***
Тасянь-цзюнь проглотил испуганный вскрик, когда кончик металлического стержня коснулся щели его члена. — Слишком быстро? — его собственный голос, с притворной нежностью. — Медленнее? Тасянь-цзюнь распахнул глаза и уставился на своего клона. — Иди нахуй, — ответил он, показывая почтенному мастеру Мо средний палец. — Может, позже, — только и ответил засранец с раздражающим спокойствием. Легко быть спокойным, это же не его член пытаются трахнуть загадочным металлическим прутом. — Это ведь необязательно, — пробормотал Чу Ваньнин. Судя по голосу — очень встревоженный. Он покрепче обнял Тасянь-цзюня за грудь, притягивая ближе. Такое физическое выражение чувств от обычно зажатого шицзуня было большой редкостью, так что Тасянь-цзюнь уютно устроился в его объятиях и самодовольно улыбнулся Мо Жаню, отлично понимая, что Чу Ваньнин этого не увидит. Почтенный мастер Мо слегка прищурился в ответ, и от этого в груди Тасянь-цзюня приятно потеплело, как будто он снова вернулся с успешной миссии или провернул особо хитрый маневр. Чу Ваньнин тем временем продолжил, мягко поглаживая Тасянь-цзюня по груди, чтобы успокоить: — Если ты сомневаешься... Тасянь-цзюнь помрачнел и потянулся вниз, схватил руку Мо Жаня и произнес: — Давай уже! Чу Ваньнин протестующе фыркнул, но Мо Жань уже принялся вводить кончик, и весь воздух разом вылетел из Тасянь-цзюня с резким выдохом. Металлический прут был тонким, чуть толще палочки для еды в самом узком месте, но по ощущениям казалось, будто ему в член пытаются запихнуть целый лом. Тасянь-цзюнь никогда не задумывался, насколько узкий и тугой этот канал. В один безумный миг в голове даже промелькнула истеричная мысль — так вот что Чу Ваньнин чувствует, когда они с почтенным Мо трахают его одновременно, но потом его клон — ублюдок — ввел стержень чуть дальше, и все связанные мысли разом улетучились, пока он давился низкими стонами. По ощущениям... Охрененно странно, как вариант. Шестирукий торговец Гуюэеньского космопорта лукаво подмигнул ему единственным глазным стебельком и уважительно протянул коробку как какое-то подношение: — Прелестный человек, гарантирую, эта вещь доставит вам удовольствие, которое вы никогда не испытывали. Тасянь-цзюнь мог бы поспорить — по части удовольствия они с его приятелем-клоном и шицзунем планку давно задрали до блядского неба, но шаттл на Сышэн отходил через полчаса, а ему еще нужно было купить листы металметеорита для Чу Ваньнина. Так что он свайпнул кредиткой почтенного Мо по планшету торговца и забрал коробку. И вот теперь металлическая проволока лезла в него, по дикому странно растягивая, и Тасянь-цзюнь размышлял, есть ли шансы разыскать торгаша и потребовать возврата. Нет, он не собирался отдавать деньги Мо Жаню — еще чего — но тут было дело принципа. Никакого жжения не ощущалось, растяжение облегчалось щедрой порцией смазки, в которой Мо Жань искупал его член, пока Чу Ваньнин ласкал его рукой. Но стержень сидел в нем так плотно и крепко, что Тасянь-цзюнь в один момент ощутил биение пульса там. — Расслабься, — произнес Мо Жань без обычной соревновательной бравады — он всецело сосредоточился на процессе, погрузив прут уже на пять сантиметров вглубь. — Что чувствуешь? — Чувствую, как мне в член запихивают металлический прут! А ты что думал? — выпалил Тасянь-цзюнь в ответ, но все трое прекрасно слышали, как он запнулся, когда Мо Жань вогнал стержень чуть глубже. — Блядь, это так странно. Рука, которая нежно и успокаивающе гладила Тасянь-цзюня по груди, спустилась вниз. Тонкие изящные пальцы обхватили член, чтобы помочь Мо Жаню. Первым импульсом было толкнуться в эту руку, но Тасянь-цзюнь чудом совладал с собой. А когда Чу Ваньнин робко сжал ладонь на пробу, невольно застонал. — Блядь, — снова выругался