Несломленные

Новоиспеченная маленькая банда так заболталась, что не заметила, как наступила глубокая чернота ночи. Симеон хотел уезжать, но Эвелина не спешила отпускать новоприобретенного «киборга», и это не потому, что придумала ему уйму заданий. Просто девушке приятна его компания, даже когда он просто сидел рядом молча. Эвелина сколько себя помнила, жила в этом городе одна. Девушке это нравилось, но когда она ощутила человеческое тепло, которое дарили ее новые друзья, больше не смогла отказаться от их компании, и каждое расставание давалось с трудом. Эвелина предложила заночевать Симеону в соседней комнате. Алиса и Эвелина поделят одну кровать на двоих. На месте про кровать, на которой будут спать две девушки, Дэн почему-то странно заулыбался как дурачок. Но вот на части про то, что в женской компании появится один парень, заметно напрягся. И когда Дэн понял, что Эвелина не отпустит свою добычу, смирился и предложил заночевать у него в квартире. Симеон хотел скромно отказаться от ночевки, тем более, ему не впервой ночью ездить по мрачным улицам города. Да и наткнуться на всякую криминальную шушеру не боялся, которая явно активизируется в этом районе с наступлением ночи, словно упыри, почуявшее зов луны. Но ему впервые было весело в компании этих странных веселых ребят. Да и он же дал слово, что будет играть роль покорного киборга, так что пришлось Симеону заночевать в квартире Дэна, тем более, находилась она по соседству. Симеон покончил с водными процедурами и разложил диван, Дэн принес постельное белье. — Спасибо, — поблагодарил Симеон, расстилая простыню. — Хорошо посидели. Я даже не ожидал, что в компании наших девчонок может быть весело. — как-то невзначай начал Дэн, потирая шею сзади. — Ага, тебе повезло с подругами. Найти настоящих людей тяжело. — как-то отстраненно ответил Симеон, не отвлекаясь от дела. — Да, вот поэтому мне с ними хорошо. Сейчас девушки слишком помешанные на своей внешности и на комфорте. А эти две, наверное, последние ископаемые из нормальных. — пошутил Дэн. — Точно! — согласился Симеон. — Только им не говори, а то зазнаются! — полушутя-полусерьезно попросил Дэн. — Без вопросов. — ответил Симеон, пожав плечами. — Ты это, прости, что тогда спровоцировал на гонку… Наверное, я тебя напугал. — виновато начал Дэн, даже с лёгким намеком смущения на лице, что вообще для него не свойственно. — И за лося на байке? — иронично поинтересовался Симеон, помня, каким эпитетом его одарил новый друг. Хотя Симеон не злился и не обижался на Дэна, ведь привык, что его и похуже обзывали. — Ага, только ты сам виноват! Нечего было занимать мое место. — не мог не кинуть обвинение этот зловредный субъект. — Я не знал, что теперь свободные места на трасе резервируют, как места в ресторане. — с благодушным сарказмом ответил Симеон. — Эй, не нарывайся! И вообще, я бы тебя догнал и даже перегнал! — все-таки не мог простить поражения Дэн новому товарищу. — Ой, прости, что ранил твои глубокие чувства, но это вряд ли. Мой байк никому не перегнать. — спокойно, как факт, сказал Симеон, закончив с приготовкой постели, выпрямившись во весь свой немалый рост, и посмотрел снизу вверх. Хотя разница в росте парней была всего в полголовы, но все равно Симеон решил использовать это незначительное преимущество. — Это мы еще посмотрим! Предлагаю устроить марш реванш! — вспыхнул Дэн, насупившись и нахохлившись как воробей. — Хорошо, пошли. — согласился Симеон, причем, ему было все равно кто выиграет, но повод погонять он никогда не упускал. Но тут Дэн сладко зевнул и, взглянув в окно, понял, что гонки придётся отложить, ведь гонщики явно устали и