***
Джонсон распахнула глаза от кошмара. Ей приснилось продолжение вечеринки, только без вмешательства отца. После приставаний Смирнова, они вернулись к остальным и доиграли в игру. Весь сон она рьяно себя ненавидела и противостояла всем вокруг. Родные одногруппники вмиг стали чужими, стебали и насмехались. Вдруг раздался скрежет, словно кто-то повернул ржавый вентиль, и дым от кальяна приобрёл бурый цвет. Люди вокруг начали задыхаться и пытаться выбраться наружу. Сама Эмма оказалась вне всего этого, где-то над комнатой и наблюдала со стороны. Голос пропал, поэтому никого на помощь позвать не вышло. Да и кого? — Пиздец. Приснится же такое! Девушка без труда встала на ноги и огляделась вокруг. По всей видимости, вещество, введённое прошлым вечером, полностью нейтрализовало алкоголь. Закралась мысль, а почему её отцу не начать продавать чудо-средство за бешеные деньги. Они не бедствовали, имели собственный огромный дом, однако деньги никогда не бывают лишними. — Да пошли вы все. На телефоне висело свыше пятидесяти уведомлений из всех мессенджеров. Катерина с Максимом завалили основной массой сообщений, но читать их Джонсон не стала. Защита диплома через пару дней, так что встретиться и переговорить обо всём они ещё успеют. — Милая, зайди ко мне в кабинет, — голос папы донёсся из динамиков, и она замерла на месте от неожиданности. В доме как обычно стояла гробовая тишина. Иногда Джонсон задумывалась, откуда после смерти матери взялись средства для его покупки. Двухэтажное сооружение с множеством комнат, среди которых наверняка были тайные. У неё не было ни времени, ни желания пройтись по нему вдоль и поперёк. — Я в подвале. "Опять с чем-то химичит", — подумала девушка. Как ей известно, у отца всего два кабинета: рабочий и лаборатория. Он - главный врач центральной поликлиники Москвы. На его плечи возложена обязанность курировать прибывающих практикантов, поэтому иногда он брал их работу на дом, так как те не справлялись с объёмом. В отличии от них, Эмма отлично знала сочетания различных веществ, основы первой медицинской помощи и кое-какие хирургические вещи. У неё не было братьев или сестёр, из-за чего всё свободное время она проводила с родителями. Таким образом, от отца она получила знания из области медицины, а от матери - знания из области спорта. Не напрямую от неё, но именно мать настояла и записала дочурку на бокс. — Потом скажешь мне спасибо, — всегда повторяла она умиротворённым тоном. Она будто с самого начала чувствовала, что Джонсон ждут крупные испытания на жизненном пути, отчего насильно возила её на изматывающие тренировки. Постепенно это вошло в привычку, и девушка начала ездить туда сама, появилось рвение достичь чего-то большего. И она достигла вершины совсем недавно, только вот мама этого уже увидеть не могла... Воспоминания перенесли её на несколько лет назад, отчего путь до подвала сократился в разы. Задержавшись перед дверью на пару минут, она глубоко вздохнула и вошла в комнату. Девушка оценила обстановку ещё до того, как ноги коснулись стекла на полу. Всё действительно выглядело жутковато, но в то же время нельзя было оторвать взгляд. Стоял стойкий запах серы, столы были соединены один к одному, на которых кое-где лежали осколки от колб, реторт и бутыльков. — Пап? — Эмма постучала по деревянной поверхности три раза, а в ответ ничего. Тишина. — ПАП? Громкий звук разнёсся за книжным шкафом, что не на шутку испугало. Не успев задержать взгляд на книгах, она увидела, как шкаф медленно отодвигается вбок, и в приглушённом свете чётко проступает мужская фигура. У девчонки загорелись глаза, увидя она первую тайную комнату в своей жизни. — Ахренеть! И ты молчал?! — раздался специфичный сигнал, прежде чем она успела подбежать и заглянуть, куда мог вести коридор по ту сторону. — Дорогая, придёт время, и я всё тебе расскажу, — крупная ладонь приостановила её, слегка отодвинув назад. — Как себя чувствуешь? Не было весомых оснований для волнений, так как Владимир в очередной раз чётко рассчитал нужную для жизнедеятельности дозу. Нужно было спросить лишь для уточнения, чтобы потом записать показатели в журнал. На первый взгляд может показаться, что отец Джонсон — жестокий человек, использующий своё чадо в качестве подопытной крысы. Доля правды есть, однако девушка добровольно пошла на рискованный шаг, в надежде хоть так помогать родному человеку. — Можно считать, что вчера не выпила и капли, — спокойно ответила заспанная