Похотливая любовь

      Они были знакомы с начала времен. Голубоглазый ангел, с белоснежными, как перья на крыльях, волосами. Когда крылатый искал в саду первых людей, ему попался на пути — он, стройный, зеленоглазый, с волосами цвета влажного песка и с шестью сережками в ушах. Падший ангел, с черными, как темная ночь крыльями. Всего лишь встретившись глазами, крылатые долго смотрели друг на друга, пока их не прервали громкие стоны. Они машинально повернули головы на звук.       — Видимо, моя работа на сегодня окончена, — падший усмехнулся, заведя руки за голову и спокойно ушел.       Через некоторое время они вновь встретились. Пока ангел сводил две одинокие души, падший что-то неподалеку сделал и к парочке людей подошел красивый человек, предлагая повеселиться втроем.       Тогда беловолосый впервые провалил задание.       Они встречались много раз за несколько столетий. Чаще всего падший какими-то непонятными манипуляциями делал так, что голубоглазый не мог сделать свою работу до конца. То неожиданно кто-то с людей начинает слишком грязно и настойчиво приставать, то окажется что один с людей физически предпочитает себе другую пару, то ещё что-то связанное с телесной близостью.       В один момент беловолосый не выдержал. Нахмурив брови от злости и напряжения, ангел следил за падшим и подошел к нему близко когда не было по близости нежелательных свидетелей.       — Ты кто? — сразу в лоб спросил ангел.       Русоволосый медленно повернулся и удивленно смотрел на ангела. Спустя некоторое время он заговорил.       — Разве приличия не предполагают сначала самим назваться, а потом спрашивать имя и прочее у незнакомцев? — лицо падшего выражало спокойное недоумение, пока он игриво поднял указательный палец к губам в вопросительном жесте.       — Зима. Высший ангел. Специальность любовные отношения между смертными, — перекрестив руки на груди, представился беловолосый.       — Вот так бы сразу, — убрав палец от губ, зеленоглазый улыбнулся, — Лето. Падший ангел. Специальность похоть и разврат смертных.       — Похоть и разврат? То есть, у нас выпадали задания на одних и тех же смертных? — Зима даже немного удивился, быстро переварив новую информацию и анализируя прошлые встречи.       — Можно и так сказать, мы с тобой, как бы это по понятней выразиться? Что-то как коллеги в плане любовных утех между смертными, — падший пожал плечами, ибо сам не знал, как правильней выразится, но внезапно схватил ангела за плечи с ярким зеленым огнем смотря в ледяные голубые глаза, — Я знаю! Давай помогать друг другу! Я тебя раньше тоже замечал, но не знал, что у нас одни, кхм, «клиенты».       — Как ты себе это представляешь? — не реагируя на внезапную близость, Зима вопросительно изогнул бровь, наблюдая как его новый знакомый сначала нелепо открыл рот, а после воодушевленно заговорил.       — Мы можем создать что-то наподобие порошка с нашими способностями. Будем насыпать на наших «клиентов», а в докладах писать что сами всё быстро сделали.       Как бы Зима не противился идеи падшего, но он увидел в его плане практичность и эффективность. Всё же, сделав порошки и обменявшись мешками с волшебной пылью, ангелы обменивались «заказами» и быстро справлялись с заданиями.       Как-то беловолосый жаловался, что немного пересыпал черного порошка и парень «слишком залюбил девушку. До смерти», на что Лето заразительно рассмеялся и признался, что как-то раз тоже пересыпал белого порошка и в итоге женщина зарезала своего возлюбленного, а позже и себя от огромной любви.       Тогда крылатые впервые распили вместе алкогольные напои смертных, обмивая смерть смертных.       После того случая, они при встречах начинали во всех красках рассказывать задания, но под определенный градус. Ещё некоторое время спустя они просто находили друг друга по близости и звали выпить. Но и тут падший отделался.       