хотят спать — один так точно, а на дороге нужна концентрация. — Ладно, так уж и быть, в другой раз. А сегодня уже поздно. — пошел на попятную Дэн, но явно нехотя. Симеон не настаивал. В квартире воцарилась тишина, нарушаемая дыханием ночи в виде одинокого ветерка запутавшегося в пышнейшей с каждым днем листве деревьев. За окном предположительно из соседнего дома из одного распахнутого окна раздался зычный гулкий чих, судя по брутальности, принадлежавший мужику. После пятого «Апчхи!», кто-то не выдержал и истеричным голосом вскричал: «Заткнись, придурок! Людям спать мешаешь!». На что последовал незамедлительный ответ чихавшего: «Сам такой!». И теперь два дома слушали переругивание двух индивидуумов, страдающих хронической бессонницей и начисто атрофировавшейся совестью, и даже страхом. Ведь все остальные жильцы уже желают этим двоим всех анальных кар. Симеон и так не мог заснуть и обладал чутким сном, а теперь и подавно. Он еще вспомнил, как Эвелина говорила, что у них очень спокойный район, и тут почти ничего не происходит. Может, по сравнению с каким-то гетто, тут ничего не происходит, но в сравнении с районом, где живет Симеон, очень шумно. Потом откуда-то снизу начала громыхать музыка и доноситься пьяный смех. Симеон понял, как хорошо, что он живет в частном секторе. Где-то в подъезде громыхнул, скрежетнул лифт и некое пьяное тело, вывалившись из него, затянуло веселую песенку. Симеон, тягостно вздохнул, заложив руку под голову, светлые пряди разметались по подушке. Он задумчиво смотрел в потолок. В ванной мерно капала вода из крана. Но тут до слуха парня донесся неясный шорох, предположительно из кухни. Симеон подумал, что ему показалось, но шуршание повторилось, только оно стало ближе, а оттого отчетливее. Симеон приподнялся на локтях, ведь как раз лежал лицом к дверному проему, а дверь была распахнута. Парень нахмурился и насторожился. Какая-то смазанная и бесформенная тень, издавая шуршащий звук, как кто мнет мокрую бумагу, промелькнула мимо. Симеон, стараясь не издавать ни звука, крался к двери, не забыв захватить пистолет, который все это время был при нем. Просто он его прятал, дабы не пугать ребят. Хотя разрешение на оружие имеется, причем, на разные его виды. Да и в мире, где в любой момент из неба может вывалиться какая-то дрянь — оружие не роскошь, а предмет острой необходимости и морального спокойствия. Пусть пистолет против двадцатитонного космита бесполезен, если попадёшь в его щупальца, можно пустить пулю в лоб и не ждать, пока тебя живьём переварят. Дэн, наоборот, славился тем, что только его голова касалась подушки, тотчас засыпал. Разбудить его мог разве что мог рев космита, и то, если тот будет так любезен и заревет прям в открытое окно, ведущее в комнату парня. Но в этот раз Дэну пришлось проснуться сначала от жуткого сна, причем, что конкретно снилось — он так и не запомнил, и чувства неясной тревоги, и что в комнате он не один. Дэн что-то пробурчал невнятно, поворочался, зажмурился, разлепив сначала один глаз, который уловил высокий, темный силуэт опасно возвышавшийся над кроватью парня. Когда тот разлепил не без труда второй глаз, то мог убедиться, что действительно силуэт ему не примерещился, и более того, тот обрел четкие черты Симеона, даже при тусклом свете луны или уцелевшего фонаря. Его волосы словно светились призрачным серебром, а глаза горели мистическим блеском. Да и вообще, тени на лице парня так расположились, что придавали сходства с киборгом или какой-то нечистью из сказок. Но самое главное, Симеон навел пистолет на Дэна. Тот побледнел, почувствовал, как его сердце превратилось в камень и