Without a Mouth I Can Swear Your Name

Если Матиас Хельвар ломал стереотипы о пуффендуйцах, то Каз Бреккер, наоборот, был ярким подтверждением дурной славы, ходившей о факультете Слизерина. Он был бессердечен, жесток и абсолютно безжалостен. Его столько раз наказывали за применение магии по отношению к одноклассникам, что оставалось загадкой, как его еще не исключили. О нем ходило немало слухов. Говорили, мол, Каз Бреккер каждую ночь бродит по Запретной секции библиотеки. Каз Бреккер отправился в Запретный лес и вернулся оттуда с драконом на поводке. Каза Бреккера сбросили с Астрономической башни, но он выжил. Каз Бреккер знает каждый потайной ход в замке. И все Непростительные заклинания. Летает без метлы, а душа раскололась надвое. — Чушь, — рассердилась Инеж, услышав последнее. — Каз — ученик, а не монстр. Он же не Дарклинг, в самом деле. Не думаю, что хоть одна из этих сплетен правдива. — Насчет полетов без метлы — точно правда, — возразил четверокурсник по имени Шей. — Сам видел в прошлом году. Я как-то поздно ночью не спал и заметил его за окном на уровне третьего этажа. — Ага. А вместе с ним и Святую Алину, прямо за спиной Каза, — сухо добавила Нина. — Она окрасила небеса золотом и серебром и заставила дождь идти в небо. Собравшиеся в гостиной Гриффиндора засмеялись. Шей хмуро посмотрел на Нину, но спорить не стал. Инеж опустила голову Нине на плечо и вздохнула. Она, конечно, любила свой факультет, но как легко все-таки гриффиндорцы делали поспешные выводы. Гостиная была полупустой. Нина и Инеж, как и большинство, просто отдыхали в послеобеденный час, а несколько учеников в углу комнаты лихорадочно доделывали домашнее задание. Инеж поправила подол юбки и откинулась на стуле. Было ощущение, что она не расслаблялась недели подряд. В принципе так оно и было: уроки, тренировки по квиддичу, подготовка к экзаменам. Сидеть без дела — даже в законный час отдыха — казалось непривычно и глупо. Вместо этого ведь можно заняться множеством других полезных дел. И все же она лишь зарылась пальцами ног в ворсистый ковер и позволила себе погрузиться в размышления. — Нам пора выходить, — напомнила Нина, — иначе опоздаем на чары. Инеж шумно выдохнула. — Сейчас, только учебники возьму. Она рывком поднялась со стула, проворно взбежала по лестнице в спальню, вытащила из аккуратной стопки книг учебники и эссе для урока по зельям и села на край кровати, чтобы надеть туфли. Инеж любила ходить в Гриффиндорской башне босиком. За годы шуток от гриффиндорцев поубавилось, однако она знала, что ее по-прежнему считают немного странной. Ну и пусть. — Готова? — Нина ждала ее в проходе. Девушки покинули гостиную и направились в другой конец замка. Они были на полпути к классу чар, когда Инеж краем глаза заметила темную тень. — Что там такое? — она подошла к окну. Нина тоже остановилась и проследила за взглядом Инеж. — Всего лишь птица. — Кажется, она ранена, — Инеж припала лбом к стеклу, пытаясь получше рассмотреть бедолагу. — Подержишь мои книги? — Инеж, прошу, не лезь туда, — Нина с тревогой оглядела коридор, но учебники все же взяла. Инеж принялась стягивать туфли. — Однажды ты свалишься прямиком с крыши! — Им не следовало делать здесь окна, если они не хотели, чтобы я лазила по крышам, — отрезала она, быстро осмотрелась по сторонам, убедилась, что вокруг ни души, распахнула окно и забралась на каменный подоконник. Уже через секунду ее ноги коснулись крыши замка Хогвартса. — Будь осторожна! — сказала Нина ей вслед. Она едва расслышала подругу. Впрочем, Инеж была вне опасности: она прекрасно балансировала босиком на холодных черепицах, а слабый ветер совершенно ей не мешал. Она ловко пересекла крышу, не сводя глаз с несчастной птицы. Инеж не боялась упасть. Да и высоты не боялась. Ее немного беспокоило лишь то, что кто-нибудь из преподавателей может увидеть ее в окно, но с этим ничего не поделаешь — она была готова рискнуть. Птица забилась в