POV Томас
Руки начали неистово ныть, напоминая об их «заточении» в оковах из веревок и тряпок; ноги затекли. Нервные попытки выбраться лишь ухудшали ситуацию и все, что оставалось делать, так это сидеть и молча смотреть на своего «мучителя». Точнее на его напряженную, сгорбленную спину, что склонилась над захламленным всяким мусором чертежей и схем столом. Экраны дарили примерное представление о том, чем занимается клон – повсюду мелькали разные расчёты и формулы, открывался вид на очередной код-ДНК. Ну, можно сказать и так. Нервное, недовольное бормотание доносилось со стороны мастерящего – постоянные ругательства и проклятия, что тот почерпнул из.... Томас даже не имел представления. Прошло около недели с лишним нахождения клона на своеобразной «свободе» и в просторы глобальной сети «интернет» он, судя по всему, и не собирался выдвигаться. Он считал это бессмысленным. Но в сфере социальных связей для него это было бы полезным занятием, учитывая, что тот общался лишь с клонами (языком жестов или шаблонными выкриками, кивками и мычанием) и самим Томасом. И.. всё. Это все, с кем успел «наобщаться» Первый. «Пленника» кольнула совесть. Что-что, а та все еще витала в нем легким дымком, в котором запряталась та иголка, что иногда больно протыкала сердце, по крайней мере по отношению именно к этому клону. Он сам задавал себе этот встречный вопрос на все эти размышления «почему?» - возможно, хоть и кратковременное, но сотрудничество успело сплотить их. Как он думал. Но, учитывая тот малозаметный факт, что сам Томас сейчас связан, с синяками, кровоподтеками на лице и разбитыми очками пытается разглядеть окружающую его обстановку, подсказывало ему, что возможность их настоящей сплоченности была маловероятна. Хотя... это в самом деле тоже имело место*. Под конец их приключений тот начал ему доверять, чаще улыбаться и, в некоторых моментах, было видно, что искренне переживал. Этот клон не смог бы подделать таких эмоций – точно не эти. Видимо, обида перешла все черты. Это даже не удивляло Томаса. Его далекие от реальности размышления прервал глухой, полный боли стон, что донесся до ушей ученого. Тот повернул голову в сторону источника шума, и очередная иголка проткнула сердце, лишь недоумение служило неким обезболивающим: Номер один полностью облокотился на стол и, судорожно хватаясь за живот, тяжело дышал, хрипел – казалось, что тот вовсе начал хныкать. Лицо полностью скрылось в сгибе руки; со стола случайно упала небольшая металлическая пластина, что со звонким грохотом встретилась с объятьями пола, но даже этот режущий слух звон не обратил на себя внимание Красного, и тот продолжал скручиваться под натиском боли. Во мне действительно проснулся интерес. «Что с ним?» - прокрутился несколько раз в голове этот вопрос. Я решил подать голос, но вместо осмысленной речи до ушей Первого донеслось лишь приглушенное мычание. Тот даже не повернулся – хотя! Растрепанная седая макушка передвинулась, и голова крайне медленно и тяжко повернулась в сторону своего «заложника»: обычно суровый и решительный взгляд алого пламени потускнел и сменился отчаянной усталостью, он был крайне нездорово бледен, под глазами темные «поклажи», хранившие в себе все бессонные кошмарные ночи. Пот стекал с него тяжелыми каплями и лихорадочные покраснения в районе щек выдавали его с головой. Мне стало его жаль. И почему же?! Я его воскресил. Я оставил его в живых, и только благодаря МНЕ клон «восстал из мертвых», он – неблагодарная шавка, что возомнила себя не пойми кем! Но... снова совесть, черт возьми! Снова начинает колоть грудь. «Я его воскресил» - но я его и погубил… «Я оставил в его живых» - и превратил его жизнь в кошмар…. «Благодаря МНЕ клон «восстал из мертвых»» - а хотел ли он этого…? Но причин для возмущений у него было полно – в первые же минуты как я увидел, что клон сел за МОЙ рабочий стол и начал что-то менять в данных МОИХ дронов, систем и т.