провалилось в почки, и тяжелеет где-то внизу тела. А кишки вообще связались в узелок, это судя по тем же ощущениям парня. Он пытался сконцентрироваться, дабы решить, как уйти из-под выстрела, но не мог и пальцем пошевелиться. А мысли в голове Дэна от ужаса метались, отталкиваясь друг от друга, как одинаковой полярности магниты. Дэн понял, что не зря ему показался Симеон подозрительным, и что нормальные люди ножи с собой не таскают. И что шутка про то, что этот блондин маньяк, оказалась реальностью, который теперь целится в Дэна. Несчастный уже представил, как в его теле зияет кровоточащая дыра, а потом его тушку тащат в ванную и разделывают, чтобы расфасовать по пакетам, а может, просто зальют кислотой и щелочью. Только Дэн не помнил, чем сначала надо заливать: вроде сначала кислотой, чтобы мягкие ткани растворились, а потом щелочью, дабы размягчились кости. На лице Симеона нельзя рассмотреть ни единой эмоции, лишь беспрестанное безразличие палача. Грянул оглушающий выстрел, отразившийся от бетонных стен, и его всполох мелькнул в оконном стекле. Пороховые газы легкой дымкой начали оседать на пол и стрелявшего, тот привык к отдаче, поэтому почти её не ощутил. Дэн разжмурил сначала один глаз, потом второй, а потом вытянул голову из плеч, и энергично начал себя ощупывать на предмет появления дополненных отверстий, когда те не обнаружились, облегченно выдохнул и хотел напуститься на Симеона. Как услышал мерзкое шуршание и периферийным зрением уловил неясное движение, а потом нечто сползло на пол, противно пища, и оставляя темный след чего-то густого, заползло под кровать. Симеону пришлось присесть на одно колено, чтобы прицелиться, но тварь словно ждала этого и кинулась на парня, тот рефлекторно отбил атаку рукой, и образина шмякнулась на пол, противно визжа, унеслась в сторону дверей, Симеон попытался ей преградить путь, Дэн тоже поэтому кинул подушку, чтобы спугнуть тварь и не дать ей шмыгнуть в коридор. Дэн попал… по Симеону, тот попытался удержать равновесие, и ему почти это удалось, но он поскользнулся на чем-то скользком, разлитом ранее и так невытертым ленивым владельцем квартиры. Поэтому Симеону все-таки пришлось уронить свою попу и достоинство на пол, правда, его палец в тот момент находился на крючке, поэтому грянувший выстрел, опять всполошил тишину в квартире. Побелка белой пудрой спускалась на недовольную физиономию Симеона, который уже жалел, что не выстрелил в того неряшливого растяпу, когда была такая возможность. — Вот черт! Ушла, гадина! — это самое приличное, что можно записать из выражений Дэна. Симеон мог поклясться, что услышал, как эта образина ползучая еще ехидно хихикала с жалких попыток двух ротозеев ее изничтожить. — Ты какого швыряешься подушками?! — не выдержал и задал вопрос Симеон, поднимаясь с пола и вытирая лицо. Дэн начал ржать в ответ, стуча кулаком по колену и смахивая слезы. Симеон подумал, что зря не дал неведомой науке зверушке поздно отужинать, ничего бы не случилось, если бы она хотя кусочек отъела от Дэна. Желательно, начав с языка или других не менее мягких и упругих частей тела, ведь мозга там точно нет. Симеон не стал дожидаться, пока приступ истерики оставит Дэна, и пошел выслеживать монстрика сам, при этом, опасливо оглядываясь на дурносмеха, не решит ли тот метнуть еще что-нибудь, только на этот раз твёрдое и увесистое. В коридоре твари не оказалось, Симеон прокрался на кухню, попутно осмотрев санузел и ванную: там никого не было. На кухне парень тоже никого не нашел, только следы пребывания чудища, оно разворотило мусорный пакет, раскидало бумажки и обертки из-под продуктов по полу, вылизало