***
— Чимин! Черт бы тебя побрал! Живо открыл свои глаза! — ругались звонким голосом. Кудрявые черные волосы высокого парня, разделённые пробором левее середины, были мокрые и немного взлохмаченные. Вся укладка коту под хвост! На нём были темно-синие джинсы, черная футболка и кожаная куртка. Из-за воды всё намокло и неприятно липло к телу. Подхватив бессознательного Чимина подмышки, брюнет вытаскивал на берег. Он оттащил его подальше от волнующегося моря. Казалось, тьма взбесилась от того, что её очередную жертву спасли, и хотела вернуть её обратно. Он скинул ношу на песок и принялся снимать прилипшую кожанку. А затем бросил её в сторону. Он помотал головой, стряхивая капли с волос, и зачесал их назад. — Совсем из ума выжил! — бурчал черноволосый, присаживаясь возле Пака на корточки. Он похлопал того по щекам. Но ничего не произошло. Далее он принялся делать массаж сердца, надавливая руками на чужую грудь. И влепил ещё одну звонкую пощёчину. А потом и вовсе потряс за плечи. — Я сказал, быстро пришёл в себя, Пак Чимин! Если ты сейчас не очнешься, я… Он внезапно замолчал, видя, как дёргаются чужие ресницы. Пак согнулся, откашливаясь от воды. Избавившись от мешающей жидкости в дыхательных путях, он растерянно оглянулся по сторонам. — Чонгук? — удивлённо, — Что ты здесь делаешь? — Я хочу спросить тоже самое, Пак Чимин! Какого лешего ты валяешься под водой без сознания? — всё ещё возмущался спаситель. — А… Ну… У меня тут задание было… — он смущённо почесал пальцем щёку. — Притвориться утопленником? А, нет, может насобирать ракушек? Ах, прости, я не выловил вместе с тобой твою корзинку! Чонгук оглядел необычно молчаливого Пака, убеждаясь, что с тем все в порядке, и вздохнул. — Почему госпожа Мин направила сюда именно тебя? Она же в курсе, что… — он присел напротив Чимина в позе лотоса. — Да… Может остальные были заняты? — натянуто улыбнулся. — Ты сам её попросил? Мин, может ты перестанешь уже? Прекрати, тебе же хуже. Зачем ты пытался повторно утопиться? Ты же знаешь… — Это же из-за тебя, Чон-и… — он опустил голову так, что его глаза были скрыты за чёлкой. — Послушай, — черноволосый знал, что тот рано или поздно заговорит об этом. — Нет, ты послушай! Ты знал! И Тэхён знал! Все знали о моих чувствах, но притворялись, что ничего не замечаете! — Чимин уткнулся носом в колени, которые обнимал руками, — Думали, если не замечать проблему — она сама уйдет? Это так не работает, Чон-и. Вам было весело обманывать меня, а самим втихаря бегать на свиданки? — Это не так… — Замолчи! Я видел, как вы гуляете вместе после школы, после того как оба говорили, что у вас допы и мы заняты! — ангел шмыгнул носом и замолчал. Он не плакал, нет. Он просто физически не мог этого сделать — выплакал ещё пять лет назад. — Минни… Прости, я не думал, что получится так… Мы хотели сказать тебе, когда я вернусь из Японии. Но… Случилось то, что случилось… Прости, — Чонгук виновато опустил голову. Ему правда было больно из-за случившегося. Но больше всего он переживал за Кима, ведь после он так и не смог навестить его. Больно даже подумать, что могло с ним случиться, когда он потерял любимого и лучшего друга в один день. После смерти людям с чистой душой или тем, кто может исправиться, предлагается вторая попытка существования в качестве ангела, реже — демона. Но человек может и отказаться — тогда его душа либо останется призраком, либо упокоится и останется ждать своего перерождения в небытие. Но те, кто всё же согласился остаться ангелом, не всегда справляются с этой ношей. Тогда их белоснежные крылья постепенно начинают чернеть, с каждым плохим поступком становясь темнее и темнее, что в конце концов их можно сравнить с крыльями ворона. Только вороны в десятки раз меньше. И в итоге они становятся теми, кого называют падшими. Они могут сильнее влиять на людей, так как когда-то были светлыми, из-за чего обычные демоны (не