Преступив закон

По просторной, стильно обставленной квартире шныряли люди в форме, стоял обычный многоголосый шум, деловой и привычный. Основная масса полицейских топтала белоснежный ковер гостиной. Труп находился в ванной, оттуда то и дело доносились щелканье фотоаппарата и бормотание судмедэксперта. — Вот с этого ракурса еще фото, пожалуйста... — Предполагаемое время смерти... — Не поскользнитесь, здесь вода... Ванная комната, блестящая глянцевой плиткой, вмещала в себя не больше трех человек и, осмотрев ее цепким взглядом, Коломбо вышел. Зябко передернул плечами — в его стареньком "Пежо" уже с неделю не работала печка, а на улице, как на зло, моросит ледяной дождь. На кухню вел широкий арочный проем, через него ему была видна жена погибшего. Предварительно ее уже допросили и теперь она бездумно смотрела в пространство, прислонившись спиной к стене возле плиты. Лейтенант собирался поговорить с ней позже, в спокойной обстановке, когда все разойдуться, но познакомиться стоило именно сейчас. — Миссис Шелтон? Она сморгнула оцепенение, подняла взгляд. Было в ее лице что-то неуловимо восточное. Может быть в переносице с чуть заметной горбинкой или в больших печальных глазах, в матовой упругости кожи... Молодая красивая женщина — и уже вдова. — Да? — Лейтенант Коломбо, — Представился он. — Отдел убийств. — Убийств? Но ведь... это несчастный случай. — Конечно, мэм. Понимаете, нас всегда вызывают. Простая формальность, совершенно не о чем беспокоиться. Миссис Шелтон кивнула. — Кофе? — Да, спасибо. Ее руки слегка дрожали. Принимая чашку, он случайно задел ее пальцы. Ледяные. Ей бы самой не помешало выпить горячего кофейку. — Меня уже допрашивали, — сообщила она тихо. — Я тоже хотел бы поговорить о случившемся. Позже, — развел руками. — Знаю, мэм, вам сейчас нелегко, такое горе. Но это моя работа, уж простите. По ее лицу сложно было что-то понять. Она послушно сказала: — Хорошо. Поставив чашку, Коломбо довольно сощурился, улыбнулся. — Вы кофе всем предлагаете? — Но ведь на улице холодно... — Да. Очень холодно. То, что Шелтоны живут в многоэтажном доме — большой плюс для него. Неважно, что квартиры здесь имеют заоблачную цену, люди везде одинаковые: любят послушать, что делается у соседей и еще больше любят об этом посудачить. Те жильцы, которых он смог застать дома, поведали, что мистер Шелтон обладал слишком горячим для американца темпераментом. И скандалы были, а как же. Нет, женских криков не слышали. Так жаль молодую миссис, мало того, что после травмы бедра осталась на всю жизнь хромой, так теперь еще и вдова... Травма? Он не видел, чтобы она хромала, но ведь она и не двигалась, пока наливала ему кофе. Запросив копию медицинской карты, он вернулся домой, пристально изучил бумаги. Эта хромота — действительно не временное неудобство, а следствие неудачного падения с лестницы и сложного перелома бедра. Миссис Шелтон, оказывается, вообще была частой гостьей отделения травматологии. В совпадения Коломбо не верил, а чутье его никогда не подводило. И, если его догадки верны — у нее есть мотив. *** Энн Шелтон пропустила Коломбо в квартиру. Она уже успокоилась, пережила, как ей казалось, самые опасные моменты, и подготовилась дать последние показания. Простая формальность, ведь лейтенант сам ей так сказал. Он даже не снял плащ, а значит, пришел ненадолго. Оконное стекло отражало тепло освещенную гостиную, снаружи на Лос-Анжелес спускалась ночь. — Выпьете что-нибудь? — Воды, если можно. Высоковато же вы забрались, — он несколько раз тяжело вздохнул. — Вы что, шли по лестнице? — безмерно удивилась Энн, наполняя высокий стакан. Полчаса назад она без проблем поднялась на лифте. Не могло быть, чтобы за такой короткий срок сломались оба. — Я не очень люблю лифты. Этим неожиданным признанием собственной слабости ему удалось удивительным образом вызвать к себе расположение, и Энн Шелтон расслабилась, не чувствуя