девушка во всё той же вчерашней одежде. — Что ты хотел мне сказать? — Это ты должна мне кое-что рассказать, юная леди. Джонсон показушно закатила глаза, запрокинув голову далеко назад. Ну вот, опять эти нравоучения! Однако она ошиблась. Владимир ничуть не упрекал дочь, лишь повторно поинтересовался, как прошёл вечер. Не обошлось без упоминания того случая с Смирновым. Девушка помяла шею и пожала плечами. Ей нечего было рассказать, да и вспоминать события ночи не совсем хотелось. — Он мог над тобой надругаться, — мужчина перелил сероватую жидкость из одной ёмкости в другую, а затем сильно почесал бок. Эмма тут же сделала заметку у себя в голове, что обязательно должна спросить про странную сыпь, высыпавшуюся на прошлой неделе. Интересно, почему он её не лечит? — С тобой бесполезно разговаривать. Подойди лучше сюда. От происходящего на столе подступил рвотный рефлекс. За широкой спиной отца скрывалось раненое животное. Маленькая лапка кошки была разорвана в клочья, отчего её белоснежная грудка едва вздымалась. По крайней мере, Эмме так показалось. — Что с ней?! — встревоженным голосом спросила она, видя, что отец стоит с опущенными руками и смотрит на бедное существо. — Всё будет в порядке. Я просто хотел показать тебе, как работать с рваной раной. Девушка часто задышала, хоть и видела кровь не в первый раз. По всей видимости, такая реакция вызвана тем, что она чаще привыкла видеть их милыми и ласковыми. Схватив зачем-то первый попавшийся на глаза инструмент, её тут же остановил отец. — Сегодня ты просто смотришь. Мужская рука медленно взяла её запястье и убрала в сторону. Далее в ней оказался маленький бутылёк, в котором находилось порошкообразное вещество. Во время обработки раны последовало объяснение, что такого вида повреждения возникают при грубом механическом воздействии. Часто сопровождаются отслойкой лоскутов кожи, повреждением сухожилий, мышц и сосудов, подвергаются сильному загрязнению. — Именно поэтому мы и засыпаем этот порошок. Подай мне пинцет и нить. Джонсон повернулась в сторону, куда указал ей папа. На полке лежал инструмент и подобие проволоки. Каждый шов он делал по очереди. Она вздрагивала от того, как резко он протыкает тонкую ткань, пусть из неё уже не так сочилась красноватая жидкость. Всё лечение заняло от силы минуты три. — После этого обрабатываешь швы и последующие несколько дней следишь за тем, чтобы пострадавший не повредил швы. — И всего то? — Повторюсь, раны разные бывают. Пока что затронули только один вид. Попадётся ещё и… — Понятно! — девушка подняла ладони с намёком «дальше можешь не продолжать» и перевела тему. — Ты ведь не для этого меня позвал. Владимир укладывал животное на мягкую ткань, не замечая, в какую недовольную позу встала его дочь. Он как всегда был хладнокровен, что очень бесило её. Джонсон выросла серьезной, без всяких нежностей и заботы. Жизнь не представлялась ей весёлой и радужной, как подругам. Иногда ей хотелось отдохнуть в кругу семьи, посмеяться, поиграть, однако чаще всего это происходило не так, как планировалось. Всегда что-то внезапно случалось, и один из членов семьи покидал компанию, а теперь и вовсе нет времени на подобные вещи. — Ты ведь придёшь на мою защиту, да? Эмма приобняла себя за плечи и потупила глаза, боясь услышать отрицательный ответ. И правильно. — А вот насчёт этого я и хотел поговорить, — сердце Эммы бешено застучало. Неужели он всё-таки придёт? — Сядь. Она не знала, что и думать. Ей хватило бы одного слова "да". Пусть он будет присутствовать там хоть минуту, ей этого вполне достаточно. Это значило для неё, что ему не всё равно на собственную дочь. — Пап? Всё хорошо? Мужчина то и дело притрагивался к месту с сыпью, будто она его беспокоила. Через пару секунд он развернулся к ней лицом и быстро произнёс: — Ты не пойдёшь на защиту. — В смысле? — по инерции она попыталась встать, но Владимир усадил обратно. — Что происходит? ПАП! Единственный близкий человек молчал и грустно смотрел глаза в глаза, из-за чего-то не решаясь сказать правду. Она сделала серьёзное лицо и повторила вопрос. — Ты... просто не должна на нём присутствовать... Милая, просто доверься мне. Джонсон ударила по тянущейся к ней руки и вскочила с места. Приступ внезапной ярости повторился, его невозможно было контролировать, поэтому она обвинила отца в этом. — Препарат здесь не при чём. Демон внутри тебя. — Конечно! Ещё меня виноватой сделай! Он не бежал за впавшей в ярость дочерью, не