***
Открываю глаза, взгляд затуманенный, какой-то мутный. Слух фокусируется на гулком уличном шуме. Протянутая рука со стаканчиком кофе. Горячий. Передо мной Дазай, улыбается, что-то говорит. Не могу разобрать. Кажется что-то про задание. Сильный ветер, будто нарочно срывает слова и уносит прочь. Поворачиваюсь за очередным порывом, точно силясь разобрать непонятные звуки. Когда оборачиваюсь обратно, шума уже нет. И улицы нет. Только ветер снова завывает. Потом выстрелы. Много. Оглядываюсь вокруг. Вооруженный отряд, многочисленный. Некоторые мертвы, но живых осталось еще немало. Кажется нас с Дазаем, что называется, приперли к стенке. Сосредотачиваюсь, пытаясь сообразить, как лучше действовать. Рядом серьезное лицо Дазая. Он говорит про порчу. – Ты уверен? – спрашиваю, а сам прекрасно знаю ответ. Другого выхода из этой ситуации нет. Чертыхаясь, снимаю перчатки. Чернота. С трудом открываю глаза. Опять ничего не слышу. Дазай придерживает меня рукой. Другой обхватил мое поднятое запястье. Что-то говорит. Не могу понять. Внезапно какой-то громкий звук. Хлопок. Толчок. На лице Дазая удивление, в глазах вспыхнули недоверчивые искорки. Я перевожу взгляд вниз. Пятно. Алое на белом. Второе. Третье. Больно.***
Чуя вскакивает. Руки вцепились в покрывало, по спине холодный пот. От резких движений обостряется боль. Чуя горбится и пытается выдохнуть. Утыкается лбом в собственные колени. И пытается выдохнуть. Опять и опять. Сердце колотится, как бешеная собака в клетке. Потом, постепенно ночной кошмар начинает отпускать. Он с трудом опирается о холодное изголовье. Откинув голову на стену, глубоко дышит. В мыслях вырисовывается тот день, когда он очнулся в медицинском кабинете начальника. Очнулся так же, в панике, со срывающимся с губ криком. Сначала даже не понял, где находится. Осмотревшись, сообразил, что сильно ранен. В нем, кажется, побывало шесть пуль. На шум вошел Мори, остановился у дверей. Лицо пустое, без всякого выражения, словно маска. – Две недели, как прооперировал тебя. Все это время ты лежал без сознания. – Ничего не помню… – Чуя пытается встать и тут же с громким стоном опускается обратно, все тело болит и ноет. Голова нещадно кружится. – Что произошло? – Как видишь, задание пошло не по плану – Мори вздыхает и коротко хмыкает. Что-то не так. Случилось что-то серьезное. Волнение и тревога внутри Чуи нарастают все быстрее и быстрее. А Мори медлит. – Наш агент обнаружил базу противника, досаждавшего нам последние месяцы. Вы с Дазаем отправились разобраться с этими крысами... – снова медлит, будто не решается продолжать. – Расчет был верным. Разбить назойливых грызунов мощным ударом, застав врасплох. Что вы, собственно и сделали. Однако… – Однако что?! – нахмурившись, Накахара всматривается в непроницаемое лицо начальника. – Однако, враг оказался куда коварнее, чем предполагалось. Наводка была ловушкой. Их командир бросил почти всю банду в мясорубку сражения с вами, с одной простой целью. Придумано изящно, следует отдать должное. – Не понимаю. – Попав в западню, вы разыграли туз в рукаве. Использовали порчу. С этого момента ты был беспомощен. А Дазай в открытом бою всегда был бесполезен – Мори сделал неопределенный жест рукой, на лице залегла тень усталости и чего-то еще. Чего Накахара не разобрал, хоть и внимательно следил за рассказчиком. – А дальше? – А дальше вас просто расстреляли – эти слова, произносятся без малейшей запинки, и сердце Чуи пропускает удар, второй. Горло словно сдавило тисками, а очнувшееся сердце под ребрами забилось, как запертый пленник, теряющий последнюю надежду. Он почувствовал, что затряслись руки. Вся боль, наполнявшая тело слилась в один большой ком и сконцентрировалась где-то в центре груди. Он не мог произнести ни звука. Просто расширенными от ужаса глазами впивался в лицо начальника и молился о том, чтобы это все оказалось дурным сном, химерой, галлюцинацией. Да чем угодно, только не реальностью! Нет! – Первая пуля попала ему в сердце, прошла на вылет и застряла в твоем правом плече – пауза, точно Мори собирается с силами. – Когда вас отыскали, он уже не дышал, а ты был на самой грани – снова пауза и внутри Накахары что-то обрывается. – Дазай умер почти сразу. За 1-2 минуты – со вздохом, кажется облегченным, заканчивает рассказ Мори. Значит, последнее, что он увидел, был я. Потерявший сознание в грязи и чьей-то крови, к которой примешивалась и его. Накахара точно не помнил, что произошло после. Кажется, даже Мори пострадал. По крайней мере, в кабинете пришлось делать капитальный ремонт. Потом ему рассказали, что Мори лично вычислил местонахождения того ублюдка, что расставил на них ловушку. А директор агентства отправился вернуть долг. Чуя сожалел, что не мог сделать этого сам. Но если уж им занялся сам Фукудзава, беспокоиться нечего, у крысы не было шанса сбежать. Чуя открывает глаза, поднимает голову. Мысли и воспоминания внутри роятся, больно жалятся. А чувств почти нет. Будто выжгли. Не удивительно, не может человек долго испытывать что-то настолько сильное. Защитный механизм организма. Пустота внутри перекликается с пустотой вокруг - такая вот беспощадная гармония. К нему никто не приходит. Целыми днями он просто лежит в кровати и пытается скорее уснуть. Чуя комкает одеяло и обнимает, съеживается, насколько позволяет боль. Стремится заснуть, для того чтобы провалиться в свой, ставший ежедневным, кошмар. Один и тот же. В нем ветер, страх, боль и кровь. В нем смерть. Но в начале в нем дурацкая улыбка Дазая, а в конце он держит Накахару за запястье. И это все, что у Накахары осталось.