угол в дальнем конце крыши, и Инеж замедлила шаг, чтобы не спугнуть. Черная и явно слишком маленькая для совы птица подняла голову и недружелюбно уставилась на Инеж своим стеклянным темным глазом. Инеж осторожно присела на корточки. Если она не ошиблась, раненой птицей оказалась знаменитая на всю школу ворона Каза Бреккера. Большинство учеников Хогвартса держали почтовых сов, а Каз Бреккер — ворону по кличке Кеттеринг. Та была крупной для своей породы и невероятно умной. Когда Кеттеринг влетала в Большой зал, чтобы доставить Казу редкие письма, почтовые совы предпочитали держаться в стороне. Сейчас ворона выглядела раненой: крыло торчало под неестественным углом, перья взъерошены, несколько из них сильно помяты. Инеж протянула руку, надеясь, что птица позволит к себе прикоснуться. — Привет, Кеттеринг, — пробормотала она. Ворона склонила голову набок. — Иди сюда, девочка. Не бойся. Мы с Казом друзья. — Тут Инеж соврала, потому что друзей у Каза не было. Разве что его слизеринские приятели Шпехт и Ротти, и то не факт. Она приблизила раскрытую ладонь к вороне — кончики пальцев почти коснулись блестящих черных перьев. Кеттеринг угрожающе щелкнула клювом. Инеж замерла, однако руку не отдернула. Они с Кеттеринг сверлили друг друга пристальными недоверчивыми взглядами несколько долгих секунд, а затем ворона склонила голову на другой бок и наконец позволила пригладить перья на боку. — Странно, что она тебя не цапнула, — удивилась Нина, когда Инеж влезла обратно в окно, аккуратно держа Кеттеринг одной рукой. Ворона крепко вцепилась когтями в предплечье, но кожу не поцарапала. — И что теперь? Ты же не потащишь ее на чары. — Иди на урок без меня, а я поищу Каза. — Уверена? Инеж кивнула, затем взяла туфли в свободную руку. — Я займу тебе место, — прежде чем скрыться за углом, Нина несколько раз неуверенно на нее оглянулась. Инеж развернулась и босиком пошла в сторону гостиной Слизерина, хоть толком и не знала, где та находится. Оставалось надеяться, что по пути встретится кто-нибудь из слизеринцев. Так и произошло: всего через пару минут на нижнем этаже замка она столкнулась с шестикурсником в ярко-зеленом галстуке. — Гафа, — он остановился при виде нее. — Что ты здесь делаешь и зачем тебе птица? — Здравствуй, Свонн, — спокойно сказала она. — Не подскажешь, где мне найти Каза? Свонн поднял узкие брови. — Хочешь сказать, это птица Бреккера? — шокировано спросил он. — Думаю, да. — О Мерлин. Ладно. Подожди здесь, я позову его. Он был вежлив, но Инеж прекрасно знала: парень просто не хочет вести ее в гостиную Слизерина. Свонн явно нервничал, опасаясь, что она начнет возражать. — Хорошо, — согласилась Инеж и успокаивающе погладила Кеттеринг по спине, когда та зашевелилась. Этот безобидный жест почему-то сильно напряг Свонна. Слизеринец попятился, нервно провел рукой по светло-русым волосам. — Скоро вернусь, — бросил он перед тем, как исчезнуть за поворотом. Оставшись одна, Инеж облегченно вздохнула и принялась рассматривать доспехи, стоявшие в ряд вдоль стены. Поговаривали, они могут двигаться, словно настоящие воины, и защищать школу. Больше смахивало на сказку, вот только очевидцы последней битвы между Старковой и Дарклингом утверждали, что это правда. Инеж тогда еще не училась в Хогвартсе, но, как и любой здесь, знала эту историю. Замок до сих пор хранил следы жестокого сражения. А в одном из коридоров Большого зала висел портрет Старковой. Там были изображения и других героев войны — Николая Ланцова, Зои Назяленской, Толи и Тамары... Однако скромный портрет Алины Старковой был у Инеж любимым. Под другими красовались золотые таблички с именами, да и сами портреты были царственными и внушительными. Ланцов рассказывал истории и анекдоты, если у него находились слушатели, но в основном был занят тем, что бродил между своими портретами в Хогвартсе и Министерстве. Портрет Зои Назяленской никогда ни с кем не разговаривал, а Толю и Тамару