Детство, которого не было

Ну вот, кажется, и все. Я лежу в зале на нано-полотне, и тонкие медные змеи разноцветных проводов тянутся от меня к компьютеру и томографу. Одно нажатие кнопки – и меня не станет. Что ж, это логично, если я для этого и была создана. Я рада, что прожила эту жизнь, и единственное, о чем жалею, так это о том, что у меня не было детства. Обыкновенного, человеческого. Но пока есть время, я закрываю глаза и как наяву вижу картину… Год 1997, один из Московских детских домов. И я, пятилетняя тихая девочка в коротком беленьком сарафанчике, ничем не приметная, сижу на подоконнике группы и смотрю на детскую площадку, пустынную, несмотря на теплый майский день. Если бы кто-то задумал собрать вместе всех девчонок нашей группы, меня бы никто даже не заметил. С первого взгляда на меня, никак нельзя было предположить, что в свои пять лет я уже перечитала все книжки из детской библиотеки и тайком лазила в книгохранилище для преподавателей, где по иронии судьбы хранилась не только педагогическая литература, но и списанные учебники из соседней общеобразовательной школы. Особенно меня увлекала математика и физика, а еще – философия. Наверное, это покажется странным, но все формулы, цифры, степени и мудреные слова, для многих и в сознательном возрасте остающиеся темным лесом, для меня были легки и понятны, а задачки типа: «Досчитаем до пяти» или «Сколько яблок на березе?» казались мне глупыми. Ну, какие ЯБЛОКИ на БЕРЕЗЕ? Это же даже не смешно! Однако, даже не догадываясь о моей маленькой тайне, воспитатели все равно знали, что я такая одна единственная во всем заведении: среди несчетного количества Маш, Ань, Насть, чуть меньшего числа Тань, Наташ и Свет, я была одна. Одна НАНА на всю округу. Я часто думала, кто же были те оригиналы, наградившие меня столь странным именем, и почему я вдруг стала им не нужна? Может, у меня глаза слишком грустные? Или ростом я не вышла: слишком уж долговязая для своего возраста? А может, потому, что все хотят видеть детей счастливыми, а я даже не знаю, для чего люди улыбаются. Как бы там ни было, а я здесь. Ничья, как кукла в магазине. Кукла-Нана. Одна среди многих таких же кукол. Была пятница. И не просто пятница, а первая пятница месяца. В этот день из всех нас делали кукол: девочек наряжали в лучшие платья и заплетали бантики, мальчиков засовывали в строгие костюмчики – начиналась распродажа. Взрослые дяди и тети, такие поддельно-ласковые, приходили сюда и выбирали себе ребенка, а дети, как мотыльки, слетались к ним, как мотыльки на свет, показывая свои таланты. Они верили, что за ними придут РОДНЫЕ мама и папа – я же была умнее их, я НЕ ВЕРИЛА. Не хотела быть куклой, которую выбирают и пристально рассматривают. Поэтому убегала и закрывалась в пустующей спальне, ожидая, когда нас перестанут обманывать фальшивыми ласками. Скрипнула дверь: «Наверное, воспитательница! Опять будет ругаться, что я тут сижу вместо того, чтобы развлекать ГОСТЕЙ танцами и песнями…» - я спрыгиваю с подоконника и спешу спрятаться в шкафу, но не успеваю и вместо этого забиваюсь в угол. Заходит он. Совсем старик, как мне показалось тогда, в очках и с такими грустными глазами, что захотелось плакать. Он не был похож на человека, пришедшего за живой игрушкой, казалось, он просто заблудился или потерял кого-то очень дорогого и не может найти. - Где здесь можно оставить игрушки? – спрашивает он, заметив меня. - А зачем? – я вылезаю из своего укрытия и пристально смотрю на него. – Вашим детям они надоели? - У меня нет детей, - грустно отвечает Алексей Петрович. – Больше нет… Месяц назад я потерял свою дочь. - А сегодня – нашли! – я крепко обняла старика. А дальше было детство. Счастливое. Человеческое. Только я его не помню, потому, что его не было.