***
Когда Поттер подарил ему Прим, он сказал Рону, что каждому нужен кто-то, с кем можно поговорить. Особенно после того, как ты пережил что-то вроде этого. Но иногда сложно чувствовать себя в безопасности, рассказывая незнакомцу свои секреты, или, позволяя кому-то, с кем ты близок, видеть тебя разбитым внутри. Поэтому он дал Прим небольшую способность говорить и реагировать на слова Рона, а также распознавать триггерные фразы или ситуации, чтобы она могла знать, когда Рону нужно пространство. Или понять, что что-то не в порядке и могла бы переместить его в более безопасное место или быть рядом, чтобы утешить его, не будучи слишком навязчивой. Когда на приветственной речи Директриса объявляет о Турнире и объясняет, что скоро прибудут другие школы, он чувствует на себе чужие взгляды, поэтому касается кончика уха Прим под столом и тихо шепчет: «Прим». Она поддается вперед при звуке своего имени, ластится к его ладони и мурлычет тихое «Рон», и он с облегчением слышит звук своего имени. Короста не могла с ним разговаривать.***
Он находится в библиотеке на следующий день после приезда учеников из других школ, роется в учебниках по трансфигурации в поисках информации о трансформациях анимагов, а Прим, свернувшись, лежит рядом. Место у окна, достаточно теплое в осеннем солнечном свете, чтобы он мог обойтись без согревающих чар или одеял, но ему нравится ощущение ткани на ногах, когда он читает, как будто она удерживает его на стуле, где он сидит и не дает ему просто улететь. — Прошу прощения, — говорит кто-то усталым голосом с заметным акцентом, и говорит так тихо, словно человека, которому принадлежит голос, преследуют. Рон поднимает взгляд и видит лицо, которое он столько раз видел только со страниц журнала. — Могу я сесть с тобой? — спрашивает Виктор Крам, оглядываясь по сторонам, как будто (Рон понимает, что он, вероятно, так и есть) проверяет, нет ли кого-нибудь, кто бы мог его преследовать. Рон смотрит на Прим, которая доверчиво смотрит в ответ, и медленно приподнимает край своего пледа. Улыбка Виктора ослепляет.***
Они начали видеться в библиотеке каждый день после того, как Рон обнаружил, что Виктор плохо читает по-английски, и именно там они оказываются, когда их находят близнецы. — Ронни, — они пропевают в унисон, как и большинство других фраз. Их взгляд задерживается на руке Виктора, которая лежит на руке Рона, чего он даже не замечал до этого. Однако он не отдергивает её. Там тепло, и Виктор, кажется, не возражает, если то, как он краснеет, но оставляет её там же, о чем-то говорит. — Что тут у нас? — говорит Джордж. Рон тяжело вздыхает. Они вряд ли отстанут от него, если им что-то понадобилось. Обычно он использует оправдание, в которое никто не верит, но не спорит, потому что никаких доказательств нет. Они смотрят на Виктора немного дольше, пока он не понимает, что это значит, и, извиняясь, уходит поискать несколько книг по квиддичу. Близнецы садятся напротив за маленький столик, который нашел Рон (чтобы никто не видел их из общей зоны, потому что фанаты Виктора убили бы его, если бы увидели то, что только что видели его братья). Они постукивают пальцами по подбородкам и улыбаются ему. — Так значит Виктор Крам, хм? — они подмигивают ему. Рон тупо смотрит на них, устало пытаясь понять, что они имеют в виду. Что он уже тайно состоит в отношениях? Что он втрескался в Виктора? Он медленно моргает, надеясь, что они подумают, что он не понимает о чём речь, но они просто выжидающе улыбаются. — Так значит Седрик Диггори и Ли Джордан, хм? — Рон возвращается к книге, которая лежит перед ним. Это была волшебная сказка о маглах, где никто не лжет, но все равно придумывает способы обойти правду. — Думаю, ты