угрозы. И вообще, этот невысокий мужчина в старом плаще и мешковатом костюме вряд ли мог внушить кому-нибудь страх. Уж точно не ей. Был он каким-то невзрачным, среднего возраста, низкого достатка. Казалось, ему самому неудобно обременять ее своим присутствием и хочется поскорее уйти. Отставив стакан на журнальный столик, лейтенант провел открытой ладонью по темным непослушным волосам, призывая их к порядку. Кашлянул. — Поверьте, мне искренне жаль, что приходится снова тревожить вас вопросами, но я обязан. — Я понимаю. — Расскажите еще раз, пожалуйста, как это случилось. Как вы обнаружили тело своего мужа? — Я вернулась с работы... — Во сколько это было? — В... восемь. Открыла дверь, увидела пальто мужа, окликнула его. Тут было очень тихо. Я подумала, что, возможно он, ну, вы понимаете, выпил после работы пива и лег пораньше... Я пошла вымыть руки и увидела его там. Лейтенант понимающе закивал, глядя очень внимательно, с сочувствием. — И вы сразу позвонили в полицию? — Я... Сначала подошла проверить. И увидела радиоприемник. Он слушал радио. Он всегда слушал радио в ванной, любил полежать подольше. Потом, да, я позвонила в полицию. Повисла небольшая пауза. Лейтенант потер лоб рукой, будто пытаясь вспомнить что-то. Поднял палец. — Радио "Сингер". Да, у моей жены на кухне стояло такое. Она слушает новости, когда готовит. Но, как только мы садимся за стол, миссис Коломбо непременно его выключает. Я не люблю технику этой фирмы: чуть ли не каждый месяц мне приходилось чинить этот приемник. Довольно мило, что он попытался отвлечь ее от невеселых мыслей, но ей было уже все равно. Нужно было доиграть до конца. — Я давно говорила ему заменить полочку, на которой оно стояло. Или вкрутить выпавший шуруп. Вот он у меня на комоде. Полка без него накренилась. Лейтенант резко поднялся со своего места, подошел к комоду. — Вот этот шуруп? — Да. Сощурившись, он покрутил крепление между пальцами, сунул в карман плаща. Достал вместо него дешевую сигару. — Могу я?.. — Пожалуйста. Энн вскочила — по-привычке торопливо — достала изящную зажигалку, протянула своему гостю. Коломбо кивнул, не сводя с нее глаз. Глубоко посаженные, они прятались под черными насупленными бровями. Но выражение их было мягким, понимающим. — Полка... Я видел в прошлый визит. А мистер Шелтон, насколько я заметил, был человеком тучным. Одно неосторожное движение и... Он развел руками, дым от сигары окутал его серым облаком. — Да, он страдал от лишнего веса. Ей вдруг стало так противно от самой себя, настолько противно оттого, что приходится изворачиваться, даже вымыться захотелось. Энн замолчала и вперила глаза в пол. Будто что-то почувствовав, Коломбо хлопнул себя ладонью по колену. — Уже поздно, миссис Шелтон. Извините, что отнял у вас столько времени, — он поднялся. — Могу я воспользоваться туалетом? У входной двери он вдруг резко остановился, так что провожающая его Энн чуть не врезалась в сутулую спину. — О, извините, — их глаза оказались на одном уровне. — Вы что-то забыли? — Нет. Нет, я просто тут кое-что вспомнил. Ваши соседи справа, мэм. Они говорят, что ни разу не слышали радио. Дело в том, что ваши ванные комнаты имеют общую стену. У вас милые соседи — я был у них — они любезно разрешили побыть немного в их ванной, то есть не в самой ванной, конечно, а в комнате, где находится ванна. И знаете что? Слышимость просто великолепная. Слышно даже, как вы включаете воду. Но они ни разу не слышали радио, вот в чем проблема. — Проблема? — растерялась Энн. — Просто так получалось, что он не всегда принимал ванну, когда они были дома, вот и все. И у них мог работать телевизор... — Да, действительно, вполне могло быть и так, — он задумчиво пощупал пальцами небольшую щетину. Встрепенулся: — Не буду больше беспокоить вас, мэм. До свидания. — До свидания, лейтенант, — она смотрела как он прошел по застеленному ковром коридору до лифта и