Утонуть можно

Жилин смотрит на белоснежный снегопад за окном. Снег летит крупными хлопьями, создавая невероятного размера сугробы, закрывая скамейки, голые кустики, машины. У полковника предчувствие – оно никогда не обманывает – просто сердце начинает стучать быстрее. Он не волнуется, нет. Просто быстрым шагом идет к двери и открывает замок ровно в тот же момент, когда в дверь не то стучат, не то скребутся.  В подъезде пытается козырнуть Игорь Катамаранов. На вечной его каске маленький сугроб. Серега фыркает и забирает его головной убор, стряхивает снег. – Сильно замерз? Голубчик, где же твоя куртка? Непорядок — зимой в одной майке, не надо тут этого, того. – кивает головой в сторону квартиры. – Заходи скорее. Игорь достает из-за спины свою рваную телогрейку, свернутую в комок: – Т-тут през-зент. Тебе.  У Сереги в глазах мелькает искорка заинтересованности. Полковник забирает сверток, аккуратно раскрывает, охает: – Это ты откуда? – Жилин берет в руки бутылку дорогого иностранного вина, внимательно читает этикетку. – Зинка прислала. – коротко. – Из Чехословакии. Я про-…попр-росил. – Так, – хозяин квартиры отвлекается от разглядывания подарка. – Пойдем-ка в гостиную. Греть тебя будем. Пойдем, пойдем. Укроем тебя пледом. Чай тебе принесу. – А м-может скип-п- – Никакого скипидара, мой хороший. – Жилин ведет рукой по его спине, подталкивая в нужную сторону. – Будешь это вино? – Гр-радус маловат т-рищ, – Игорь наигранно-обижено плюхается на диван, с третьей попытки скрещивает руки на груди. – А больше и не надо. Ничего не надо. Всё, – Серега в домашнем. Белая футболка с надписью на английском, растянутые серые треники.  Серега что-то ворчит и копошится, доставая бокалы из серванта и принося из кухни бутерброды Игорю: «чтобы не ел счетчики больше, ты меня понял?» Серега выглядит уютно. Уютнее, чем спать с лисами в норе и даже чем в подвале в обнимку с котом.   Игорь нечаянно засматривается; из этого состояния его выводит стук бокала об стол. Сначала пьют молча. Потом вспоминают школьные годы. Обсуждают по убывающей: начиная с выпускного. Игорь гогочет с его любимых историй про их посиделки в квартире Катамарановых. Особенно ему нравятся моменты, когда они переодевались во взрослых: Серега всегда брал пиджак отца Игоря и строил из себя высокопоставленное лицо, а младший Катамаранов разрисовывал стены маминой косметикой. А потом добирался до Жилина – немного уговоров и грустных глазок – и ресницы его уже были подкрашены советской восковой тушью.  У Игоря руки всегда были из правильного места – как минимум макияж получался неброским и подчеркивающим. Уже в седьмом классе Катамаранов залипал на такого Жилина (что скрывать: Игорь залипал на Серегу в любом виде).  Правда однажды это вышло боком.  Сереге нужно было домой к шести. Вспомнить об этом получилось только за десять минут до, что Жилина вообще не обрадовало. Мальчик быстро покидал вещи, схватил куртку и побежал к себе, пока мама не потеряла его. Только за ним с громком хлопком закрылась тяжелая дверь, Игорь заметил, что Серега второпях забыл свой портфель. Быстро надев кроссовки и схватив вещи друга, Катамаранов поспешил догнать его.  Из-за гаражей был отчетливо слышен голос Жилина, перебиваемый какими-то более грубыми, взрослыми. Игорь насторожился. Что-то зашуршало, а потом резко стихо. – Урод. – и звук удара. Дальше все произошло на автомате: Катамаранов не первый раз ввязывался в драки и был весьма известен в некоторых кругах. Игорь разбил нос одному парню (кажется: старшекласснику), а второго приложил головой об железную стену гаража.  Подбежал к Жилину, взял в ладони его лицо, рефлекторно огладив скулы. И замер. В тот день Серега забыл смыть тушь.  Про это они никогда больше не говорят. Табу. Но, отпив вина, задумавшийся об этом Игорь вдруг выдает. – Там ещ-ще есть, – он кивает на куртку. – В кармане. Специально для теб-бя. Пр-резент. Жилин хмурится, но телогрейку берет, копается в одной из бесконечных дырок, выуживает что-то тонкое. Рассматривает на свету лампы.  – Игорёш… Ты это мне? – он нервно кладет на стол перед Катамарановым карандаш для глаз. – Ты давай такие шутки не шути. Прекращай давай. – Тебе ведь идет. – твердым голосом говорит Игорь. – Всегда шло. – Я… Не могу, – Серега трет переносицу. – Куда мне…  Он хочет убрать руку, которой до этого придерживал карандаш от падения со стола, но ее накрывает грубая грязная ладонь Игоря.  – Мой хоро— – Сереж. Сердце Жилина предательски щемит. Лед трещит и начинает медленно таять. Почему-то у полковника глаза на мокром месте. Нет, Игорь этого явно не должен видеть. Он берет вино и допивает все оставшееся прямо из бутылки. Комок у горла отступает, и идея перестает казаться абсолютно бредовой. Полковник смотрит на Игоря полностью успокаивается. Это же Игорь. Это Игорь. – В лучшем виде устроим, плковник. – Игорь смотрит, как Серега откидывается на подушку на диване, спокойно складывает руки на груди, ждет, не торопит. Катамаранов встает коленями по обе стороны от Жилина, садится ему на бедра. Берет из рук Жилина тонкий карандаш для глаз с надписью на другом языке, крутит в пальцах.  Игорь не славится своей аккуратностью, даже наоборот – от его рук (и головы) не единожды страдали стены и даже мэрия. Жилин, еще лет пятнадцать назад, как-то цепляет ему на голову каску – не ушибись, хороший мой, не убейся. И Игорь слушается. И даже старается быть аккуратнее.  Сейчас, закусив губу от старания, прищурив глаза (за подпорченное зрение можно сказать «спасибо» любимому скипидару), Катамаранов тянется матовым черным карандашом к прикрытым глазам Жилина. Импортная вещица мягко скользит по коже, оставляя идеально ровный (Игорь даже не дышит, чтобы не промазать) след. Щеки Сереги розовеют – наверное уж слишком нежные у Игоря движения для разнорабочего.  Первая стрелка, едва выходящая за границы невероятно больших и мягких ресниц, завершается еле видной линией. Впервые за полторы минуты Катамаранов моргает; слишком длинная, растрепанная челка противно лезет в глаза. Игорь по-собачьи мотает головой, стряхивая ее в стороны. – Хороший мой, аккуратнее… – мягко произносит Жилин.  Катамаранов дергается, поняв, что мазнул карандашом Сереге по щеке. Смотрит на улыбающегося полковника, нечаянно встречаясь с ним взглядом. Взгляд Жилина спокойный, Игоря – нервный, растерянный.  – Прстите, – смущенно шепчет, сам, кажется, краснеет. Облизывает палец, проводит по щеке, не стирая, но размазывая еще сильнее. Серега растягивает лыбу. По лбу Игоря катится капелька пота, он нервно облизывает губы. От взгляда Сереги как-то не по себе, руки начинает нехило так потряхивать. Катамаранов глубоко вдыхает и тянется ко второму глазу полковника: – Закр-рывай уже.   – Будешь приказывать, Игорëш, я тебя закрою. На пятнашечку. – Жилин начинает тихо хихикать. Игорь сдерживает слишком сильную улыбку, которая появляется каждый раз, когда Серега смеется. Ну уж очень заразительно. И невероятно чарующе. Глаз не оторвать от такого улыбающегося, домашнего Жилина, хоть скипидаром промывай моргала свои, чтоб не думать о нем последующий месяц. Катамаранов все-таки фыркает, утыкается носом куда-то в ключицы полковника, смеется. Потом шуточно бодает его в подбородок и наконец опять подносит карандаш к веку Сереги.  Тот спокойно прикрывает глаза. Игорь подмечает – у Жилина даже ресницы не вздрагивают, когда он начинает вторую стрелку. Ничего себе доверие. Катамаранов опять розовеет (спасибо всему святому, проклятому и подболотному, что Серега этого не видит). В этот раз выходит быстрее, но гораздо сложнее сдержать дрожь в руках.  Игорь легко забирает колпачок от карандаша из расслабленных рук Жилина, убирает все на спинку дивана. Задерживается, не встает с него, любуется. Полковник пару раз на пробу моргает, потом дергает бровями, будто спрашивая у Игоря: «Ну как?». Катамаранов цепляется за взгляд Жилина, пытается быстро отвернуться, что, конечно же, не выходит. Черная подводка идеально подходит карим глазам Сереги, делая их…  – …глубже, чем любое болото. – Игорь нервно сглатывает. – Утонуть можно.   Его это нехило так пугает. А Игоря Катамаранова вообще-то мало что может напугать. Ему привычней с разбегу нырнуть в неизвестность, чем топтаться рядом. Но, видимо, Серега очень уж особенный: сначала тронуть боязно, потом невозможно оторваться.  – Знаешь, что надо сделать перед тем, как прыгнуть в воду? – Жилин берет Игоря за руку. – Особенно, если страшно. Катамаранов вздрагивает от прикосновения, а потом, недоверчиво, но все-таки заглядывает в глаза полковнику. – Просто закрой глаза, – и целует Игоря.