Огненное торнадо льда

Негромкое потрескивание углей в камине, покрывало абсолютную тишину почти пустой Слизеринской гостиной. Лишь безмолвный, до одури красивый, словно падший ангел, не потерявший своей внешности, с растрёпанными светлыми волосами, юный король. Другого слова не найдёшь. Властный, хладнокровный, надменный и дьявольски привлекательный. Аристократичные черты лица, к его 18-ти годам стали лишь утончённее и чётче. Не напряжённая поза выдавала полное спокойствие бледного демона факультета Слизерин. Серые, прожигающие взглядом глаза, были прикрыты. Он не спал, но отдыхал в канун Рождества. Все его однокурсники уехали по домам. Единственная, кто потревожит его уединение сегодня — это огненное торнадо, давно забывшее чувства к Поттеру. Ему нравилось с ней трахаться. У них были взаимные чувства, но их скрывала детская, глупая ненависть и гордость Джинни противопоставленная упрямству Малфоев. Поэтому, время от времени, они просто спали вместе. Драко раздражали девушки, подобные большинству Слизеринок. Порой, он занимался с ними сексом, но редко ему это приносило большое удовольствие. Чаще, они его раздражали своими масками, приторными улыбками и заезженными ухаживаниями. Но эта предательница крови (считай грязнокровка!), плотно засела в холодном сердце. Она топила лёд своим жарким, юным, неистовым Гриффиндорским огнём. Он обожал эту чуть бледную, нежную кожу. Его личной слабостью была россыпь веснушек на аккуратном носике Джинни, и эти волосы, цвета, сродни огненной магме, так ярко отображающие буйный нрав младшей Уизли. Он не мог признаться, что любил её. Сильный, словно дикий кот, он не мог, и всё тут, признать себе, что любит раздражающую, несносную маленькую Гриффиндорку, которая младше его на год. Эта нищенка, дурочка, увивавшаяся несколько лет за очкастым идиотом со шрамом на тупой бошке, не могла, не могла, блять, заинтересовать его — аристократа, невероятно богатого Малфоя, считай, голубых кровей! «Но чёрт возьми!» — раздражённо подумал Драко — «У меня явно к ней не просто физическая заинтересованность. Блять!» —он мысленно застонал, и его бескровные губы плотно сжались. Тихий шум возвестил о том, что Уизли тихо зашла в прохладную, с зеленоватым, мягким светом, залу. Она наконец-то пришла. Наконец. —Ты пришла. —скрывая все эмоции за безразличным тоном произнёс он. Это было утверждение, а не вопрос. —Да. Я пришла. —кивнула Джинни, отвечая ему тем-же. Она тихо подошла к Малфою, и остановилась в нескольких дюймах от его кресла. —Мне не хватало наших встреч. —признался Драко, и дал себе крепкого леща про себя. «Спасибо, что не ляпнул что-то типо «Я скучал по тебе». Ты размяк, Малфой, соберись, и прекрати это затянувшееся пошлое безумие». Но он не мог. Грёбанный голос разума каждый день повторял это, словно обезумевший фанатик твердит мантру, но Драко не мог. Тёплая кожа под его вечно мерзнущими пальцами, невероятная, запредельная чувственность и медовый, цветочный запах от долбанных волос, которые были рассыпаны по плечам, а каждый локон напоминал мягкий язычок пламени. Напускная независимость, тупая гриффиндорская спесь слетала с неё, быстрее чем падает с неба первая капля осеннего дождя. Он не мог лишиться последней отрады в царстве уныния и отчаяния, в которой он упал словно с небес, как только осознал всю ошибочность принятия метки и задания, убить Дамблдора. Малфои были королями. Но их раздавили. Растерзали. Просто уничтожили, оставив в насмешку белых павлинов, расхаживающих по запущенному, прежде такому блистательному саду. —Я тоже. —вот она. Настоящая. Мягкая, нежная, но всё равно непокорная сразу изменилась в лице и в голосе, приобретая свою настоящую ипостась. Драко ждал этого. С самого начала. Медленно встал, и склонил голову, оказываясь так близко к Джинн, что