Со стороны

      Никто даже не догадывался, что не только Лань Ванцзи скорбел после гибели Вэй Усяня.       Вторым человеком был Лань Сичэнь.       Ещё когда два ученика Ордена Юньмэн Цзян приехали на обучение в Облачные Глубины, Лань Сичэнь сразу приметил одного из них. Очень яркого, сияющего, словно солнышко, и совершенно не желающего считаться с правилами, даже после того как, благодаря регулярным наказаниям, выучил их наизусть.       Лань Ванцзи был им недоволен, так казалось. Но Лань Сичэнь прекрасно видел, что на самом деле его брат очень хочет подружиться с Вэй Ином.       Так же, как хотел бы и он сам.       Нет, всё же Лань Сичэнь хотел бы большего.       Но он лишь очарованно наблюдал со стороны.       Прошло время. Началась война.       Лань Сичэнь ужаснулся, увидев, каким стал Вэй Усянь после возвращения с горы Луаньцзан. Он ступил на Тёмный путь, и тёмная, наводящая жуть энергия шла от него. Хотелось схватить его, забрать в Гусу Лань, защитить, «излечить». Но он не сделал ничего, потому что знал – Лань Ванцзи уже пытался, и у него ничего не вышло. А ведь эти двое были гораздо ближе друг к другу, чем когда-либо были близки Сичэнь и Усянь.       Значит, у Лань Сичэня не было ни единого шанса.       Лань Сичэнь понимал, почему Вэй Усянь поступает так, как поступает. Но объяснить это кому-то казалось невозможным. Даже Цзян Ваньинь, который был Усяню ближе всех, не понимал его. Что же говорить о других?       В конечном счёте на стороне Старейшины Илина остались лишь два нефрита.       Лань Сичэнь знал, что Ванцзи ходил к Вэй Усяню на гору и был готов бежать к нему сам. Схватить его, забрать в Гусу Лань, защитить, «излечить». Но...       Столько смертей.       Возможно, зря Лань Сичэнь не попробовал образумить Вэй Усяня?       Теперь было уже поздно.       Образумливать было некого.       И только боль раздирала изнутри похуже дисциплинарного кнута, что разодрал спину его младшего брата.       Никто даже не догадывался, что не только Лань Ванцзи скорбел после гибели Вэй Усяня.       Вторым человеком был Лань Сичэнь.       Тринадцать лет.       Тринадцать лет он наблюдал за растущим А-Юанем, которого спас Лань Ванцзи. Единственное, что – точнее, кто – осталось от Вэй Усяня.       Тринадцать лет он не мог и не хотел забыть. Внешне всегда доброжелательный Лань Сичэнь ненавидел всех и каждого, кто, как он считал, был виновен в гибели того, кого он любил. Он был уверен: не поднимись мир заклинателей против Вэй Усяня, непоправимого не случилось бы.       Вдобавок ему было стыдно, что защищал Вэй Усяня только Лань Ванцзи, а он, Лань Сичэнь, так и остался в стороне. Дружеские чувства брата оказались сильнее, чем его любовные...       И ненавидел себя больше, чем других.       Лань Сичэнь поверить не мог, когда услышал, что Вэй Усянь воскрес. Но вскоре убедился сам.       Столкнулся с таким знакомым сияющим взглядом серых глаз. Пусть в другом теле. Но душу не спрячешь.       Столкнулся. И пропал. Как в первый раз.       Лань Сичэнь хотел извиниться. Но эти двое были слишком увлечены своим «расследованием».       И он вновь лишь наблюдал со стороны.       Впервые Лань Сичэнь помог, когда люди Цзинь Гуанъяо чуть было не схватили Вэй Усяня. Он как бы ненароком вывел нескольких из строя, позволив брату и тому, кого он любил, сбежать.       В Облачных Глубинах Лань Сичэнь, наконец, смог поговорить с Вэй Усянем. Рассказал о прошлом, утопая во внимательном взгляде серых глаз, и пообещал помочь, как сможет.       