было почти невозможно застать в их рамах — они постоянно бродили по замку. Портрет Алины тоже редко с кем разговаривал, но Инеж слышала, что та всегда давала советы тем, кто был в отчаянии. Рама нередко пустовала, вот только, в отличие от остальных изображенных, Алину никогда не видели на других картинах в замке. Инеж всегда гадала: куда та уходит? Она часто приходила к портрету Алины и никогда не осмеливалась заговорить. Да и что она могла сказать? Разве простая ученица имеет право спросить что-либо у знаменитейшей мученицы волшебного мира? — Инеж. Она обернулась. Каз стоял возле нее, опираясь на трость. — Каз. Он наклонил голову вперед и тихо спросил: — Что ты сделала с беднягой Кеттеринг? Ворона, по-прежнему сидевшая на ее руке, потянулась к своему хозяину. Инеж смело шагнула к Казу и протянула ему птицу. Он наблюдал за действиями Инеж, высоко подняв брови. — Она ранена, — сказала Инеж, когда Каз коснулся рукой в перчатке перьев Кеттеринг. — Я нашла ее уже такой. — Где? — На крыше. Примерно над классом чар. — Ты уже попадала в неприятности из-за вылазок на крышу, — Каз очень медленно вытянул руку, и Кеттеринг тут же вскарабкалась на его запястье, недовольно поглядывая на Инеж блестящим глазом. Парень и его ворона. Две тени в освещенном свечами коридоре. — Меня ловили, только когда я была недостаточно осторожна. — Мне казалось, ты всегда осторожна. — Но не в двенадцатилетнем возрасте, — она внимательно на него посмотрела. — Я не попадалась со второго курса. Она замолчала, не разрывая зрительного контакта, и непроизнесенные вопросы так и повисли в воздухе: откуда тебе об этом известно, Каз? С каких пор тебе есть до меня дело? Как долго мы еще будем играть в эти игры? Если Каз и прочел вопросы в ее взгляде, то не ответил. Он осторожно указал пальцем на поврежденное крыло Кеттеринг. — Выглядит как последствие чар, — пробормотал он. — Перья едва не сгорели. Инеж подошла еще ближе и склонила голову, чтобы хорошенько рассмотреть. Каз был прав: перья определенно пострадали от волшебства. — Кому понадобилось навредить Кеттеринг? Ворона клацнула клювом, а Каз рассмеялся. Смех был ледяной, пугающий. — Это уже не в первый раз. Ученики жестоки. Думаю, ты и без меня знаешь. И их излюбленный способ попытаться навредить мне — подобраться к моей птице, — он скользнул пальцами вдоль спины Кеттеринг. — Спасибо, что нашла ее. — Пожалуйста. Надеюсь, ей скоро станет лучше. Она развернулась и пошла прочь, даже спиной чувствуя обжигающий взгляд Каза. Инеж стиснула туфли, которые несла в руке, и запретила себе оглядываться. Профессор Драйден равнодушно посмотрел на нее, когда она скользнула внутрь класса чар в разгар урока, и, слава Мерлину, не прервал лекцию. Инеж опустилась на свободное место рядом с Ниной и открыла учебник. — Нашла Каза? — шепнула Нина. Инеж покосилась на Драйдена, проверяя, не наблюдает ли он за ней, и также тихо ответила: — Да. Оставшийся час она конспектировала лекцию, стараясь не обращать внимания на пристальные взгляды Нины и профессора Драйдена. Почему бы им всем просто не оставить ее в покое? Инеж с трудом дождалась звонка и спешно покинула класс. После чар были зелья — как назло, совместный урок со слизеринцами. Инеж порадовалась, что Нина хотя бы будет рядом, но стоило ей об этом подумать, как та сказала: — Я не пойду сегодня на зелья. Инеж замерла посреди залы. — Что? Почему? — Вы будете варить магические стимуляторы, я говорила с профессором, — Нина слабо улыбнулась. — Вряд ли мое присутствие будет разумным. — Инеж понимающе кивнула. — Но позже ты расскажешь мне, как все прошло с Казом, — добавила Нина, пятясь по ступенькам и не сводя с Инеж глаз. — Пообещай. Она покачала головой и направилась в подземелья. Каз был первым, кого она увидела, войдя в класс зелий. Он стоял возле двери и перебирал бутылочки на полках, выточенных в каменной стене. — Как там Кеттеринг? — спросила Инеж. — Она справится, — Каз взглянул