Эх, наконец-то последний учебный день перед рождеством подошел к концу. Теперь, когда нет страха что-нибудь завалить или не сдать, общее настроение в Хогвартсе заметно улучшилось – даже Гермиона увлеклась игрой Гарри и Рона в магические шахматы, забыв про книги и второе испытание, которое маячило на горизонте. Гостиная Гриффиндора, наверное, была самой уютной и шумной в этот вечер. Близнецы Уизли запускали свои петарды, Гарри и Рональд смеялись над Гермионой, осуждающей каждый ход, Невилл гонялся за Тревором по всей комнате, да и в целом много кто еще не спал в столь поздний час. Что удивительно – ни один из преподавателей не заглянул к ним с замечанием, даже Снегг.
– Гермиона, помоги... – шепнул Невилл.
Девушка палочкой обездвижила жабу, Долгопупс схватил своего питомца и засунул в карман мантии, чтобы он оттуда не выскочил, хотя рано или поздно это всё равно случится.
Рональд с Гермионой неожиданно глянули во входной проем, Гарри сидел к нему спиной, поэтому видеть не мог источник удивления друзей. Однако ему была дана такая возможность: маленькая записка, похожая на те, что летают в министерстве, приземлилась прямо перед ним и складной лебедь распался, развернув содержимое записки.
– Читай вслух! – крикнули Фред и Джордж.
Гарри стал читать про себя, пока Грейнджер что-то говорила про его личное пространство:
"Дорогой Гарри,
Надеюсь, ты захочешь отработать некоторые заклинания для второго испытания. Кабинет трансфигурации, десять часов.
Седрик Диггори", – гласила краткая записка.
Не успел Поттер дочитать её до конца, как она тут же сгорела. Видимо, её отправитель позаботился о том, чтобы ее никто, кроме него, Гарри, не прочитал содержимое.
Доверять друзьям он мог, поэтому вкратце рассказал им всё, что было написано в письме, хотя куда уж короче. Идея пойти к одному из участников Турнира не понравилась Рону: вдруг Крам, Флер или Диггори захотят его вывести из игры. Гермиона возразила, сказав, что это глупо, ведь они подставляют в большей степени не Гарри, а себя. Спор продолжался долго, поэтому Поттер покинул друзей.
Наверху, в спальне парней, под его кроватью в чемодане единственная аккуратно сложенная вещь была мантия-невидимка, доставшаяся ему от отца. Найти ее было не трудно, но если бы парень со шрамом захотел найти, скажем, новое перо или чистую пару носков, то это вызвало бы массу затруднений. Наверное, у остальных участников Турнира такого беспорядка нет.
Гарри надел мантию и полностью исчез. В одной руке он держал палочку, в другой – карту Мародеров. Обойти гостиную, полную людей, было не так страшно, как идти по тёмным коридорам замка, ожидая того, что из-за угла может выскочить Снегг или Филч; миссис Норрис тоже вариант не из приятных. Кабинет трансфигурации, значит... Дойти до него не составило труда, а вот зайти внутрь уже куда труднее.
Юноша только сейчас осознал, что пришел немного раньше срока, поэтому он решил пока что остаться в мантии-невидимке, пока Диггори не придёт в кабинет. Идея оправдала себя сразу, потому что Гарри увидел, как Драко Малфой, идущий неподалеку, получил замечание от профессора Макгонагалл. По прошествии времени появился и сам Седрик. На удивление он был не в учебной мантии, а в рубашке и брюках. Он проскользнул в кабинет, немного прикрыв дверь. Стоять снаружи было не особо весело, поэтому Поттер стянул мантию-невидимку и проник внутрь, закрыв дверь окончательно и поплотнее.
Пуффендуец улыбнулся ему:
– Не думал, что ты придёшь, – прийти Гарри захотел скорее не из-за приглашения, а по причине того, что просидеть до сна в гостиной было бы скучно.
– Здравствуй, Седрик, какие же заклинания ты хотел потренировать со мной? – поинтересовался парень в очках.
Диггори несколько помолчал, а потом тихо произнес, объясняя:
– Я хотел попробовать некоторые заклятия, которые требуют
пары, – последнее слово он сказал особенно тихо.
– Ну что ж, давай попробуем, – заключил Гарри, не желая более продлевать неловкую паузу, что повисла после слова "
пары".
Диггори достал палочку, взмахнул ею и с полки в дальней части кабинета выпорхнула книга, полетела по зову и приземлилась в руку парня. Он открыл ее на нужной странице:
– Я бы хотел начать с одного заклинания, которое позволяет обездвижить противника на недолгое время, – он показал Гарри страницу.