остановился. Глянул на двойные двери, но на кнопку не нажал — свернул к лестнице. *** В его крошечной холостяцкой квартирке, размером с кухню Шелтонов царил обыкновенный беспорядок — на уборку не хватало ни времени, ни сил. Здесь не было даже телевизора, да и зачем бы он ему? Когда смотреть? Сюда он возвращается только, чтобы поспать. Морщась от дыма, Коломбо катал по ладони шуруп. Навестив ванную комнату в квартире Шелтонов, первым делом он сравнил его с шляпкой соседнего, примерил в отверстие для крепления полки. Само отверстие было расширено, будто его расковыряли специально, даже кусок плитки откололся. От постоянного давления полки раскрошилась стена? Слишком притянуто за уши... За зеркалом обнаружился целый арсенал из обеззараживающих раны растворов, заживляющих мазей, гелей от ушибов и обезболивающих. В небольшой коробочке даже обнаружились изогнутые хирургические иглы с продетой нитью в индивидуальных упаковках. Как часто ей приходилось пользоваться всем этим? Некоторые тюбики были выдавлены почти до конца. Он представил, как утонченное лицо Энн Шелтон искажает гримаса боли, как под красивыми глазами, опушенными невероятно темными ресницами багровым цветком распускается синяк... Хотя, нет. Ее муж осторожен, их семья на виду, он не бил ее в лицо. Он пинал ее в живот, выкручивал суставы, заставлял скулить по-собачьи, наслаждался своей силой, превосходством, наслаждался видом растоптанного, униженного и готового подчиняться тела. Согласного на все, лишь бы прекратилась эта пытка. Все внутри Коломбо восставало против любого насилия, не только против убийств. А теперь, словно вернулись первые его деньки в отделе — перед ним стояла моральная дилемма. Ублюдок действительно заслуживал наказания за свои действия... Но заслуживал ли он смерти? Слабая женщина не могла ответить ударом на удар, пинком на пинок, но и находиться под постоянным давлением было выше ее сил. Она все для себя решила. И сделала по-своему. Правильно ли это? Он не знал. С точки зрения закона — это убийство и точка. На шурупе были свежие царапины, совсем недавно его выкручивали из стены, неумело и отверткой меньшего размера. Может даже не отверткой, а пилкой для ногтей. *** Свесив уши до самого пола, за его утренним бритьем внимательно наблюдал Пес. Станок еле-еле соскребал жесткую щетину, давно пора было его сменить. Пса он взял с собой. У входа в книжный магазин его попытались было задержать, но служебное удостоверение решило этот вопрос. Он нашел миссис Шелтон на втором этаже. Заметив его, она сделала шаг назад, но смогла сохранить лицо и спросила только: — Что вы здесь делаете? — Я видел в документах по вашему делу адрес, где вы работаете и как раз проезжал мимо. — О! — она заметила поводок в его руке и Пса на другом его конце. Тот утомленно сел и привалился к ноге хозяина, вытянув заднюю лапу. Лицо миссис Шелтон смягчилось. — Как вы прошли? Сюда с собаками нельзя. — Это очень воспитанный пес. Жена уехала к своей матери, а он не любит оставаться один. Приходится везде таскать его за собой, а то соседи жалуются, что он весь день воет. — Вам удалось разжалобить этой историей администратора на входе? — почти весело спросила она. — Ей я показал удостоверение. Опустившись на корточки, молодая вдова ласково погладила Пса по голове, почесала за ухом, получив в ответ скупой взмах веревочного хвоста и слюнявую улыбку. — Как зовут этого красавца? — Пес. Она бросила на него взгляд снизу вверх. — Так и зовут? — Ему все равно, он не откликается ни на одну кличку. Миссис Шелтон поднялась. — Вы проезжали мимо по какой-то определенной причине? — Да, причина была, — Коломбо схватился ладонью за лоб, провел по непослушным вьющимся волосам, будто припоминая. — Да... Экспертиза. — Экспертиза... тела? — О, нет-нет. Радио. — Оно ведь перегорело? — Да, но в отделе обратили внимание еще на одну деталь: проводок, идущий к маленькой лампочке, знаете, которая