он, а Мо Жань воспользовался ситуацией и протолкнул стержень глубже. Каждый раз, когда Чу Ваньнин сжимал ладонь, Тасянь-цзюнь ощущал внутри себя этот металлический прут, жесткий, несгибаемый. Ощущения не сказать что плохие. Но он до сих пор не понимал, что в этом приятного. — Хм... — пробормотал Мо Жань, разглядывая его лицо. — А что, если я... Клон почти полностью вытащил стержень и загнал его обратно, гораздо быстрее, чем в первый раз. Тасянь-цзюнь задрожал всем телом, напрягаясь от нахлынувших ощущений. Так странно — казалось, будто его трахают, но не в задницу, а в член. Еще было похоже на оргазм... или мочеиспускание, его член пульсировал каждый раз, когда стержень выходил, мышечная память сбивала с толку, убеждая, что он кончает. Тасянь-цзюнь рассеянно заметил, что Чу Ваньнин неловко целует его в макушку, ласково и утешающе. — Теперь зашло почти полностью, — неуверенно произнес Мо Жань, и когда Тасянь-цзюнь глянул вниз, то заметил огромный, почти полностью возбужденный член клона, лежащий на его бедре как какое-то предупреждение. Рот мигом наполнился слюной. Он готов был признать, что вид движущегося стержня в его члене действительно заводил. Возможно, дело было в медленном и чувственном ритме, который задал Мо Жань, от одного взгляда на происходящее во рту пересыхало. А может, дело было в том, как смотрелся сам металл на фоне его разбухшей, покрасневшей головки. Или в том, как дергался его член, когда Чу Ваньнин стискивал его на каждом движении стержня внутрь. А он все входил, входил, входил.... Когда прут вогнали до конца, Мо Жань (ублюдок, без всякого предупреждения же) нажал на кнопку у основания, и вся штука завибрировала. Тасянь-цзюнь всхлипнул, дергая бедрами — вибрация, казалось, зажгла все нервные окончания в члене. Он даже не понял, что беспрестанно стонет, пока его голову не развернули, и чужой рот накрыл губы, проглатывая все загнанные всхлипы. — Мо Жань, — бормотал ему в губы Ваньнин. — Мо Жань, Мо Жань... Тасянь-цзюнь никак не мог ответить ему, потому что в данный момент распадался на части. Казалось, он застрял на границе оргазма, который все набирал и набирал мощь, но так и не мог перелиться за черту. Блядь... Член ныл, а руки и ноги трясло в такт дрожи, расходящейся от вибрирующего стержня. — Все хорошо, — тихий, знакомый голос. Тасянь-цзюнь повернулся вслепую и испустил облегченный (и совсем не умоляющий) стон, когда губы Чу Ваньнина коснулись его рта, а тонкие прохладные ладони прошлись по рукам, уговаривая расслабиться и отдаться этому безумному натиску ощущений. А затем вибрация прекратилась, и другая пара ладоней — больших, мозолистых, крепко сжала его бедра и затащила глубже на кровать. Он не сопротивлялся, до сих пор слишком опустошенный звенящим удовольствием в теле. — Отсоси ему, — раздался низкий, мрачный голос — копия его собственного. Обычно Тасянь-цзюнь не слушался ничьих приказов, а уж тем более приказов нахального клона, который возомнил о себе черт знает что. Но член, коснувшийся его губ, был очень знакомым, и рот открылся на автомате, язык сам облизнул кончик. Над головой раздался резкий вздох, а Тасянь-цзюнь хмыкнул и повернул голову удобнее, впуская Чу Ваньнина в рот. Когда стержень снова завибрировал, Тасянь-цзюнь застонал, расслабляя рот. Было сложно думать, сил не оставалось вообще ни на что, тело могло сосредоточиться только на удовольствии, которое накатывало на него одной чувственной волной за другой. Он заметил, что Мо Жань вошел в него, только когда тот прижался бедрами к его заднице — само по себе достижение, учитывая размеры их членов. — Блядь, — смазанно пробубнил он вокруг члена Чу Ваньнина. И снова выругался, уже с чувством, когда Мо Жань вышел из него и снова заехал внутрь, медленно и