Было решено начать с гриффиндорца. Поттер сделал рывок палочкой вверх-вправо-вниз и Седрик замер, разоружающие чары – его палочка летит в руки парня со шрамом. Диггори освоил эту магию ничуть не хуже: в миг он обездвижил оппонента, вырвал палочку из рук чарами и тем самым победил.
В таком формате они отработали кучу полезных в бою видов магии и заклинаний, которыми можно одолеть противника в случае дуэли. Конечно, против Темного Лорда все они бесполезны, но вот в схватке с Крамом или Делакур будут весьма кстати.
Оба немного вспотели, сели за парты уставшие. Диггори стянул с себя рубашку, чем ввел в конфузное состояние Гарри, однако тот не желал подавать виду своего смятения. Было непристойно вот так откровенно разглядывать потный торс пуффендуйца, но Поттер не мог удержаться, тем более что Седрик закрыл глаза.
Он, конечно, и раньше видел подобные тела, но у Диггори оно было весьма и весьма более развитым, чем у Рона или Оливера Вуда. Наверное, он уже заметил:
– Нравится? Все равно я считаю, что человека нужно выбирать не по фигуре, а по качествам души, – философски произнес парень.
"Боже, он еще и умный", – подумал Гарри прежде, чем Диггори вскочил, накинул рубашку и они вместе вышли. Гарри по-прежнему не мог оторвать взгляда от участника Турнира и своего соперника. Сам Поттер развит в плане мускулатуры, но всё равно в нем присутствовала некоторая угловатость и неказистость, а вот пуффендуец уже совсем из другой оперы – казалось, что он только что сошел с Олимпа.
– Пока, Гарри, все прошло отлично, спасибо тебе!
– Пока, Седрик.
Оба разошлись в свои стороны, думая, что они в этом коридоре одни, но за статуей усатого колдуна прятался Драко. Он наблюдал за ними, смотрел и страдал. Страдал от того, что ему надоела эта маска... Маска вредного грубияна. Может, он тоже хочет потренировать заклятия с Поттером? Но не может из-за выбранного положения...
С их совместной тренировки в пустом кабинете прошло больше недели, однако Диггори лишь иногда здоровался с Гарри в коридорах при встрече. Это юношу немного огорчало, будто он ожидал чего-то большего, чем очередное "привет" в его сторону усталым голосом. Рождество не так давно прошло, отдых кончился и ученики вновь приступили к занятиям, но после каникул время тянулось так мучительно медленно, а на уроках Снегга оно будто замирало вовсе. Морозы еще сильнее добивали настроение: в подвалах и теплицах было холодно сидеть, даже сосульки под носом появлялись, выходить на улицу было страшно от обильного снегопада, что шел днем и ночью. Замок промерз сверху донизу, но его согревали камины, поэтому в спальнях было уютнее всего. Как же не охота после сна выбираться из постели, чтобы идти на зельеварение и смотреть, как профессор Снегг придумывает тысячу и один способ унизить Невилла, если у вас под рукой только котёл и волшебная палочка.
Что самое отвратительное – Гермиона каждый раз упоминала в их разговоре тему второго испытания и неразгаданной загадки яйца, желая высыпать пачку соли на ноющую рану.
Когда Гарри в очередной раз собирался сыграть с Невиллом в плюй-камни после занятий, девушка не выдержала и потащила его в безлюдное место:
– Нам нужно поговорить наедине, – лишь говорила она.
За углом показалась дверь, Гермиона дернула ручку, отворив дверь. Пред ними нарисовался абсолютно пустой класс за исключением Рона, прижатого близнецами Уизли к стене:
– Да отдам я вам эти несчастные два галлеона! – прикрикнул Рональд.
– Знаешь, братишка, время давно вышло, – ввернул Фред.
– Придется отдавать сейчас, – поддакнул Джордж.
– Нет у меня сейчас денег, – умоляющим тоном произнес младший.
– А мы обойдёмся без денег, – улыбнулся один.
– Инцест – дело семейное, – ухмыльнулся второй.
– Ин... что? – переспросил Рон.
Его заткнул Джордж поцелуем. Свою ногу близнец вставил между ног младшего брата, мимолетный поцелуй сразу был разорван:
– Если мама узнает... Она вас убьёт... И оставит без сладкого на следующее рождество, – зашептал красный Рональд.
– А ты за нас не бойся, с тобою мы без сладкого не останемся, – загоготал Фред.