превращенные) им завидуют. Однако, чаще им просто плевать. Дьявольские существа надевают человеческую личину и годами, не о чём не думая, развлекаются в мире людей, утягивая тех играть в черные игры против воли. А потом наслаждаются чужими болью, отчаяньем, гневом. Демоны развращают людей. Они заставляют их гнить изнутри. И люди либо поддаются, либо сопротивляются, либо заканчивают как Чимин — суицидом. И всё начинается по новой. Кто бы что ни говорил, но у всех есть шанс стать лучше. Правда не все успевают его заметить и схватить спасительную ниточку. Чонгук, или Чон Чонгук — падший ангел. С Пак Чимином они, как вы уже поняли, были знакомы ещё будучи живыми. Даже не просто знакомы — они были лучшими друзьями. Но никто из них не знает, когда эта «дружба» стала для Чимина чем-то большим. Чон замечал те влюбленные взгляды, которые тот изредка кидал на него. Но старался не обращать внимание, думал, что временно, мол «пройдет». Но не прошло. Тогда Гук ещё не понял, но сам втрескался в лучшего друга. Его звали Ким Тэхён. Как оказалось, он тоже питал симпатию Чонгуку, и они решили попробовать. Обоих грызла совесть, что они не поставили в известность их общего друга, но видя, какими глазами он смотрит на Чона и на его с Кимом взаимодействия, парочка просто не знала, как это всё объяснять. И когда падший ангел случайно увидел имя друга в списках новоприбывших (там указываются имена и данные недавно погибших людей, которые захотели остаться ангелами), он был в глубоком шоке. Чонгук незаметно сделал копию листа с данными, и целый день как зомби пялился на него, сидя в своей комнате и пытаясь осмыслить и принять происходящее. А потом сломя голову бросился на границу (что-то вроде города, где свободно могут одновременно находится и светлые, и темные; граница между городом ангелов и городом дьяволов) просить главную хранительницу о встрече с Пак Чимином. Та лишь нахмурилась и выгнула бровь, выслушав падшего ангела, но проводила в комнату, где поселили Чимина. Он тогда выглядел разбито. Без боли и жалости на него не посмотришь. Но Чимину эта жалость никогда не была нужна. Чонгук растерянно стоял в дверном проёме и смотрел на свернувшегося в калачик обнимая белоснежную подушку Пака. Тогда он взял, так вовремя лежащий на столе лист, и написал там несколько предложений. Чон свернул записку, оставил её на столе и сверху положил черное перо, которое выдернул из своего крыла. На фоне светло-голубой комнаты и идеально-белого стола угольное пёрышко очень сильно выделялось и не могло не привлечь внимание. Последний раз взглянув на лежащего на кровати парня, падший ангел с тяжелым сердцем покинул комнату. Оторвавшись от не очень положительных воспоминаний, Чонгук взглянул на снова разбитого Чимина. Тот просто сидел, обнимая руками колени, и стеклянным взглядом смотрел на неспокойную водную гладь впереди. При жизни он был довольно позитивным, несмотря на все трудности, но часто скрывал свои проблемы и переживания от других. Возможно, это связано с его родителями. Они никогда не уделяли должного внимания сыну, большую часть времени пропадали на работе и Бог знает, где ещё, а иногда казалось, что они его вообще не замечают. Когда Чимин хотел чем-то с ними поделиться или спросить совета, они всегда отвечали, что это «твои проблемы, сам разбирайся» или «мне некогда, отстань». Единственным, с кем в любой момент можно было поговорить, и кто мог выслушать маленького Чимина был Чонгук. По непонятной причине никто особо не хотел как-то контактировать с Чимином в детском саду. Может он был слишком любознательным? Понимал больше остальных? Или это из-за грозных родителей? Чимин заметил мальчика, который абсолютно ни с кем не общался, но красиво улыбался кроличьей улыбкой, когда встречал свою маму. И они подружились. Но когда Чимину исполнилось десять, он с семьей переехал в Сеул. Они продолжали переписываться с Гуком, и через пару