д., грудь сжала лапа ненависти – «Да как он смеет!». Но ничего тот критичного не делал, лишь разрабатывал и дорабатывал машину для «воскрешения» остальных, но когда он дошел до моих схем и набросков импровизированного «Икса», меня одолела дрожь. Столько времени... он все испортит! Все потраченные нервы были выкинуты в никуда и гневно растоптаны жалким клоном. Эта мелочь даже не понимает, что может произойти. Он ничего не знает! Нужно искать Роберта, а он занимается НИЧЕМ. Нужно что-то делать, немедленно! Но… смотря на его страдания, этот молящий взгляд, сердце невольно тает. Даже у такого диктатора, как я. Это было несвойственное мне заявление. Что-то тут не так... Я долго наблюдал за ним, за всем, что он делал, и пришел к одному выводу... Клон не отдыхал, почти не ел и литрами пил кофеиновый напиток, что, казалось, у него течет в жилах вместо крови, и во всем этом вижу себя. Свое отражение. Мы оба устали, оба хотим конца и оба готовы на все, чтобы добиться своего – только наши мнимые характеры и противоречащие друг другу цели не дают нам продвигаться дальше. Мы постоянно пытались перегрызть друг другу глотки, даже во время условного «перемирия». Но... мы можем помочь друг другу – далеко бы пошли, на самом деле. Быстрее бы добились счастливого конца для всех. Только сейчас я задумался - «Что тот мог делать со схемами Икса?». Может, все действительно закончится хорошо? Но – нет. После моего обмана и «убийства» тот никогда не простит меня. По крайней мере этого добиться будет крайне сложно. Да и как можно мириться с тем, кто так нагло и унизительно обошелся со своим же создателем! - Арх...грх... – Красный жалобно хрипел, стараясь сдержать крики, и, прикусив губу, прикрыл веки. Руки задрожали, попытка вернуться к столу привела к обидному провалу, и, преклонившись пред оковами усталости, он рухнул на пол с глухим ударом. Его руки потянулись к животу, и тело начало дрожать. Я попытался сдвинуться навстречу клону, но одна мысль сверкнула в моей голове спасительным фонарем - «это мой шанс сбежать!». Мой взгляд метался из стороны в сторону, с клона на рабочий стол с инструментами. Лезвие канцелярского ножа сверкнуло под теплым светом ламп. И снова тяжелый выбор с проигрышным исходом в любом случае. Я с усилием перевернулся на пол и, стараясь обползти близлежащего Номера один, что уже и не пытался сдержать свои выкрики и стоны, с невероятной тяжестью в мышцах уже приближался к столу. Неприятно стягивающие руки веревки и неподвижное времяпрепровождение целых 4-5 дней (я успел потерять ориентир во времени) давали о себе знать, отзываясь пульсирующей, колющей болью во всем теле. «Осталось совсем немного!» Со стороны клона послышался душераздирающий крик, от которого я невольно вздрогнул и повернул голову в его сторону – лихорадка дошла до своей высшей точки, и дрожь превратилась в конвульсии с судорожным держанием за живот. Немедленно вернувшись к своей ранее поставленной цели, пополз дальше. До стола остался метр с лишним, что для меня казался целыми 10-тью километрами. Наконец я добрался до своего «спасительного круга» и, с трудом встав на колени, зацепился подбородком за край стола, стараясь удержаться. Нож был перед самым носом. Руки и ноги связаны; движение, сделанное «на автомате», заставило зажмуриться и зашипеть от боли – веревки прорезали бледную кожу кистей, и бусинки крови выступили, контрастируя с серым полотном, вызывая необъяснимый страх. Легкий, что даже не отдается мурашками, но сам факт... Я старался сосредоточиться на сверкнувшим перед лицом лезвием, на лбу выступила напряженная испарина, а руки дрогнули. Глубокий вдох. Язык почти не дотягивался до ножа и грозился встретиться с острым лезвием. На фоне слышались хрипы и тяжелые полные боли стоны, но я старался не обращать на это внимание – чем быстрее, тем лучше. Кончиком я сумел подцепить уголок рукояти ножа и, уже было расслабившись, обрадовался своей маленькой победе, как тут же острие начало крутиться на месте. Я невольно отдернулся, боясь, что лезвие заденет меня, но, не рассчитав силы своего... «испуга», чуть не откусил себе язык, когда задел подбородком край стола. Глухой удар разнесся по комнате в комплекте со сдержанным вскриком. Спину начала одолевать тупая боль, но желание освободиться от этих надоедливых оков преобладало над мгновенно возникшей мыслью сдаться и все бросить. Нет. Нет! Только не снова! Попытка номер 2. Прислушавшись и поняв, что нож прекратил играть в карусели, я снова встал на прежнее место. В этот раз не