Гермиона с невозмутимым видом закрыла дверь, сказав, что тут уже занято. Зашли они в соседний кабинет, где Грейнджер не постеснялась ему во всех красках описать всю трудность его положения, последствия его бездействия и то, как все в нем разочаруются, когда три участника разгадают эту несчастную загадку, а он один нет. Вышел Гарри совершенно опустошенным, зато его подруга с торжествующим видом, будто только что выполнила смысл всей своей жизни, ушла в девчачью спальню. Совесть большой волной захлестнула его.
Следующий день стал для Гарри переломным в решении загадки второго испытания. Помощь пришла откуда никто не ждал. Троица друзей шла от зала к спальне Гриффиндора, когда Поттера нагнал Седрик:
– Гарри, можно тебя на минуту, – он сделал жест рукой в сторону узкого пустого коридора, приглашая.
Мальчик, который не сдох, сказал друзьям идти, а сам свернул в указанный коридор:
– Гарри, ты разгадал загадку яйца? – спросил Диггори шепотом, взяв его рукой за плечо.
– Нет, – сказал стыдливо Поттер.
– Тогда приходи сегодня ночью в ванную старост. Я думаю, что почти близок к разгадке, – твердо заявил юноша.
– Ты уверен? – переспросил Гарри.
– Да, ты помог мне с драконами, а я помогу тебе с яйцами, – улыбнулся, будто отдавая старый долг, Диггори.
Пуффендуец шепнул на ухо точный адрес места, где располагалась так называемая ванная старост и убежал в свою спальню, забыв даже попрощаться. До ночи оставалось несколько часов. Гарри решил рассказать детали своим друзьям.
Он вышел из закоулка, направился к спальне, но по пути нашел Гермиону и Рона, стоящих напротив Пэнси Паркинсон, похожей на упитанную свинью.
Идя издалека, гриффиндорец уже услышал детали разговора:
– Драко пошел по шлюхам, вот я и пошла искать его в женскую спальню вашего факультета, – злобно сказала слизеринка.
– Ах, по шлюхам, ну тогда странно, что ты не искала его в женской спальне своего факультета, уверяю тебя – он точно там, – улыбнулась Гермиона.
– А вы друг друга стоите: Уизли нищий, ты – страшила, воронье гнездо на голове, ужасный наряд, – вторая попытка со стороны Пэнси.
– Так вот почему все так смотрят, будто хотят снять мой "ужасный" наряд, – улыбнулась еще шире Грейнджер.
– Где же Поттер? Я никого более убогого в жизни не видела, – спросила Паркинсон.
– А ты посмотрись в зеркало – это будет самое убогое зрелище, – посмеялась гриффиндорка.
Злая ученица факультета Слизерин направилась прочь, кинув напоследок единственное слово:
– Страшила!
– Ну, в этом деле до тебя мне далеко, – Гермиона сказала последнее слово и помахала девушке в знак прощания.
Поттер догнал их уже после словесного конфликта:
– Гермиона, ты удивительная!
– Да ты просто волшебная!
– Ну, это даже не обсуждается, – пошла к гостиной Грейнджер.
Гарри еле скрывал свою радость: загадка яйца вот-вот будет раскрыта, они с друзьями стали еще крепче, а Пэнси даже на пушечный выстрел к ним не подойдёт – жизнь снова начала налаживаться!
Осталось только дождаться кромешной ночи и добраться до ванной, где они договорились встретиться с Седриком. Опять это двоякое чувство: с одной стороны спокойно сидишь в спальне, дожидаясь сна, с другой – идешь по опасным коридорам навстречу Снеггу, Филчу или кому ещё, а в качестве приза конечная цель – ванная старост. Конечно, Гарри не устоял перед шансом еще раз погулять ночью.
По пути к цели на удивление какая-то неведомая сила помогала Поттеру пройти незамеченным мимо всех препятствий, встречающихся на его пути: миссис Норрис сидела прямо через один коридор от гостиной, Снегг маячил этажом ниже, а Филч почему-то ходил недалеко от ванной, однако по прошествии нескольких минут ушёл. Путь был свободен и невидимый ученик вошел в большое помещение. Ванная была просто громадных размеров: каждый из десятков кранов украшен драгоценностями, в небольших шкафах стоят различные масла, шампуни, гели и мыла, освещение было приятной мягкости для глаз. Гарри открыл несколько кранов с горячей и холодной водой, наполняя её. Если рассуждать логически, то Седрик не просто так позвал его сюда и вода наверняка понадобится.