загорается, когда радио включено, он отсоединился. Я раньше думал, что эта лампочка на технике ни к чему, а теперь понял, что она очень важна. Например, если бы я знал, что радио включено, я бы точно не стал касаться его мокрыми руками. Но если лампочка не горит... Миссис Шелтон слегка нахмурилась. — Вы сами говорили, что это радио часто ломается, что вы его чинили много раз для миссис Коломбо. — Конечно, мэм. Вы правы. Я постоянно твержу ей, что это один из самых дрянных приемников на свете, — он покивал и оглянулся. — Здесь так много книг... Как вы запоминаете, где что стоит? — У нас все катологизировано. — О, я понял. Кажется, понял. Повернувшись к тележке, доверху загруженной книгами, миссис Шелтон спокойно спросила: — Надеюсь, что вам не пришлось делать большой крюк, чтобы случайно проехать мимо? Это все, что вы хотели мне сообщить? Он сконфуженно улыбнулся. — Да. — У меня много работы, я прошу прощения. Нужно разложить все эти книги. — Понимаю, мэм, извините, что отвлек. До встречи, миссис Шелтон. Идем, Пес. Она кивнула. Дернув поводок, Коломбо скрылся за одним из стеллажей. И через пару секунд снова вынырнул оттуда, успев заметить, что миссис Шелтон обессиленно прислонилась лбом к одной из полок. Отшатнувшись, она посмотрела на него почти с ненавистью. Никто не любит, когда их застают в момент слабости. — И еще кое-что... Честно говоря, это не давало мне покоя всю ночь. У вас такой красивый дом, много дорогих вещей. Много стерео-видео оборудования, к которому страшно даже подойти... Зачем вашему мужу покупать дешевое радио? Она замялась. Лейтенант чуял ее напряжение словно гончая, вставшая на след. Это выражение лица, когда мысли, как крысы, ищущие выхода из коробки, лихорадочно проносятся в их головах, эта секундная заминка — она выдает их с головой. Жаль, что его чутье снова не подвело его. Как жаль. Но вот красивое лицо расслабилось, выражение глаз стало искренним, открытым. — Он не хотел, чтобы дорогая техника портилась от влажности. — О, конечно, как же это не пришло мне в голову, — он почесал затылок, улыбнулся смущенно, еще раз распрощался и потянул Пса на улицу. *** — Здравствуйте, могу я попросить лейтенанта Коломбо к телефону? — Энн нервничала и сжимала пальцами провод. На другом конце равнодушно отчеканили: — Он уже ушел домой. — Простите, это срочно, не могли бы вы дать мне его домашний номер? Это по поводу дела, которое он сейчас расследует. Меня зовут Энн Шелтон. — Мы не имеем права разглашать личную информацию о сотрудниках. Я передам, что вы звонили и он сам свяжется с вами. — Спасибо, — упавшим голосом произнесла Энн. Положила трубку на рычаг. Ее решительность таяла. Минут через двадцать, когда Энн уже совсем отчаялась, пронзительно зазвонил телефон. Выдохнув, она подняла трубку: — Алло? — Миссис Шелтон? Это лейтенант Коломбо. Простите, что так долго, человек из отделения никак не мог со мной связаться — я выгуливал собаку. У вас что-то случилось? — Нет... Да. Вы можете приехать? Он даже не колебался: — Я выезжаю. Она куталась в большую вязаную кофту. И, едва закрыв за ним дверь, выпалила: — Я хотела признаться в убийстве. Это я убила собственного мужа, лейтенант. Вы же знали это? — Знал. Миссис Шелтон кивнула и жестом пригласила его в гостиную. Сама забралась на диван с ногами, обняла колени. Ее гость молчал и только смотрел, ждал. Не подгонял, не торопил. — Все... получилось не сразу. Но я знала, что, в конце концов, он заденет полку или провод. Что, в конце концов, он сдохнет. И скоро. Это грело мне сердце. Каждый раз, когда он бил меня, когда шипел, брызгая слюной, грязные ругательства, когда не спрашивая наклонял меня в кухне, я знала — скоро все кончится. И мне становилось легче. В комнате повисла тишина, только громоздкие напольные часы громко отсчитывали секунды. Энн вздохнула. — Я долго терпела. Вспоминала, каким он был в начале наших отношений. Все