Приходи в мои самые влажные сны

      Мне сложно описать словами, как я устал. Долгий перелет из Европы в США сломал мою спину и морально вымотал. Жутко болели глаза от монитора ноутбука, в который я пялился все двенадцать часов. После каждого перелета я всегда на сто процентов уверен, что больше никогда не полечу через океан. Но я просто нытик, это все знают. Есть две вещи, которые я переношу с трудом и говном — боль и голод. Но ничего, скоро я доберусь до Чака, и все закончится, я растянусь на огромной кровати и провалюсь в блаженный долгий сон…       Автобус медленно взбирался по змеившейся среди холмов дороге, разрезавшей черноту густого леса с редкими огнями дорогих частных вилл. Когда мы подъехали к огромному стеклянному дому, мягко подсвеченным изнутри теплым светом, я уже стоял у выхода и торопливо барабанил пальцами по стеклу. Водитель бросил сдержанный взгляд. О, да, я нетерпеливый! Долгое ожидание просторной горячей ванны на крыше и прочих навороченных штучек в доме Чака доставляли мне практически физическую боль.       Чак всегда меня удивлял чем-то новым. Каждый мой приезд к нему можно было сравнить с походом в Диснейленд, где я, как ребенок ходил с разинутым ртом, пока довольный смеющийся Чарльз хвастался своими новыми наворотами. Чарльз — акула, предприниматель, которому равных нет, и воистину гениальный инвестор. Он видел деньги и будущие тренды там, где этого не мог разглядеть никто. И всегда оказывался прав.       — Честное слово, Чак, у меня нет сегодня сил ни на что! — я вошел в дом и поднял руки с покорным и просившим пощады лицом.       — О, да брось ты! Где ты так устал, чувак, в самолете? — недовольно протянул друг, отбив мою ладонь.       — Нет, нет и нет, бигбой, я сегодня сплю.       — У меня есть бомба, Макс. — афроамериканец ухмыльнулся и заговорщески мне подмигнул, пихая локтем. — Тебе это точно понравится. Тебе и твоему дружку!       Я лениво отбился от пытающегося меня ущипнуть в пах Чака и фыркнул, закатив глаза.       — Чак, любому известно: чтобы понравится моему дружку многого не надо. Тема моего повышенного либидо уже избита до смерти. Я правда хочу спать. Все завтра, чувак.       — Сраный изнеженный художник! — прошипел друг и развел руками.       Я показал в его сторону фак и поднялся по лестнице. Засранец ждал моего приезда: в моем распоряжении был целый этаж и огромный горячий бассейн. Но у меня и правда не оставалось больше сил, поэтому я рухнул на белоснежную кровать, скинув Найки, и утонул в облаке одеяла. Сон начал подбираться ко мне практически мгновенно, отзываясь отрывками бредовых диалогов, и через десять минут я провалился в теплую темноту.       Я вынырнул из забытья внезапно, почувствовав, как кто-то ласкает мои ноги. Я подорвался на кровати и уселся, вглядываясь в темноту. Постепенно глаза привыкли, и я различил стройную фигуру, стоящую в начале кровати и жадно гладящую мои икры. В темноте блеснули белые зубы, и я медленно приблизился, вглядываясь в смутно знакомые черты. Длинная, просто бесконечная шея, изящный овал лица, пухлые губы и томный черный взгляд в азиатском разрезе глаз. О, этого КМС по томному взгляду я запомнил надолго. Мы виделись в Пекине на том странном танцевальном шоу, куда меня занесло волей случая. Даже перекинулись парой фраз. Ван Ибо, тот самый китаец с чрезмерно активным языком и какой-то хрустальной грацией. Господи, да я же сплю. Я облегченно выдохнул и начал наглеть взглядом. Ну, привет, мои долгожданные любимые мокрые сны, сейчас мы отыграемся. Я почувствовал, как внизу живота начало привычно тяжелеть и слегка ныть от касаний длинных изящных пальцев, которые пробирались все выше и выше по моим бедрам.       — Иди ко мне. — внезапно Ибо разгибается и манит меня за собой.       Я словно под гипнозом слежу за его пластичными движениями и чувствую, как у меня начинает ускоряться пульс. Я быстро собираюсь и встаю с кровати, оказываясь в критической близости от китайца, и чувствую его запах. Он сладкий, с легкой горчинкой. Я останавливаюсь у самых губ Ван Ибо и ощущаю источающийся от него жар. Когда он меня целует, я чувствую, как меня начинает вести. Я запускаю пальцы в его волосы, прижимая к себе ближе, сминая пухлые нежные губы. Рот у Ван Ибо потрясающе мягкий, прохладный и до безобразия мокрый. Он стонет низким грудным приятным голосом, когда я впиваюсь долгим поцелуем в его шею, и чуть отступает назад, беря меня за руку, а я щенком еще тянусь за ним.       Я не осознаю, куда он меня ведет, да и не очень пытаюсь, так как мое сознание плавится от возбуждения и звериного азарта. Я иду за ним и пялюсь на стройные длинные ноги и аккуратный зад, и меня подбрасывает от ударов собственного сердца. Внезапно мы останавливаемся, и я только сейчас замечаю еще одну фигуру. Это Сяо Чжань, причем в образе Вэй Ина из популярного китайского сериала, и я мысленно херею от своей фантазии. Бывало разное, но подобное точно в первый раз. Чжань подходит ко мне вплотную и улыбается своей обезоруживающей улыбкой, и я забываю, как дышать. Я трогаю пальцами его длинные качающиеся волосы, а он прижимается щекой к моей ладони и заглядывает в глаза. Я не выдерживаю этот взгляд и накрываю его губы своими. От этого поцелуя у меня сводит скулы, я выдаю измученный стон и привлекаю его к себе за талию. Вдруг чья-то рука сжимает мой горящий огнем член поверх джинс, и я понимаю, что это рука Ван Ибо. Я в сексуальном бессилии откидываю голову назад и слежу за ним долгим взглядом из-под ресниц. Ибо мне отвечает и прикусывает острыми зубами свой подвижный язык, облизав губу. Его руки уже пробрались в мои джинсы, и мой живот свело от острого удовольствия. Чжань целует мою шею, исследуя длинными пальцами мой торс. Меня разрывает на части от возбуждения, так, что у меня на ресницах выступают слезы. Я чувствую, как меня накрывает волна нечеловеческой похоти, которой я никак не могу сопротивляться.       