Три слова

В комнате царит полумрак, лучи яркого утреннего солнца не тревожат спящих. Только угрожающее тиканье маленького металлического монстра нарушает практически идеальную тишину, он выжидает, в то время как секундная стрелка предательски заканчивает круг, монстр ликует и, дотерпев последние секунды, атакует. Дьявольская машинка не знала, что таким в этой спальне явно не рады, поэтому, не успев отколотить крохотным молоточком и пары ударов, будильник сжимают в мертвой хватке, пробивая каркас когтями и, превратив в обыкновенный металлолом, отбрасывают куда-то в сторону двери. В комнате снова повисает тишина, но скоропостижно скончавшийся монстр успел пробудить часть сознания одного из резидентов кровати. - Скотт, если мы опоздаем в школу - нам по крупному влетит, - хрипит Лейхи, в ответ он слышит только молчание. Еще одна попытка пробудить совесть соседа методом удара локтем под дых тоже не взимает особого результата: Айзеку отвечают бормотанием и подминают под себя. Тот злится. - МакКол, ты хоть откатись в сторону, а? Дай мне хотя бы встать, а то сам я не выберусь из-под твоей туши! - А ночью ты не очень-то и возмущался, - кудрявый чувствует чужую улыбку где-то на уровне ключицы, закатывает глаза и толкает хозяина очаровательного оскала в плечо. - Нам действительно нужно вставать… -А если я скажу те три самых слова? - Опять улыбка. -Скотт, не сейчас, на меня это не подействует, - Лейхи, наконец, удается выбраться из-под МакКола. Он отползает немного назад и теперь сидит, облокотившись на спинку кровати, и недовольно хмурится. -Три самых желанных и заветных слова... - брюнет, наконец, открывает глаза и начинает медленно сокращать образовавшееся между ними расстояние. Упершись руками в матрас по обе стороны от голубоглазого, он уже шепчет в самое ухо, обжигая Лейхи дыханием, - спи, сегодня воскресенье. Айзек удивленно распахивает глаза, а потом, счастливо улыбаясь, заваливает Скотта на мягкие подушки и ложится рядом, подперев рукой голову. -Я тебя люблю. -Я знаю, я же классный, - МакКол смеется, а получив хорошую затрещину, только широко улыбается и смотрит все еще сонными карими глазами на Айзека, - я тоже тебя люблю.