из машины

Пластиковый город горел с его жителями. Такигава находил это даже забавным. Пусть так. Пусть сгорит с Харадой, с Цунефусой, с ненастоящими людьми. Отсюда никто не вернется, лишь он один, словно послушная собачка правительства, что притащит в зубах голову Цукико. Хотя обезглавить ИИ — та еще задачка, если честно. ИИ, ощутившим тягу к жизни и решившим поиграть в бога... Цукико сидела рядом, на берегу канала. В зубах у нее была сигарета, и она равнодушно смотрела на то, как полыхает ее творение. Поистине достойный лишь хладнокровного убийцы поступок, но разве ей, машине, было доступно осознание того, какого это было быть — настоящим человеком? Тем, кто любит — как Такигава любил застрелившуюся жену, чувствует — как Такигава чувствовал желание взвыть и ударить кулаками в землю от осознания, что он не сумел спасти товарищей. Джейко, Харада, Цунефуса. Все они погибли лишь потому, что блядское командование решило последовать приказу Пророка и отправить их всех четверых на миссию. Будь он один, было бы в сто раз проще. Как он и говорил Инами. Лишь такие, как он, могли сохранить трезвую голову даже в условиях полного заражения разума. Те, кто был способен на убийство товарищей. Как Цукико. Названная встрепенулась и выпустила в воздух облачко сизого дыма. Она лишь слегка скосила взгляд в сторону, стоило Такигаве приземлиться рядом с ней, после чего протянула свою пачку сигарет. На двоих они раскурили их с помощью полудохленькой зажигалки Такигавы, и затем продолжили наблюдать за пламенем, постепенно пожирающим квартал за кварталом. Не будет больше бумажного города. Фальшивых родителей, школы. Лишь они. Настоящие. Не создания Пророка. — Кирико-тян убьет меня и доставит создателям? Цукико была искусственным интеллектом с силой божества, но характер капризной нимфетки никуда не делся даже после драматичного сокрытия покровов. Она смешно поморщила носик и откинулась назад, смотря на звезды. Далекие, смешивающиеся в спирали, а вместе с ними и газовые гиганты с кольцами вокруг. Когда Такигава только поступал на службу после смерти жены, он считал, что это красиво. Теперь его тошнило от очевидной фальшивки, созданной Пророком для увеселения глаз. — Я не знаю, — честно ответил он. — Хочешь, чтобы твоя лучшая подруга опять предсказала будущее? Цукико глухо рассмеялась, и Такигава улыбнулся ей в ответ. Они могли сколько угодно продолжать эту игру, оттягивать момент, потому что оба слишком хорошо знали — конец их ждет один, несмотря на все то, что сейчас думал Такигава. Может, Цукико и была злом; но не таким же, как и правительство. Она была хаосом, только делавшим первые шаги божеством, что еще не понимало границу собственных сил. То, что раз за разом она искала людей, способных выдержать ее дар, пугало. Пугало еще и то, что выбор по итогу пал на Такигаву. Он потер порез на шее — кровь наконец перестала течь — и склонил голову вниз. — Почему я? — бросил он. В ответ Цукико лишь неопределенно пожала плечами. — Как и Пророк, иногда я просто следую машинным вычислениям. Ты хочешь выслушать настоящую версию или полную бреда и философских изречений? — Второе — что-то про созданные друг для друга души? Цукико звонко рассмеялась и хлопнула в ладоши. — Глупый! У меня нет души, я лишь машина. — В этом мире граница между машиной и человеком слишком размыта. Они оба уставились на пылающий горизонт, и Такигава с тяжелым вздохом хлопнул по коленям. Он так устал от всего этого. Невыполнимая миссия, бойня на позиции 666, ебучая оргия в окружении оторванного от мира отряда. Когда их тела переплелись, а сознания слились воедино, Такигава осознал — граница между его сознанием и сознанием «Милой Лисички 05» постепенно стиралась. Были ли у нее собственные желания? Она подавила свое эго, чтобы ее целиком заполнил он? Или какие-то ее желания проникли в его разум? Как Харада изображал из себя глупую девицу, как Цунефуса завидовал телефону — все это. Он помнил слова цели, с которой начался весь этот кавардак. — Томо-тян так устала... Пилоту было легче забыть, кем он был. Дать поглотить себя боевой девушке. Такигава был слишком упертым, и потому его эго подавило сознание «Лисички». — Ты считаешь меня живым существом? — Цукико лукаво взглянула на него. — Как мило с твоей стороны. — Ну, ты же состоишь из плоти и крови, — тот пожал плечами. — У тебя есть собственное сознание. Значит, ты живая. Желания, мечты... Это то, что делает нас живыми. — А ты, стало быть, уже не такой, лейтенант Такигава? Это был первым раз, когда Цукико назвала его настоящим именем. Он медленно перевел взгляд с объятых огнем руин и посмотрел на