A new beginning

— Дай посмотрю! — резко остановил машину, разглядывая карие глаза. — Да отвали ты от меня! — сильнее зажала рану, отворачиваясь в окно. Дверь машины хлопнула, а через минуту открылась со стороны брюнетки. Мужчина аккуратно опустился на корточки, убирая её руку с раны. Ридж поморщилась, тихо прошипев, и уставилась в голубые глаза, что сейчас выражали беспокойство. — Нужно вытащить пулю. Позволь помочь, — нежность, которой раньше не было, просочилась сквозь слова. Она ещё несколько секунд разглядывала мужчину, словно хотела найти подвох, но в итоге сдалась и развернулась больным плечом. Сердце бешено выпрыгивало, когда его пальцы коснулись лямки лифа, после чего крючок отстегнулся, открывая полный обзор на рану. Сара была слишком напряжена, но и он тоже. Ответственность за жизнь, за боль, за девушку полностью лежала на нём. Блондин нежно провел по коже, вызывая волну мурашек и скрытый стон желания. Эндрюс улыбнулся, а потом открыл бардачок, доставая из него небольшой футляр. — Что это? — резко дёрнулась брюнетка, повернув голову в сторону устрашающих медицинских приборов. Тупая боль свела мышцы, а кровь прилила к голове. — Потерпи немного, — положил свободную руку на запястье, успокаивая девушку. — На, закуси, — протянул рулон бинта. — Это ещё зачем? — Будет очень больно. Пойми, я буду стараться, но это не из лёгких. Сама знаешь, мы могли бы поехать в больницу, но там нас прироют наши же. Риск слишком велик, — он действительно переживал, это выдавали чересчур блестящие глаза. — Ты знал, что я могу тебя грохнуть прямо сейчас и вернуться? — взглядом указала на нацеленное дуло в его достоинство. — А уж поверь, туда будет больно, — улыбнулась, сквозь зубы превозмогая боль. — Я думаю, твой маленький друг будет не в восторге. — Во-первых, он не маленький, — словил громкий смешок. — А во-вторых, если бы ты хотела меня убить, то давно бы зарядила ствол, — аккуратно указал в открытый магазин оружия и забрал его. — Ладно, у меня будет ещё время убить тебя! — одной рукой сжала кожаное кресло, а второй упёрлась в панель салона, предварительно сжимая валик зубами. — Подумай о приятном, — достал длинные щипчики, встречаясь с карими глазами. — Отвернись и закрой глаза, — брюнетка послушалась, но тело начало трясти от страха. Как глупо, можно подумать, это первая пуля. Кажется, уже тридцатая, но прежние не были столь болезненными, или может, она забыла какого быть раненной, беззащитной, изувеченной. А может, дело вовсе не в тупом металле. — Не бойся. Слушай мой голос, я буду рядом, — прошептал прямо в ушко, опаляя дыханием шею. Мужчина дотронулся пинцетом до кожи, как та сразу дёрнулась, сжимая зубами ткань. — Чшш, всё хорошо. Так бывает, — погладил по здоровому плечу, замечая заметное расслабление. — Знаешь, первую пулю я словил в семь, — рукой водил по нежным точкам, пока вторая умело приближалась к серебряной пуле. Благо та прошла не глубоко, и конец можно увидеть любому. — Мы с дедом пошли на уток, — задел предмет в коже, слыша протяженный стон, но она держалась. — Был холодный сентябрь, самое то для охоты, — её пальцы впились в кресло, царапая ноготочками, а у мужчины получилось задеть пулю пинцетом. — Я побежал к озеру, а потом… — усмехнулся мыслям, поддевая острый рубец. — Представляешь. Я перепутал стороны пистолета, нацелился в утку, но та взлетела от выстрела, а пуля пролетела мне в бок. Резкий рывок, и брюнетка взвизгнула от неимоверной боли, зубами прокусывая бинт, пальцы зацарапали поверхность, оставляя следы, а из закрытых глаз потекли слёзы, маленькими водопадами стекая по румянцу. Мужчина не терял времени и резко приложил ватку, пропитанную йодом, для дезинфекции. Она ещё больше дернулась, грудью вопя от боли. — Всё-всё… — быстро убрал приборы, начиная плавные поглаживания. — Умница! — развернул брюнетку к себе и прижал к телу, гладя по волосам. Аккуратно вытащил валик изо рта, большими пальцами вытирая слёзы. — Прости, пожалуйста, я