Лимонный чай с мёдом и двумя кубиками льда.

Совершенно разные. Лето и Зима. Лёгкие майки и вязанные свитера. Закат и Рассвет. Прохлада от кондиционера и тепло исходящие от дров в камине. Жаркое дыхание души и пронизывающий холод ладоней.

Это их идиллия. Это их особенности, простые и уникальные отличия друг от друга.

Девушка с горящим взглядом решимости и парень с ленивым характером. Одна пара, одна душа на двоих.

Она сидела в летнем кресле, ранним прохладным утром весны. Солнце должно было вот-вот выйти из-за горизонта, а противный телу холод — скоро исчезнуть в лучах ласковой звезды. На плечах был плед Санса, когда-то подаренный ей зимой на Новый Год. Фриск держала в руках горячую кружку чёрного чая, крепкого с половиной чайной ложки дурманящего мёда, которого так не любил Санс всем своим нутром. Ему больше был по душе лимонад с множеством кубиков льда, и Фриск откровенно не понимала каким образом можно заграбастать в себя столько льда и холодной лимонной воды… А он тем временем недопонимал как его Фриск могла пить адской температуры чай тем более с мёдом. После чая оставалось небольшое жжение в языке, а после лимонада — простуженное горло. Поэтому и догадаться было не сложно кто из них чаще всего болел.

Небо было ярко-оранжевым окрашивая голубо-синие глаза девушки в ещё более светлый оттенок. Сзади к ней тихо прокрался он, обнимая возлюбленную за укрытыми пледом, плечами. И опустив голову чуть пониже всегда целовал девушку в висок, случайно дотрагиваясь холодным кончиком своего носа к нежной коже за её ухом, после чего по всему телу током проходят миллиарды мурашек. Она никак не могла привыкнуть к холодности его тела и одновременно непонятной теплоты ощущений внутри себя.

В течении всего дня, и под его конец, небо окрасилось в розово-фиолетовый цвет, заманивая людей наблюдавших за ним сладостно прикрывать глаза в наслаждении от приятности происходящего вокруг них. Они вместе сидели на лавке, в их любимом парке, где всегда было тихо и они могли насладится тишиной друг друга. Слова были ни к чему, дыхание их сердец и неторопливые взгляды рассказывали намного больше, чем миллионы слов, которые они могли бы вспомнить и описать эти чувства. Фриск чаще всего пересаживалась с места рядом, поближе, прямо к нему «под нос». Ему нравилось обнимать девушку, зарываться руками в её шелковистые и тоже издающие тепло вокруг, волосы. Ему нравилось целовать её руки, которые были горячими непонятно от чего. Казалось, что внутри этой девушки всегда горел костёр вновь и вновь загорая с новой силой от нового поцелуя. От нового взгляда, от неловких касаний к телу, от соединения их рук. Иногда, находясь вместе с ней Санс ощущал, что становится жарко. И это манило, сводило с ума, заставляло чувствовать «зависимость» от её тепла, и от неё самой. Такой маленький, бесконечный уголёк которому не нужны спички чтобы стать костром. Ему хватает только простого дуновения ветра для того, чтобы понять, что требуется гореть так сильно и так долго насколько ему хватит сил и выдержки. Во время их ссор, которые случались не слишком часто, она выделяла вдвойне больше тепла, что начинало обжигать холодную кожу… Будто ещё немного, и она может сгореть, тело охватит пламя, а ей из всего этого ничего не будет. Она не сможет сгореть. Может ли сам огонь сгореть от огня? Нет. Он только станет сильнее. И поэтому примирения всегда были объятьями со стороны Санса. Ему нужно было «остудить» её, унять тот разбушевавшийся огонь, который её охватил.

Санс был холоден на людях, не был слишком дружелюбен и не проявлял излишней заинтересованности в чём-либо. Но Фриск всегда знала, что кроется за его ледяным покровом. И от того, что знала про это только она, её сердце всё сильнее заполнялось приятными и не жгучими огоньками.

Они были противоположностями, казалось бы, как таких два совершенно разных человека могут не только ужиться, но и так безумно любить друг друга за всё новые мелочи, которые оба находят в своём партнёре. Санс как-то заметил, как именно пьёт свой чай Фриск. Она всегда оставляет в кружке заварочный пакетик, и пьёт с ложки. Она всегда делает чай, как только закипит чайник, не положив в кружку ни единого кубика льда, ведёрко с которым всегда покорно ожидает своего часу в морозилке прямо возле неё. То как она держит ложку, и то как она отпивает от неё так немного, обжигая язык и пухлые губы горячей субстанцией, заставляло безумно быстро неестественному теплу разливаться внизу живота и сгорать от нестерпимого желания кинуть эту кружку куда подальше и стать той самой ложкой, которую так крепко и уверенно держат тонкие пальцы. И поэтому он запретил ей пользоваться ложками в чае, и просто подождать пока он немного не остынет. Либо же использовать лёд, просто из-за того, что это происходит настолько часто что Сансу было просто не выдержать. Можно же просто не смотреть, да? Слишком сложно, а Санс не очень любил напрягаться.