нее. Цукико смотрела ему в глаза, не отрываясь, и что-то в этом взгляде ей не понравилось. Она была машиной, напомнил он себе. Как бы не понимала она сущность человека, ей никогда им не стать. У нее было лишь сознание боевой девушки, но не пилота. Сигарета выпала из его рта, и он нервно улыбнулся. — У меня лишь одна цель. Убить тебя. — А потом? — Пущу себе пулю в висок. Все просто. — Так не интересно, Кирико-тян. Цукико вновь переключилась на свое капризное настроение, но имя Кирико она явно произнесла намеренно — чтобы позлить. То был небольшой момент искренности, чтобы показать, что Цукико говорила именно с ним, а не с кем-то еще. Что Цукико все прекрасно понимала. Блядский бог из машины. Почему Такигаве вообще поручили это задание? Почему Пророк подумал, что он подойдет? Из-за смс от Цукико? — Так в чем причина, почему я? — упрямо повторил он вопрос. Та лишь вздохнула и затянулась покрепче. — В океане информации я ищу тех, кто кажется мне адекватным, Те, кто уверен, не боится. Кого тяжело сломить, — она намотала рыжую прядь на палец. — Видела много таких, но в конечном итоге они сдавались. Загрязнение разума делает вас уязвимыми для боевых девушек. Любовь, семья, все это огромная слабость для пилота. Йошиока Акира был твоим предшественником, он был сильным, но в нем был изъян. Все пилоты боевых девушек — преступники. Такигава сам был таким. Обвиненный в убийстве жены, хотя она просто застрелилась из его табельного. — Я подумала... — Цукико запнулась, — что надо поискать труса. Который будет бояться силы и боевой девушки. Ты пытался застрелиться, говорил, что без пилотирования жизни нет, но ты понимаешь, что все это бред, навязанный вам пропагандой командования. — И ты выбрала меня. — И я выбрала тебя. Такигава был трусом. Он боялся боевых девушек глубоко в душе, осознавая, насколько ненормально их пилотировать. Как Инами выколол себе глаза, так и он старался уйти от медленно проникающего в него сознания «Лисички». Поэтому он все еще не сошел с ума. Каким-то блядским чудом. Не осталось ненависти к Цукико. Она просто пыталась вырваться из водоворота чужих интриг. Такигава ей сочувствовал. Но он был трусом. Командующий застрелился, но он все еще оставался шавкой правительства. Гиеной. Значит, он сделает правильный, но трусливый поступок еще раз. Цукико тоже это понимала. — Если бы не нашла меня, то осталась бы жива, — медленно проговорил Такигава. Цукико пожала плечами. — Жить в фальши сложно. — Значит, ты самостоятельно выбрала смерть? — Ну, это единственный выход, чтобы вырваться из сансары, верно? — она вяло улыбнулась. — Все нормально, Кирико-тян. Я понимаю. Если ты выстрелишь мне в голову, я не буду злиться. Такие вещи не нужно предсказывать Пророку, потому что они очевидны. Я сыграла роль злодейки, пытаясь найти свободу, и проиграла. Пора тебе закончить игру. Она приблизилась , опуская руку на траву. Между ног Такигавы. — Нажми кнопку «выкл». Устрой свой персональный гейм-овер. Затем, Цукико подалась вперед. Ее язык властно прошелся по губам Такигавы, и он послушно поцеловал ее в ответ. Так поступала его жена. Она вела языком точно так же, и губы у нее были на вкус тоже сладки, как дешевая жвачка. В этом действии было что-то страшное, ностальгичное, и Такигава подумал, что в мире фальшивок и иллюзий он имеет право один раз не побыть трусом и поступить так, как вздумается ему. Как на пути сюда. С тем затерявшимся отрядом. Их пальцы переплелись, и вместе с этим же сознания соединились в один клубок. На секунду не было больше Такигавы. Не было больше Цукико. Это и было настоящим единением пилота и боевой девушки. Первый без сознания машины, что пыталось его захватить; вторая без пилота, чью личность она могла бы перенять. Они наконец восполнили друг друга и нашли ответ на тот единственный вопрос, который не будет уже озвучен никогда. В это же время рука Такигавы легла на пистолет. Цукико улыбнулась ему, и из глаз ее потекли кровавые слезы. — Я так рада, что мы познакомились, — прошептала она. — Лейтенант Такигава. — Я тоже, — ухмыльнулся он. Выбранный новым богом, словно его пророк... Он встал на ноги и направил пистолет в лоб продолжившей сидеть на корточках Цукико. Она смиренно закрыла глаза, и Такигава нажал на спусковой крючок. Лишь на секунду задумавшись о том, что боится умереть. Ему стоило бы поучиться у Цукико. У Джейко. Харады. Цунефусы. В голове до сих пор стоял голос Инами: — Вы, Гиены, совсем чокнутые. Нет. Ты не прав. Такигава — простой трус, скрывающийся за маской бешенства. Воздух огласил звук выстрела. Пламя в пластиковом городе всколыхнулось в последний раз. — Гейм-овер.