судок, где мариновался шашлык, и другую посуду, нагроможденную в раковине. Симеон понял это, взяв в руки первую попавшуюся тарелку, на которой обнаружилась липкая субстанция, похожая на слюну. Любой другой ощутил бы приступ омерзения, вплоть до рвотного позыва, но Симеон уже насмотрелся за свою жизнь и на более мерзкие вещи, такие как полупереваренные конечности людей или целые люди, вываливавшиеся из мёртвой туши космита. Он лишь удивился, как тут тараканы не завелись. Дэн, вооружившись разводным ключом, пробрался на кухню, видимо, представляя из себя ниндзя. Скорее всего, в своем воображении он двигался так же бесшумно и ловко, но на самом деле врезался в дверной косяк, смачно выругался, а потом, наступив на банку, совершив красивый пируэт в воздухе, громоздко рухнул на пол, выкрикнув: «Мля!». Симеон, посмотрев на это неуклюжее создание с нескрываем сочувствием, уже не злился на него за метание подушки в неположенные части тела, а, напротив, удивлялся, как это несчастье двуногое дожило до своих лет и не угробило само себя. А еще ему точно нужен киборг, который бы берег хозяина от его же негативных привычек. — И как отдыхается? — поинтересовался Симеон, изогнув бровь. — Норм, подушечку бы, чтобы было мягче. — отозвались с пола, когда приступ острого приступа мата прекратился. — Могу принести и положить аккуратно на лицо… чтобы было мягонько, — нашелся, что ответить, Симеон. — Сударь, вы сама доброта! — вспомнил Дэн старое обращение, услышанное в каком-то историческом фильме. — Вот что значит не мыть посуду с вечера. И вообще всю квартиру. Ты смотри, а то тараканы заведутся. — нравоучительно проговорил Симеон, махая над носом Дэна грязной тарелкой для наглядности. — А… то есть, тараканы хуже этой твари?! — удивился Дэн, поднимаясь с пола и отряхиваясь, мотнул головой. — Конечно. Эту тварь мы выследим и убьём, она хоты бы одна. А тараканов сложно вывести. — возмутился Симеон, разведя руками. — Ладно, угомонись, чистюля! Помою я посуду, мамочка! Только давай действенно найдем эту тварь, пока она еще к кому-нибудь не заползла. — Боюсь, оно обиделось, что ему не дали поужинать свежей человечиной, и уползло в воздуховод. — сказал шутливо Симеон, включая свет и указывая на длинный, блестящий след на стене, тянущийся до отодвинутой решетки вентиляции. Видимо, существо решило, что мясо на этой территории заражено идиотизмом, поэтому следует отправиться в другое место, может, там обитает плоть более адекватная и менее вооружённая. — Ой, простите, какие нынче нежные и обидчивые монстры пошли, даже сопротивления оказать нельзя, сразу оставляют попытки сожрать. — с сарказмом выпалил Дэн, опасливо поглядывая в сторону воздуховода. — Это, конечно, замечательно, но как нам эту «прелесть» выследить? А если она выползет в соседней квартире? — задумчиво поинтересовался Симеон. — Да не, мы его спугнули, да и вряд ли оно живет в чьей-либо квартире, иначе жители бы жаловались и давно заметили его. Скорее всего, в подвале или на чердаке оно обитает. Может, мы его и спугнули, когда устроили сабантуй на крыше? Обычно, туда редко кто шастал. — высказался Дэн, нахмурившись в задумчивости. — Думаю, ты прав, надо исследовать подвал, думаю, оно там затаилось. — согласился Симеон. Ребята вооружились мощными фонарями, Дэн тоже захватил свой пистолет и вручил Симеону молот, на немой вопрос «зачем?» последовал ответ «чтобы выбивать тварь из стены, если она затаится в воздуховоде». Парни начали поиски чудовища с крыши и чердака, его там не нашли, только следы обитания голубей, чижей и летучих мышей, одна хотела особенно тесно познакомиться с Дэном. Да так, что запуталась