Случай в купе второго класса

Поля, жёлтые, зелёные, бурые, невспаханные ещё кое-где поля, проносились за пыльным стеклом квадратного окошка купе второго класса с такой скоростью, что невозможно было различить ни одного молодого пшеничного колоса, ни даже осиротелого смородинового куста у самой дороги. Но у него и не было желания отличать один от другого золотящиеся колосья, вглядываться в свежие листья некстати выросшего куста дикой смородины. Он смотрел на её не целованные никем ещё губы, на светлый лоб с мягкой, неглубокой складкой, обозначающей непрекращающуюся мыслительную работу, на удивительно ровные, полукругами обрамляющие веки светло русые брови, не ловя ни на секунду её ясный, холодный, сосредоточенный взгляд в ответ. Она, кажется, что-то читала. Что-то невероятно мудрёное и глубокомысленное, помещённое в толстый старинный фолиант. Ей было двадцать, она была курсисткой гуманитарного направления, увлекалась античной философией и не любила тратить время впустую. Рябинин, виолончелист-недоучка, работал в захудалой денежной конторе, коих в наших столицах немереное количество. Он по случайности оказался в одном купе с этой серьезной девушкой и, от нечего делать, уже с полчаса следил за её упорной умственной работой. Странные черты лица незнакомки удивляли молодого человека. Чаще всего дамы с правильными лицами походят на фарфоровых кукол, будто они созданы на заводе идеальных людей. Все одинаково красивы, и все кажутся неживыми. На таких дам скучно смотреть более пяти минут: в них всё разгадано, нет ни тайны, ни неожиданности. Однако попутчица Рябинина, обладавшая тем самым, правильным во всех пропорциях лицом, приковывала к себе взоры окружающих. Она никогда почти не улыбалась, то есть не приподнимала уголки рта, но её серые глаза нередко смеялись, метая во все стороны холодные искры презрения. В такие моменты чуть сутулый стан гордо вытягивался, складка на лбу распрямлялась, а брови взлетали вверх с изумлённо-насмешливым выражением. Подобная особенность давала повод бояться презрительного выражения холодных глаз незнакомки, оттого все, глядящие на неё, и, впрочем, находящие её красивой, ограничивались одними лишь взглядами, но никогда не заговаривали, боясь отвлечь девушку от, несомненно, очень важного занятия. Сама она не имела представления о производимом своей внешностью эффекте, а потому не могла понять, отчего все двадцать лет своей жизни провела в одиночестве, не попробовав вкуса как дружеских, так и любовных отношений. По мере взросления девушка отказалась от желания тесно общаться с кем-либо, найдя себя в постижении тайн мироздания посредством усердной учебы. Однако в тот солнечный полдень она всё же заметила его настойчивый, продолжительный и, в какой-то мере, наглый взгляд, а потому отложила книгу и, разжав бледные, исчерченные красноватыми полосами трещинок губы, неторопливо произнесла: «Зачем же смотрите Вы на меня сейчас? Я могла бы чем-то помочь Вам? Не стоит употреблять здесь распространённое в нашем обществе притворное смущение - обращайтесь с Вашим вопросом, и я использую всё, чем сама располагаю, чтобы разрешить его». В минуту, когда гортань курсистки издавала эти снисходительно-приветливые звуки, серые глаза, помимо её воли, приняли тот небезызвестный презрительный вид, который пугал и стеснял окружающих. Но на Рябинина искры насмешки во взгляде девушки, в совокупности с её изысканно-вежливой речью, подействовали необычным образом. Он посчитал фразу незнакомки вызовом его смелости и бросил в ответ небрежно: «Я могу безнаказанно смотреть на любой объект, который вознамерюсь удостоить своим вниманием, в том числе, и на Ваш пожелтевший и, наверное, прескучный том в доисторическом переплете. Что мне от Вас нужно? Пожалуй, было бы весьма кстати узнать Ваше имя, если Вы, конечно же, в силах употребить на удовлетворение моего желания имеющиеся у Вас средства». Девушка со смеющимися глазами представилась Викторией Федоровной и обмолвилась парой слов о роде деятельности, окружении и сфере интересов. Предложения изрекались ею так бесхитростно и дружелюбно, что Рябинин постыдился неприличия сказанного им, а оттого в течение всего последующего разговора избегал прямых взглядов, обращенных на девушку с правильными чертами лица.