И наконец извинился.       – Почему вы извиняетесь, Цзэу-цзюнь? – удивлённо спросил Вэй Усянь.       – Потому что я не защитил тебя.       Серые глаза расширились.       – Но разве вы должны были?       – Должен был.       – Глупости, Цзэу-цзюнь. Сомневаюсь, что вы смогли бы помочь. Скорее, из-за меня вы бы лишились всеобщего уважения или ещё что похуже.       – И пусть. Я должен был помочь.       Вэй Усянь смотрел на него с болезненным вниманием, будто пытался что-то понять или найти что-то в его взгляде.       – Цзэу-цзюнь, вы... – ему не дали договорить.       Лань Сичэнь мягко опустил ладонь на его щёку и поцеловал.       Он мечтал о поцелуе сколько?.. Тринадцать лет плюс...       Долго, очень долго.       Всё потому, что был слишком глуп.       Дыхание Вэй Усяня замерло, зато – Лань Сичэнь почувствовал это – сердце его ускорило свой бег.       Он отстранился и нежно провёл кончиками пальцев по его, залившейся милым румянцем, щеке.       – Цзэу-цзюнь! – Вэй Усянь всплеснул руками. – Вы так порывисты и внезапны... Я даже подумать не мог...       Слова и взгляд серых глаз были полны растерянности, но не неприятия. Это придавало сил.       – Прошу, когда закончится всё это, возвращайся в Облачные Глубины. Возвращайся... ко мне, Вэй Ин.       Вэй Усянь прикрыл глаза. Его лицо было расслабленным, а дыхание ровным. Прошло несколько долгих мгновений, как он с улыбкой произнес:       – Я обязательно вернусь.       – Больно? – участливо спросил Лань Сичэнь, заботливо обрабатывая рану на шее Вэй Усяня, которую оставил ему струной Цзинь Гуанъяо.       – Нет. Твои руки – волшебные, Лань...гэгэ. – Вэй Усянь довольно рассмеялся, увидев выражение лица Лань Сичэня от такого обращения.       Но он быстро посерьёзнел.       – Ты в порядке? Моя рана ничто по сравнению с твоей... – он коснулся пальцами груди Лань Сичэня, там, где билось сердце.       – Я буду в порядке. Ведь ты теперь рядом.       – Знаешь, а я тоже влюбился в тебя ещё тогда. – Вэй Усянь сидел прямо на столике, подперев щёку рукой, и покачивал ногой.       От этих слов сердце Лань Сичэня пропустило удар, а дыхание на миг прервалось.       – Только я и подумать не мог о взаимности. Всё-таки прекрасный Первый Нефрит, будущий глава Ордена Гусу Лань, серьёзный, пусть и менее, чем Лань Чжань, мужчина. И вечно нарушающий правила я. Возможно ли такое? – Вэй Усянь рассмеялся, плавно перетёк со стола на колени Лань Сичэня и обнял его за шею. – Теперь я знаю, что возможно.       – Противоположности притягиваются, Вэй Ин. – Лань Сичэнь с мягкой улыбкой поцеловал его в лоб, обнимая в ответ.       – Цзэу-цзюююнь, у нас теперь будет ребёночек!       – Что?!       Лань Сичэнь оторвался от просматриваемых бумаг и недоумённо взглянул на ворвавшегося в комнату Вэй Усяня. Тот придерживал что-то у груди и сиял ярче звёзд.       Он подлетел к Лань Сичэню и, приоткрыв ворот ханьфу, выпустил на стол маленького чёрно-белого котенка, который неловко упал, не удержавшись на ещё совсем слабых путающихся лапках, и пискнул.       Лань Сичэнь заворожённо протянул к нему руку, и котёнок тут же прильнул к ней и потерся головой, оглушительно замурлыкав.       – Признал папочку. – Вэй Усянь был ужасно доволен собой. И котёнком. И, особенно, Лань Сичэнем.       – А как зовут это чудо?       – Сяньчэнь.       – ...       – Что?       – Это так глупо, но так мило. – Лань Сичэнь тихо рассмеялся и притянул Вэй Усяня к себе, чтобы нежно-нежно поцеловать.