Змеиные кольца

В тишине больничного крыла едва слышно шептались заклятья да слабо потрескивали чары света на небольших бра, имитируя свет факелов. — Что скажешь, Поппи? — старец в лиловой мантии переплел пальцы, складывая их на животе. — Это чудо, что он выжил, — отозвалась женщина в некогда чистой, а ныне, заляпанной багряной подсыхающей кровью форме, — у мальчика очень сильная воля и магия. — Но он не ученик Хогвартса, — старец качнул головой, — как же он оказался почти в сердце запретного леса? — Не знаю, Альбус, — Поппи вздохнула и убрала темные волосы от худого мальчишеского лица, — и я совершенно не могу понять, к какому роду он принадлежит. Никогда не видела, чтобы цвет волос был таким странным. Женщина повернула безвольную голову набок, демонстрируя как черные волосы переходят в совершенно белые на затылке четкой границей, будто кто-то пошутил над магом, расцветив заклинанием. — И очнется он определенно не скоро, — старец вздохнул, — ты великолепно проявила себя, Поппи. — Ну что вы, Альбус, — женщина хмыкнула, — не впервой мне вытаскивать магов с того света, в этот раз, почти буквально. Старец протянул женщине медальон на потемневшей от времени цепочке, и она осторожно надела его и встряхнулась. — И все же, так в наше время безопаснее, — Поппи огладила медальон, — мальчик очнется не раньше чем к завтрашнему вечеру, тогда и сможешь с ним поговорить. — Хорошо, — Альбус степенно кивнул, — я пока осторожно узнаю в министерстве, может у кого-то пропадал ребенок подросток. Женщина кивнула и пригасила ночник у занятой кровати, погружая больничное крыло в ещё более густой полумрак. Молодой слизеринец проснулся от чьего-то тихого стона. Не удивительно, это больничное крыло, вот только стон был шипящим, будто рядом плачет раненная змея. Подросток осторожно откинул одеяло и найдя тапочки, тихо приблизился к закрытой ширмой, кровати. Скользнув за преграду он замер, разглядывая незнакомого подростка. Он не был учеником Хогвартса, хотя и подходил по возрасту, не старше 16 лет. Всего на год старше самого слизеринца. Подросток осторожно протянул руку и поправил одеяло, ощутив жар чужой магии. Парень горел от лихорадки. — Мадам Помфри, — негромко позвал слизеринец, зная, что медведьма услышит. Та не опровергла ожиданий и появилась рядом спустя минуту. — Отойдите, мистер Снейп, — женщина принялась накладывать чары, а затем убрала одеяла и принялась наколдовывать ледяные полотенца. — Что с ним? — слизеринец усилил свет ночника заслужив благодарный кивок. — Тяжелые травмы и большая кровопотеря. Принесите кроветворное и противолихорадочные средства, вы знаете где они стоят, мистер Снейп. Слизеринец подчинился и вскоре помогал напоить незнакомца, который дергался и шипяще постанывал, пытаясь прийти в себя, но не в силах из-за зелий. В какой-то момент юноша выгнулся, распахивая совершенно нереальные лиловые глаза, и снова затих, погружаясь в медицинский сон. Мадам выждала некоторое время, а затем убрала ледяные полотенца и накрыла юношу одеялом, убедившись, что все раны успешно зажили и больше не нуждаются в тугих повязках. — Кто это с ним так? — бледный слизеринец пригасил огонь ночника и убрал фиалы от зелий. — Мы не знаем. Юношу нашли в запретном лесу, кентавры вынесли его Хагриду, а тот принес его сюда. Скажи, Северус, — медведьма поколебалась, — ты знаешь этого юношу? — Нет, — Снейп отрицательно качнул головой, — и не знаю никого со столь примечательной внешностью. — Жаль, что ж, директор разберется с тем, кто он и откуда. Иди в постель, я подойду чуть позже проверю как срослась трещина. Снейп подчинился, но все же оглянулся на кровать где лежал неизвестный парень. Тот уже успокоился и лишь тихо посапывал, но даже в полумраке разгорающегося рассвета, было видно насколько он истощен. Тягучая