знаешь, насколько, — один из них бросает взгляд туда, где пара темных голов прочесывает стеллажи в поисках чего-то, другой заговорщицки наклоняется к нему. Он инстинктивно откидывается на спинку стула, но все-таки может слышать, когда они шепчут (конечно же в чертов унисон): — Виктор терпелив, не так ли? Как проходят уроки английского? — Он тусуется с нашим младшим братом, да? — Близнецы надуваются и смотрят друг на друга. Рон фыркает и начинает собирать свои вещи: — Очень смешно. Как будто я должен просить вашего одобрения нарушать мамины правила. — Прим выскакивает из-под стола, с его последним словом. Близнецы могли просто смотреть вслед уходящему Рону.***
Виктор спросил разрешение, прежде чем обнять его в первый раз. Теперь они часто обнимаются или просто сидят рядом и касаются ладонями, переговариваясь. — Я ненавижу крыс. — говорит он однажды, глядя на их руки. Виктор придвигается к нему, и он позволяет ему себя обнять. Виктор не причинит ему вреда, только не этим. — Я слышал. — отвечает Виктор, столь же тихо и не задает никаких вопросов. Рон этому рад. Рон не смотрит на его лицо, чтобы понять, о чем тот думает. Лицо Виктора обычно не выражает эмоций, но его брови и глаза очень выразительны. Через некоторое время Виктор уткнулся лицом в плечо Рона и заговорил: — Знаешь, — говорит он Рону, — когда я был маленьким, у меня был котенок. Однажды, когда я был в школе, котенок выбрался через окно, которое я оставил открытым, и соседская собака съела большую часть его. — Он замолкает на секунду, — Теперь я боюсь собак. Рон мычит и утыкается лицом в волосы Виктора: — Собаки тоже довольно страшные. — соглашается он.***
Он ходит на все этапы турнира. На балу он танцует с Виктором и улыбается ему в пиджак. Виктор тоже улыбается - маленькая вещь, предназначенная только для Рона, и в момент, когда они отстраняются, на его лице снова оказывается обычная невыразительная маска.***
Он обнимает Виктора, когда тот выходит из лабиринта, тяжело дышащий и весь в царапинах. Когда он отстраняется, он смотрит вниз на их руки, сцепленные вместе. — Ты мне очень нравишься, — тихо и серьезно говорит он Виктору, и тот не может сдержать улыбки. — Я думаю, что со временем ты мне понравишься больше. — Я чувствую то же самое, — обещает Виктор дрожащим голосом, и они оба делают вид, что это из-за лабиринта, а не из-за влаги, затуманивающей его глаза.***
Он не говорит Молли. И это не потому, что он боится того, что она подумает. Причина в том, что это чувство в груди доставляет ему сложности, и он не хочет больше об этом думать. Это кажется чем-то... новым. А еще особенным и нежным. Иногда он просто закрывает глаза и представляет себе его улыбку и причудливые брови, то, как его взгляд смягчается, когда он счастлив, и это настолько расслабляет Рона, что он почти роняет тарелку, пока моет посуду. Он знает, что Молли видит, что он изменился. Иногда он замечает, что она смотрит на него со странным выражением на лице, как будто она и счастлива, и напугана, и ему становится грустно, поэтому он ничего не говорит ей. Молли никогда не была спокойной мамой. Он знает, что она поймет и это произойдет достаточно быстро. — Итак, — начинает она однажды вечером, когда они убирают со стола. — Нашел в школе симпатичную девочку, дорогой? — Нет, — улыбается он. Она на мгновение вглядывается в его лицо, а он смотрит на все, лишь не встретиться с ней взглядами. Наконец она смотрит обратно в раковину. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне, если вдруг кого-нибудь встретишь, Рон? — тихо говорит она, — Если есть кто-то, кто тебе нравится, я буду рада знакомству. Он усмехается. Прим, все еще находящаяся под столом, тихо мурлычет от счастья. — Его зовут Виктор ...