Господин Осень

      Сколько можно?.. Почему всегда все сваливается на тебя, накрывая лавиной, что поспешно катится, вбирая в себя все больше и больше проблем… Каждый раз что-то новое, что-то непредвиденное и внезапное, но выбивающее из колеи окончательно. Наступает момент, когда становится просто невыносимо.       Несомненно, она была из тех сильных людей, что никогда не сдаются, которых очень сложно надломить и которые, несмотря на падения и неудачи, идут только вперед. Безусловно, она придерживалась неколебимого мнения: главное, все живы и здоровы, а остальное неважно. Все насущные проблемы и мелкие неприятности рано или поздно изживают сами себя и попросту растворяются в кручине повседневности. Однако, когда все накапливается потихоньку, как снежный ком, со всех сторон и отовсюду, когда терпишь покорно и очень долго — даже всякое твердое терпение может пошатнуться, и в определенный момент ты просто срываешься. На миг тебе кажется, еще чуть-чуть и ты сдашься… Иногда так хочется, чтобы жизнь перестала подбрасывать всякие неприятности, тем самым пытаясь проверить на терпение и закалить, сделать жестче и сильнее. Так хочется…       В одну из самых непримечательных и весьма серых суббот, когда ненавистная учеба и загруженные будни были позади, а вихрь повседневных дел ненадолго обошел стороной, она сбежала в лес. Просто бездумно шла, куда глаза глядят, и когда спустилась вниз, к небольшой речушке, остановилась и бесцеремонно плюхнулась на жесткую траву. Ее тут же обдало речной свежестью, вперемешку с хвойной прохладой и запахом векового соснового леса. Умиротворение тиши и природная гармония подействовали на нее покровительственно, и она прикрыла веки, вслушиваясь в слабый скрип ветвей и успокаивающий шелест листвы.       Осень в этом году выдалась довольно теплой и уютной и ворвалась в ее сердце, щедро наградив необъяснимой тягой к поиску воодушевленного окрыления и созидательного вдохновения. Вот только чувства эти были живы совсем не долго — их в миг заглушили насущные неприятности в университете, вызванные обильным количеством зачетов и курсовых проектов, и передряги в личной жизни, созданные одним весьма неприятным неконгруэнтным субъектом, наговорившим ей множество грубостей.       Да, это место было самым подходящим, чтобы вдоволь насладиться тишиной и побыть наедине с собой. Никто здесь не увидит ее слабость — ее слез отчаяния, приступов ноющей тоски, необъяснимого душевного одиночества и невысказанной боли. Здесь она может остаться самой собой без притворства, без примерки маски стойкой непоколебимой девушки, которой не страшны никакие преграды.       Она чувствовала себя загнанной в тупик собственных путаных мыслей и непонятных чувств; чувств, с которыми была не в силах совладать. По бледным щекам, щедро покрытых пудрой, скатывались дорожки слез, а сама она едва сдерживала нарастающие всхлипы. Но все же, когда стало невыносимо тошно — она решила дать волю эмоциям, и разрыдалась как маленький ребенок. Пустой взор янтарных глаз был прикован к дальнему сизому берегу, на котором красовался маленький уютный домик, видневшийся за камышами.       Интересно, если сбежать на тот берег… в тайне ото всех поселиться в спасительном прибежище… спрятаться от целого мира за створками затхлых и уютных окон…       — Да что ты будешь делать! — послышался туманный голос позади.       Девушка от неожиданности и испуга вздрогнула, ощутив, как сердце совершило бешеный кувырок и пустилось вскачь. Если бы она не была так абстрагирована от всего окружающего и глубоко поглощена собственными мыслями — она бы расслышала в этой внезапно вырвавшейся фразе открытое, едва скрываемое возмущение.       Она опасливо обернулась и, к своему удивлению, увидела необычного юношу, стоявшего в нескольких метрах позади и выглядывающего из-за мольберта. Отложив в сторону кисть, он принялся придирчиво рассматривать холст, а затем вскинул взгляд серых глаз поверх полотна, приковав взор к ней.       — Вы мне? — недоуменно спросила она, когда их взгляды столкнулись, и шмыгнула носом. Остатки недавних слез все еще теплились на ее щеках.       — Тебе-тебе! — резко сказал незнакомец с неприкрытым недовольством. — Я был так увлечен запечатлением пейзажа, что даже не заметил в нем лишнюю деталь, и случайно нарисовал твой силуэт.       — Ой, простите … — виновато сказала она и поспешила вытереть глаза. А затем собралась было встать, чтобы быстро умчаться отсюда, как незнакомец остановил ее:       — Куда? — невозмутимо сказал он тоном, нетерпящим возражений. — Раз уж попала в «кадр», будь добра, позируй до последнего. Иначе картина будет неоконченной.       — Хорошо… — только и смогла сказать она и вновь уселась на траву, устремив пустой взгляд вдаль. Снова ее уединению помешали. Ну неужели даже в лесной глуши, на берегу непримечательной речушки, невозможно побыть одной? Даже здесь найдут…       — Ну и? Что у тебя случилось? — после продолжительной тишины, позади вновь послышался приятный низкий голос.       — Ничего не случилось, — спокойно отозвалась девушка, сохранив невозмутимое самообладание. Еще не хватало изливать душу первым встречным незнакомцам.       — Ну конечно. И от того ты ревела в три ручья, что ничего не случилось?       — Я не… Неважно, — осеклась она и поспешила холодно добавить: — Я не думала, что здесь меня может кто-то увидеть.       — Это, кстати, мое излюбленное место. Я здесь пишу уже далеко не первый день.       — Вот как… Я не знала, правда. Пришла, куда глаза глядели — наобум.       — Дело твое. Я тебя надолго не задержу, остались лишь контуры деревьев и камышей по бокам, и можешь идти реветь дальше.       Она фыркнула, а затем сказала с искренним сожалением:       — Надеюсь, я не испортила вам картину…       — Ты отлично вписываешься в пейзаж и ничуть не портишь его по композиции и цветовой гамме. Вот только выглядишь слишком печальной… — задумчиво ответил он.       — Это плохо? — девушка дернула головой, собираясь обернуться, но после того, как незнакомец настойчиво приказал ей сидеть смирно и не шевелиться, поспешила вернуться в прежнее положение.       — Отнюдь. Даже страдания могут быть по-своему прекрасны.       Необычный он какой-то… и странный. Да и ладно, ей-то какое дело. Попозирует недолго и назад, домой… в привычную однообразную рутину и бесконечный быт, в увековеченную повседневную жизнь и продуктивные тошнотворные будни... На мгновение она всем нутром почувствовала, что не хочет уходить отсюда, не хочет покидать это прекрасное тихое место, разбавленное новым таинственным знакомством, вселившим в сердце ране чуждое тепло…       — А все-таки, — вновь нарушил тишину художник. Девушка уже не так резко реагировала на него, напротив, прониклась к незнакомцу с необъяснимым душевным доверием. — Нечасто я вижу девушек твоего возраста, которые приходят к ручью, чтобы ощутить гармонию леса и побыть в приятном одиночестве среди природы. В это время года люди здесь вообще не частые гости.       — Вот именно. Потому и хотела уединиться, что людей в этом месте не бывает, — с неожиданным вызовом отметила она.       — Я здесь каждую осень.       — Не замечала раньше… — она вдруг снова потеплела.       — Мы спокойно могли разминуться, ведь лес довольно большой. Чтобы заплутать здесь — особо стараться не нужно.       Призадумавшись, девушка переспросила:       — Каждую осень? А как же остальные дни?       — Готово. Можешь быть свободна, — спокойно сказал он.       Она удивленно обернулась и вновь посмотрела на человека, стоявшего от нее в нескольких метрах, и только сейчас смогла разглядеть художника как следует. Выразительность загадочного лица подчеркивали острые скулы и удивительные серые глаза, в которых читались врожденная сдержанность, безмятежное спокойствие и… теплая доброта. Сам он был — словно нарисованный персонаж таинственной картины или герой книги, сошедший со страниц. Немного взъерошенные темные волосы трепетались на слабом ветру, а щеки были слегка обветрены под натиском осенней прохлады. Художник складывал кисти в чехол и спокойным взглядом оценивал только что написанное творение, совсем не обращая внимания на «модель».       Девушка аккуратно поднялась по небольшому склону, попутно затянув зеленый клетчатый шарф потуже, и подошла к художнику.       — Могу я взглянуть? — спросила она.       Юноша оторвался от своих дел и вскинул на нее удивленный взгляд, будто думал, что она уже давно ушла. Без слов он развернул к ней холст, и девушка застыла на месте, потеряв дар речи. Шедевр — это еще слабо сказано… Каждая линия, каждый штрих, каждый мазок кисти словно были отголоском ее собственной души, отпечатком ее томящегося в непонятном ожидании сердца. Она четко разглядела свой задумчивый печальный профиль, смотрящий вдаль, взгляд, стремящийся найти ответ на поставленный вопрос о жизни. Не ее жизни, но жизни, к которой она всегда стремилась, которую всегда хотела обрести, переполняясь нерушимым огнем — беззаветной верой. Словно это было никогда и нигде… но в то же время было.       — Это… — заворожено шепнула она. — Волшебно…       Незнакомец улыбнулся:       — Рад, что тебе понравилось. Но картина еще не закончена, осталось написать дальний пейзаж — другой берег реки.       Девушка заглянула в серые глаза, аккуратно скользящие меж пестрых штрихов чудесной картины, и спросила:       — А можно вас попросить изобразить тот домик на другом берегу реки?       — Понравился?       Она вновь посмотрела на противоположный берег. Утопающий в грядущих сумерках он скрывался за пеленой тумана.       — Да… Он… будто давно ждет меня.       — Он отлично дополнит картину и твой грустный взгляд, стремящийся к поиску спасительной надежды.       — Спасибо вам.       — За что? — незнакомец снова посмотрел на нее, ненадолго оторвавшись от сборов, а затем продолжил складывать мольберт и планшеты в сумку.       — За то, что подарили надежду, — немного помолчав, она решила добавить: — Я Марго, кстати.       — «Жемчужина»*. Красивое имя, — легко и просто сказал незнакомец. Без какого-либо смятения и замешательства, без намерения снабдить комплиментом или прочей глупостью. Просто сказал то, что сказал, и Маргарита в любой другой ситуации, будь на его месте обыкновенный тривиальный парень, начала бы робеть, чувствуя неловкость и прилив крови к щекам. Но сейчас она не почувствовала ничего, кроме чистой искренней благодарности. Благодарности за то, что этот незнакомый человек и таинственный предшественник вырвал ее ненадолго из замкнутого круга обыденной повседневности, тянущей ее словно бы на дно, и даже помог ей ощутить необъяснимое облегчение и умиротворенную безмятежность, спокойствие души…       — Что ж, господин Осень, — улыбнулась она и снова посмотрела в загадочные серые глаза. — Мне пора домой. Я уезжаю завтра... Учусь в другом городе, а здесь бываю только на выходных.       — Вот как, — художник наконец упаковал инструменты своего ремесла и обмотал шею серым шарфом, вдохнув вечернюю промозглую свежесть леса. На выдохе он спокойно сказал: — Тогда до следующих выходных.       Марго была рада услышать эти слова и, засунув руки в карманы черного пальто, зашагала в обратном направлении, откуда прибыла в это укромное, скрытое ото всех, тихое место. Пройдя несколько метров по лесной тропе, усыпанной опавшими желтыми и красными листьями, она услышала отдаленный, все тот же приятный голос, раздавшийся позади:       — Не хмурь бровей из-за ударов рока, упавший духом гибнет раньше срока!       На секунду Марго остановилась, почувствовав истомленный окрыляющий спазм в области сердца, а затем ответила:       — Ни ты, ни я не властны над судьбой. Мудрей смириться с нею — больше проку!*       Улыбнувшись, она обернулась, но от загадочного человека и след простыл. Лишь только слабый ветер подбросил в воздух опавшие листья, и деревья покачали хвойными ветвями, точно прощаясь с ней.       Теперь Марго возвращалась домой, ощущая в сердце совсем иное, не знакомое ей ранее томительное чувство — чувство тёплого ожидания, которое согревает даже в самую дождливую и промозглую осень, в самую холодную и ненастную непогоду. Теперь она знала — ей не страшны грядущие рабочие будни, не страшны насущные рутинные проблемы. Теперь в ее жизни появилось то, ради чего она перестанет бездумно проживать дни. Появилось то, чего стоит ждать... ________ Примечания: 1* Имя Маргарита в переводе с греческого языка означает «жемчужина», «жемчуг»; 2* О.Хайям.