на нее через плечо. — Нины сегодня не будет? Инеж не ответила. Она не собиралась обсуждать секреты подруги. Котел Каза стоял в другом конце класса. Инеж расположилась за ближайшей свободной партой у двери и отвела взгляд, когда Каз прошел мимо нее к своему месту. Инеж старалась сосредоточиться на приготовлении зелья, но в голову лезли разные мысли. Никак не удавалось избавиться от рассеянности, охватившей ее еще на чарах. Она думала о Нине и вместе с этим постоянно отвлекалась на Каза, украдкой наблюдала за его работой в противоположном конце класса. Он не снял свои черные перчатки, даже чтобы нарезать ингредиенты — впрочем, перчатки ему не мешали. Движения Каза выглядели четкими и точными. Дуняша сидела рядом с ним и тоже следила за его работой, ни на секунду не сводя с Каза темных глаз. Он, полностью сосредоточенный на зелье, не обращал на это внимания, а вот Инеж, напротив, ничего не могла с собой поделать и уже трижды подловила себя на том, что едва не бросила в котел неправильные ингредиенты. Ее волосы выбились из косы, щеки горели. Она чувствовала себя взволнованной. В какой-то момент Каз неожиданно возник у ее парты и поймал запястье Инеж прежде, чем она успела влить в зелье три капли сока пиявки. — Если добавишь это, твой котел взорвется, — тихо предупредил он. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах плескалось веселье. — Ты же этого не хочешь? Инеж высвободила запястье и отставила бутылочку с соком пиявки. Пора признать, что сегодня ей не удастся сварить хорошее зелье, с досадой подумала она. Однако Каз склонился над ее котлом и бросил туда что-то из ингредиентов; зелье тут же замерцало и закипело. Каз молча ушел. — Отличная работа, Инеж, — хмыкнул Радмаккер, когда поравнялся с ее партой. — Твое зелье почти готово. Инеж промолчала и, не удержавшись, снова взглянула на Каза: он, чуть хмурясь, убирался на своем рабочем месте. Она глубоко вздохнула и принялась доваривать зелье. К счастью, вскоре раздался звонок. — Отлейте образец вашего зелья во флакон и сдайте мне, — сказал Радмаккер. — На моем столе лежат проверенные эссе, можете их забрать. На выходе из класса Инеж с удивлением увидела Матиаса Хельвара, укрывшегося в тени коридора. Наверное, он ждал Нину. Инеж решила сказать ему, что Нины на уроке не было, но прежде чем успела подойти к Матиасу, тот отлип от стены и последовал за Казом. Инеж, не задумываясь, направилась за ними. Если Каз и заметил слежку, то виду не подал. Он неспешно двинулся по коридорам, без труда рассекая толпу учеников — все просто расступались при виде него, словно боялись оказаться слишком близко к Казу Бреккеру. Матиаса они тоже сторонились, но в основном потому что тот был на целую голову выше большинства. На Инеж никто не обращал внимания, она молча лавировала между суетящимися гриффиндорцами и когтевранцами, не выпуская Каза и Матиаса из виду. Когда ученики разошлись и стало тихо, Инеж сняла туфли, чтобы звук шагов ее не выдал. Матиас рванул вперед, стоило им оказаться в пустом коридоре, и схватил Каза за плечо. Каз замер. Инеж быстро скользнула за доспехи. — Убери от меня руку, — процедил Каз. Его голос звучал будто треск льда. Матиас помедлил, но отпустил плечо Каза и шагнул назад. Каз обернулся и холодно посмотрел на него. — Что тебе нужно? — Я хочу знать, где Уайлен Ван Эк, — ответил Матиас. Каз сложил руки на набалдашнике трости. — С чего ты взял, что мне это известно? — Я знаю, что ты виделся с ним вчера в библиотеке. — И поэтому я под подозрением? Вчера вечером в библиотеке Уайлен разговаривал с десятком человек. Ты и на них нападаешь в коридорах? — Не все, с кем он разговаривал, были чертовым Казом Бреккером. — Звучит как комплимент. — Это не комплемент. Где Уайлен? Отвечай. — С удовольствием, если бы я знал. Матиас тряхнул головой. — Не лги мне, Бреккер. — Я бы не посмел, — голос Каза звучал низко и насмешливо. Матиас испустил вздох, больше напоминающий