Полетели

«Нет, — подумал Оливер. — Нет, нет и нет». Он остановился и даже отступил на полшага назад. На большее его не хватило. Просто понаблюдать, отметить перемены, жадно слизать взглядом мелочи, чтобы… «Не надо», — сделал он еще одну попытку. Бесполезно. Оказалось, что десять лет не изменили в нем практически ничего. Десять лет, подумать только. С ума сойти. Он и сходил. С самого первого, наверное, дня, когда оказался на трибуне и увидел… Нет, с правильными словами у него до сих пор было напряженно. Рыжие волосы, натуго стянутые в хвост, чертовски синие глаза — ни у кого больше таких не встретилось, ни разу, — манера полета как у хищной птицы. Ловец Гриффиндора Чарли Уизли, пояснили ему. Оливер пропал еще тогда, но маленьких мозгов не хватило это понять. Он думал, что влюбился в квиддич. Хотя и это тоже, конечно. Большеглазый восторг первокурсника, которому гриффиндорский ловец казался круче Дамблдора и самого Мерлина, через несколько лет сменился яростной еженощной дрочкой на главное квиддичное божество факультета, школы, всей Англии. Чарли бредил небом, а Оливер — Чарли. Днем вычерчивал стратегии, а ночью — воображаемые узоры на воображаемой спине, днем сжимал метловище, а ночью — собственный член, глуша стоны подушкой и мечтая, что когда-нибудь Чарли его заметит. В «Паддлмир Юнайтед», или в сборной, или где там они будут играть после школы. Заметит его любовь к небу, вратарский талант, симпатичное лицо — ну хоть что-нибудь должно обратить на себя внимание! Вот тогда Оливер расскажет обо всем, и жизнь станет сплошным победным матчем. А в том, что они будут играть вместе, Оливер не сомневался. Он собирался вывернуться наизнанку, чтобы попасть туда же, куда Чарли. В драконий заповедник под Клуж-Напока, как оказалось. Зашибись. — Это точно? — пытал он младшего брата Чарли. Перси не понимал его настойчивости и нудно повторял, что да, Чарли всегда любил животных, его даже Хагрид хвалил, и нет, в семье никто не удивлен, квиддич квиддичем, а драконы драконами. Чудесные создания, по словам Чарли, под которыми Перси явно не подписался бы. Оливер минут десять всерьез раздумывал насчет карьеры охотника за драконьими головами. Остаток хогвартских лет он угробил на совершенствование квиддичных навыков и ненависть к Чарли Уизли, подкрепленную регулярной мастурбацией на него же. Последнее было вредной привычкой, от которой Оливер планировал избавиться сразу после выпускного. Надо сказать, план почти удался. Он вспоминал о Чарли не чаще раза в месяц, а при напряженном графике тренировок и того реже. Но все же желание тлело в нем, вспыхивая время от времени ярким пламенем, как и бессмысленная, детская злость на «предательство» Чарли. Как тот мог изменить квиддичу с драконами? Наверное, так же, как мог не замечать влюбленных глаз Оливера. Великое дело. Пока Оливер стоял столбом, воскрешая все былые дни разом, эротическая мечта его юности ругалась с администратором. Потом Чарли обернулся, и Оливер не успел спрятаться. Как будто он торчал здесь долгие минуты именно затем, чтобы спрятаться, когда Чарли обернется. — Да неужели? — радостно воскликнул тот, ослепив мгновенной улыбкой. «Ну вот опять, — подумал Оливер, прикрывая глаза и мгновенно теряя жесткость в крепких объятьях. — Теперь он еще и обниматься лезет». — Вот так встреча! Как дела? Впрочем, о чем я — ты в составе сборной, значит, все отлично? — Все отлично, — подтвердил Оливер, заставляя себя втянуть пахнущий драконьей кожей воздух — Чарли был в кожаной куртке поверх черной футболки. Куртка была теплой наощупь, и футболка тоже. А уж каким горячим под всем этим должен был быть сам Чарли… — …И теперь она уверяет, что брони на мое имя не было! — Начало фразы Оливер прослушал, но суть уловил верно. — И куда ты теперь? — Надо где-то перекантоваться до полуночи, пока не съедет предыдущий постоялец. Думаю, лучший вариант — бар. Отдыхать так отдыхать. Семинар драконологов завтра в полвторого, успею прийти в себя. — О’кей, — согласился с ним Оливер. — Пойдем, мне уже посоветовали неплохое местечко. — Тебе же завтра играть, — удивился Чарли. — С каких пор Оливер Вуд нарушает режим? «С тех пор, как дрочит на тебя до рассвета», — хотел признаться Оливер, но не стал портить радость встречи. — Тренер вдруг решил, что хочет посмотреть на новичков в деле, так что у меня выдался незапланированный отпуск. Два с половиной дня румынских впечатлений. Цуйка тоже сгодится. — Тогда пойдем, — просто ответил Чарли. Десять лет назад за такой ответ Оливер продал бы свою метлу. А сейчас только воротник потянул — дышать стало трудно. Они забросили сумку Чарли в номер Оливера и вышли на улицу.