магия обволакивает, подталкивает и выводит из сонного марева. Открыть глаза и неторопливо вдохнуть, чтобы понять где я. Множество запахов, на самом деле множество, все даже не перечислить, но основные, это целебные зелья, дети и кровь. Оглядываюсь, насколько позволяет ноющая шея и внутри все холодеет от ужаса. Нет, нет, нет, быть не может. Я не могу быть здесь, не могу быть в Хогвартсе. Подошедшая незнакомая женщина направляет на меня палочку, и я в единый миг скатываюсь с кровати, одной рукой потянув её к себе и прикрываясь как щитом, а следом накрываю себя магическим зеркалом, чтобы покачнуться и осесть на холодный пол стонущей лужицей. Ядро отдается болью, я слишком сильно истощил его. Женщина подходит и опускается перед щитом на колени, демонстрируя пустые ладони, что-то говорит, но из-за шума крови в ушах слышу только отдельные слова. Так мы проводим несколько минут, она явно уговаривает меня опустить щит, а затем вытаскивает двойной медальон на котором изображены жизнь и смерть. Целительница. Впитываю в себя магию щита, и целительница ставит кровать на место взмахом палочки и осторожно укладывает меня на неё. И снова говорит. Немного щурюсь, слова вроде понимаю, но в тоже время, будто говорит на совсем другом языке. — Я не понимаю вас, целительница, — горло болит, но она меня услышала и удивленно приподняла брови. — Как ты себя ощущаешь? — несколько неторопливо уточняет женщина, — есть ли где-то боль и тревога? Слегка качаю головой и пытаюсь сесть, лежать мне неудобно, затекшая спина дает о себе знать. — Мне знать надо, чтобы вылечить, — продолжает настаивать целительница, — или я буду смотреть сама. Женщина медленно извлекла палочку из рукава и неторопливо взмахнула ей, четко проговаривая незнакомое заклинание. Хм, латынь, корень, рунная составляющая, ясно, безвредное и не покажет слишком много, только физические повреждения. — Твои раны почти зажили, но твоя магия ещё слаба, скажи мне кто ты, и откуда. — Скажите где я, и кто вы, какой сегодня день и месяц. — Вы в Хогвартсе, — сердце упало куда-то к желудку и судорожно дернулось, — я мадам Помфри, колдомедик школы. Сейчас 29 марта 1976 года. Судорожно хватаю ртом воздух, как 1976? Быть не может, не может, просто… просто. Перед глазами поплыли цветные пятна, и к губам подносят склянку с зельем. Не вливают, дают возможность ощутить запах. Позволяю себе отпить, судя по стойкому аромату валерьяны, это из разряда успокоительных. И действительно, паника отступает, позволяя взять себя в руки. — Спокойно, молодой юноша, — мадам снова проводит палочкой и шепчет заклинание, — назовите свое имя. — Кальцифер, из рода Эджгер, — с языка едва не срывается фамилия отца, но я не знаю, что произошло, нельзя чтобы знали, особенно сейчас. — Красивое имя, — негромкий старческий голос заставил вздрогнуть и повернуть голову, — мое имя Альбус Дамблдор, у тебя очень хороший староанглийский. — Староанглийский? — хмурюсь, — я учился этому языку и латыни. Кто вы? — Директор школы Хогвартс, — старик подходит неторопливо и пододвинув к себе стул, садится на него, сложив руки на коленях, — мадам Помфри говорила, что ты очнешься не раньше сегодняшнего вечера, но у тебя сильная воля жизни. Ты можешь рассказать нам, что с тобой случилось? Сглатываю появившийся горький ком и опускаю голову. — Мы бежали, отец остался задержать тех, кто напал на нас, в том числе дядю Рика, но мы не смогли уйти далеко. Тетушка Вэнн убила мою мать и младшую сестренку, а затем мы сразились. Потом я оказался здесь. — Страшное время войны, — Дамблдор, хм, не слышал такой фамилии, вздохнул, — отдохни, юный Эджгер, - у тебя остались те люди, которым твоя семья может иметь доверие? — Не думаю, — качаю головой, — я остался один. Оглаживаю сокрытое кольцо на пальце и то не отзывается