в волосах парня, и, гневно пища, не хотела покидать теплое, матерящееся «гнездышко». Даже когда оно надрывно заревело: «сними с меня эту тварь!», Симеон честно хотел выручить друга, но увлекся разглядыванием гнезда чижей, он просто никогда птенцов в живую не видел, а они, потревоженные грохотом двух людей, всполошились и поразявляли красные ротики, требовательно пища. А их родители пытались самоотверженно прогнать потенциального хищника от малышей, так что Симеон тоже бы не отказался от помощи. Тем более, вредить птицам он не желал, а вот они не разделяли такой идеи. Пришлось неудачливым охотникам спускаться вниз, потирая поклеванные и поцарапано-покусанные места. Потом Симеону удалось определить, где затаилась тварь, благодаря чуткому слуху, правда, для этого пришлось шикнуть на Дэна, чтобы тот прекратил бухтеть проклятия в адрес существа и топать как космит, проглотивший слона. И даже предусмотрительно захваченный молот пригодился, но пока делалось отверстие для извлечения подлого создания, на ногу Дэна напал ужасный, кровожадный… камень, точнее, обломок стены. Просто этот идиот слишком близко стоял, хотя ему говорили уйти подальше. Симеон удивился, как в лицо парню не прилетел кусок бетона. Как итог, Дэн, схватившись рукой за ушибленную ногу, начал прыгать на чудом уцелевшей и извергать из своего рта такие замысловатые изречения, что монстр от удивления сам выполз, чтобы лучше послушать, и, возможно, запомнить столь редкую и интересную конструкцию слов. Симеон с монстром переглянулись и поставили диагноз «идиот!». Но потом Симеон все-таки вспомнил, зачем он, собственно, раскрошил стену, а существо, что, как бы, сегодня не ужинало. А тут такой сочный кусочек мяса, да еще и совсем рядом. Монстр, радостно взвизгнув, кинулся на Симеона с тёплыми объятиями и укусами любви. Юноша такого пылкого изъявления любви к своему мясу не ожидал, но, спохватившись, воспользовался молотом. Монстр изменил форму из овальной на змееподобную. Его пасть раскрывалась как капюшон у кобры, утыканная десятком острых зубов, схлопнулась. Симеон ловко подставил молот вместо своей шеи, а потом, вытащив пистолет из кобуры, выстрелил. Блюстительница чистоты ловко увернулась из-под выстрела и… обиженно выплюнула головку молота, который соскочил с рукояти, видимо, молот был ветхий. Симеон тоже проявил чудеса ловкости и уклонился от «снаряда», а вот Дэн не успел… Хорошо, что прилетело не в жизненно важную точку, да и скорость была невелика, но парню от этого было не легче. Он покраснел от боли и даже жилы на шее вздулись от напряжения, Дэн согнулся пополам, выдохнув. Образина нетерпеливо наскочила на отвлёкшееся скопление сочного горячего мяса. Двуногое мясо нанесло удар ручкой молота по голодному созданию, оно расстроенно вякнуло и обмякло. Ненадолго, потом чудище, вывернувшись под невообразимым углом, вцепилось в руку Симеона, как раз ту, что сжимала пистолет. Парень ощутил укол боли и жжение. Брызнула кровь и обильно полилась на пол. Дэн уже пришел в себя, отдышался, а когда обратил взор на друга, побледнел, и его замутило. Дэн взял себя в руки и, превозмогая страх, подбежал к твари, хотел выстрелить в упор, но та его лязгнула то ли телом, то ли хвостом. Причем, ей удалось выбить пистолет, который красиво покатился по ступенькам с характерным шумом. Дэн кинулся за оружием, шипя ругательства. Симеон пытался вставить рукоятку между пастью и своей рукой, чтобы отжать тварь от своей несчастной конечности. Юноша побледнел, сжал плотно губы, но не стонал и не жаловался на боль. Его глаза лихорадочно горели, а на лицо так упали тени, что сделали его более зловещим. Как