Он любил грызть лёд, что часто раздражало и заставляло пригрожать ему чтобы тот его не грыз, ведь это плохо влияет на состояние зубов и организма. А он, упрямец до самых костей, всё равно продолжал делать столь ненавистное действие прямо перед её глазами. Она бы хотело отобрать тот злосчастный кубик льда прямо из его рта, но она до жути не любила холод, и поэтому приходилось терпеть. Однажды она этого не выдержит, это точно. И именно тогда пожалеет, что так легко сорвалась, заставив себя хитростью «вынуть» из него эту ледяную дрянь. А он, злорадно усмехаясь вновь берёт новый кубик льда, и кладёт в рот. Фриск устало вздыхает и прячет формочки для льда, но тот каждый раз их неведомым способом находит и пополняет запасы ненавистных девушкой кубиков замерзшей воды.

Он очень часто болел, хоть и имел сильный иммунитет почти что ко всей заразе. Организм не может никак привыкнуть к постоянному холоду, и из-за этого повышает температуру, заставляя горло воспалится, а мозг не работать из-за непоняток насчёт того «жарко ему сейчас или нет? Наверное, всё сразу, или не сразу, но в разброс» А ей приходилось каждый раз волноваться не подцепит ли он какую-то серьёзную болезнь, как например «бронхит» или «воспаление лёгких», и каждый раз водит к врачу убедится в обратном. Слишком заботливая, слишком добрая, слишком хорошая. Он постоянно усложняет ей своими упрямствами жизнь, болея уж слишком часто для обычного человека — так он считал. Возможно, всё было и так, но не в такой сильной мере, как это преподносит парень. Фриск нравится о нём заботится, просто каждый раз волноваться из-за неизвестности насчёт состояния и отсутствия знания о медицине — причиняют ей более волнения и плюс к остальным её недостаткам — так думала она.

И вот она снова лечит его. По указаниям доктора тот должен был отлежатся на дому всего несколько недель под её присмотром — и будет как огурчик. Фриск предупредила в университете что не сможет появлятся некоторое время вместе с ним из-за плохого самочувствия.

Он чувствовал себя ребёнком, за которым всегда присматривает заботливая мама, которая после каждого падения наставляла на верный путь продолжать пытаться и всегда залечивала раны заживляющим поцелуем в макушку и медикаментами с пластырями.

Как-то раз, в одной из его болезней в прошлом он и признался Фриск в любви. Глупо, с большой температурой и выбежав на улицу в одном халате зимой, крикнув ей уходящей в аптеку. Когда девушка ему это напомнила после выздоровления тот смущённо отвёл взгляд в сторону и прикрыл глаза. Видимо это совсем отличается от его планов на то, как бы он хотел то правильно преподнести возлюбленной.

Фриск строго настрого запрещала и уже получше прятала лимонады и его составляющее чтобы Санс сам не усугубил свою же болезнь, продолжая срок прибывания дома и больше покупок лекарств. За много лет многочисленных болезней, связанных с горлом и температурой у этого «ледяного» парнишки, наконец-то выработался иммунитет к холодному. И болеть стал он поменьше, что несомненно радовало намучившуюся Фриск от рассказов Санса про Нарнию с температурой 39.8

Девушка любила петь. Не только дома, но и на публике. Доставая с лёгкостью до высоких нот и с глубоким придыхом набирая воздуха для низких. Люди городка любили слушать песни в исполнении Фриск, и каждый раз, когда та выходила на площадку перед ними, затихали и с восхищением и любопытством ожидали начало представления.