не хотел делать больно, — взгляд ошарашенных карих утонул в голубом море. — Лана, нам нужно расстаться, — легонько смахнул подступающие слёзы актрисы. — Прости, пожалуйста, я не хотел делать тебе больно. Паррия просто не смогла сдержаться и начала задыхаться кислородом, жадно глотая воздух. Тело трясло в странных конвульсиях, а из глаз с большой силой хлынули слёзы. Она безысходно посмотрела на партнёра, крепко сжав его руку. Воздух начал пропадать, когда голубые глаза встретились с карими. — Стоп. Остановите съёмки, — закричал Шон, прижимая брюнетку к себе. — Лана, милая, ты меня слышишь? — но девушка не отзывалась, продолжая трястись от озноба. Магуайр вытащил брюнетку из машины, на руках покидая локацию. — Боже, что с ней? — подбежала Дженнифер, снимая наушники режиссёра. — Джен, отойди, — Адам выскочил из ниоткуда. — Быстрей, за мной, к доктору! — побежал вверх по лестнице ближайшего дома. — Шон, третий этаж. Актёр бежал с брюнеткой на руках, огибая этажи. Девушка заметно побледнела, а кожа заледенела как в сказке. Сердце бешено кололо за неё. Что произошло, непонятно, но сейчас это волновало в последнюю очередь, чем жизнь подруги. Двери квартиры резко открылись, а ошарашенный врач подорвался с места, забывая допить свой чай. — Сюда! — указал на кушетку, как Магуайр аккуратно опустил девушку. — Выйдите за дверь! — сказал тот мужчине, что крепко сжимал руку актрисы. — Займитесь делом, я никуда не уйду! — выкрикнул мужчина, гневно смотря на человека в белом халате. Хотелось разорвать весь мир на кусочки, оставив только её. — Что с ней? — Паррия извивалась в страшных муках, пока из глаз лились слёзы, а губы нервно раскрывались. — Лана, дорогая, пожалуйста… — Вы этим не поможете… — но он утих, замечая реакцию брюнетки. — Шон… — сдавленно прошептала девушка, словно не своим голосом. — Да-да, милая, это я… Вернись, пожалуйста, — начал покрывать поцелуями кисти рук, перебирая каждый пальчик. — Продолжайте. Это похоже на сильный шок. Она слышит только вас, постарайтесь сконцентрироваться на счастливых моментах. Сейчас в её голове что-то типа резкого кошмара. Выведите из этого состояния. — Милая, пожалуйста… — Шон, я не хочу… Не хочу… Ты нужен мне… — Лана кричала, задыхаясь в слезах. — Вернись. — Я тут, милая, — растирал запястья, пальцами второй руки касаясь матовой кожи лица. — Я всегда буду тут… Я тебя лю… Но брюнетка резко замерла, расширенными зрачками разглядывая его глаза. Словно ничего не было, словно это игра. Игра, что зашла слишком далеко, бросая под колёса поезда всё, что было раньше. Разделяя на «до» и «после» каждую частичку души. Молекулами водорода размывая полосы. — Что ты сказал? — привстала на локте, ловя его непонимающий взгляд. — Лана? — полностью ошарашенный случившимся, он потирал руки. — Паррия! Послышались громкие аплодисменты, и со всех сторон начали выходить коллеги в раскрытой улыбке. Все были в восхищении, все, кроме актёров слепого театра. — Шон?! — чувства перемешались, испуг сменился горечью, а слова отдавались ядом. Как она могла так поступить? — Паррия! Твою мать! — оглядел полную комнату людей с камерами. — Это была игра! Всё это? — подорвался с места, переворачивая стул. Актриса зажмурила глаза от резкого стука. — Идиоты! — гнев сменял ненависть, а боль в сердце распалила неистовое пламя. — Да ладно, дружище, это было для субтитров. Розыгрыш, — Эдвард задержал того за локоть, разворачивая в обратном направлении. — Шон! — она поймала на себе беглый взгляд, пока одна из гримёров поднесла актрисе халат, пряча образ, а вернее, полуобнажённое тело. — Да пошли вы! — развернулся и хлопнул дверью, что аж стёкла задрожали, а реквизит перевернулся на месте. Ярость и тупая боль правили рассудком, окисляя сердце желчью обиды. Обиды на неё. Ту, что считал другом, поддерживал, вытирал слёзы, доверял, а она… — Что с ним? — Адам бросил взгляд на ошарашенную актрису, что подорвалась с места. — Пранк вышел