рык. — Ладно, допустим. Расскажешь мне, если что-нибудь разузнаешь об этом? — Вряд ли. Матиас разочарованно хмыкнул, развернулся и решительно прошел мимо Инеж, так и не заметив ее. Его лицо было пунцовым. Инеж смотрела Матиасу вслед и гадала: направится ли Каз тем же путем или пойдет дальше? Как только коридор опустеет, она отправится на поиски Нины и расскажет той о... — Следить за кем-либо — дурной тон, — раздался голос Каза. Инеж бесшумно покинула свое укрытие. — Вечно ты норовишь во что-либо вмешаться, верно? — тихо спросил он. Выражение его лица было почти мягким, хотя поза, в которой он стоял, казалась напряженной. — Чего ты хочешь, Инеж? Действительно, чего? — Я не знаю. Мне стало интересно, зачем Матиас пошел за тобой. Последние месяцы Инеж не покидало ощущение, что само Провидение так или иначе подталкивает их с Казом друг к другу. Их столкновение — лишь вопрос времени. Думает ли он о том же? Чувствует ли притяжение между ними? — Любопытство, — произнес он, — однажды может навлечь на тебя неприятности. Инеж предпочла на это не отвечать. — Ты поможешь ему? — Не думаю, что нам стоит беспокоиться. Насколько хорошо ты знаешь Уайлена? — Не особо хорошо. Каз кивнул. — Он кажется беззащитным, но на самом деле вполне способен позаботиться о себе. Матиас зря переживает. — Я бы, на твоем месте, не была так уверена. — Только потому что Уайлен — когтевранец? — Потому что ему пятнадцать. — Ты никогда не наблюдала за ним на занятиях по зельям, верно? Инеж усмехнулась. — А ты наблюдал, да? — Пусть это останется тайной. Одной из тех, которыми я не готов с тобой поделиться. Инеж скрестила руки на груди. — А я и не хочу знать все твои тайны. — Отчего же? — Тогда мне придется рассказать тебе свои. Каз растерянно моргнул, явно застигнутый врасплох ее словами. Его взгляд был непостижимым и глубоким. — А мы бы этого не хотели, — медленно произнес он таким тоном, словно имел в виду совершенно противоположное. Инеж вдруг остро пожалела, что последовала за Казом в этот чертов коридор. Стоять перед ним, прокручивать в голове возможный смысл его загадочных слов и с трудом спокойно выдерживать взгляд темных, почти черных карих глаз. Ну уж нет. Хватит с нее на сегодня общества Каза. Вместе с тем часть Инеж неумолимо тянулась к нему. Хотелось остаться подле Каза и провести целый день, следуя за ним, но Инеж отгоняла эти мысли. Каз вряд ли обрадуется тени. Нужно уходить. Она, шагнув назад, нарушила мучительно-дразнящую атмосферу близости и недосказанности. — Хорошего дня, Каз. — И тебе, Инеж, — ответил он, подхватив ее нарочито вежливый тон. — Осторожней, не наступи на стекло. Она развернулась и ушла, по-прежнему чувствуя на себе его пристальный взгляд. За ужином Инеж угрюмо молчала и не реагировала на дружеские поддразнивания и прицельные вопросы Нины. Затем они вместе вернулись в гостиную Гриффиндора и принялись переписывать друг у друга то, что пропустили на чарах и зельях. Инеж очень долго не могла сосредоточиться. Пару раз она вздрагивала и хмурилась, понимая, что смотрит не в тетрадь, а на огонь в камине. И думает о том, о ком определенно не следует. Она легла рано, но все равно не выспалась. Наступила суббота. Долгожданный выходной был бы настоящим благословением, вот только после обеда ее команде по квиддичу предстоял матч с когтевранцами. Инеж не припоминала, когда последний раз мысли об игре наводили на нее тоску. Она долго отказывалась вылезать из кровати — новый день обещал быть шумным и утомительным, однако в конце концов голод заставил ее спуститься в Большой зал. Инеж не стала садиться за стол, а просто взяла с собой несколько тостов. Ей жутко не хотелось с кем-либо видеться или разговаривать, да и погода, как Инеж уже заметила из окна спальни, стояла чудесная. Уж лучше она прогуляется к озеру. Инеж неспешно побрела во двор, на ходу жуя тост. Она любила бывать во внутреннем дворе замка в это время. Каменные дорожки залиты