Возмездие

      Джоффри был раздражен. У него уже не хватало злости на мать, которая все пыталась его поучать, на идиотов-придворных, которые так фальшиво заискивали перед ним, что хотелось оторвать им лица, лишь бы не видеть застывшие улыбки и глаза, в которых можно было разглядеть что угодно, но только не то, что Джоффри хотел там видеть. Все вообще было не так, как он хотел.       Войдя в свои покои, Джоффри заметил женскую фигуру, сидящую на его постели. — Пошла вон, — грубо крикнул он. Наверняка это Мизинец прислал очередную шлюху, но сегодня у Джоффри не было ни настроения, ни сил наказывать очередную проститутку, которой непосчастливилось оказаться в его постели.       Девица медленно повернула голову, и Джоффри узнал в ночной посетительнице свою невесту. Он ухмыльнулся, задумавшись на миг, почему гвардейцы у дверей не сказали ему ничего насчет гостьи в его покоях. — Что, Санса, так соскучилась по мне, что сама пришла? Обычно тебя по всему замку приходится искать, — насмешливо сказал Джоффри, подходя к столику, чтобы налить себе вина. Это было правдой. Иногда, когда он был в настроении мучить Сансу, он не мог найти ее. Когда находил, то наказывал еще сильнее, но Санса не переставала прятаться, будто не понимая, что так будет только хуже. — Зачем ты мучаешь меня? — Джоффри опустился в кресло, делая глоток, а Санса села на кровати, свесив ноги. В ее голосе читалась какая-то странная, даже потусторонняя торжественность, как будто она была призраком, пришедшим покарать его. — Ты делаешь это, потому что я увидела тебя беспомощным и униженным? Теперь ты пытаешься доказать мне, что это не так, пытаясь унижать меня? — Санса встала с кровати и медленно приблизилась к нему, неслышно ступая. — Это не поможет. Я уже все поняла, можешь прекратить. Я уже удостоверилась в том, что ты сильный. Я никогда в этом не сомневалась. — Чего тебе надо? — устало спросил Джоффри, опустошая кубок. — Я устал, оставь меня в покое. — Я тоже устала, оставь и ты меня в покое.       Голос Сансы звучал ровно, и на ее лице не было никаких эмоций. Это раздражало Джоффри — когда она плакала, было интереснее.       С другой стороны… Пожалуй, Санса была права. Он уже все ей показал. Ее рыдания не приносили прежнего удовольствия, а когда Трант перегибал палку и бил сильнее обычного, Санса не могла встать с кровати несколько дней, лишая его удовольствия мучить ее. Унижение Сансы стало для него ежедневным ритуалом, без которого день можно было считать прожитым зря. Как и после казни ее отца, Джоффри обычно приказывал вытаскивать ее из кровати, если она не появлялась при дворе, но Санса была до того безвольной куклой, что ему становилось скучно. — Я любила тебя, — сказала Санса. — Я любила тебя, я хотела быть тебе хорошей женой. Я обвиняла Арью в том, что случилось с Леди. Я обвиняла Пса в том, что случилось с Мику. Я обвиняла королеву. Но я никогда не обвиняла тебя. Ты был моим героем, моим принцем. Почему ты был так жесток со мной? Я не сделала тебе ничего плохого.       Ее лицо было совсем рядом, глаза лихорадочно блестели. Джоффри и не заметил, как она оказалась так близко, как она нависла над ним, упираясь руками в подлокотники. Он медленно отставил бокал в сторону.       Он никогда ее не касался, никогда не бил ее. И теперь на ней не было ни одного синяка, хотя он точно помнил, что Меррин Трант не так давно сильно ударил ее по ключице. Но ни царапины, ни синяка. Ровная гладкая кожа. Идеально уложенные рыжие волосы. Необкусанные губы. Джоффри поднял руку и провел ладонью по ее волосам. Санса была очень красива. Теперь. Она не была напугана, не плакала. Просто смотрела. И ему становилось не по себе от ее взгляда. Слишком холодного. Слишком равнодушного. Слишком пустого. — Тебе лучше уйти, — он отодвинулся от нее, насколько мог, вжавшись в спинку кресла. Санса осталась недвижимой. — Почему? — Потому что я так сказал. Я король! — Ты больше не можешь мне приказывать. — Я могу приказывать всем! — Только не мне. Больше нет, — она говорила так спокойно, так убедительно, что он ей верил. Ее голос зачаровывал, ее глаза завораживали. Санса стала будто другой. — Пес! — крикнул Джоффри. Уж Пес то точно выставит девицу из его покоев. — Ваша милость, — Клиган тут же появился в дверях, словно послушная собака. — Уведи ее отсюда. — Кого? — Сансу Старк! Ты видишь здесь кого-то еще? — обозлился Джоффри. Все здесь будто держат его за идиота. Нужно было выгнать Сансу сразу, не позволяя ей толкать безумные речи, будто он чего-то не может. — Я вижу здесь только вас, — прохрипел Пес. — Разве вы забыли, ваша милость? Санса Старк мертва. Ее тонкая шейка переломилась, когда Трант столкнул ее с лестницы. — Что? — Джоффри показалось, что он ослышался. Он же видел ее только что. Живую и здоровую. Даже слишком здоровую. — Вы приказали ему ударить пташку. Вот он и не рассчитал удар.       