вдруг распахнулась дверь, и яркий свет ударил по глазам Симеона, на миг ослепив и темный силуэт прокуренным голом начал вещать возмущения пополам с матом: — Ах вы, сучьи дети… Чего не спится, наркоманы-алкоголики чертовы?! А ну пошли вон! А то потом лампочки после вас пропадают и коврики облеванные! — но тут владелец голоса и квартиры повнимательнее посмотрел на Симеона, больше похожего на упыря, внезапно потревоженного расхитителями могил. На его руке или может уже культе, ведь, судя по обилию крови, запястье уже отгрызанно напрочь, висела ни то змея, ни то ящерица, и взирала удивленно-раздражёнными глазёнками на мужика в майке-алкоголичке. Лицо мужика забавно вытянулось, а брови, казалось, пробьют в потолке дыру. Он глянул на руку, потом проследил взглядом за бойкой струйкой, которая образовала лужу, натекающая на коврик. Симеон глянул на руку, потом на подозрительно потемневший коврик. — Очень извиняюсь за коврик, но кровь можно отстирать хорошим порошком, — сочувственно проговорил Симеон сдавленным голосом, будто держал что-то тяжёлое в данный момент и боялся это упустить. — Э… твою ж мать! Да ничего страшного…может, скорую вызвать? — тотчас сменил гнев на милость мужик, зеленея лицом. — Не стоит, лучше службу по отлову неопознанных объектов, если не сложно. — вежливо попросил Симеон, даже улыбнулся, но его улыбка почему-то еще больше напугала мужика. Он аж дернулся, наверное, потому что она больше выглядела как оскал, учитывая наличие клыков у юноши на верхней челюсти. — Угу! Это я мигом! — и мужик захлопнул дверь. Симеону удалось просунуть рукоятку молота и отжать пасть со своей руки. А Дэн нашел пистолет и взобрался наверх, монстр понял, что опять в меньшинстве, и хотел юркнуть в отверстие воздуховода. Симеон отсек выстрелами ему путь к отступлению. Дэну удалось попасть по твари, она надрывно взвизгнула, но не сдавалась и уж точно подыхать не собиралась. Она ловко прошмыгнула между ног менее проворного Дэна и, оставляя темный след, уползла вниз. Симеон ловко перемахнул через перила, едва их касаясь, правда, здоровой рукой, раненой он хоть держал пистолет, но прижимал ее к себе. Дэн восхищенно присвистнул. Теперь противостояние Симеона и зубастого создания переместилось на нижний лестничный пролет, Дэн запоздало спустился, запыхавшись. Парень бегло подумал, что Симеон похож сейчас на гончую, что преследует лису и не угомонится, пока не перекусит ей шею, или лиса гончей — тут кто проворнее окажется и менее восприимчивый к большой потери крови. Так сказать, началась гонка на выносливость. Распахнулись двери, и на пороге предстала заспанная Эвелина, потирающая глаз. Она сладко зевнула. Когда девушка увидела напряжённого, бледного Симеона, который деревяшкой прижал монстра к полу, тот шлепает злобно хвостом по бетону и недовольно урчит, тотчас проснулась. Симеон уже занес пистолет над головой твари и намеревался сделать контрольный выстрел. — Что тут происходит?! Симеон, что с тобой? И почему ты издеваешься над Пушей?! — пискнула в ужасе девушка. Симеон аж замер, переваривая поступившую информацию. Парень еще раз на всякий случай осмотрелся и не нашел никакого «Пуши», лишь кровожадную, трепещущую тварь и… Дэна, но над ним Симеон точно не издевался… в данный момент. — Я задам встречный вопрос… Эвелина, ты еще не проснулась? Потому что тут никаких других живых существ нет, только это чудовище. — удивлённо-иронично поинтересовался Симеон, нахмурившись. — Я про эту милашку, что ты придавил! Ей же больно! Тебе не стыдно обижать беззащитных существ?! — Эвелина взывала к совести Симеона, а вместо этого пробудила иное чувство… очень