В объятиях дьявола.

Мои воспоминания — это очередная попытка найти что-то настолько трогательное, что могло бы пробудить хоть какие-то чувства. Хм, чувства? Трогательное? Я что, становлюсь кретином? Переводя взгляд на чужие ягодицы, я, с ироничной улыбкой, поднимаюсь к лицу светловолосой спутницы. — Ты что-то хотела сказать? Или мне показалось? Она захлопала ресницами, не придавая этому никакого значения. Словно неживая, девушка помотала головой в разные стороны. — Я так и думал. Знаешь, а ведь я демон. Пошлый, меркантильный дьявол. Мои глаза забегали по её худощавому телу, немного погодя я вернул взгляд к смазливой мордашке. — Но ты меня не привлекаешь. Хотя, я знаю, ты не против изнасилования. Блондинка продолжала строить из себя дурочку, как будто ей это действительно свойственно. Она выдавила очередную улыбку, красуясь ямочками на щеках. Я же поставил палец на подбородок и задумчиво взглянул на притягательный Лондон. Ноги спутницы дрожали, а местами она непроизвольно шмыгала носом. — Знаешь, никогда не думал, что я буду сидеть здесь, с какой-то пьяной шлюхой, болтая о своей никчёмной жизни. Нащупав внизу стеклянную бутылку, мне пришлось допить залпом остатки дорогого бренди. — И ты дрожишь, в уверенности, что я хочу тебя убить? Её губы стали одной линией, верхняя нервно дергалась, а глаза становились красными и наполнялись горькими слезами. — Ну же, успокойся, никто тебя не тронет. Я продолжил смотреть вдаль, постукивая ботинком по мокрому асфальту. — Готова услышать рассказ сына Сатаны? Поверь, такое я никому не предлагал. Она тяжело вздохнула, вытирая чёрные подтёки с румяного лица, девушка притихла, словно маленький ребёнок, которому пообещали сладкий подарок, если будет паинькой. Наконец раздался тихий, слегка писклявый голос. — Хочу послушать. Я обернулся на звук, не ожидая такого поворота событий. — Не знал, что ты умеешь говорить. Девушка усмехнулась, воспринимая эти слова очередной шуткой в её сторону, моё лицо оставалось безмятежным, но желваки лёгкой тенью пробежали по впалым скулам. Блондинка начала поправлять кудрявые волосы, собирая их в небольшой хвост. Затем она уставилась на меня с озадаченным видом, ожидая продолжения. Я поправил рубашку и, закинув ногу на ногу, начал говорить в кирпичную стену. — Наверное, нужно начать с самого начала. История будет долгой, поэтому ты можешь расслабиться. Она повторила за мной и раскинула руки на деревянной спинке скамейки. — Моё рождение было чем-то особенным, ну конечно, наследник самого Сатаны появился на свет! Хм, бред! — я усмехнулся самому себе. В честь этого состоялся огромный фуршет, где собралась вся преисподняя, но мой дорогой папуля явно не был рад этой суматохе. Он всегда воспринимал меня как противника, того, кто может занять его место. И он прав, — я перевёл взгляд на девушку и продолжил, не отрывая от неё глаз. — Наверное, ты хочешь спросить, где моя мать, которая обязана оберегать своё дитя, — ухмылка не сходила с моего лица, поэтому я не останавливался. — Я никогда её не видел и не знаю кто она. Мой отец считает, что её любовь сделает меня слабее, поэтому мы никогда об этом не говорили, — на секунду задумавшись, я перевел свой взгляд на стену. — Так вот, на небесах время скоротечно и, чтобы повзрослеть, мне понадобилось множество тысячелетий. Незадолго после, родилась ещё одна влиятельная дьяволица. Дочка демона Мамона. Мы дружили с ней с детства… В моей голове начали всплывать картинки, словно дежавю, я переживал это здесь и сейчас, перед глазами появился уже приевшийся ад, только на пару тысячелетий позже. Передо мной оказался образ, маленькой темноволосой девчушки с серыми глазами и бледной кожей. Её зовут Мими. Сам я стал намного моложе, на мне не было щетины, а волосы были чуть короче обычного. Мы сидим недалеко от Лимба, на обрыве реки Стикс, любуясь мрачностью этого места. Слышно, как завывают души и без остановки плачут некрещённые младенцы. Для нас это было обыденным и не имело чёткой реальности. По сравнению с аттракционом или цирком. Я не чувствовал страх, не ощущал горечь этих неприкаянных душ, как будто так и должно быть и было всегда. Маленькая дьяволица любила это место