— Монсеньор, спасибо!

Кардинал Ришелье был в своём кабинете: стоял рядом с политической картой мира и размышлял, как бы присоединить к Франции Эльзас и Лотарингию. Понимая, что сейчас он мало что сможет сделать, Ришелье вызвал своего секретаря: — Шарпантье, что с почтой? — Двадцать писем из Лувра, два — из Савойи, одно от отца Жозефа и... — Что "и"? — И письмо от какой-то женщины. — Женщины? Любопытно... Лувр потерпит, Савойя тем более. Где послание отца Жозефа и последнее письмо? — Сейчас, Монсеньор, — Шарпантье еле вытащил из всей кипы писем аккуратно запечатанное письмо отца Жозефа и тоненький, весь исписанный дешёвый листочек. Ришелье быстро пробежал глазами послание отца Жозефа и, отложив его, ухмыльнулся. Потом кардинал взял второе письмо и повертел его в руках. Затем с величайшей осторожностью (вдруг отрава где-нибудь?) распечатал. "Хм... Франция, Париж, Пале-Кардиналь, монсеньору кардиналу Ришелье лично в руки," — про себя прочитал кардинал. Почерк был аккуратный, некоторые слова были написаны с ошибками, но было видно, что автор старался. "Здравствуйте, Монсеньор! Надеюсь, я не сильно Вас отвлекла?" — продолжал читать кардинал. "Ну что вы, у меня же дел совсем нет и времени много, чтобы неизвестные письма читать. Но за заботу спасибо", — мысленно прокомментировал Ришелье и посмотрел на секретаря. — Как это письмо оказалось здесь? — Неизвестная девушка лет двадцати пяти или тридцати отдала его мне, наказав передать лично Вам в руки. — Ясно. "Пишет Вам Мадлен Жанте, в девичестве Виньи. Двадцать лет назад Вы мне очень помогли, за что и хочу сказать Вам огромное спасибо!" "Так, 20 лет назад я был епископом Люсонским, значит, автору письма было лет десять. А какой десятилетней девочке я там помог? Автор письма — Мадлен Жанте, в девичестве Виньи. Мадлен Виньи..." Ришелье вспомнил. Холодная зима 1620 года, обычная зимняя горячка, выздоровление, прогулка и... Разговор с десятилетней девочкой в небольшом тупике. Она, помнится, всё не могла принять своего отчима. "Любопытно..." — подумал кардинал и снова обратил внимание на письмо: "Матушка с батюшкой совсем не общаются, они развелись даже, а я батюшке пишу и он мне тоже. Мсье Николя так с матушкой и живёт, теперь официально уже, а я, сразу, как шестнадцать стукнуло, замуж вышла. Муж мой меня на три года старше, и он очень хороший. Его зовут Франсуа Жанте, он тоже из Люсона. Помните, в церковном хоре мальчик пел, маленький самый? Это он был. Так вот, что я пишу Вам, Монсеньор: ещё раз хотела Вас за тот разговор поблагодарить, огромные силы он мне дал! Я молилась ежедневно, как вы и велели, и шесть лет спокойно с мсье Николя под одной крышей жила, ибо деваться некуда было. Так вот, молитвы мне силы духа придали и душевного спокойствия. Вот. Ещё раз огромное спасибо, Монсеньор, не знаю даже, как благодарить Вас! Мадлен Жанте, в девичестве Виньи. Р.S. Мне муж сказал, что надо ещё дописать: Вы всегда найдёте в нашем лице верных сторонников Вашего Высокопреосвященства. Р.P.S. Удачи Вам в борьбе с испанцами и сохрани Вас Бог от всяких напастей! Мадлен Жанте, в девичестве Виньи." Письмо закончилось. А Ришелье улыбнулся и задумался. "Хорошее письмо. Главное, искреннее, такое сейчас редко встретишь. М-да, приятно сознавать, что обрёл союзников, тем более — верных. Воистину, добро, сделанное нами, возвращается во сто крат," — улыбнулся своим мыслям кардинал Ришелье и перешёл к письмам из Лувра.