лет он тоже переехал сюда и поступил в ту же среднюю школу, что и Пак. Там то они и познакомились с очаровательным мальчиком с квадратной улыбкой по имени Ким Тэхён. — Тэхён, — внезапно подал хриплый голос Пак, выдергивая падшего из воспоминаний, — Я видел его. — Ч-что? Здесь? Когда? — подскочил Чон. — Никогда бы не подумал, что он переедет сюда. За тобой, — Чимин из-под челки посмотрел на него. — Мин… Прошу… — Не нужно. Кажется, он друг того, кого я должен был спасти. Приходи на пляж через три дня на закате. — С-спасибо, Минни, — Чон присел на колени и прижал ангела к себе, тихо всхлипнув, — Прости меня, прошу, прости… Чимин удивленно распахнул глаза, а руки безвольно повисли в воздухе. Он шмыгнул и крепко обнял в ответ, носом утыкаясь в чонгуково плечо. — Ты тоже прости меня, Чон-и.***
Уже наступил рассвет, а Юнги так и не сомкнул глаз. Он всю ночь ворочался, потому что ему казалось, что он упускает из виду нечто важное, но он никак не мог понять, что именно. И это важное, напрямую связано с его другом — Тэхёном, и с одним «несостоявшимся ангелом» Пак Чимином. Он видел, каким ошарашенным был в тот момент Пак. Видел, как завис Ким, пытаясь скрыть какое-то чувство от Юнги. Видел его дрожащие руки после. «Неужели они… И правда знакомы?» И Мин решает, что да. Мин Юнги ставит для себя цель — обязательно выяснить всю правду. И начнёт, пожалуй, с Чимина. Уж очень подозрителен этот «ангел».***
Сегодня Юнги пришел смотреть на звёзды один. Тэхён сказал, что ему нужно переписать огромную лекцию за пропущенный урок, тысячу раз извинился и после обеда убежал. А Мин даже немного рад, ведь сможет спокойно поговорить с ангелом. Он закатывает рукава своего серого свитшота, поправляет кепку и взбирается по лестнице на верх. Там его ожидала знакомая фигура в той же белоснежной рубашке и небесно-голубых джинсах и той же серебристой макушкой. Юн скидывает с плеча сумку, аккуратно кладя её на платформу, и подходит к Чимину. Снова садится рядом. Он рассматривает чужой профиль, начиная с сцепленных в замок рук, лежащих на бёдрах, заканчивая серебряными волосами. А потом его внимание привлекают глаза. Они слишком безжизненные, стеклянные, как… Как у фарфоровой куклы. Юнги нахмурился. — Что с тобой? — Со мной всё в порядке. — Тогда почему твои глаза такие… стеклянные? Пак не ответил. Он не знал, что ответить на такой вопрос. — Чимин? — Не нравится — не смотри. Юнги цокнул и схватил того за щеки, поворачивая к себе. — Что ты делаешь? — Смотрю тебе в глаза. — Зачем? — Затем. Он осторожно поглаживал большими пальцами чиминовы щечки, опасаясь, что его оттолкнут. Но этого не произошло. Ангел лишь прикрыл глаза, выжидая дальнейших действий. Юнги начал опускать одну руку ниже, к шее. Чимин открыл глаза и выгнул бровь: — Спрошу ещё раз. Что. Ты. Делаешь? Я — ангел, а не твоя игрушка. — Извини. Я просто… — замешкался тот и поспешил убрать руки. Он и сам не понимал, что делает и почему его сердце бьётся как бешенное. Может он заболел? — Слишком много извинений за один день. Замолчи. И он замолчал. Ему бы самому себе объяснить, что за порыв нежности случился. Но ничего дельного и адекватного на ум так и не пришло. Юнги украдкой поглядывал на ангела, но тот молча продолжал смотреть на закат. Когда солнце почти зашло, и Мин собирался уходить, Чимин заговорил: — Через два дня я жду тебя и твоего друга здесь. На закате. — Что? Зачем? — видя убийственный взгляд, Мин снова замешкался, — Л-ладно, ладно. Мы придём. Я прямо сейчас пойду и скажу ему. Пока! Он схватил рюкзак и принялся быстро спускаться. Внизу парень бросил последний взгляд на вышку и сорвался на бег.***