из-под контроля, — огрызнулась с режиссёром, обходя его стороной. — А я говорила, что это жестоко! — выплюнула напоследок, бросившись за другом. — Да уберите вы камеры! Шон, подожди! — Ненормальные! — скрестил руки на груди Адам. — Они друг друга стоят, — мечтательно добавила блондинка. — Ну и, что стоим? За работу! Нам ещё дубли отснять нужно! Эти наработались за неделю! *Ванкувер 2014 Громкая музыка, толпы фанатов и камер, таких, что даже не возьмёшь любимого человека за руку. Конвенция длилась слишком долго для желающих сердец. Актёры переместились на банкет, а Паррия, бросив на Шона однозначный взгляд, скрылась в толпе, растворяясь с потоком фанатов. Она сегодня выбрала слишком откровенное красное платье, что ярко открывало пышную грудь. Магуайр неимоверно взбесился, но сказать этого, к сожалению, не смог, лишь изредка дотрагивался до оголённых участков кожи, заводя брюнетку. Мммм, как в сладком сне почувствовала его руки под столом, которые касались внутренней стороны бедра, но не поднимаясь выше. Он специально шептал что-то на ушко, от чего становилось только жарко, а щёки брюнетки краснели неистовой силой. Тот самый шепот, что вскоре окажется под прицелом камер, желтой прессы и журналов, но суть которого останется только глубоко в сердце. Широкие двери лифта открылись, и актриса, глубоко вздохнув, переступила чёртов порог. Пара незнакомых людей зашли за ней, что совершенно не волновало уставшую от тяжёлого дня девушку. Она взъерошила волосы, пока кто-то нажал на нужный девятнадцатый этаж. Девушке нужно выше, а покататься в весьма эстетичном чёрном лифте с зеркалами очень даже хорошо разряжало обстановку. Паррия встала на самый зад, не мешая людям своей персоной. Нежные прикосновения широких рук, его рук, прошлись от бёдер и задержались на талии. Девушка откинула голову назад, покусывая губу, что уже расплывалась в улыбке. Он аккуратно убрал пальцами волнистые волосы, нежно захватывая губами мочку уха. — Скучала? — от его голоса ноги подкосились, а руки нашли мужские пальцы, переплетая их. — Если я сейчас узнаю, что ты в трусиках. Паррия, я тебя грубо трахну, — укусил за шею, получая тихий стон. Благо люди были развёрнуты в другую сторону, а на табло высвечивался пятый этаж. Чтобы не привлекать к себе внимания, Магуайр опустился на корточки, поправляя завернувшуюся штанину. Но вскоре рука нежно коснулась изящного каблучка, скользя по нему сверху вниз, а после уже пробралась вверх, по внутренней стороне бедра, слегка раздвигая ножки. Кровь прилилась в организм, всеми фибрами души будоража разум. Громкий стон хотел сорваться с алых губ, и она свела ноги, задерживая мужское запястье. Глаза подкосились, проклиная чертов лифт за медленность. Господи, осталось десять этажей, но для неё — вечность. — Что ты делаешь? — прохрипела брюнетка, выдавая свое возбуждение. — Проверяю мою девочку, — двинул рукой дальше, касаясь краёв обтягивающего платья. — Милый! — томно вздохнула девушка, подавляя желание задохнуться лаской. — Я не смогу… — рука скользнула ещё выше, а расширенные зрачки уставились на цифру двенадцать, — тихо… — Я знаю, — пальцы прошлись по мокрой ткани, разочарованно выдыхая воздух. — Не послушная какая… — убрал перегородку, большим сразу нащупав клитор. — Мы ведь с тобой договаривались, — нажал на чувствительную точку, медленно потирая её. Лана впилась руками в его запястье, пытаясь убрать, но получила лишь сильный толчок, от которого свело ноги. «Пятнадцать». Она скрестила ноги, тем самым сильнее сжимая пульсирующую точку. Глаза расплывались, а тело трясло. Шон обхватил свободной рукой талию, чтобы девушка не упала с высоких каблуков, а второй продолжал манипуляции. Она закусила маленький кулачок, проклиная каждого, кто мешает ей отпустить себя, порадовав несдержанностью пошлый ум любимого человека. Люцифер забрал бы её душу, если бы та поклялась, что ничего не чувствует. Да от одного взгляда голубых алмазов его глаз актриса