Гриффиндорец вытащил из-за пазухи яйцо, палочку и снял с себя мантию, положил их на пол рядом с ванной. Помещение из-за теплой воды стало довольно жарким, поэтому парень стянул несколько элементов одежды, оставив только рубашку и брюки. Осталось дождаться Седрика, однако ждать не пришлось:
– Ты уже тут, Гарри, – ласковый голос раздался из-за спины.
Обернувшись, Поттер увидел Диггори в довольно необычном одеянии, состоявшем только из халата с нашивкой животного его факультета, в руках яйцо и палочка.
На его изумленных глазах пуффендуец положил свое яйцо рядом с его одеждой, стянул с себя халат (тут уж Гарри совсем растерялся) и запрыгнул в глубокую ванну. Благо, что вода и пена не разлетелись так далеко, чтобы достать Поттера:
– Гарри, что же ты стоишь, залезай! – скомандовал весело голый парень.
Мальчик со шрамом несколько медлил с решением: этот расклад его немного смущал, но загадка сама себя не решит и парень пошёл на отчаянный, по его мнению, шаг – раздеться и залезть в одну ванну с соперником, пускай и формальным. Обстановку заряжал постоянный взгляд Седрика, следящим за каждым движением Поттера. Облегчение наступило только когда он зашел в воду, покрытую пеной, по грудь.
– Ты готов? – спросил пуффендуец, взяв золотое яйцо.
Да к чему готов-то? Гарри не соображал, к чему он должен быть готов, но на всякий случай вслед за парнем взял предмет в руки. Увидев это, Диггори громко вдохнул и погрузился в воду с головой, что проделал Поттер тоже, пускай и с большой неохотой, подкрепленной сомнением.
Они достаточно долго находились под толщей воды, несколько раз набирали воздух, но в конечном итоге оба вынырнули, вскрикнув одно и то же слово:
– Озеро!
Наконец, после долгих угрызений совести, нотаций от Гермионы и страданий в попытках разгадать тайну яйца, этот секрет был раскрыт – задание будет связано с озером! Гарри даже улыбнулся на радостях, что сделал и Седрик.
Это маленькое, но событие, значительно подняло настрой двух участников Турнира. Облегчение медленно растекалось по телу, будто они оба только что пробежали марафон и заняли лидирующие места. Диггори отплыл к бортику, облокотился на него, слегка погрузившись в воду, однако Поттер хотел было уже уйти, но инородная рука остановила его:
– Гарри, ты уже разгадал загадку, а до испытания еще много времени, так что позволь себе расслабиться, – заговорил нежно Седрик.
После нескольких весомых аргументов парень сдался и решил ещё побултыхаться на отмели ванной, но у пуффендуйца на него были чуть-чуть иные планы. Пока оба были заняты спором, в комнату проник Драко – он спрятался в укромном месте, слушая и иногда наблюдая за происходящим.
– Давай я тебе помогу, – улыбка скрывала какие-то похабные мысли Диггори.
Он подплыл поближе к Гарри, рукой провел по его торсу вниз, нащупав под слоем пены член, он постепенно возбудил его легкими движениями вверх-вниз. Поттер сначала не успел среагировать, а потом ему слишком понравилось, что вытворял с ним Седрик. Сильная рука постоянно сжимала кольцо, стискивая кулак, рывки стали более резкими, нежность ушла на второй план, но гриффиндорец был абсолютно не против, потому что так всё чувствовалось куда лучше – к черту нежности.
Сам парень со шрамом настолько обалденно это делать не умел, но Седрик просто ломал любые рамки и ожидания, заставляя своими ловкими пальцами стонать во весь голос:
– Ох, Седрик, прошу, быстрее... – еще несколько минут назад Гарри сам бы не поверил в то, что такое возможно.
Ровный член средних размеров с волосками тёмного цвета, идущие от пупка до лобка, медленно набухал, предвещая фееричное окончание данного процесса. Неожиданно умопомрачительные движения, доводящие сознание до смерти, прекратились. Поттер открыл глаза:
– Ах, Гарри, ты что же, хочешь оставить меня без своих ласк? Так не честно, – проговорил тихо сладким голоском пуффендуец.
Диггори взял его руку своей и направил к своему достоинству под воду. Ещё какая-то секунда и он уже держит за член секс-символ школы. Его плоть была куда горячее, чем вода, обдавала ладонь приятным жаром. Научившись, Поттер сам, без посторонней помощи, стал делать то же самое, что только что делал рядом сидящий парень. Делал он это неумело, но Седрик не подавал виду, только поощрял каждую инициативу Гарри:
– Ах, молодец, у тебе уже лучше получается, – он широко раскинул руки, голову запрокинул назад.