Мин забегает в квартиру, захлопывает дверь, прижимается к ней спиной. Колени подкашиваются, и он оседает на пол, зарываясь длинными пальцами в свои бордовые волосы. — Ты вляпался, Юнги, — отчаянно выдыхает парень, стукаясь затылком о дверь. — Черт! — ерошит прическу так, что теперь похож на растрепанного кота. Он ищет глазами скинутый куда-то в сторону рюкзак, подтягивает рукой за лямку к себе и ищет в нем свой телефон. За три минуты он десять раз успел перевернуть содержимое сумки — учебники, тетради, ручки, бутылку воды, недоеденный завтрак, расческу, — нашел несколько потерянных ластиков и подаренный Тэхёном брелок. А телефона нет. Тогда он хлопает себя по лбу и проверяет передний карман — конечно же, искомая вещь оказывается там. На шум выбегает сонная кошка, непонимающе смотрит на хозяина и мяукает. Бордовый набирает выученный наизусть номер и ждёт. На девятый гудок слышится чьё-то копошение и сонный голос: — Хён? Что-то случилось? — Тэ, ты спишь там что-ли? Только десять. На том конце слышится смех: — Ги, хорошие мальчики в это время и ложатся, — Мин прямо видит, как тот играет бровями, и вздыхает. — Кто бы говорил. — Так что там у тебя стряслось? — любопытно. — Ничего не стряслось. Эм… Помнишь, две недели назад, когда ты поднялся на вышку, там был… парень с крыльями? — О, конечно помню, такое забудешь, — кажется или его голос стал какими-то… серьёзным? — Ты хотел с ним познакомиться. Так вот, он просил передать, что ждет нас через два дня. — Если честно, я думаю, что это всё же был глюк, Ги. Нам бы провериться, — и смеётся. — Тогда это очень злой и жестокий глюк, Тэ. Мы обязательно проверимся, но сначала ты поговоришь с ним, ладно? Снова эта нервозность… Или тревожность? Мину не понятна эта реакция. И он в любом случае, даже силком, но притащит туда Кима. — Окей. Ты то чего так рвёшься с ним разговаривать? — Ну… Он показался мне довольно интересным? — Так и скажи, что понравился. — Тэ! Ты не… — Да-да, я не так понял, а ты у нас вообще натурал, я помню. — Тэхён! — Юнги! — Айщ, ладно, не буду с тобой спорить. Ты дописал конспект? — Упс… Спасибо, что напомнил, Ги! Видимо, как раз и уснул, пока переписывал. — Дописывай и ложись пораньше. — Да, мам! — и сбрасывает трубку. Юнги качает головой и улыбается. Он поднимается и идет на кухню положить рюкзак на стол. Затем идет в ванную. Бардовый быстро скидывает с себя вещи и запрыгивает в душевую кабину. Мин встает под теплые струи воды, только сейчас понимая насколько замерз, отчего мурашки пробегают по всему телу. Он обдумывает произошедшее сегодня, и почему-то становиться боязно снова идти на встречу с Чимином. Тем более ещё и с Тэхёном. Если судить по странному поведению обоих, то ничего хорошего ждать точно не стоит. Действия Кима он может предугадать, а с Чимином они виделись всего несколько раз, сложно предположить, что тот может выкинуть. Первый был ещё там, в больнице. Мин оттуда мало что помнит, кроме его образа, но если подумать, в тот раз у него был отстраненный холодный взгляд. Во второй раз он весьма эффектно появился из ниоткуда, при этом говоря о трупах. В третий он устроил истерику и сбросил Чимина с вышки. В четвертый узнал о его смерти и частичке прошлого. И в пятый бессовестно его облапал. И что мы имеем в итоге? Мин Юнги, влюбившегося в ангела. У которого, кстати, между прочим, тоже есть чувства к одному демону (у которого есть чувства к другому человеку, ага). Звучит абсурдно. Кому расскажешь — не поверят. Но Мин Юнги не из тех, кто легко сдаётся. Лучше попытаться и провалиться, чем не попытаться и страдать. Так легче. Не нужно таить ложных надежд, ты просто вычеркнешь этого человека из жизни. Поболеешь чутка и будешь двигаться дальше. А если сразу не сказать, то чувства превратятся прекрасную колючую розу, которая оплетется вокруг твоих внутренних органов, царапая и сжимая. Розы разрастутся, и ты задохнешься в этом клубке из колючек и боли. Поэтому Юнги твердо решает поговорить с ангелом об этом при встрече, даже если всё закончится не на лучшей ноте. Попытка не пытка. Правда же? Такими темпами Юн и засыпает, свернувшись клубочком на своей мягкой и уютной постели обнимая подушку.