Я хочу целовать их двоих одновременно, что я и делаю, и мы сцепляемся в тугой узел, лаская друг друга языками. У меня кружится голова, когда я опускаюсь на колени и расстегиваю чужие штаны по очереди, глядя наверх абсолютно блядским взглядом. Их члены горячие, торчащие практически вертикально и подрагивающие от напряжения. Я пытаюсь облизать их одновременно и засунуть себе в рот, но у меня не получается, и я захлебываюсь слюной, когда Ибо и Чжань по очереди таранят мой рот. Взгляд Ван Ибо способен прожигать стены от страсти, красивое холодное лицо исказил похотливый оскал, а аккуратный кадык трепещет, как птица на длинной ровной шее. Чжань выгнулся дугой и стонал так громко и откровенно, что у меня сердце пропустило удар от вида бьющихся об обнаженный торс длинных волос. Я встаю с колен и хватаю его за локти и прижимаю к себе спиной, вжимаясь членом между его ягодиц, и вдыхаю запах густых жестких волос под покорный нежный стон.       Сяо Чжань протяжно кричит, когда я вхожу в него, и закусывает губу, прикрыв поплывшие от удовольствия глаза. Я практически не помню себя, сжимая в руках его локти, намотав длинные пряди на кулак и глядя, как ровно входит мой член между белых крепких ягодиц. Я зову Ван Ибо и чувствую, как он подходит сзади и требовательно поворачивает мое лицо к себе, всматриваясь в него жестким взглядом красивых глаз. Я в исступлении тянусь к нему и получаю собственнический поглощающий поцелуй. Ибо властным движением по моей талии останавливает меня и касается пальцами там. Я не могу пошевелиться и стою, замерев, чувствуя, как дрожь растекается по моим ногам. Когда член Ван Ибо проникает в меня, я рычу ему в губы, сжав до побелевших пальцев бедра Чжаня. Ибо двигается жестко, словно доказывая мне свою власть. Его дыхание хриплое и обжигающее щекотало шею, и у меня начали закатываться глаза и подкашиваться ноги. Мне оставалось совсем чуть-чуть до того, как я окунусь с головой в мощнейший оргазм. Чжань прогнулся и двинулся мне на встречу, а я ощущаю, как выжигающим током по нервам от кончиков пальцев ног ко мне подбирается душащая волна. Мне кажется, что у меня белеет перед глазами, и я захлебываюсь в неконтролируемом крике, сотрясаясь в судорогах.        Когда я утром спустился в столовую, Чак уже допивал свой кофе.       — Хэй, чувак, как спалось? — его лицо расцвело белоснежной улыбкой.       Я угрюмо хмыкнул и отмахнулся от него.       — Никак. Как будто не спал, и тело ломит, словно разгружал вагоны всю ночь. — я уселся за барный стул и взлохматил волосы, подавив зевок.       Чак усмехнулся, похлопал меня по колену и пододвинул тарелку с завтраком.       — Приятного аппетита, грузчик. — он странно сделал ударение на последнем слове, я на него чуть покосился.       — Знаешь ребят из Китая, — медленно начал я после продолжительной паузы. — Ван Ибо и Сяо Чжаня?       Глаза Чарльза расширились, он уставился на меня, словно еле сдерживался, обнажая белые зубы.       — О, да, чувак, я знаю. — друг достал розовый цилиндрический пульт из кармана спортивных штанов и нажал на плоскую круглую кнопку.       Ровная белая стена разъехалась в стороны, и из ниши в комнату шагнули Ван Ибо и Сяо Чжань. Я прикусил язык и чуть не перевернулся со стула, сбив со стола кувшин. Стекло с жалобным звуком разбилось о мраморный пол. Чак разразился оглушительным захлебывающимся хохотом и обрушился на столешницу, сотрясаясь от смеха. Я повернулся к нему в немом ужасе, почувствовав, как побелело лицо. Мысли ревущим ураганом крутились в голове, угрожая разбить череп изнутри. Картинка постепенно складывалась.       — Ну ты и животное, друг. — отсмеявшись и вытирая слезы, с восхищением произнес Чарльз.       — Это… Это…       — Да, это секс-куклы, роботы. — афроамериканец усмехнулся. — Как настоящие, клевые, да?       — Я что, в чертовом «Черном Зеркале»? — завороженно прошептал я, подходя к куклам. — Это же просто обалдеть можно, Чак.       — Да, — довольно протянул тот, сложив руки на груди. — Таких всего несколько штук, это пробные модели, о них никто еще и не знает. Есть еще Паттинсон, Лайвли, Рианна, Крис Эванс и даже Моника Белуччи. Ну что, чувствуешь себя первооткрывателем?       — Чувствую себя животным, ведь я был полностью уверен, что сплю. — смущенно проговорил я, рукой пройдясь по своему затылку.       Чак зашелся очередной трелью оглушительного смеха. Я усмехнулся и ткнул друга кулаком. Признаться честно, я и не знал, что лучше: считать это сном или признать действительность. Но одно я знал точно: мне и правда понравилось.