солнцем, дышится легко и свежо. Инеж хотелось, чтобы этот пейзаж, дивный и такой безмятежный с утра, навсегда запечатлелся в ее памяти: голубое небо и тени, отбрасываемые каменными колоннами; Запретный лес, видневшийся вдалеке, непередаваемая атмосфера уютного волшебства и... И Каз, сплевывающий кровь на мощеную дорожку. Инеж тут же рванула вперед. Два семикурсника, Эймон и когтевранец по имени Даути, возвышались над стоявшем на четвереньках Казом и смеялись. Эймон с силой ткнул Каза в бок его же тростью. Во дворе были другие ученики, но никто не осмелился вмешаться. Инеж сквозь стиснутые зубы проклинала каждого из них, не сбавляя темпа. — Оставьте его в покое, — прорычала она, когда наконец приблизилась к мальчишкам. Каз поднял голову. Эймон и Даути обернулись и расхохотались. В руке Даути Инеж заметила палочку Каза. — Возвращайся в башню Гриффиндора, сестренка, — посоветовал Эймон. — Это тебя не касается. Каз попытался встать, и Эймон ударил его тростью по плечу. — Ты позоришь факультет Гриффиндора, — резко отозвалась Инеж. — Гребаный трус. Выражение лица Эймона ожесточилось и стало еще более неприятным. — Вали отсюда, Гафа. — Или останься и наслаждайся зрелищем, — предложил Даути и метнул в Каза заклинание, которое приложило шестикурсника о землю. — Говорят, он любит играть на публику. Инеж почувствовала, как кровь прилила к щекам, и вытащила палочку. — Инеж, — тихо предостерег ее Каз. Она не обратила на это внимания. — Петрификус тоталус! — она навела палочку на Даути, и тот, остолбеневший, свалился рядом с Казом. Эймон зло взглянул на нее, отбросил трость Каза и потянулся за своей палочкой. — Хреновое решение, Гафа. — Силенцио! — быстро произнесла она. Эймон изумленно открыл рот и схватился за горло. — Не ты ли провалил экзамен по невербальным заклинаниям, Эймон? — поинтересовалась Инеж, шагая вперед. Тот направил на нее палочку и тщетно попытался произнести заклинание. — Какой же ты слабый и бесхребетный. Ты мне омерзителен. Эймон кинул палочку на землю и уже собрался напасть на Инеж с кулаками, но получил серебряным набалдашником трости в живот и согнулся пополам. Каз стоял на своих двоих. — Тебе следовало бы учиться на Слизерине, — будто невзначай бросил он Инеж и хорошенько треснул Эймона по голове тростью. Тот рухнул на землю без сознания. — Использовать против оппонента его же слабость — очень хитро, — все лицо Каза было в крови. Инеж высвободила его палочку из застывшей руки Даути. — Я ввязалась в драку, где перевес был явно не на моей стороне. Думаю, вполне в духе Гриффиндора, — она потянула палочку Казу. — Но я сочту это за комплимент. Он шагнул к ней и забрал палочку, не сводя с Инеж внимательного взгляда. — Спасибо, — тихо поблагодарил Каз. Инеж знала, чего ему стоили эти слова и как чужая помощь уязвляла его гордость. На бледном лице Каза было слишком много крови, и Инеж, не сдержавшись, направила на него палочку и произнесла прежде, чем он успел возразить: — Тергео! Кровь исчезла, но ссадины на его лице выглядели по-прежнему плохо. Несколько секунд Инеж и Каз молча смотрели друг на друга. Они стояли так близко, что Инеж отчетливо видела каждую черточку его лица, каждую ресницу. — Тебе нужно в лазарет. Позволь мне... — она потянулась к его лицу, но Каз отшатнулся. — Не трогай меня, — выражение его глаз вновь сделалось непроницаемым. — Я в состоянии сам о себе позаботиться. С этими словами он обогнул ее и захромал в сторону замка. Инеж осталась одна рядом с двумя неподвижными старшекурсниками и следами крови на дорожке. Если бы не ссадины на лице Каза, по нему и не скажешь, что он недавно участвовал в драке. Но на земле осталась кровь и все, кто был во дворе, видели произошедшее. Инеж заметила, как Дуняша что-то зло говорит своим подружкам-слизеринкам, и вздохнула. К обеду об этой драке будет знать вся школа. Инеж в последний раз с презрением покосилась на лежавших у ее ног мальчишек и тоже направилась в замок.