позволил себе так обрадоваться вновь, хотя причины были. Нож находился у самого края и достаточно было скинуть его носом. Так я и сделал. Металлический звон прошелся эхом по комнате, но, заглушаемый вскриками и тяжелым хрипением, стал лишь звуковым фоном. Очередным. Мне крайне повезло, ведь, медленно опустив голову на пол, я осознал, что госпожа фортуна решила наконец помочь мне – нож лежал достаточно далеко от меня и был отвернут лезвием в сторону. Облегченный выдох. Не время расслабляться! Развернувшись, пальцами смог подцепить рукоять, и судорожно начал разрезать веревки. Я чувствовал, как оковы начинают ослабевать свою дьявольскую хватку, что прожгла своей властью до самых сосудов – что освободила кровь и заставляла шипеть проклятья, словно змей искуситель. Мысль о том, что мог зацепить спину, изрезать поясницу, маячила где-то далеко, сквозь дымку ощущения сладостного конца очередного и такого утомляющего испытания, а это лишь подначивало ускорять темп и невольно улыбаться, как безумец, нашедший свою тихую гавань в безрассудном потоке событий, что сам неосознанно и построил. Я чувствовал привкус свободы! Так вот каково это… теперь я понимал клонов чуточку больше. Но меня отвлек один момент. Веревки перерезаны. Я… свободен. Наконец-то! Очередной полный облегчения и счастья выдох перетек в судорожное освобождение ног и смешок, что невольно вырвался. Я посмотрел на свои кисти: браслеты из синяков и рваных ран покрывали их, пальцы все время дрожали – те посинели от недостатка поступаемой в них крови и холода стен. С каждой секундой меня все больше и больше наполняла смесь ненависти и обиды. Мысли перетекли в более темное русло, заставляя взгляд опуститься на окровавленный нож – «я могу отомстить», «он абсолютно беспомощен, воспользуйся этим!», «он – неблагодарная свинья, посмотри, что он с тобой сделал», «УБЕЙ ЭТОГО ЖАЛКОГО КЛОНА». Как в лихорадке я медленно поднял канцелярский нож и на каблуках развернулся в сторону лежащего в позе эмбриона клона – тот притих, но все еще трясся, хватаясь за живот, как за последнюю неровность в скале, держащая его сознание в этом мире. Лицо выражало лишь боль и агонию, которую тот хотел прекратить – я в этом более чем уверен. Но, что с ним? Я приготовился – замахнулся и.. Застыл. Смотря на него, я почувствовал, как дымка окутала сердце одеялом, и, словно подстава, со всех сторон вонзила свои иглы. Острые, наполненные «ядом», как я считал – яд есть жалость, и это гнусно. ,,Е-если я этого не сделаю, он убьет меня!" – но почему-то он не сделал этого ранее. ,,Он избил меня! Обвязал как свинью на убой!" – а чего ты ожидал? К тому же, он обработал твои раны и не провел эксперимент. Не поступил, как… ты. ,,Это просто клон!" – к которому ты успел привязаться; единственный перед кем ты чувствуешь всю свою вину, всю тяжесть совершенных тобой грехов – это ли не цель, к которой нужно стремиться? Очищение и успокоение. Благодаря ему ты будешь ближе к своему идеалу. ОН ПОМОЖЕТ ТЕБЕ. Неужели еще есть шанс все изменить? Я слабо верил. Но вот. Вот она - возможность, преподнесенная на блюдечке самой судьбой, в которую не верил и не верю... почему сейчас проблеск света, основывающийся на этом размытом понятии, во мне пробудил надежду? Мысли роем кружились в голове – повисшая в воздухе рука задрожала, а пальцы, крепко сжимавшие нож, невольно начинали ослабевать свою цепкую хватку, но я взял себя в руки и решительно посмотрел на клона. Я знал, что должен делать.End POV Томас
***
Ритмичный стук каблуков проходящего по заученным им сетям коридоров завода донесся до микрофона ближайшего дрона эхом, что многократно отражалось от стен, и было невозможно различить, в каком ИЗ огромного количества проходов был гость, тем более находясь на перепутье. Противно пискнув, он довел настройки звука до максимума и застыл в воздухе, вслушиваясь. Шум надвигался, усиливаясь с каждой секундой и, наконец, до микрофона донесся знакомый внутренней памяти камеры голос, что недовольно, скрипя зубами, что-то бормотал: - Бид...Бат...Баддо? Нет. Кажется, Бод? Нет, точно нет. Черт... Да как же звали этого паразита?! - Я вас слышал, это во-первых, - протянул с ноткой презрения и надменности скрипящий металлический голос.