Ты волшебник, Гарри

      Детский онкологический лондонский хоспис представлял собой печальное и угнетающее зрелище. Не потому, что он был старым, вовсе нет. Наоборот, совсем недавно тут был проведен капитальный ремонт, поэтому стены сияли белизной, а люминесцентные лампы светили ярко и беспрерывно, а не как раньше. Проблема была в атмосфере безнадежности и душераздирающего горя от несправедливости жизни. Когда дети, которые не успели пожить, уже знают, что умрут, а их родители сходят с ума и молятся всем богам, чтобы раковые опухоли пошли на ремиссию, и находятся под наблюдением психологов, чтобы не уйти вслед за своими детьми, когда те уходят на небеса. Долго в этом отделении безнадежно больных могли продержаться единицы — ни пациенты, ни их врачи долго выдержать такую жизнь не могли. По кафельному полу гулко ступал двухметровый мужчина с пышной бородой, в его руках был пакет, в котором находились сладости и свежие фрукты. Он знал, что, возможно, войдя в палату, узнает, что отдавать их будет уже некому, но каждый раз покупал их. Просто не мог иначе. Остановившись перед дверью, мужчина пару минут не мог решиться войти, но все же взял себя в руки вошел. На кровати, увешанной проводами, капельницами и катетерами, лежал худой лысый мальчик на вид лет девяти, но на самом деле ему было уже одиннадцать.       — Дядя Хагрид, — тихо прошептал он, — ты все-таки пришел. Ты знаешь, доктор Дамблдор сказал, что я иду на поправку.       — Знаю, мне старшая медсестра Макгонагалл рассказала, — положив сумку на тумбочку, он начал вытаскивать подарки. Его взгляд упал на кипу рисунков, нарисованных очень коряво, по-детски, но с большой любовью. — Ты все рисуешь свою сказку?       — Это не сказка! Там все взаправду, — надулся мальчик.       — И кто же там? Я? — вытаскивая плюшевого змея и дракончика, кладя их к уже лежащей сове и пегасу, спросил Хагрид.       — Ты лесник и преподаватель по уходу за магическими существами. Ты большой и добрый. Я там и Гермиону описал! — похвастался он. — Она тоже волшебница, как и я.       — Это ту девочку, которая тебе понравилась в школе? — доставая игрушечную волшебную палочку, поинтересовался дядя. Родители мальчика давно погибли в автокатастрофе, а его тетя и дядя, Петуния и Вернон, приютили мальчика только до тех пор, пока он не заболел, после чего отказались от него. Хагрид вообще был лучшим другом Джеймса, отца мальчика, и не мог его бросить.       — Да! А еще там есть наш вредный завуч Северус и… Волдеморт, — последнее слово Гарри произнес со страхом.       — А это кто?       — Это тот, кого нельзя называть. Это то, что убивает меня, — мальчик пощупал шрам у себя на лбу — свидетельство попытки удаления опухоли. Увы, она вернулась. — А еще там есть мама и папа.       Хагрид не выдержал и, отвернувшись, заплакал. Невозможно смотреть в невинные детские глаза и понимать, что дорогой тебе мальчик умрет. Мужчина молил небеса, чтобы магия действительно существовала.       — Обеденная капельница… О, здравствуйте, Хагрид. Вы сегодня снова здесь, — в палату вошла медсестра с лекарством в банке и споро заменила уже опустевшую.       — Мадам Помфри, спасибо за вашу помощь, — ответил мужчина.       — Ничего страшного, — улыбнулась она. — Это моя работа. Тем более что Гарри такой хороший мальчик, и фантазия у него хорошая.       — Спасибо вам за ваши зелья, — зевая, произнес в след уходящей женщине Гарри. После чего, взяв в слабые руки плюшевого змея, улыбнулся и сказал засыпая: — А он будет василиском! Я сражу его своим мечом…       — Да, я знаю. Ты ведь храбрый, ты волшебник, Гарри, — в этот момент кардиограф запищал и показал прямую светящуюся линию.