* * *

— И что ты в них нашел? — Это был вариант «напиться» в худшем проявлении. Оливер честно не ожидал, что ему вот так враз сорвет крышу. Наверное, в местную «полинку» добавляли Веритасерум. Для крепости. — Как ты мог вообще променять небо на драконов? Урод ты рыжий. — Нет, вряд ли это был Веритасерум. Что-то другое. — Урод, говоришь? — Чарли улыбался. Не обиделся. Правильно, нельзя обижаться на пьяных. — А кто пялился на меня все школьные годы? Нравятся уроды? Или рыжие? — Ты. — Кто бы мог подумать — замечал. Помнит. — Мне нравишься ты. Нравился. В школе. Почему ты не пошел в квиддич? — Потому что драконы — это больше, чем небо. — Драконы — это огромные тупые вонючие создания. — Не зарывайся, Олли. — А то что? — Скормлю дракону. — Меня нельзя. Я вратарь ведущей английской команды. — Ой, Олли, нельзя тебе пить. Совсем нельзя. Сам Чарли был как новенький — глаза, волосы, улыбка. Сиял так, что глазам больно. Оливер, может, потому и опрокидывал в себя уже третью — или пятую? — порцию, что заново отчетливо осознавал невозможность дотронуться до мечты. Он прикусил губу, болью разгоняя хмельной угар. Надо уходить. Уходить, пока не сказал того, о чем действительно пожалеет. Но как было уйти, когда Чарли сидел напротив, сбросив куртку на сиденье, и футболка плотно облегала плечи, и рыжие волосы цеплялись за черную ткань, а глаза смеялись? Над ним, наверное, но Оливеру было все равно. Ему даже нравилось. Смешной — ну и ладно. Зато Чарли сидит сейчас с ним, пьет, разговаривает, слушает всякую чушь. Сказочный вечер. Сказочная Румыния. Сказочный… Черт! Руку дернуло болью. Оливер сфокусировал взгляд. На столе сидела сова. Он ее знал. Точно знал, просто не мог вспомнить, чья это. Сова примерилась и еще раз долбанула клювом по пальцам. Точнее, попыталась — реакция у Оливера была все-таки вратарской вне зависимости от количества алкоголя. Он отдернул ладонь, сунул в клюв соленый крекер и отвязал письмо. Трезвел он медленно и неотвратимо. — Что там? — спросил Чарли. — Блядь. — Опьянение замещалось злостью. — Сандерс, мой агент. У меня есть шанс сыграть в матче «молодых звезд» в Сан-Паулу. То есть, был шанс. Шанс был, да. Отобранный для традиционного матча-биеннале между «звездами» Старого и Нового света вратарь-болгарин умудрился сломать руку, а запасной вратарь не успел акклиматизироваться. Один случай из тысячи. И Оливер мог бы им воспользоваться, если бы не идиотская мания агента не доверять каминам. Только совы, только классика. И плевать, что Оливер мог бы узнать о предложении еще шесть часов назад. Когда работало посольство, и можно было успеть оформить порт-ключ. Аппарация и каминная сеть через океан не дотягивались. — Сколько? — Еще четыре часа. А толку? — Расстояние тысяч семь? — Шесть с половиной. На метле как раз к концу недели доберусь. — Пойдем, Олли. Как ни странно, Оливер даже не спросил, куда: в другой бар, трахаться или вешаться. Участие в матче «звезд» было огромным шагом вперед, большим жирным плюсом в резюме. Он обязательно уволит Сандерса, как только доберется до Лондона, и найдет нового, толкового агента без маний и паранойи. Вот только второго такого шанса ему уже не дождаться. Чарли остановился, огляделся, потом обнял его, и «труба» аппарационки втянула их с причмокиванием.