больше, чем я, она всегда находила себе друзей среди заблудших. — Люцифер! Представляешь, сегодня я познакомилась с настоящей актрисой! — её глаза были полны удивления, а восторг проявлялся по всему телу малышки. Она постукивала запястьями, словно хлопая в ладоши, а я всегда поддерживал её интересы. — Правда? И кто же она? — я скрестил ноги и сел в более удобное положение, ожидая интересный рассказ. — Ох, она играла в театре! Представляешь? В настоящем театре! — миловидный девичий голос перерастал в звонкий крик, Мими совсем не умела сдерживать эмоции. — Она играла Джульетту, в романе Шекспира! Это такой успех! Говорила, что женщинам тяжело получить роль в театре, но она была одной из первых, — девчонка немного успокоилась, а затем покосилась на меня. — Когда я вырасту, я обязательно стану актрисой! А кем ты будешь? Я, ни на секунду не задумываясь, с гордо поднятой головой произнёс: — Я буду править адом! Она смотрела на меня, как на статую в музее, редкую картину или первого актёра в эпохе. Это было восхищение и яростное любопытство. — А у тебя есть мечта? Я посмотрел на неё с вопросительным выражением. — Это и есть мечта. Она хмыкнула, составляя в голове правильный пазл. — Но это не мечта. Ты в любом случае будешь королём ада, а мечта это что-то недосягаемое, то, за что придется побороться. Я задумался, чего на самом деле желаю, но в голове крутилась лишь одна мысль. — Я не знаю, наверное, у меня нет мечты. Дьяволица надула губы в надежде услышать что-то другое. — Такого не бывает. Тогда я впервые почувствовал настоящую ярость, мои глаза обрели ярко-алый цвет, а брови почти соприкасались воедино. И я ответил: — А у меня бывает, я сказал, что хочу и это и есть моя мечта! Маленькая девочка растерялась, она вся будто сжалась, а её восторженное лицо стало растерянным и невесёлым. — Я поняла. Но через секунду Мими вздохнула и продолжила: — Может тебе тоже стоит познакомиться с душами? И у тебя появится ещё одна мечта? — Нужно проверить и… Мой голос перебил седовласый старик, который, отбросив весло, шёл нам навстречу. — Вы опять здесь? Я же запретил приходить сюда! — Это Харон, бежим! Я схватил девчонку за руку, волоча за собой в обратную сторону. Мы неслись со всех ног, а каждый круг предвещал нам новую дорогу. Впервые я увидел все девять кругов, и, хоть видения были мимолётными, я запомнил каждый из них. Люди всегда ищут в ком-то поддержку и утешение, они уверены в любви и её жертвенности, но когда их не понимают, они ищут отраду среди чужих, в надежде, что это окажется тот самый. Второй круг был частью это цепочки, самое глупое и никудышное решение людей попасть в ад из-за любви. По ощущениям там было холодно и зябко. Буря безжалостно выла, а небо переливалось багровым цветом. Можно было увидеть те души, которые так и не смирились со своим положением. Они пытались спрятаться и вылечить свою боль робким поцелуем союзника. Минос не терпел таких выходок, буря забирала души наверх и делала с ними то, что пожелает страж. Они могли разбиваться с огромной высоты тысячу раз, и хоть ларвы не имели физической оболочки, но их состояние было на последним издыхании. Душу скручивали и разрывали на мелкие кусочки, а затем они превращались в пыль и отправлялась на местную свалку. Мими держалась позади меня, хотя ей было интересно наблюдать за этими несчастными, я же отводил взгляд при удобном случае. Затем мы приблизились к третьему кругу, он привлёк мое внимание сменной погоды. Территория делилась на две части: одна была холодной, где без остановки шёл проливной дождь, другая испепеляла землю жарким солнцем. Это был личный ад для чревоугодников. В представлении многих людей, здесь сидят обжоры, которых морят голодом, и отчасти они правы, но их также делили на два клана: только прибывшим принадлежало — солнце, а постояльцам — дождь. Нам, демонам, невозможно понять их страдания, ведь мы рождаемся с идеальными телом, а голод или наоборот изобилия никогда не считалось проблемой, ведь мы совсем не нуждаемся в этом. Новичков мучала жажда, им не давали воды, еды или любых других возможностей насытиться, не было никакого укрытия и все, что им оставалось, умирать и возрождаться в