теплом. Да, я последний из своего рода. — Отдыхай, — старик неторопливо поднялся, — в Хогвартсе тебе ничего не грозит, война идет за этими стенами. Вежливо склоняю голову и осторожно укладываюсь на ноющий бок, делая вид, что заснул. Замедляю свое дыхание и пульс, успокаиваю сердцебиение, но слушаю, ведь они не ушли, а по-прежнему находятся рядом. И действительно, через пару минут по телу проходит ощущение щекочущей магии, и целительница с директором начинают говорить. Пусть я частично не понимаю их речи, но кое-что сложить можно. Итак, меня считают жертвой некоего Темного Лорда без имени, и думают, что мне 15 лет, несовершеннолетний? Эм, вот этого я немного не понимаю, я ведь прошел все стадии взросления. Усталость поборола любопытство, и я все же проваливаюсь в настоящий сон. Северус неторопливо расставлял фиалы с зельями, когда услышал тихие шаги. Поставив очередной сосуд, он обернулся и столкнулся взглядом с неизвестным юношей. Тот вышел из уборной неторопливо прочесывая черно-белые волосы массивным деревянным гребнем. Несколько секунд они играли в гляделки, а затем парень неторопливо приблизился и задержал свой взгляд на гербе факультета. На миг, в лиловых глазах мелькнуло изумление, которое тут же растаяло за равнодушием. — Этот герб на твоей одежде, что именно он означает? — парень говорил неспешно, искажая слова на староанглийский манер. — То, что я являюсь учеником факультета Слизерин, — Северус не видел причины не ответить, — кто ты? — Кальцифер, — отозвался парень и провел пальцами по гребню, который слабо засветился. Удовлетворённо хмыкнув, он снова принялся расчесываться, разглядывая зелья, подписанные на латыни, — это все ты создал? — Некоторую часть, — Северус с удивлением отметил, что гребень теперь не только расчёсывает, но и сушит волосы, которые падают легкой волной, — сложные все равно приходится заказывать в Мунго. — Мунго? — Больница, — отозвался Снейп, — ты как будто из лесу вышел. Кальцифер кривовато усмехнулся и промолчал, продолжая читать этикетки. — Откуда ты? — Северуса весьма неделикатно кусало любопытство. — Туда мне уже не вернуться, — парень помрачнел и проведя гребнем по волосам в последний раз, убрал его в карман, — что это за зелье? — От проклятий третьего порядка, — Снейп мазнул взглядом по названию, — тех, которые нельзя купировать чарами. — Судя по цвету, туда входит белладонна, что взяли для купирования ядовитого эффекта, цветы Рихарда или толченую чешую дракона? — Цветы, — Северус с куда большим интересом взглянул на Кальцифера, — ты хорошо разбираешься в зельях? — Мой отец зельевар… был, — парень помрачнел, — и учил меня с детства. Большую часть времени мы проводили в лаборатории, матушка, — Кальцифер, казалось, стал ещё мрачнее, — она вечно говорила, что мы когда-нибудь сами в котел залезем, чтобы реакцию проверить, и смеялась по-доброму. Очень красиво смеялась. Северус сглотнул и неуверенно протянув руку, положил её на чужое плечо, ощутив характерное покалывание магии. Не атака, только предупреждение. — Моя мама учила меня зельям, — неожиданно откровенно произнес Снейп, — она была из Принцев. — Принцы, прямые вассалы рода Слизерин, верно? Снейп отдернул руку и пытливо вгляделся в лиловые глаза. — Это очень большая тайна, — тихо произнес слизеринец, — откуда ты знаешь о секрете рода? — Люблю читать, — отозвался Кальцифер, — значит ты Принц? — Нет, — Снейп помрачнел, — мой отец маггл, так что я полукровка. Парень вздохнул. — Полукровка второй ступени, но судя по тому, что я вижу, очень талантливый. Какое значение имеет твоя кровь, если ты силен и можешь сделать больше чем те, в чьих жилах течет только чистота? Северус удивленно приподнял бровь, но промолчал, ожидая продолжения, вот только Кальцифер потер ребра и отвернувшись, зашагал к своей кровати.