* * *

— Где мы? — спросил Оливер. Вокруг странно пахло — душно, мускусно, терпко, и вне рук Чарли было прохладно. Это явно был не Бухарест. — Я здесь работаю. — Рад за тебя. А что я здесь делаю? — Ну, если этот матч так важен для тебя, есть один способ оказаться в Бразилии вовремя. — Нет таких способов. — Увидишь, — лихо подмигнул Чарли. Кажется, цуйка все же подействовала и на него. Когда чудовищных размеров дракон склонил голову, по-кошачьи подставляясь под руку Чарли, Оливер протрезвел окончательно. — Тебя же уволят нахрен, — сказал он, стараясь не думать, что Чарли, повелевающий драконами, открыл в нем какие-то новые грани. Например, сводящее зубы желание отдаться ему прямо здесь, на жухлой траве, под носом у этой твари. — Драконы стремительны как молния. — Чарли прилаживал на спину питомцу какую-то хрень для перелетов. — Главное, защититься от их магии. Она обеспечивает безопасность в полете, но в то же время ее избыток нежелателен. В отдельных случаях просто срывает крышу. — Все нормально. — Не признаваться же, что крышу ему уже сорвало, только магией не дракона, а драконолога. — Тогда вперед. — Он взял Оливера за руку и потянул за собой по широкому крылу, колыхавшемуся под ногами, как парусина. Это было круче, чем взмывать в воздух на метле. Конечно, не было пьянящего ощущения самостоятельного полета. Зато казалось, что он слился с драконом, стал вторым сознанием в огромном мощном теле. Это он мерно вздымал бесконечные крылья, он окидывал взглядом забрызганное звездами небо, он несся сквозь тугой воздух, вспарывая его острым гребнем. Его мощь двигала вселенной, заставляла гаснуть звезды и поднимала в зенит луну… — Оливер! Оливер, мать твою, приди в себя! Чарли, сидевший сзади, придвинулся вплотную и, схватив его за плечи, встряхнул так, что зубы клацнули. Оливер очнулся. В лицо ему бил ветер, спину грело чужое тепло, а стояк больно давил на молнию джинсов. Оливер разрывался между стремлением устроиться поудобнее и нежеланием отодвигаться от Чарли. — Соприкосновение с магией драконов имеет в том числе и такие последствия, — сообщил тот на ухо. Голос звучал хрипловато. Чарли подвинулся еще ближе. Голос не врал — он тоже был чертовски возбужден. — Вы же не… — Конечно, о драконологах ходили разные слухи, но это было бы уже чересчур. — Не думаю, что длиннорогу это понравится. — Тем не менее, Чарли не отодвинулся. Его руки были сильными, горячими и жесткими, как и его губы. Оливер так себе это и представлял. Чушь. Ничего подобного он не смог бы представить, даже дроча на Чарли Уизли каждую ночь до скончания дней. Бесконечная пустота вокруг, невероятная скорость, теплая чешуя под ладонью и Чарли. Кажется, раньше Оливер никогда по-настоящему не понимал, что значит хотеть кого-то. Если бы сейчас ему сказали, что у дракона не хватит сил долететь, и он неизбежно рухнет в океан, Оливер спросил бы только, сколько у них осталось времени. О матче он уже не думал. Здесь, наверху, не было ни Лондона, ни Бухареста, ни Сан-Паулу. Только Чарли. Оливер застонал и развернулся к нему лицом, вжался в него, влип всем телом и снова застонал, когда Чарли высвободил оба их члена и сжал в ладони. Оливер накрыл его ладонь своей. Его трясло от возбуждения, нетерпения, бьющего под дых желания. Чертова драконья магия. Чертов океан, где нет ни единого островка, чтобы нормально трахнуться. Чертов Чарли Уизли и его рот, его крепкие пальцы, его кулак, гораздо более подходящий для члена Оливера, чем