Когда они выпивали в просторной комнате одного с многочисленных городов, Лето внезапно приблизился, легко, невесомо и нежно кладя ладони на скулы другого и с опьяненным взглядом смотрел в удивленную голубизну чужих очей.       — Зима, — тихо и аккуратно начал он, — Ты бы не хотел почувствовать то же, что и смертные от наших сил? — не отрывая взгляда, падший сократил расстояние, щекоча своим дыханием тонкие губы, — Ты бы не хотел очутиться на их месте и познать любовь или сексуальное влечение?       Не дожидаясь ответа, падший ангел прильнул к тонким губам в нежном поцелуе. Он аккуратно скользил своими устами по чужих, рвано выдыхая с легких воздух и сильнее покрываясь румянцем. От подобного беловолосый вначале растерялся и замер, но вскоре начал несмело отвечать на скольжение горячих губ по его, параллельно обвивая своими руками тонкую талию парня, прижимая к себе.       В тот раз они впервые ощутили на себе интимную близость.       Когда крылатые познали близость друг с другом, они начали видеться ещё чаще. Но теперь их поведении ещё сильнее поменялось. Стоило им оказаться в темном переулке, как Лето сразу же обвивал шею, спрятанную под голубым шарфом и прижимался жадным поцелуем к чужим устам, не успокоившись, пока Зима его грубо не зажмет между собой и твердой вертикальной поверхностью, до синяков сжимая упругие бедра. Или же насколько сейчас игривее стал Лето по отношение к нему. Но самое интересное, что они начали ходить вместе на задания, всё реже и реже находясь поодаль друг от друга, словно нерозлучники.       Ещё и Зима прекратил держать расстояние и смотреть вперед перед собой. При разговорах с «коллегой» он поворачивал голову к нему, смотря на красивое лицо, а стоял теперь чуть ли не впритык, порой позволяя себе обнимать одной рукой русоволосого за талию.        В один из многочисленных снежных дней, Зима стоял на холме, среди высоких хвойных деревьев, укрывая своими крыльями создание возле него.       — Черт, всё же это не справедливо! От твоих способностей смертные ведут себя более мило, испытывают массу эмоций, делают мало странных вещей, а вот стоит мне применить способности для пинка, то творят такую непонятную фигню порой, что даже я, падший ангел из демонического ада, от них в шоке и готов поседеть! — забавно возмущался чернокрылый, прижимаясь к ангелу ближе, будто пытаясь согреться, хотя в этом не было надобности.       — Ты про те случаи, где они предпочитали другим людям — животных? Или же место живых им были куда интересней трупы? Хотя нет, знаю. Вот те, кому во время интима интересно опорожняться всем что только выходит с человеческого тела и это ещё поедать или впихивать внутрь чужого тела — довольно странные люди.       Падший от озвучки странных пристрастий взвыл мучеником, утыкаясь лбом в плечо Зимы, захныкал, пока второй кратко усмехнулся. Всё же, когда они вместе следили за подобным, Лето прятал свое лицо в белоснежных крыльях с громкими возмущениями в стиле «как так можно?! Зачем вас создали, твари?!».       — Лето, начинается, — голубоглазый отвлек русоволосого от плохих воспоминаний и они принялись следить, как трусливый мужчина, по сценарию, мужественно будет спасать свою возлюбленную от стаи волков.       — Мне порой жутко смешно с того, как нас называют смертные и какие способности нам приписывают, — распивая красное вино в уютной комнате, падший тихо смеялся, вспоминая фольклор разных стран и народов.       — Ты о чем? — вопросительную изогнув белую бровь, ангел посмотрел на падшего, хотя от выпитого немного расфукосировался взгляд.       — Я о том, что меня называют то ли инкубом, то ли суккубом, пока тебя Купидоном или Амуром. И это я самые популярные клички взял. Где твои стрелы, Купидончик?       — Там же, где твои рога с хвостом, суккуб.       После секундной заминки ангелы рассмеялись.       