Приятно, когда удовольствие доставляют тебе, но ещё приятнее доставлять его самому: гриффиндорец довольно быстро освоился, начал делать всё куда быстрее – страх сделать что-то не так исчез – ласкал как мог, сжимал руку посильнее, ускорял движения. Наблюдать за возбужденным Диггори было настолько круто, что Гарри сам возбуждался еще сильнее, чуть сердце не выпрыгнуло из груди.
Седрик не желал сидеть без дела, поэтому продолжил свое недавнее и незаконченное дело. Вот тогда-то Поттер совсем ушёл в экстаз – комбинация получения блаженства и его доставления кому-то просто сносило крышу. Гарри подстраивался под темп руки Седрика: совмещал медленные и быстрые рывки, мял член пальцами, нежно задевал головку. Взбрело потрогать яйца пуффендуйца и парень со шрамом не устоял перед желанием – он опустил руку чуть ниже и сжал два довольно приличных по размерам яйца, что вызвало довольно молниеносную, но такую чертовски приятную реакцию:
– ОХ, это моё слабое место, Гарри, дорогой, – сказал Диггори так, будто ему нанесли удар ниже пояса.
Конечно, позорно кончить вот так вот быстро, но тем не менее гриффиндорец излился вязкой спермой в руку сидящего рядом парнем, да и самому Седрику потребовалось не столь много времени, чтобы излиться в кулак Гарри с тихим шипением.
Только сейчас, после окончания дрочки, Поттер понял, что это был первый раз в жизни, когда он подрочил не сам, потом пришло бешеное осознание того, что ему безумно понравилось.
Где-то за колоннами ванной старост в унисон с Гарри кончил Малфой, сжимая рот рукой. Он запачкал пол и свою белоснежную рубашку. Как же ему хотелось туда, чтобы сесть рядом с этим тупым и немыслимо красивым Поттером, шептать то же самое, что шептал выскочка с Пуффендуя, трогать его везде и кончить рядом с ним, от его руки и чтобы он кончил от руки Драко. Когда белобрысый юноша собрался с мыслями, ванная комната уже пустовала – оба участника Турнира уже ушли, здесь стало пусто, как в душе Малфоя...
После этого случая Седрик и Гарри еще долгое время, вплоть до третьего испытания, встречались вместе по ночам, а днём, когда нужно было учиться, изображали приятельские отношения. Слизеринец продолжал ходить за ними, однако не действовал – просто находился неподалеку, выслеживая и выслушивая данные о месте, времени следующей встречи в ночное время. С Диггори для гриффиндорца время пошло как по маслу: с ним было приятно проводить время, разговаривать и делать то, о чем Поттер предпочитал умалчивать даже перед лучшими друзьями.
Наступил вечер последнего дня перед окончательным третьим испытанием Турнира. Троица друзей во главе, как ни странно, с Гермионой преспокойно шла после ужина:
– Гарри, ты должен отнестись ответственно к завтрашнему испытанию! Прочти как можно больше литературы, отработай еще раз всё заклинания, – наставляла девушка.
– Остановись, Гермиона, как говорят, "в последний день перед важным делом стоит отдохнуть, отказаться от нагрузок на мозг и тело", – Поттер был благодарен всё же больше Рону.
Пока шел спор о вреде отдыха и пользе повторения, Диггори незаметно приблизился к гриффиндорцу и всунул в его ладонь маленькую, еле видную записку. Друзья перегнали его, продолжая осыпать друг друга аргументами, а он раскрыл записку:
"Сегодня ночью приходи в спальню Пуффендуя – там, кроме меня, никого не будет!", – красивым почерком было написано посреди небольшого листика, чуть ниже имя, фамилия пишущего на всякий случай и имя самого Поттера (рядом сердечко).
Эта маленькая деталь письма существенно подняла настроение Гарри, засмущав его. Диггори даже таким образом умудряется проявлять симпатию. Парень положил записку в карман, но случайно выронил её, когда доставал оттуда руку. Следующим ее читателем стал Драко – его эта новость несколько обрадовала, но он тут же завял, ведь всё равно встреча не его и не его туда зовут, остается быть только третим – лишним, наблюдать и дрочить.
Тем временем Гарри уже покинул своих друзей в общей гостиной Гриффиндора и якобы ушел спать. Следующим его шагом стало ожидание, пока все лягут уснут крепким сном. Пришлось ждать больше часа, но Поттер и глаза не сомкнул. Когда же Рон и Невилл, зашедшие в спальню последними, тихо захрапели, он взял в охапку мантию, палочку и побежал на встречу с тем, кого больше всего хотел увидеть.