шло по-нарастающей. Сначала он ругался, просто замахивался или сбрасывал все со стола. Потом стал толкать меня. На что-то мягкое, диван или кровать. Дальше — хуже.... У нас не получалось завести ребенка и два года назад я купила щенка фокстерьера. Брэд раздражался: собака портила вещи. Потом это прошло и около полугода здесь царила почти идиллия. Я даже не помню с чего в тот день мы начали ругаться. Он дал мне пощечину, он всегда с нее начинал. И тут, представляете, моя собачка, моя храбрая Бэтси кинулась на него, зарычала, вцепилась в ногу. Он убил ее одним ударом, мистер Коломбо. Одним страшным ударом проломил ей голову, — она замолчала, теребя пальцами пуговицу кофты. — Я пыталась защитить ее. Мне тогда пришлось брать отпуск за свой счет, потому что я долго не могла подняться с постели после того, как Брэд переключился на меня. Банальная история. — Вы заявляли в полицию? — Да, однажды угораздило меня заявить, даже побои снять. Вы знаете, как это бывает, лейтенант: нашелся хороший знакомый, хороший алкоголь, хорошее угощение и наш "маленький семейный скандал" был замят, — Энн судорожно вздохнула. — Он заплатил мне за все. Сполна. Пусть смотрит из ада, как я трачу его денежки, которые он так берег для себя. — Почему вы уверены, что он именно в аду? — А вы думаете за то, что он делал со мной попадают в рай? — Вы верующая? — Да. — Тогда вы же понимаете, что тоже не вознесетесь. — О, конечно, я понимаю. С удовольствием спущусь в преисподню после своей смерти, чтобы захохотать ему в лицо. А до этого как следует повеселюсь и поживу для себя. Когда буду чиста перед законом... — лицо миссис Шелтон исказилось, она трудно сглотнула. Произнесла вымучено: — Недавно я забеременнела. Он откуда-то взял, что это не его ребенок. Не знаю с чего это вбилось ему в голову. Да таким как он и повод-то не нужен. Я — дура, сразу сказала ему, побоялась, что он мог навредить малышу своими... грубостями. Он что-то там считал, сверял даты... И долго бил меня. Все закончилось выкидышем. Энн медленно поднялась, подошла к окну, чтобы он не видел выражение ее лица, ее мертвый взгляд. Обхватила себя себя руками. — Я так хотела, чтобы у меня было что-то свое, предано любящее. Человечек, которому я нужна, который не причинит мне зла. Как я любила бы его, моего ребеночка... Я бы качала его на руках всю ночь... Я бы не позволила ему плакать. Нет-нет, никаких слез. Для нас двоих мир был бы другим. Она услышала как скрипнуло кресло, и неуверенные шаги за спиной. А потом на ее плечо опустилась рука. Энн не знала как это понимать, ей просто хотелось, чтобы это прикосновение, мягкое и по-мужски оберегающее, длилось как можно дольше. Как мучительно долго она не испытывала такого чувства защищенности, уверенности, спокойствия. Как долго не чувствовала на себе такой надежной руки. Резко развернувшись, она вжалась лицом в распахнутый ворот плаща. Пахло табаком и еле уловимо — мужским одеколоном. Такой чужой и одновременно привлекательный запах. Ее руки на его груди сжимали в слабых пальцах и без того мятые лацканы. Лбом она чувствовала, как над узлом галстука нервно вздрагивает кадык. Опешивший поначалу, лейтенант осторожно обнял ее в ответ, держа в руках, словно вазу из очень тонкого фарфора. Нерешительно провел ладонью по спине и Энн зажмурилась, испытывая настоящее блаженство. Как получилось, что этот чужой мужчина за несколько дней стал ей ближе родного мужа? Она не видела в нем разоблачителя или того, кто отправит ее в тюрьму, ведь она сама решила сознаться. Сейчас она не видела в нем даже полицейского — только человека. Коломбо не пытался отстраниться, Энн нехотя сделала это сама. — Простите, — она отступила на шаг назад, боясь поднять взгляд. — У меня курица разморозилась, надо поставить ее в духовку. — Я могу вам помочь. Почистить картошку, например. На большее, увы, не способен. — Только если потом вы разделите со мной