уверенно. Тасянь-цзюнь чувствовал себя... Заполненным. Забитым до отказа — один член во рту, другой, гораздо больше — в заднице, и в завершении — прут, который снова вибрировал, и Тасянь-цзюнь вскрикивал и выгибал спину дугой. Вибрации волнами проходили сквозь тело, медленно, лаская все нервные окончания. Мо Жань двигался без четкого ритма, и ожидание каждого следующего глубокого толчка дразнило болезненным предвкушением, отдающим в члене, заднице и по всему телу. Но он совершенно потерялся в ощущениях и не мог найти силы сделать хоть что-нибудь. Где-то на периферии маячило осознание, что он пускает слюну, и член Чу Ваньнина в его рту находится только формально. — Шицзунь, ты должен попробовать его таким, — раздался голос сверху, хриплый и напряженный. — Он сейчас такой тугой, что можно почувствовать вибрации. Тасянь-цзюнь бы возразил — подлец говорит о нем так, как будто его тут нет, но... кхм... Может, позже, когда к нему вернется дар речи... — Полегче, — ответил Чу Ваньнин и заботливо дотронулся до подбородка Тасянь-цзюня. — Хорошо, шицзунь. Следующие секунды, минуты, часы, дни слились в один лихорадочный мираж. Тасянь-цзюня несло на волне, его рот и задницу трахали, стержень в члене сидел так глубоко, что в какой-то момент показалось, что он так и умрет, взорвавшись от бури ощущений. Чу Ваньнин кончил первым, он был обычным человеком и в выносливости всегда проигрывал генетически улучшенным клонам. Тасянь-цзюнь едва успел закрыть глаза перед тем, как сперма горячими горькими струями выплеснулась ему в лицо. Он застонал и попытался поймать член Чу Ваньнина ртом, не желая упускать ни капли. Успел под конец, глотая и посасывая, вжался языком под уздечку — Чу Ваньнину так особенно нравилось. Большой палец собрал семя, оставшееся на лице, и прижался к губам. Тасянь-цзюнь выпустил обмякший член изо рта и втянул палец, поглаживая подушечку языком. — Блядь, — донеслось до Тасянь-цзюня, и Мо Жань взвинтил темп, со звоном врезаясь в его бедра. Стержень в члене дернулся и чуть выскользнул, и ему снова показалось, что оргазм наконец начался, но все быстро оборвалось, когда прут загнали обратно. Кто-то в отдалении жалобно стонал. Возможно, он сам... — Пожалуйста, — услышал он в один миг. Нет, это точно не он. Руки Чу Ваньнина — он узнает их из тысячи — гладили лоб и щеки. Он попытался сосредоточиться на этом, но... ооо-оо, ооо, каким образом вибрации стали еще сильнее?! — Блядь, кнопка, шицзунь, любовь моя, нажми кнопку, да, вот так, вот так, ооо, аааа, ааа! Тасянь-цзюнь закричал. Все его тело свело судорогами, он бился в тисках рук Чу Ваньнина и Мо Жаня, дрожал, вырывался и выгибался дугой, в венах текло электричество, а вибрация прошивала насквозь его разбухший, перевозбужденный член. Он чувствовал, как туго сжимается вокруг члена Мо Жаня — не нарочно, инстинктивно, словно его тело пыталось побороть опустошающее, сокрушительное наслаждение. Он скорее услышал, нежели ощутил, как Мо Жань начал кончать — по тому, как у него сбилось дыхание, по тому, как имя Чу Ваньнина слетело с губ, пока он отчаянно дергал бедрами, до боли врезаясь в его ягодицы. Тасянь-цзюнь чуть не разрыдался, потому что, боги милостивые, ему тоже нужно кончить, он так возбужден, что, кажется, сейчас умрет, и все же оргазм не наступал, потому что его останавливал, блокировал, затыкал этот проклятый стержень! Тасянь-цзюнь метался на месте, бедра сводило от напряжения. — Хорошо, хорошо, — услышал он, и наконец стержень вытащили, резко, одним движением. Неожиданная пустота шокировала. Тасянь-цзюнь сделал глубокий вдох — мир вокруг замер на миг, сердце отбило один удар, второй — и он начал кончать, заливая семенем всю ладонь Мо Жаня, а сдерживаемый целую вечность оргазм ураганом несся сквозь тело.🧯🧯🧯