успокаивал, не предпринимал никаких действий. Почему, было известно лишь ему. Девушка ударила по столу, что животное на подстилке проснулось и замяукало. Она вмиг успокоилась. — Прости. Я забыла, что ты здесь... — подняв на руки кошечку, она не позволила той полизать зашитую рану. — Эмма, я знаю, что тебе пришлось нелегко, но не вини себя в чужом проигрыше. Ты честно выиграла. — Нет. Нечестно. И ты это знаешь. И почему мне нельзя на мою же защиту? Владимир пояснил, что его отправляют в срочную командировку, а оставить её одну не вариант, так как она находится под врачебным наблюдением. — Так себе причина знаешь ли. — Это не обсуждается. — Ты сказал, что меня там не должно быть. Что это значит? — девушка вскинула бровь, и руки машинально сложились на груди. Он замялся и откашлялся. Долго думая над правильными словами, мужчина рассказал, что секретная компания, на которую работает глава центральной больницы, будет испытывать новое вещество именно на них. Эмма не поверила в услышанное. Их выбор был не понятен. Почему они? Как об этом вообще можно молчать? — Это безопасный эксперимент. И он секретный! Я запрещаю тебе говорить об этом, — отец схватил дочь за плечи и чуть потряс. — Я не пущу тебя туда. — Если это так безопасно, как ты сказал, то почему мне нельзя в нём поучаствовать? — вопрос логичный, однако глава семьи был непреклонен. — Сколько тебе за это заплатили? Ответа не последовало. Разговор продолжился на высоких тонах, они не находили общего знаменателя. У Эммы в голове не укладывалось, как он мог согласиться на столь ОПАСНЫЙ договор. Это его выбор, однако когда дело коснулось её друзей, нервы дали сбой. — Пап, если я не ошибаюсь, то я обязана там быть. Не может быть так, что в их план вошли все, кроме меня, - она задрожала. — Скажи что-нибудь. — Нет. Я всё продумал. Я уже получил деньги за препарат, поэтому мы сбежим и нас не найдут. Теперь Владимир зашагал по маленькой комнатке в подвале. Ему казалось, что он всё просчитал, что всё под контролем, но это далеко было не так...***
В этот день у каждого был свой план. Неизвестный для всех, но мастерски умеющий проникать сквозь толпу, проверил всё ли находится на своих местах. Механизм должен был сработать по часам, но волнение всё равно вынуждало его проверять показатели снова и снова. — Всё должно получиться. Всё должно получиться, — изящные пальцы свели два конца оголённых проводов и появилась искра. Зеленый сигнал замигал на экране. — Есть! — У нас всё готово? Звук налажен? А то в последний раз прямо в середине песни всё включилось. После этого нашего звукаря никто не видел. Ха-ха! — полноватый для своих лет мужчина подмигнул ему. — Хм, вроде бы должен был прийти кто-то другой. Вы Егор? — Пф, — губы скривились и появился недовольный прищур. — Всё готово. Егор приболел, поэтому пришёл я. Я его сменщик, — белоснежные зубы засверкали так, что, походу, ослепили собеседника. — Отлично! — услышал он в ответ. — И пусть Егор... выздоравливает, — небольшой мандраж охватил всех до единого, поэтому главный председатель членов жюри забыл поинтересоваться именем нового работника. — Я ему обязательно передам. Мужчина галантно ответил на рукопожатие директору университета. Не прерывая зрительный контакт, он незаметно для всех левой рукой прикрепил за колонкой устройство для распыления. Получив двусмысленные взгляды учениц на себя, он невинно похлопал длинными ресницами, вызвав их умиление, после чего поспешно вышел из аудитории. Его работа здесь была закончена. Тем временем Джонсон с отцом остановилась на парковке. Он заглушил мотор и, тянув время, не выходил из машины. Он будто вернулся в студенческие годы и готовился сам выйти защищать диплом. Девушка сидела также неподвижно. До самой защиты она ни с кем не поддерживала связь. Отец подтвердил тот факт, что она являлась частью масштабного плана. Для её же безопасности он не посвятил в подробности, а лишь объяснил кое-какие детали. — Ты предложишь свою кандидатуру первой, как только спросят, кто хочет пойти первым, — повторял план мужчина, на что дочь отрицательно покачала головой. — Пап, нас ещё на предзащите распределили. Я седьмая. — А всего вас сколько? — Девять. — Блять, мы не успеем. Она впервые услышала, как ругается её отец. Это не к добру. Он слишком переживал. Эмма взяла его за руку и приободрила. — Всё будет хорошо. Получив одобрительную улыбку папы, она ощутила подступающее волнение и совесть. За два дня она наглым образом