собственный. Быстрее, еще быстрее, еще… ох, ч-ч-черт! Он обмяк, будто из тела вытащили все кости, и наверняка свалился бы вниз, если бы не надежные объятия Чарли. Все это было чересчур. Оливер не променял бы эти минуты на кубок мира. На пять кубков мира. На все кубки мира в мире. Позже, когда отпустило, он умудрился задремать, откинув голову на плечо Чарли, - вновь слегка пьяный, вымотанный, довольный и полный безразличия, кроме кольца рук, удерживавших его. Даже если он опоздает на игру, свой шанс он уже не упустил. Но они успели. Дракон приземлился мягко, будто был не десятитонной махиной, а бабочкой-однодневкой. В пути они догнали солнце, и сейчас длинные тени ложились на траву холма, обозначая подступавший вечер. — Поторопись, — сказал Чарли. — У тебя осталось меньше часа. Тренеры наверняка сгрызли ногти до локтей в поисках хоть какого-нибудь вратаря. — Сандерс пообещал им меня на блюдечке, так что беспокоиться они начнут минут за десять до вылета на стадион. Они же не знают о его каминофобии. И о том, каким способом я сюда добирался. — Кстати, обратно тебе все же придется оформить порт-ключ. Длиннорога нужно вернуть до утреннего кормления. И успеть на семинар. — Да, конечно. И, Чарли, спасибо тебе огромное. За все. — За все? — Ну вот, он опять смеется. — Не представляю, как вы на них летаете. Это же невыносимо. — Что? — Ну… это. Возбуждение. Желание. То, что вызывает их магия. — Да ничего она не вызывает. — Что? Чарли усмехнулся. Оливер смотрел на него, понимая, что вот теперь-то — пропал. Этот полет и под Обливиэйтом не забыть. — Большая часть «магии» была только в твоей голове, Олли. Я немного преувеличил влияние драконов на людей. Сильно преувеличил. — Зачем? — Ну как тебе сказать… — Лучше честно. — Безмысленное блаженное умиротворение как рукой сняло, нахлынули недоумение, тревога и злость. В какие игры играет Чарли? Чего ради? — Если честно, то вчера в баре я впервые тебя заметил, понимаешь? В школе ты был просто мелкий Вуд, а позже мы встречались не в то время и не при тех обстоятельствах, чтобы вообще что-то замечать. А вчера я наконец разглядел. И не мог упустить шанса. Как ты со своим матчем. — Врать-то зачем? — Ну, если бы ничего не получилось, проще списать это на магию и забыть. — А ты считаешь, что-то получилось? Не зря говорят, что драконологи слегка ненормальные. — Один такой ненормальный доставил тебя сюда. На огромном тупом вонючем драконе. — Эй, ты что? — Оливер оглянулся на длиннорога. — Он же слышит! Чарли рассмеялся — заразительно, от души. — Да ты еще больший псих, чем я! Олли, если бы драконы были хоть немного разумны, их бы не держали в заповедниках. — Я знаю. — Как ни хотелось Оливеру прямо сейчас, на месте разобраться во всем, времени катастрофически не хватало. — Слушай, мне действительно пора. Но если ты считаешь, что у нас что-то там получилось, никуда не исчезай после семинара. Мы еще не закончили. Я начинаю думать, что драконолог — это не так уж и плохо. Хуже квиддича, разумеется, но сойдет. — Великий день, — сказал Чарли. Оливер вынул палочку, готовясь к аппарации на стадион. — Потому что раньше никто не занимался сексом на драконе? — Потому что Оливер Вуд признал неплохим занятие, не связанное с квиддичем. — Это мы тоже еще обсудим, — пообещал Оливер. В конце концов, чем больше поводов для новой встречи, тем больше шансов, что она состоится даже без драконьей магии. Которую он Чарли еще припомнит. Вот только матч отыграет.