В мантии-невидимке было весьма удобно – тебя никто не видит даже на расстоянии вытянутой руки. Гарри молнией преодолел расстояние от своей гостиной до гостиной Пуффендуя, вот только перед дверьми спальни он немного испугался. А вдруг там будет кто-то ещё? Все-таки это не коридор, где можно свободно ходить, а чужая гостиная... Но гриффиндорец смело открыл дверь в спальню, только подумав о Седрике.
Все кровати в просторной комнате были идеально заправленные, если не считать одной, на которой явно кто-то лежал, а рядом тускло светил ночник, разгоняя ночную тьму. Гарри убрал мантию-невидимку и проследовал к кровати, Диггори же увидел его и сразу подскочил. Одеяло, закрывавшее его тело, упало на пол, а Поттер снова залился краской, хоть уже раньше видел его голым, но все равно удивлялся красивым контурам тела пуффендуйца, идеальным пропорциям и вкусному аромату, исходящему от тела. Юноша обнял его, заключив в крепкие объятия, решительно стал целовать в губы, но Поттер остановил его:
– Где все? – спросил он с опаской.
– Они тренируются на поле для квиддича, а потом будут праздновать день рождения одного из моих друзей, а я притворился больным, так что у нас есть время, солнышко, – объяснил статный парень.
Гарри кивнул и только после этого ответил на поцелуй. Седрик целовал его так трепетно и нежно, но иногда под порывом чувств срывался и непроизвольно делал грубости, от которых кровь текла быстрее, а конечности немели – настолько это было прекрасно. Диггори повалил его на свою кровать, нависнув сверху. Парень почти разорвал рубашку на Гарри, отчего несколько пуговиц оторвались и отлетели на пол. Юноша же сжал соски гриффиндорца, оставляя красные следы на шее от засосов. Жертва под ним ласково застонала, взяв его рукой за мягкие, как борода Дамблдора, волосы. Еще мгновение и его уже раздевают нежные руки – теперь они оба голые и их так тянет друг к другу.
Малфой уже давно пришёл, выявил укромный уголок и занял удобную для наблюдения позицию.
Поттер съехал вниз по постели, намереваясь приласкать своего партнера, но тот остановил его:
– Нет, я хочу тебя трахнуть, чувствую, что у нас осталось немного времени...
Гарри пожал плечами, но сопротивляться не стал – он всецело доверяет этому прекрасному человеку.
Его бережно кладут на кровать раком, Седрик заходит сзади и нежно растягивает его задний проход. Сначала нежно массируя пальцем колечко мышц, а потом медленно вводя его. Поттер зашипел, но Седрик не дает ему утонуть в этой боли – ласкает рукой его тело, а потом, когда проходит пропасть времени, вводит второй палец. Боль прохладной волной разбегается до самых кончиков пальцев, обжигает всё тело, затуманивая частички разума, что еще не испарились в этой смеси боли только благодаря ласкам пуффендуйца. Третий палец и снова долгий массаж, ведь он хочет принять всего Диггори. После болезненной, но необходимой процедуры Седрик награждает его поцелуем в губы с участием языка, ласкает соски, член и яички, жадно сминая то одно, то другое.
Поттер ложится на место парня, поднимая ноги и чувствует, как в него входит нечто большое и горячее. Как же было стыдно кончить только на самом начале, но партнер поддержал его. Так жарко и больно, вместе с тем нестерпимо приятно и крышесносно. Гарри взял за руку актива, а сам рычал в ладонь, сдерживая себя. Доля секунды и Седрик вошел почти полностью. Разрывающее на части чувство усиливалось, а когда пуффендуец начал двигаться, оно усилилось стократ:
– Извини, Гарри, меня надолго не хватит... – сказал ему Диггори прежде, чем начать двигаться.
Он не обманул: сразу перешел к быстрой скорости, вдалбливаясь в партнера, гладил его ноги и торс – куда мог дотянуться, дурел от каждого нового толчка в тугую дырочку. Гарри же всячески провоцировал его: кусал губы, непозволительно громко стонал, будто девственница на ложе в первый раз, закатывал глаза и так далее по большому списку. Диггори зажал его туловище между своих ног, продолжая двигаться туда-сюда, его мошонка ударялась о попу Поттера, парень целовал его икры, оглаживая тело еще раз. Последнее самое резкое движение и он кончает прямо внутрь, не желая выходить из своего возлюбленного.