кровожадное… по отношению к девушке. Симеон посмотрел многозначительно на свою прокушенную руку, которая сжимала залитый кровью пистолет, кровь уже лилась умеренным ручейком, а не как с брандспойта. Потом парень взглянул на Дэна, что прижимал руку к животу, который тоже получил приятельский плевок «милашки». Симеон изогнул вопросительно бровь и недобро оскалился. — Ой… — Эвелина испуганно дёрнулась, видимо, монстры ее не так пугали, как злой Симеон. — Просто Пуша обычно не агрессивный, он падальщик, всмысле, питается объедками из мусорки или непредусмотрительно оставшимися на столе объедками, может даже вылизывать посуду, на которой остались остатки еды. Но если загнать в угол и напугать, тогда он может проявлять агрессию. Но если первым не нападать, он добрый! — затараторила девушка, побледнев и испуганно округлив глаза. — Понятно… Стоп! То есть, исходя из твоих познаний об этой твари и о том, что ты даже кличку ЭТОМУ дала. То ты не просто знала, что оно живет в стенах этого дома и шастает по квартам, но и скрывала факт его существования? — догадался Симеон, он говорил спокойно, даже убийственно спокойно, и вперил стальной взгляд в девушку, ее затрясло. — Симеон, только спокойно, ладно! Обещай, что не будешь меня бить! — взмолилась Эвелина, сделав умоляющий жест. — Хорошо! — слишком подозрительно быстро и легко согласился Симеон, но зловещий блеск в его взгляде не пропал. — Дэн, можно воспользоваться твоей ванной? — внезапно поинтересовался светским тоном Симеон у друга, тот вздрогнул и удивленно моргнул, ответил. — Угу, а тебе зачем? — От трупа надо будет избавиться. Хотя, может, лучше скормить владелицу ее питомцу? — пояснил все так же спокойно Симеон, многозначительно посмотрел на Эвелину. Та, издав испуганный мышиный писк, захлопнула дверь, щелкнул ни один замок, на все имеющиеся, даже те, про которые владелица квартиры забыла. Дэн, пронаблюдав за такой реакцией жертвы… ой, оговорочка — девушки, иронично хмыкнул, потирая ушибленное место. Симеон решил, что Эвелина никуда не денется. Ведь он знает, где она живет, так что жутко отомстить он сможет в любой момент. Так что пока дверь вышибать не стоит. Неожиданно щелкнула замком соседняя дверь, она со скрипом распахнулась, из дверного проема пахнуло запахом старости и нафталина, вытянулась морщинистая рука, державшая мусорное ведро. Парни и Пуша синхронно уставились на сию инсталляцию, а-ля «привет, двадцать первый век». Монстр перестал вырываться из цепкой хватки Симеона. Пуша облизнулся, осязая аромат «свежего» мусора. — На те! Раз уже и так весь подъезд перебудили, так хоть чтобы с пользой! Выбросите-ка мусор, касатики! А я полицию не буду вызывать. — проскрипел старушечий голос сохранивший бойкость юности. — А за что на нас полиции жаловаться? Нормально? Мы же наоборот пользу принесли, монстра поймали! — возмутился Дэн, почувствовавший обиду за себя и товарища. Ведь они, рискуя жизнями и конечностями, ловили жуткого монстра, а на них полиции решили пожаловаться. Вот так твори добро. — Можно было и потише это делать! Люди-то спят! — соседка не прониклась сочувствием и гордостью за самоотверженный идиотизм… ой, героизм парней. Пришлось Дэну брать ведро, он не преминул поворчать на соседку и возмутиться, почему Симеон не взял на себя роль мусорщика. Но когда парень взглянул на бледное лицо нового друга, а потом на его руку со следами запекшейся крови, некое подобие совести проснулось в гореборце за свободу героизма посреди ночи. Дэн хоть не любил, когда его привлекали к работе «на благо общества», но уважал товарищей. Особенно тех, с которыми гонялись по всему дому за юрким монстрами.