Она не любила высокие сцены, хотелось ходить среди людей весело повторяя строчки про людские улыбки. Хотела, чтобы люди повторяли фразы за неё, когда она отведёт от своих губ микрофон, чтобы она могла вселить в этих людей задорный огонёк счастья — так она называла свою мечту. Сансу как никому другому нравилось её бархатный голос, её хриплые нотки в голосе после душа, и комок после чая с мёдом, который он отчётливо ощущал когда целовал её. Всё это он безумно обожал, боготворил и оберегал ото всех. Да, он был жутким собственником до мозга костей. Но тут уж ничего не поделаешь. Его Фриск доставляет неимоверное удовольствие и счастье петь среди народа, вселяя в него надежду на лучшее… Его мечтой было чтобы Фриск пела исключительно для него одного… Но она хотела отдавать своё тепло всем окружающим, которые, возможно, просто случайно забрели на её выступление. Совсем не заслужив такого почёта, как её тепло, её силы и её голос. Но девушка была добра, и тогда Санс забывал о всех несчастьях отдавая своё сознание в лирические мелодии, и нежные переходы в нотках голоса его любимой.

Санс в свою очередь не отставал от своего партнёра по искусству, придумывая мелодии на фортепьяно, и играя исключительно, только для Фриск. Сколько раз она предлагала выйти с этими шедеврами в люди, показать, насколько талантлив ты и насколько умён в этой области. Но всё это давно не интересовало душу ленивого шутника по костям. Перебирая холодными и сухими пальцами по клавишам, нажимая в ритм на педаль — он создавал то искусство, которое Фриск себе даже в самых сокровенных мечтах не могла представить.

Она любила сидеть сзади него обнимая за спину, и скрепляя свои пальцы у него на груди, шумно выдыхая жарким дыханием прямо в ухо, чем заставляя вновь собирать по телу дрожь и мурашки. Чаще всего после такого Санс сразу переставал играть и закрывал крышку старого инструмента, стараясь повернутся с Фриск лицом, но она не давала этому случится и продолжала дразнить.

Фриск только-только выпила тот злосчастный чёрный чай, и теперь помимо горячего дыхания к этому добавились ещё и запахи лесных ягод с противно-сладким мёдом. Она много экспериментировала с вкусами для чая, иногда она делала его сама, смешивая одни ингредиенты с другими, добавляя абрикосы, имбирь, мандарины, груши и много подобной еды, которой казалось бы в чае видеть и не приходится.

Успев, вернутся с прогулки по лесу она всё-таки застала то короткое время, когда Санс играет сам для себя, и всё так же по привычке обнимала его со спины. Когда ему удавалось развернуть эту дразнилку к себе, протяжно целуя и вдыхая полным носом запах сосновых веток, свежей черники, и воздуха после ночного дождя, который «прилип» к её волосам и коже.

Здравое мышление и сознание уходило всё дальше махая ручкой на прощанье желая парню удачи. А выдержка которую он копил все несколько недель, испарилась будто и не бывало таковой…

Он очень часто готовил для неё, ведь с готовкой у Фриск отношения не клеились поэтому приходились что-то творить именно ему. Санс не просил ни у кого помощи научить его мастерству на кухне, усовершенствуя себя разными кулинарными книгами и видеоуроками в интернете. Девушке очень нравятся ягоды, особенно вишня с черникой, и Санс на какой-то праздник решил её порадовать. И испёк вишнёво-черничный торт, разные пирожные и что наиболее удивительным оказалось для неё… Он сделал свой чай из этих ягод. Он не взял те заготовки, которые она делала много месяцев назад, а взял, и создал невообразимо вкусный напиток.

Санс, который терпеть не может горячие напитки, сделал для неё её любимый чай, своими собственными неестественно тёплыми мужскими руками… Это было высшее блаженство для её души, ничего большего и желать в этой жизни не нужно.

Но была ма-а-аленькая загвоздка в этом подарке… Он так же добавил немного сока лимона, который был «почти незаметен» для девушки. И она всё не понимала почему тот так злобно ухмыляясь подозревая того в каких-то других «преступлениях». Тот лишь шире улыбался и переводил тему, считая, что его возлюбленная ничего не заметила.

Оказывается, преждевременное ощущение победы было немножко ложным, и «шутника» ждала сладкая месть в ответ от девушки.

Фриск любила всем сердцем не только леса, но и поля с её любимыми цветами. Или нет? Можно ли назвать подсолнухи — цветами? Вряд ли, но разве из-за этого их можно перестать любить?

Подсолнухи всегда следуют своим «лицом» за солнцем, в течение дня верно шли следом за ним. Преданные и приятно-жёлтые создания жизни, освещая хмурые дни без солнца, своим теплом и ярким цветом.