Пока Малфой содрогался в сладостной агонии, делая последние рывки рукой по члену, парни уже лежали на кровати, обнимая друг друга и восстанавливая дыхание. Гарри решился, наконец, спросить тот вопрос, что мучал его на протяжении всего времени их встреч:
– Кто первым возьмет кубок, если мы доберемся до него вместе?
Седрик молчат мучительно долго прежде, чем сказать одно только слово:
– Ты.
– Нет, я четвертый чемпион, меня вообще в Турнире быть не должно, поэтому возьмешь ты, – предложил Поттер.
– Давай сделаем это вместе, заберем кубок и победу вдвоём? – неожиданно предложил пуффендуец более рациональный вариант.
– Хорошо, – ответил, подумав, Поттер и чмокнул в щеку лежащего рядом парня.
Оба лежали молча, думая о завтрашнем дне. Страх. Но вместе идти куда-то уже не так страшно. Гарри понял, что уже пора идти к себе. Тоска окружила его душу так, будто они больше никогда не встретятся ночью, чтобы побыть вместе.
– Я люблю тебя, Седрик, – шепотом произнес юноша, одевшись.
– А я тебя еще сильнее, – улыбнулся своей красивой улыбкой пуффендуец.
– Давай завтра встретимся ночью в ванной старост? Будет приятным окончанием Турнира, – предложение заманчивое.
– Хорошо, – согласился быстро Поттер.
– Гарри, подожди пожалуйста...
– Да?
– Я... В общем, ты будешь со мной до конца, пока смерть не разлучит нас?
– Конечно, я всегда буду рядом, – после этого ответа его собеседник вздохнул, будто получив ответ на давно мучивший его вопрос.
Они еще полюбовались чертами лица друг друга и Поттер решил первым нарушить молчание.
– Пока, Седрик, – сказал на прощание парень в очках.
– До завтра, – сказал тоскливо Диггори.
Оба надеялись как можно быстрее прекратить эту гонку к кубку, чтобы перестать быть соперниками, просто быть тайными партнёрами, друзьями и духовными братьями. Почему-то оба никак не могли унять тоску и грусть, доводящую чуть ли не до слёз. Интересно, почему же?
***
Потом, когда они наконец-то осуществят свою мечту – добраться до Кубка, чтобы завершить этот кошмар, Гарри потеряет нечто более ценное, чем найдёт. Он потеряет Седрика, а найдет лишь воскрешение Темного Лорда, страх в глазах друзей, непонимание сверстников и отчуждение Министерства. Всё перечисленное – лишь мелочи, если говорить о случившемся с Диггори.
До сих пор в голове Поттера иногда, при попытке безболезненно вспомнить события четвертого курса, всплывает самый конец: пуффендуец громко спрашивает Хвоста, кто он такой, Волан-де-Морт командует убить того, "второго", слуга покорно направляет палочку, выкрикивая заклинание... Еще живой Седрик только-только осознает происходящее и его тут же поражает убивающее заклинание прямо в грудь. Он пролетает небольшое расстояние и падает уже мертвым. Гарри даже не дали понять, что его близкий человек – один из немногих – убит обстоятельствами, потому что секундой позже его уже держит статуя над могилой отца Темного Лорда.
Всё кончится достаточно быстро, но от этого менее больнее не станет. Гарри через портал вернётся с тяжелой, но не по весу, ношей – телом Диггори, которое мучительным напоминаем будет рядом с ним еще долгое время, пока его не заберет ложный Грозный Глаз. Опять Поттер настолько закручен в вихре событий, идущих друг за другом со скоростью света, что подумать о Седрике он сможет только у Дурслей по возвращении в их дом. Волан-де-Морт силой откалывает от своей души кусок, создавая крестраж, но когда умирает любимый человек, особенно после долгой дружбы или любви, он забирает с собой в могилу кусочек твоей души, хочешь ли ты того или нет. Дальше испытание – выжить с неполноценной душой и дать кому-то шанс починить её, заполнив ту пустоту, которая образовалась со смертью любимого человека.
Дамблдор скажет пламенную речь, она для каждого предстанет в своем свете, но Седрика не вернешь... Что самое ужасное – человеку даже после его смерти не будут давать жить там, по ту сторону бытия, говоря о нём, осуждая его, презирая деяния этого человека. Такого сценария не избежать хорошему или плохому, доброму или злому, сильному или слабому – после смерти каждый будет объят слухами, домыслами, теориями и исполинской кучей дерьма, которое выливают люди на умершего. Диггори тоже стал мишенью для всех: его убил Поттер, он умер в лабиринте, Седрик ничего не смог противопоставить врагу. Никто и никогда не пожелает понять правды, потому что она проста. Гарри слушал обвинения, угрозы, похвалы, но он знал правду, вот только окружающие её не хотели знать.