Между их времяпровождением Зиму часто интересовало, что за кольцо на шее носит его «коллега». Потому что какой бы не был век и местность, он оставлял неизменимимы яркие зеленые глаза, цвета влажного песка волосы, с челкой с правой стороны, количество сережек в ушах, хотя форму менял время от времени и самое главное кольцо, которое он носил как кулон.       Поначалу Лето игриво отшучивался, что у него кольцо оттуда же, откуда неизменный синий шарф Зимы, хотя второму казалось, что он с этим шарфом с самого создания. Позже Лето красноречиво намекал, что лучше не стоит ангелу знать такое. Только спустя три с половиной века, падший с грустным лицом признался, что это из его прошлой жизни, жизни белокрылого ангела, как память, почему его прогнали из Рая в Ад, но самое важное, что никто с белокрылых не должен знать подробности.       Тогда Зима впервые задумался, каким был Лето до своего падения.       Под ночным дождем шли двое. Человек в черных одеяниях что-то бурно рассказывал, пока человек в белых одеяниях и голубым шарфом кивал в знак согласия. Мужчины дошли до место назначения и зашли в лифт, после закрытия дверок будто нападая друг на друга, жадно целовались, зарывая ладони в чужие волосы, прижимая к себе ближе партнера, хотя и так были впритык.       Услышав оповещание о прибитые на нужный этаж, они отлипли друг от друга, тяжело дыша. Не сговариваясь, они быстро отправились к нужной двери. Зайдя за нее и заперев, беловолосый заключил в своих объятиях падшего, остервенело целуя тонкие мягкие губы, пока руки зарывались под тонкую черную кофту, лаская загорелую кожу.       Двигаясь в сторону спальни с большой кроватью, Зима поднимался ладонями всё выше, лаская теперь соски Лета, пока тот в ответ сладко стонал в поцелуй, цепляясь ладонями в светлую одежду и пытаясь дрожащими руками снять ее с голубоглазого.       Отлипнув от сладких губ, ангел наклонил голову к гибкой шее, провел языком от покрасневших скул к основанию шеи, сцепил зубы, кусая и оставляя очередную собственнискую метку под тонкий стон.       — Если бы не наша регенерация, то я бы ходил весь обкусанный, — падший соблазнительно усмехнулся, кратко кусая бледные губы, с озорством смотря в глаза.       — Что-то я не замечал за тобой признаки сопритовления и недовольства, — снимая темный пиджак, а следом и кофту с партнера, беловолосый откинул их в стороны.       — Ты меня каждый раз удолетворяешь и удачно затыкаешь, на что мне жаловаться и как? — совершенно не сопритовляясь в раздевании, русоволосый медленно снимал синий шарф и расстегивал пуговицы на влажной рубашке, которая просвечивалась, пока ангел ласкал губами его шею, оставляя больше меток в виде засосов и укусов, от чего падший сладко постанывал, сдерживаясь от того, чтобы не порвать влажную ткань и не прижаться плотно к партнеру, расцарапывая от удовольствия его спину.       Пока дрожащие ладони почти справились с верхней одеждой, ангел опустил руки на пояс Лета, расстегивая его и штаны. Стоило хватке на теле ослабнуть, как бледные ладони нырнули под штаны и трусы сзади, жадно сжимая округлые полушария, касаясь подушечками пальцев сфинктера, задвигал пальцами, лаская доступное только для него место. Лето весь задергался от такой наглости, возбуждаясь сильнее, прижался вплотную к Зиме, нетерпеливо двигая бедрами, касаясь своим стояком чужого через одежду.       — Не терпится? — хрипло шепнув на ухо, беловолосый прикусил мочку уха с длинной черной сережкой, оттягивая ее, заставляя парня в его объятиях громко простонать и задыхаться от ощущений.       — Зима, черт… — падший размашисто и влажно поцеловал партнера в щеку, — Возьми меня скорее! Я хочу, чтобы ты трахнул меня!       