пробралась в его кабинет и подсмотрела всё, что касается сегодняшнего мероприятия. Уважаемый Владимир Андреевич, мы рады сообщить, что ваша заявка одобрена. По окончанию последней сделки, заключённой с Immortal Ind., мы разрываем наше сотрудничество и в дальнейшем больше никогда не пересекаемся. Ваша персона, как и ваша дочь, будут находиться под охраной на всё то время, пока ситуация не уляжется. Настоятельно рекомендуем не рассказывать об этом ей и ни в коем случае не пытаться вывести девушку из дела, так как это будет нарушением пункта 2.3. Надеемся на вашу сознательность, Mr. K.V. К главному документу был прикреплен ещё лист с пунктами, которые говорили о том, что вещество испытывается на договорной основе. Не у одной Джонсон родители сотрудничают с тайными организациями. Интересно, а они тоже придумали план отступления? Или только их семья якобы сбежит? На самом деле, у Эммы созрел план на этот счёт. Финальный бой стал последней каплей вранья, поэтому если и спасаться, то спасаться всем... — Джонсон, твоя очередь! Не спи! От то и дело путающихся мыслей она не заметила, как подошла её очередь защищаться. Подойдя к пьедесталу, она охватила зал взглядом. Все были напряжены до предела, хоть и внутри себя осознавали, какие оценки получат. Это ведь обычная постановка. Уже давно всем известно, кто как сдаст, просто надо отчитаться на бумажке. И почему в мире всё так сложно? — Добрый день, уважаемые члены комиссии и гости, — начала девушка уверенно и поймала среди всех улыбку отца. Он был горд за дочь, скрывая за невозмутимым лицом страх и тревогу. Всё должно получиться, однако в любой момент что-то может пойти не так. Владимира отвлёк странный силуэт, промелькнувший в окне. Ему померещился высокий мужчина во всём черном. "Наверное, уборщик", — подумал он и вернулся к просмотру мероприятия. — Отличный ответ, Джонсон, — похвалила преподаватель, ненавидящая её всей чёрной душой. — Однако есть одна загвоздка. Эмма оскалилась, когда заметила ухмыляющуюся Веронику. Её мать использовала приём "кнута и пряника". Вот сейчас в дело пойдёт кнут. "Если бы мой отец был преподавателем в этой шараге, то она бы мигом вылетела отсюда", — промелькнувшее на секунду желание отвлекло защищавшуюся от заданного вопроса. — Джонсон, вы слышали, что я сказала? Отрицательный ответ расстроил остальных наблюдавших, только не саму женщину. Она хитро улыбнулась, однако вопрос менять не стала, задала всё тот же. — Все мы знаем, что ваш отец работает с очень важными людьми, — пауза только усиливала поток накипающей ненависти Эммы ко всему происходящему. Ну почему сейчас, когда её отец прямо здесь? — Скажите честно, он писал за вас выпускную работу? Все ахнули. Нет, Джонсон не настолько тупая, чтобы самостоятельно не написать диплом, но он действительно вбирал в себя множество заумных терминов, трудновыполнимые эксперименты и невероятные выводы. Она знала, как правильно ответить. — Знаете... Я... Глаза Владимира бегали туда-сюда, тем самым говоря, что лучше соврать, а лучше прекратить и начать сбегать. Времени почти не осталось, скоро распылят газ и начнется всемирный эксперимент. — Я... Я выбираю правду, - голова поникла, и светлые волосы упали на лоб. — Я выиграла не честно. После признания дышать стало вдвойне легче. Все последние месяцы девушку гложила мысль, что принятое от её же отца вещество дало ей дополнительные силы, из-за чего она нокаутировала соперницу. Эмма чувствовала вину за полученную стипендию, ведь после победы её противница уехала к себе домой, так как была не в состоянии продолжить оплачивать себе обучение. Как только не изощрялась Джонсон, но переубедить её взять грант со стипендией в качестве знака уважения не вышло. — Эмма, но это ведь не ответ на вопрос, — мама Астафьевой оглядывалась по сторонам, находясь, как и все, в лёгком шоке. Владимир привстал со своего места, не в силах продолжать наблюдать за сие зрелищем. Его дочь пошла против правил. Она дотянула до критического момента, когда не сможет убежать и попадется в газовую ловушку. Раздался соответствующий сигнал, и бурый дым с небывалой скоростью принялся распространяться в воздухе. Всё как во сне Эммы, только не в клубе. Началась безумная паника. Бросившись первым делом к главной двери, никто не мог её не то, что открыть, даже выломать. А всему виной был один человек... 700farG: Операция началась. Дверь заблокировал. Они в ловушке. ***_*** А Джонсон? 700farG: Да. Как и её отец.