объятиях жаркого солнца. Бывалых постигало тоже самое, только на другой территории. Там было холодно, темно и мокро, их бездыханные тела волочились, в надежде попасть на теплую сторону, сколько бы раз они не пытались переметнуться, прозрачная стена преграждать им путь. Цербер следил за падшими, но лично издевался редко, всем отвечала сама природа. Мы с дьяволицей не стали задерживаться и поспешили быстрее. Четвертый и Пятый круг в моей памяти запомнились как что-то незначительное. Плутос властвует над скупцами, и их наказания не столько расточительны, как мне тогда казалось — вечный спор друг с другом. Их среда — огромный стол, с большим количеством стульев, где располагаются их задницы, наполненные деньгами, которые ничего уже не стоят, но они продолжают думать обратное, издалека это всё напоминает игру в покер, но стол абсолютно пустой и все, что им приходится — докучать. Пятый круг для вечно унылых и ленивых людишек, и почему-то, практически каждый из вас страдает этим недугом. Обычно на этом кругу люди и остаются надолго. Женский хриплый голос перебил мои мысли и перенёс в реальность. — Почему остаются? Я сжал челюстью и повернул голову к спутнице. — Тебя разве не учили, что нельзя перебивать? Особенно демона, который рассказывает тебе то, что ни один смертный не должен узнать! Страх девушки куда-то пропал, она действительно расслабилась и решила попытать удачу. — Почему же ты решил рассказать об этом именно мне? Я усмехнулся, всем видом показывая ей, что вопрос был глупым. — Мы ещё не дошли до этого. Затем я приблизился к ней, обхватывая подбородок девушки двумя пальцами. — Ты думаешь, что пройдешь все круги? Я не знаю ни одного человека, у кого бы хватило столько стойкости и умений. Она осталась на месте, но продолжала задавать вопросы. — С чего ты взял, что я попаду в ад? Я прикоснулся губами к её уху, и томно произнёс: — Потому что я всё о тебе знаю. Знаю, как ты изменяла своему мужу, как ты воровала брендовые шмотки, как предала всю свою семью. Хочешь спросить ещё раз? Девушка замолчала, она не показывала ни одной эмоции, ее выдавали лишь слёзы, которые вот-вот польются из зелёных глаз. Я отпустил её и отодвинулся ровно на метр. Мы молчали буквально секунду, затем я продолжил. — Каждый смертный проходит все девять кругов, они принимают разные обличия, в зависимости от того, на каком кругу находятся. Первые пять считаются самыми лёгкими и известными, именно эти грехи есть в каждом из вас. Она вздохнула и решилась на ещё один вопрос. — А Сатана, он твой отец? Мои ноздри раздулись, а глаза начали менять привычный цвет. Оставаясь на том же месте, я коротко ответил: — Да. После этого она замолчала, не говоря ни слова. Я вернулся к воспоминаниям, но уже на девятый круг, где и увидел своего папашу. Он никогда не запрещал мне гулять по окрестностям ада, хоть некоторые запреты и были. Харон перестал бежать за нами уже после третьего круга, но мы решили, что пройдем все, чтобы познать истину. Девятый круг всепрощающий. Странно слышать такое высказывание вровень с самым страшным местом на свете? Но это не искупление перед грехами, это возможность избавиться от бесконечных мучений. Этот круг самый холодный из всех мест в Преисподней, там собраны все предатели и отступники. Перед тем, как заморозить их в лёд навечно, они проходят испытания, чтобы доказать свою любовь и преданность Сатане. Как раз он и заправляет девятым кругом. На этот раз папаша был не один, а во главе с Мамоном. Было странно видеть их вместе, ведь демон редко появлялся на кругах, и только по важному делу. Мы с дьяволицей спрятались за ледяную статую, олицетворяющую образ Сатаны в мифологии. Их было плохо слышно, но то, что нужно, мы поняли сразу. — И что ты предлагаешь? — громким басом спросил Сатана. — Лишь поженить наших детей. Согласись, это получится прекрасный союз, — ответил Мамон. Мими посмотрела на меня с выпученными глазами, а я на неё. По моему телу пробежала лёгкая дрожь, и совсем не от холода, скорее… Мои мысли снова рассеялись, но уже не от спутницы, сидящей рядом, а от приближающихся шагов. — Нам нужно идти, вставай! Я схватил девушку за запястье, и мы направились к ближайшему укрытию.