Парень считал её одной из них. У них было только два отличия. Первое, подсолнухи расцветают только летом, а вот она цветёт всегда и без остановки. «Огненный подсолнух» — является самым настоящим солнцем, за которым хочется следовать бесконечное количество времени, тянутся к нему и получать заветные лучи тепла… И второе. Подсолнухи не имеют запаха, а вот как только Фриск наклоняется к нему, обнимает, целует в лоб или просто находится рядом… От неё так по-сказочному пахнет лесом, цветами, ягодами, тем злосчастным чёрным чаем. Волосы всегда пахли чем-то сладким, нежным и расслабляющим. Она вся пахла солнцем. Хоть Санс и не ведал как оно вообще может пахнуть, но казалось, из всех этих перемен и сочетаний разных запахов… Он был уверен что именно так и пахло его собственное солнце.

Возле их небольшого, уютного дома есть две тропинки. К цветочным полям и ручью, и лесу с большим количеством запасов ягод. Как будто в сказке, выбирай и всё равно будешь доволен выбором своего пути. Ему была непонятна последовательность её прогулок, возможно всё зависело от её настроения, возможно от того сколько оставалось цветов и ягод в их доме.

Это было лето, та самая любимая пора для Санса, можно пить холодный лимонад и не парится насчёт того, что можно воспалить горло. И он любил её не только из-за этого. Ещё одна причина была в том, что Фриск было «нельзя» носить тёплые вещи. И поэтому приходилось надевать платья и футболки с шортами. Самое бесценное искусство, которое он мог себе позволить лицезреть, было её тело. Которое не отдаст никому, кроме него. Пускай окружающие только смотрят, это он мог им разрешить, но дотрагиваться и не дай Бог он заметит во взгляде «голод» то пиши пропал, он становиться неконтролируемым.

Они вновь гуляли по полю цветов, оно было симметрично распределено на разные «отсеки» для видов растений. В самом дальнем от них «отделе» находились подсолнухи, нарциссы и гладиолусы. В другом, более ближе, но правее: ромашки, маки и гвоздики. В третьем герберы, гортензии и жасмины. А прямо вокруг их дома расцветали разными окрасами сирень. Ещё одно создание природы, которое до безумия нравится его Фриск.

Их веранда находилась прямо перед их «садом», там были два летних соломенные кресла, на деревянном столике возле лежали многочисленные маленькие покрывальца, и её любимый, «новогодний» плед, созданный его руками.

Ох, уж этот вредный, «Цветочный Ангел», именно она заставила силой растопить его льдистое тело и душу, и посадив там его полюбившиеся цветы — васильки. Всевозможных оттенков, и разных размеров. И он теперь её «Цветочно-холодный слуга»

Всё предельно просто, — чаще всего оттенок васильков это синий, как мы все помним. У Фриск были ярко-голубые глаза, которые она редко открывала. При прогулках она предпочитала отдавать себя полностью к ощущениям запахов и осязанию её нежных пальцев. Но когда они забредали на самую дальнюю часть сада с подсолнухами, она открывала глаза для них. Даруя им свой божественно-светлый цвет глаз, взгляд которых был устремлён прямо на него. Она не отводила от него глаз, когда они были в этом «отсеке» всегда помня поведение и особенность её любимых цветов. И впервые как он заметил её странное поведение то сильно смутился и сразу отводил взгляд.

Какой глупый, Фриск всегда смеялась над его реакцией и нежно скрепляла его пальцы со своими, белоснежно улыбаясь ему, своей как всегда родной, тёплой улыбкой, как будто ему улыбалось само солнце за которым преданно оборачивались его подсолнухи.

Один единый день, две половинки одного солнца. Одно дыхание, одна душа, одна история.

Они два человека. Две противоположности. Она огонь, а он замёрзшая вода. Вода слишком сильна для огня, и поэтому в конце концов должна была остаться одна. Но Наш Огонь сдержанный, и каждый раз ходит по лезвию ножа, испытывая адреналин и чувствуя себя абсолютно свободным.

Вода помогает Огню успокоится. Помогает прийти в себя, немного остудится. Вода никогда не потушит Огонь, ведь если всё правильно использовать… То вода закипит, а из неё появится пар.

Вода не потушит Огонь. Огонь не испарит всю воду с концами. Равновесие. Полное доверие между собой. Равносильная преданность.

Она всегда любила чёрный чай с половиной чайной ложки сладкого мёда, а он всегда любил лимонад с мятой и четырьмя кубиками льда. Всё начиналось с маленьких изменений. Она понемногу добавляла в чай его мяту, а он добавлял в лимонад её ягод.

Её огонь становился всё меньше, а его лёд понемногу начинал таять. Огонь решимости Фриск, и как самый прочный лёд, защита Санса. Горячий чай и холодный лимонад. Чай с ягодами и с половиной ложки мёда, и лимонад с долькой лимона на кружке с четырьмя кубиками льда.

Всё начало соединятся. Так вот и появился.