру и, ускорив движения, как всегда, впился в сладкую вену на шее. Через несколько толчков Чонгука накрыла просто фантастическая волна наслаждения, которая мелкой дрожью прокатилась по всему телу. Джин замедлил движения, но каждый его последующий толчок продолжал приводить макнэ в исступление. Облизав свои окровавленные губы, он нежно поцеловал ранки и шепнул ему на ухо: — Я люблю тебя. — И я тебя… Амм… Очень сильно, — простонал юноша. — Расскажи, как ты скучал по мне. — Ммм, это было самое ужасное время в моей жизни. Ким посмотрел в его такие милые и страстные глаза, а затем спросил: — Правда? — Да, — выдохнул тот и, закатив глаза, плавно выгнулся под ним, ибо хён даже и не думал выходить из него и продолжал медленно двигаться, вновь возбуждая макнэ. — Ты такой секси, что я впервые за всю свою долгую жизнь не могу устоять перед человеком. Джин слегка отстранился от Чонгука и стал игриво касаться кончиком своего языка его губ. Юноша пытался губами поймать его, но хён лишь лукаво улыбался и продолжал дразнить. Опустив руку к уже твердому члену макнэ, он несильно сжал его и стал двигать рукой вместе с собою в такт, водя большим пальцем по гладкой головке. — О, да, Джин, — простонал Чон. — Еще. Не выдержав больше такого наплыва удовольствия, юноша приподнялся на локте, а другой рукой за шею притянул к себе вампира, страстно впившись в его сочные губы. Нависнув над ним, тот ускорился и через некоторое время сам задохнулся от накатившего на него крышесносного оргазма. Уткнувшись лбом в грудь макнэ, хён не мог отдышаться и, слушая бешеный стук сердца, не верил, что это происходит с ним. На протяжении сотни лет Ким никогда не испытывал такого накала страстей и думал, что ему уже никогда не ощутить таких мощных чувств. Однако Чонгук напомнил о том, что он тоже когда-то был человеком. Лежа с горячим парнем в обнимку, Джин понимал, что не совсем еще растерял свою человечность, раз может еще так искренне любить.