ужин. Мне почему-то кажется, что вам не удалось нормально поесть сегодня. — Вы угадали. Коломбо смущенно зашарил по карманам в поисках своей сигары. — А потом? Вызовите для меня сопровождение? Как это называется — конвой? — Это может немного подождать. — И... Сколько у меня есть времени? Можно попросить отсрочку до утра? О, нет, простите, вам же придется сторожить меня. — Вряд ли это обременит меня. — Правда? — она с благодарностью посмотрела на него и вдруг забеспокоилась. — А миссис Коломбо? Она не рассердится? Мне бы не хотелось, чтобы у вас были неприятности. Лейтенант покрутил сигару в руках, сунул обратно в карман. Уголок рта дернулся в грустной усмешке. — Мы с миссис Коломбо уже два года в разводе и живем далеко друг от друга. Ее представления о работе полицейского были слегка романтизированы, а я слишком мало времени уделял дому. — Но вы же говорили... Простите. Это не мое дело. Они прошли на кухню. — Ничего. Сначала это было привычкой — говорить так, будто мы еще вместе. Позже я заметил, что разговоры о личном часто заставляют собеседников испытывать чувство ложной безопасности. И стал этим пользоваться. — Вы настоящий профессионал. — Зато профан в готовке. Коломбо попытался закатать рукава плаща, чтобы не испачкать их, затем все же снял его и пиджак заодно, аккуратно развесив последний на спинке кухонного стула. Энн вручила ему нож для чистки овощей, отметив, что без верхней одежды он кажется еще более сутулым и вдобавок чересчур худым. — У вас нет кобуры, — удивилась она. — О, я не ношу оружие, — Коломбо поднял открытые ладони, будто сдаваясь. Покачал головой. — Применять мне его некуда, к тому же я не выношу шум пальбы, дым и всю эту отчетность за каждый патрон, ну, вы понимаете... — Кажется, понимаю. А что вы сделаете, если я попытаюсь сбежать, например? — А вы попытаетесь? — Вряд ли. У меня даже нет друзей, чтобы спрятаться у них. — Я тоже так подумал. Если бы я предполагал, что вы выкините такую штуку, я бы, конечно, приехал не один. На современной кухне он смотрелся странно, словно случайно залетевший в окно взъерошенный воробей. Голодный, уставший, но полный оптимизма. В форму для запекания, помимо картошки и курицы, Энн добавила стручковую фасоль и морковь, нарезанную соломкой. Они мирно поужинали прямо в гостиной с включенным телевизором. Как семья. — Очень вкусно, вы просто потрясающе готовите. — Готовила духовка, но постарались мы оба. В общем, все трое молодцы. После еды она заметила, что ее гостю стало трудно держать глаза открытыми. — Мне, наверное, пора, — пробормотал он, сконфузившись. — Вы не сбежите, я вам верю. Утром мы снова увидимся. — Не уходите. Зачем ехать куда-то, чтобы через четыре часа вернуться за мной? — Это как-то неудобно... — Все в порядке. Я постелю вам здесь, на диване. — Пожалуйста, хоть в этом не утруждайтесь, я просто немного подремлю перед телевизором. — Хорошо. Но я все же разложу его, чтобы вам было удобнее. Диван раскладывался одним движением, даже не понадобилось поднимать с него лейтенанта. — Вам лучше поспать, мэм, завтра, то есть уже сегодня, у вас тяжелый день. — Разве можно сейчас уснуть? Последние часы... — Тогда давайте досмотрим шоу, — Коломбо откинулся на спину, сунув под голову диванную подушку. Только вот, стоило ему принять горизонтальное положение, глаза закрылись помимо воли. Тихонько, стараясь не потревожить, Энн поднялась, чтобы убавить звук телевизора и снова вернулась на диван. Дышал ее гость спокойно, но тело изредка вздрагивало, как бывает при засыпании. Одна рука так и осталась под головой, другая расслабленно лежала на животе. Нервно запахнув кофту, Энн неожиданно для себя легла рядом и придвинулась поближе к лейтенанту. Опасливо прижалась щекой к его груди. Он вздрогнул, приподнял на секунду голову. Вся внутренне сжавшись, Энн зажмурилась. Рука Коломбо медленно вынырнула из-под головы, опустилась на напряженное плечо, а