кончики их носов соприкоснулись, сталкиваясь. Горячий язык Малфоя описал дугу по верхней губе девушки, и беспрепятственно проник в её рот. Та приоткрыла рот шире, и приподнялась на цыпочки, кладя руки на его затылок, и ласково поглаживая шею, максимально углубляя поцелуй. Блондин будто потрахивал её рот, вновь оттягивая и отпуская и без того искусанные губы. Они целовались долго, упиваясь моментом, и стараясь продлить это как можно дольше. Драко наконец поднял голову, прекращая это пьянящее сумасшествие, и после недолгой борьбы с разумом, который проиграл эту битву, ухватил края тёплого свитера Уизли, медленно стягивая его. Джинни которая запарилась в тёплой кофте, была счастлива остаться в одном лифчике, позволяя коже покрыться мурашками от холодного воздуха в гостиной под озером. Идеальная предательница крови. Просто до боли непохожая на Малфоя, но не менее совершенная, чем он. Драко горько усмехнулся, осознавая это, и позволил Джинни беспрепятственно расстёгивать пуговицы баснословно дорогой чёрной рубашки, которая легко упала на пол, соскальзывая с мускулистых плеч. Джинн была ухвачена за тонкие запястья, и аккуратно уложена на бархатную, изумрудную обивку. Она потянулась наверх за поцелуем, и получила его. Они оба никуда не спешили, погружаясь в омут с головой, и каждый раз рискуя быть утянутыми на самое дно, откуда выплыть будет невозможно. Однако, это стоило того. Пальцы Драко пробежались по грудной клетке девушки, спускаясь к застёжке тёмного бюстгальтера, и освобождая упругую грудь девушки, которая так и манила грубо сжать её, заставляя Джинни схватить ртом воздух от наслаждения. Он снял, держащийся только на лямках лифчик, сжав в руках на секунду его чашку, только чтобы отправить на пол. Идеальный почерк выводил на ней свои неведомые граффити, избрав полотном для творения маленькую Уизли. Будучи напряжённой, как струна, она замечала мельчайшую вибрацию и колебания, даже такие, как неровность и лёгкая шероховатость языка, касающегося её тела. Девушка отдавалась сполна этому слизеринцу, позволяя творить со своим всё, что угодно, а потом ничуть не жалела, забываясь в агонии страсти. Это был их секрет. Их тайна, помогавшая жить, и вставать на ноги по утрам, чтобы провести ещё один тяжёлый день. Малфой склонился, чтобы прихватить зубами сосок, и оттянуть его. Джинни не выдержала, и сквозь приоткрытые губы, жаждущие ласки, вылетел тихий стон от того острого удовольствия, которое растекалось под кожей лавой. Она стала куском пластичной, податливой глины, которая превращается во что угодно по желанию опытного мастера, а Малфой опустился к плоскому животу, прикусывая кожу на нижней его грани, заставляя ещё один полустон окрасить в свой цвет тишину. Он встал на ноги, и было видно, как Драко не хочет отрываться от своего занятия, и сбросил с себя брюки и боксеры, а затем, прикусив зубами резинку трусиков девушки стащил их вниз, с удовольствием наблюдая за расцветающем на скулах и щёках лёгким смущением. Разведя ноги девушке, он приблизился, и качнув бёдрами оказался внутри. Их стоны от яркого удовольствия становились громче и громче. Ритм был невероятно разнообразным, что оттягивало желанную разрядку. Всё это походило на бал: перед глазами комната пускалась в пляс, мы вдвоём танцевали страстное танго, которое переходило в тягучий, медленный вальс, или же жгучую латиноамериканскую программу, с заводным джайвом, или строгой, но яркой ча-ча-ча. Джинни сдавленно закричала, когда всё наслаждение собралось в один, пульсирующий раскаленный шар, который, словно умирающая, чтобы стать сверхновой, звезда, взорвался, высвобождая наружу энергию. —Повторим? —улыбнулась Джинн, укрываясь одеялом в объятиях Драко, в его комнате. —Ещё много, очень много раз. —ответил он, отвечая на улыбку лёгким поцелуем.