От подобных откровений, Зима убрал ладони с чужих ягодиц, толкнул парня на кровать, одним плавным движением обнажил стройные ноги партнера, с нескрываемым удовольствием смотря, насколько тот возбужден. Нависнув над обнаженным, ангел вновь прильнул влажным настойчивым поцелуем к чужим устам, владелец которых обнимал его за шею и перебирал белые кудри на затылке, параллельно расстегивая свой пояс и раздеваясь до конца. Стоило ему обнажится, как он залез на кровать, нависая над партнером, случайно касаясь своей головкой чужой.       Разрывая поцелуй, Зима приставил два пальца к влажным губам, пока краткими поцелуями спускался от подбородка, по напряженной шее, к груди, нежно целуя загорелую кожу и ощущая, как гулко под ней бьется чужое сердце.       Лето вобрал чужие пальцы в рот, прекрасно зная, что он него требуется. Тщательно вылизывая бледные пальцы, жадно их посасывая, порой игриво скользя языком между ними, он опустил одну руку к лопаткам ангела, поглаживая место, где должны быть крылья, от чего у Зимы прошелся рой мурашек по коже. Заметив сдержанный отклик на провакационную ласку, падший игриво прикусил чужие пальцы, ногтями слабо дразня кожу на лопатках, от чего беловолосый передернул плечами.       Убрав руку от чужих губ, ангел опустил руку к ягодицам падшего ангела, введя сразу два пальца, задвигал их на манер ножниц, продолжая ласкать ртом грудь партнера, игриво кусая за соски, на что Лето опустил и вторую ладонь к другой лопатке, откровенно провоцируя Зиму на более грубые действия.       Не выдерживая долго касания и ласки на эрогенной зоне крылатых, беловолосый отлип от партнера, больно укусив того за сосок на последок, вытащил пальцы и отстранился, давая Лету возможность самому выбрать позу. На что последний пошло усмехнулся, переворачиваясь на живот и становясь на четвереньки, приведя партнера в ступор.       — Об этом сюрпризе ты мне говорил и благодаря ему отсутствовал?       — Да, — русоволосый более пошло усмехнулся, призывно веля бедрами и задом перед Зимой.       Схватив падшего за бедра, останавливая движение, ангел принялся тщательно рассматривать тату на ягодице партнера. Круглое аппетитное красное яблоко, которое обвивает змей выглядит очень пошло и по-богохульски. Хотя, кто его партнер?       — Высшая бы не оценила, — наклонив голову, голубоглазый больно укусил партнера за выбитое на коже яблоко, прокусывая кожу до крови.       — Тссс, Зима, я в самом деле рад своей регенерации, — Лето напрягся, ибо хоть Зима порой и кусал его как дикая собака, но это благодаря тому, что он знал, как заводит подобное его партнера.       Повторив кончиком языка очертания выбитой змеи, ангел отстранился, удобно устроился на кровати, сразу на всю длину вставил, выбивая громкий блаженный стон у нижнего. Двигаясь под нужным углом, голубые глаза опустились на тату падшего и будто что-то в голове щелкнуло. Переходя с быстрого ритмичного движения на более спокойный, беловолосый начал шлепать по разрисованной ягодице, задевая при ударе укус.       Лето от подобной грубости начал кричать имя партнера среди слаженных стонов, помахивая бедрами в такт, туго сжимаясь от сильных ударов.       В какой-то момент, Зима остановил свою серию ударов, больно сжал в ладони раскрасневшую ягодицу, от чего его партнер задрожал, кратко рвано выдыхая. Крепко удерживая второй ладонью за смуглое бедро, ангел сжимал пальцы, оставляя очередные синяки, будто каждый раз помечая, что этот падший ангел — занят, вновь перешел на быстрый грубый темп, от чего партнер извивался змеей от удовольствия.       Не выдерживая долго приятной пытки, Лето с протяжным стоном излился прямо на помятое одеяло, плотно сжимая внутри себя член Зимы, от чего последний быстро кончил внутрь партнера, не торопясь выходить.       — Порой мне кажется, что нам бы больше подходили должности друг друга, — повернув голову, Лето тяжело дышал и с удовольствием смотрел на заинтересовано смотрящего на его разукрашенную ягодицу ангела, ощущая внутри себя, как его член вновь твердеет. Божий фетишист.