пальцы неуверенно погладили мягкую шерсть кофты. Расслабившись, Энн осторожно обняла его и притихла. Какое-то время сердце под тонкой рубашкой билось обеспокоенно, как у нее. Потом ритм выровнялся, успокоился. Лежа без сна, Энн до рассвета вслушивалась в его мерный стук, все больше уверяясь в верности принятого решения. Она будет чиста. Пусть не перед Богом, хотя бы перед законом и перед собой. *** Лейтенант Коломбо перевернулся во сне и тут же открыл глаза, огляделся. Слышен был шум просыпающегося города и льющейся воды в ванной. Он прошел на кухню. Мимоходом глянув на себя в зеркало, пригладил встрепанные вихры. На столе его ждала тарелка с свежеиспеченными оладьями, сироп и кофейник. Давненько никто не готовил ему завтрак... Он и забыл уже, как это приятно. Воздушные оладьи даже не нужно было пережевывать — они просто таяли во рту, заставляя жмуриться от удовольствия. А кофе... Совсем не та бурда, которую он покупает на улице. Странная история с ним приключилась. С ними. Оба слишком соскучились по человеческому теплу. Даже то, что она преступница — убийца! — а он должен отвести ее в участок не помешало им обнимать друг друга всю ночь. Коломбо нарушил один из принципов профессиональной этики: полицейский не имеет права строить отношения с подозреваемыми. Только от этого ему ничуть не стыдно. Шум фена для волос стих, щелкнул замок. — Доброе утро, — бледность миссис Шелтон не смог отогнать даже бодрящий утренний душ. И все же она ему улыбнулась. — Я почти готова. Коломбо сделал вид, что пропустил последнюю фразу мимо ушей. — Присоединяйтесь. Это действительно очень вкусно. — Спасибо, аппетита нет. Она налила кофе и прислонилась к стене у окна, обнимая чашку руками. Он вздохнул, потянулся к накинутому на спинку стула пиджаку. Пока миссис Шелтон переодевалась, он позвонил в отдел, вызвал отряд полиции, ему почему-то не хотелось, чтобы она слышала его разговор. — Я собрала все документы, — Энн Шелтон, почти незаметно прихрамывая, появилась из спальни с тонкой папкой в руках. Вместо халата на ней был тонкий свитер под горло, мягкий и невесомый даже на вид, и узкие брюки. — Не знаю, представится ли мне возможность позже, поэтому хочу поблагодарить вас сейчас. За все. Спасибо вам. Она шагнула вперед, протянула открытую ладонь. Коломбо слабо пожал ее, задержал в своей руке. Потер ее ледяные пальцы в попытке согреть. Не выпускал их, пока не раздался звук дверного звонка. Одно из самых простых его дел. Одно из самых печальных. *** Он ел хот-дог, стоя возле открытой кухни на колесах. — Лейтенант? Коломбо обернулся. Она ничуть не изменилась за эти годы. Даже стала еще красивее, а взгляд — уверенней и тверже. — О! О...— он не знал, что сказать. — Энн Шелтон, — напомнила она. — Нет-нет, я помню, я отлично помню ваше имя. Плащ был все тот же. Тот самый, который он снимал на ее кухне, чтобы почистить картошку. При виде этого плаща у нее в груди защемило. И что-то новое — на висках серебрилась седина. — Очень рада вас видеть. Так жаль, что не поболтать: я очень спешу. Могу я как-нибудь позвонить вам? — Да, в любое время. Подождите... У меня есть визитка, — он суетливо положил свой ланч на высокий круглый столик, к бумажному стаканчику с кофе, захлопал себя по карманам плаща, ощупал брючные, нахмурился. — Где-то были... Неужели я их забыл? — Это не важно. Вы помните где я живу? — он кивнул. Конечно, он помнил. — Квартира осталась за мной. Заходите как-нибудь на стаканчик бурбона, я буду вам очень рада. Обещаете, что зайдете? — Обещаю, — голос почему-то был хриплым и он кашлянул, чтобы прочистить горло. Энн улыбнулась и вдруг склонилась к нему, быстро поцеловала в щеку. — Тогда до встречи! Быстро развернувшись, она пошла прочь. Коломбо растеряно потер лоб, глядя вслед удаляющейся фигуре. Медленно сунул в рот сигару, снова зашарил по карманам — теперь в поисках спичек — совершенно забыв про стынущую сосиску.