На пиру в честь Диггори, в последние дни в замке, в поезде до вокзала, в автомобиле Вернона Дурсля – он будет держаться до последнего, пока дверь за ним не закроется на замок Дурслем-старшим. Только тогда он заплачет самыми горькими слезами, только после всего случившегося он закричит от нестерпимой боли где-то в области сердца, ударит ногой чемодан, отбросит прочь палочку и плюхнется на матрас, с которого не встанет несколько дней, пока голод не возьмет верх над депрессией. Хочется верить, что Седрик летает где-то рядом с ним и скоро примет материальную оболочку, чтобы обнять его, прижаться губами к щеке, посмеяться над его растрепанными волосами... Кажется, Гарри чувствует прикосновение, поднимает голову и... Ничего. Показалось. Всё та же серая комната. Всё те же больные воспоминания, заполняющие голову, всё та же утрата всех, кто ему дорог. Слёзы кончились, голос сорван, остается только жить дальше и силой выбираться из этого состояния, чтобы всю жизнь терпеть невидимое лезвие, которое будет пронзать сердце, разрезать душу при упоминании Седрика в разговоре.
***
Спустя несколько лет разразится, будто пожар в лесной чаще, страшнейшая битва за Хогвартс. Еще одна ужасная картина, вставшая воспоминанием Гарри: сотни почти беззащитных учеников, часть первокурсники, идут в бой против закоренелых Пожирателей Смерти во главе с самим Тёмным Лордом. Сразу несколько профессоров встают плечом к плечу против врага, но Волан-де-Морт разбивает их сразу, войска продвигаются всё дальше. Великаны топчут всех без разбора, пауки выступили третьей стороной, шум битвы оглушает дальше в милях от школы, заклятия летят туда-сюда, иногда попадая в цель, но чаще промахиваясь.
Перси нашел в пылу боя своих братьев-близнецов, Фреда и Джорджа, которые защищали Рона от ударов многочисленных врагов, он ударяет разоружающими чарами Пия Толстоватого, тот отходит, пытаясь закрыть открывшееся лицо. Другой Пожиратель Смерти колдует самое страшное заклятие и оно попадает прямо в Фреда, смеющегося над самовольным увольнением братца. Улыбка еще не сошла с его лица и уже не сойдет никогда. Джордж по-прежнему отбивался от многочисленных войск Темного Лорда, поэтому он пока не узнал о случившемся.
После первой атаки умершего Уизли перенесут в зал, где над ним склонятся Джордж и Рон – оба ревут навзрыд, сдерживают крики, держась за охлодевшее тело руками.
– Помнишь, как на четвертом курсе мы... – слова близнеца потонули в слезах, а продолжения не потребовалось, потому что Рональд всё понял.
Битва кончится, однако плач по павшим в бою не кончится никогда. Сидя за столом в Норе, Рон и Джордж будут вспоминать, как их братские чувства переросли во что-то большее; как в детстве близнецы превратили медвежонка Рона в паука, а потом взяли его к себе в комнату, читая несколько часов перед сном сказки; как Рональд случайно угодил садовым гномом в Фреда и у них завязалась драка гномами; как они на четвертом курсе сблизились настолько сильно, что перед ними не было никаких границ.
Волан-де-Морт забрал у каждого человека самое ценное – семью. Забрал то, чего он не понимал, потому что у него не было ни семьи, ни любви, ни матери. Хрупкий мир, установленный после падения и смерти Темного Лорда, едва ли мог сравниться с первым курсом, когда все еще были живы. Мир, где нет дорогих людей, не стоит того, чтобы за него бороться, уж лучше жить в страхе перед тьмой всем вместе, чем жить хорошо, но без любимых людей.
***
После того, как все испытания будут пройдены и финишная прямая станет призом в руке, Гарри Поттер наконец позволит себе купить дом, где не будет того счастья, которое он испытывал с многими, кто ушел за прошедшие семь лет его обучения: Седрика Диггори, Северуса Снегга, Сириуса Блэка, Тонкс и Люпина, Добби и многих-многих других, кто пал ради великой, но одновременно ужасной цели – жизни в мирное время, однако без всех тех, кого хотел бы видеть рядом. Гарри, сидя в пустой кухне за чашкой чая, будет вспоминать все пережитые моменты, будет желать вернуться в то славное время – время редких счастливых минут вместе с всеми, кто ушёл.