Пса, казалось, не насторожила неосведомленность Джоффри. От него сильно разило алкоголем, он едва мог стоять ровно, все время норовя опереться о дверной косяк. — Свободен, — махнул рукой Джоффри, и Пес вышел.       Джоффри вернулся в кресло, потянувшись за вином. Немыслимо. Санса не может быть мертвой. — Теперь ты видишь? Ты не можешь мне приказывать. — Уходи. — Я никогда не уйду. Помнишь, ты запретил мне покидать столицу? И отныне Красный Замок — мой дом. Навеки. — Ты мертва, — произнес Джоффри. Звучало непривычно, неестественно. Санса Старк — мертва? Абсурд. — Да, но я не могу уйти, — прошептала Санса, и от ее шепота волосы у Джоффри встали дыбом. Теперь от нее веяло холодом. Руки были ледяными, дыхание — морозным. Север. Старк. Зима близко. — Слишком много боли мне пришлось испытать, слишком много унижений. Я не могу уйти, пока те, кто в этом виноват, не умрут. — Долго же тебе придется ждать, — усмехнулся Джоффри, снова пытаясь отодвинуться от своей призрачной невесты. — Возможно меньше, чем ты думаешь. Я лично позабочусь о том, чтобы свести тебя с ума. Чтобы ты сам молил о смерти. Я не покину тебя. Буду с тобой всегда. Я была обещана тебе, а ты превратил мою жизнь в бесконечное страдание. Я любила тебя, а ты убил эту любовь во мне. Ты убил меня! Ты! — Это все Трант. — И он уже за это поплатился, — Санса кровожадно улыбнулась, и Джоффри отшатнулся от нее, чуть не свалившись на пол. — Я была слаба. Я ничего не могла сделать. Теперь я сильнее. Теперь страдать будешь ты.       Он видел, как она бледнеет, как краска уходит с ее лица, как волосы тускнеют. Ее платье белеет, превращаясь в свадебный наряд, но на нем тут же расцветают розы кровавыми пятнами. Он видит синяк на ее скуле и кровоподтек на ключице. Пропитанное кровью платье исчезает с ее тела, и он видит все остальное. Уродливые фиолетовые полосы на ляшках, по которым Трант бил ее мечом плашмя, синяки на ребрах, на животе. Все, что он с ней сделали по его приказу. Джоффри все отступал, пятился, будучи не в силах отвести взгляд. Санса стояла в луже крови. Лунный свет пробивался сквозь окно, выхватывая из сумрака ее истощенное избитое тело. Санса упала. В ее колене сверкнул арбалетный болт. Еще один вонзился в плечо. В грудь. В лоб. То, что он хотел с ней сделать. Из ее рта лилась кровь. Она плакала кровью. Она вся была в крови. Джоффри посмотрел на свои руки, почувствовав на них что-то липкое. Кровь. Повсюду. Ковер, пол, занавески. Все в крови. Санса. И он тоже. Воздух в комнате стал затхлым, пыльным. Дышать становилось все труднее, Джоффри схватился за горло. Если это сон, то самое время проснуться. Он зажмурился.       Открыл глаза.       Пусто. Тихо. Только занавески едва колышутся, впуская в комнату прохладный ночной воздух. Все в порядке. Это просто сон.       Джоффри стянул с себя дублет, путаясь в застежках. Конечно, это сон. Санса была доброй застенчивой душой. Она не стала бы ему мстить. Она была хорошей.       Джоффри распахнул полог. Тело. Мертвое тело. Не одно. Десяток. Шлюхи Мизинца, которых он убил. Окровавленное переплетение юных тел. Слипшиеся от крови волосы. Кто принес их сюда? Кто посмел?       Джоффри оглянулся. Мертвые тела. Повсюду. Крестьяне, бедняки в лохмотьях. Они приходили просить у него хлеба. Кричали у ворот. Он вышел на стену и стрелял по ним из арбалета. Они требовали еды, а он приказал убить их всех. — Приятно посмотреть на плоды своих трудов? — поинтересовалась Санса. На ней было нежно-голубое платье. То самое, в котором она была с ним в тот день, который изменил все. Еще маленькая невинная девочка, не знавшая жестокости. Что ж, он показал ей жестокость. Показал ей боль, страдания. Теперь она делала то же самое. — Перестань это делать. — Нет. Ты не перестал, когда я просила. А сейчас ты требуешь. — Я могу и попросить, — с трудом произнес Джоффри. Может, он и любил причинять боль. Но он не любил мертвецов, не любил запах крови, не любил ощущать ее на своих руках. Он приказывал убирать мертвых шлюх из своих покоев сразу же, как они издавали последний вздох. Он никогда их не касался. Он не хотел видеть бледные остывшие тела. — Правда? Ты умеешь просить? — Умею. — Тогда проси. — Прекрати это. Пожалуйста.       Санса усмехнулась и щелкнула пальцами. Все исчезло. — Так и быть. Я дам тебе пару часов на отдых. Я же не бездушная. А к утру придумаю еще что-нибудь интересное, — ее голос резал сильнее стали. Ее глаза прожигали его насквозь. Это была не она, не его Санса. — Ты не Санса. Санса никогда бы… — Ты прав. Та маленькая наивная девочка, которая любила прекрасные песни о рыцарях и их принцессах, никогда бы не смогла причинить никому боль. Но я выросла. Я изменилась. Я многое поняла. Тот урок, что ты преподал мне… Твой отец, твой дядя… Они научили тебя тому, что только жестокостью можно заставить людей тебе подчиняться, что жестокость — ответ на любой вопрос. Теперь я тоже это понимаю. И я тебя не оставлю. Пока ты жив.