теряла воздух, предполагая фантазии мужчины. А когда шоколад встречается с молоком, превращаясь в ароматный капучино, тело брюнетки тает, словно мороженка, пломбиром отдаваясь полностью. — Если ты сейчас кончишь, то десерта не получишь, — с тем же сексуальным голосом прохрипел в ухо, предназначение слов которого исключительно для музыки одной девушки. И эта девушка готова сделать всё, лишь бы закончить пытку. — Восемнадцать, — тихо для себя прошептала девушка, чей голос дрогнул, а колени свело дрожью от его решительных действий. Он знал каждую точку наклона, от которой любимая может закончить процесс в считанные секунды, получая умопомрачительный оргазм. Он изучил её вдоль и поперёк, причем в прямом смысле этого слова. Пара, как ненасытные подростки, желала познать все ракурсы слова «любовь». Запретный плод всегда сладок. Опасности закаляют желание, разжигая вечное пламя обелиска. Расстояние испытывает чувства, а близость — выдержку. — Девятнадцать, — прошептал Магуайр ей в шею, резко сдавив опасную зону и резко введя три пальца в подготовленное лоно. Двери громко открылись, а потом закрылись, оставляя пару наедине. Девушка наконец вытащила кулак изо рта и громко простонала, вызывая грудной стон у самого мужчины. Движения стали чересчур резкими, а большой палец продолжал дотрагиваться до самого сокровенного. Магуайр нажал на кнопку стопа, чтобы лифт резко не поехал, а сам откинулся назад, соприкасаясь со стеной, дав её телу послабление в позе. — Милый… — вспыхнула, как огонь в его руках, уже не сдерживая крики и стоны, от которых кружилась голова. И плевать, что кто-то мог услышать. Сейчас был он и неистовая «запретная любовь» — Люблю тебя! — накрыл губами чувствительную точку на шее, делая последние толчки. Она откинула голову, выгнувшись в спине, с последним криком его имени, радуя охотника громким наслаждением. Его заслуга, за которую явно будет вознаграждение, но это чуть позже, а пока, девушка обмякла в его руках, восстанавливая дыхание. Шон развернул брюнетку и впился в губы. Палец нажал на двадцать первый этаж, продолжая получать её вкус жадными порывами. Она постанывала, руками впиваясь в широкие плечи, а он водил языком вокруг неба, ладонями сжимая ягодицы. — Хочу тебя… Всего! — прохрипела между поцелуями. — А мне показалось, тебе хватило наказания, — коснулся губами шеи, проделывая дорожку поцелуев. Это всегда было эрогенной зоной, которое без труда отзовётся наслаждением в её теле. — Я ненасытная, — рукой скользнула по возбуждённой плоти. — Если ты меня не хочешь, я развлекусь только с ним, — хищно стрельнула глазами, укусив актера за нижнюю губу. Двери лифта открылись, а пара резко откинулась друг от друга в стороны. Молодая пара напротив оглядела актёров с ног до головы, заходя в кабинку. Паррия обошла с одной стороны, встречаясь со смеющимся взглядом шатенки, а Магуайр обошёл с другой, типа даже не знакомы. — Это, кажется, ваше, — подала актрисе сумочку, что та выронила в порыве… — Спасибо. — Пожалуйста, — отдала небольшой клатч, не сводя смеющихся глаз. — Помада размазалась, — указала жестом на губы, беря своего мужчину за руку, а после двери лифта скрыли очаровательную незнакомку. Паррия развернулась, встретившись с расплывающемся в улыбке Шоном, и неловко ударила его сумочкой в бок. — Шон, губы! — указала пальцем на размазанную красную помаду. — Да, ты права, я не до конца стёр эту дрянь с аппетитных губ, — ехидно улыбнулся, хватая актрису за руку и быстрым шагом направляясь к номеру. — Ахахах, куда мы? — догоняла брюнетка, наблюдая за любимым. — Исправлять мой недочёт, — открыл дверь, втолкнул в неё девушку, а после закрыл, повесив табличку «Не беспокоить!». *** Ночь встретила актрису просто ужасно. Сверчки за окном мешали спать, но ужаснее всего была совесть, что пожирала каждую клеточку души. На что она готова пойти ради карьеры? На многое… Он не слушал, просто ушел и ничего не сказал. Съемки ещё одной недели закончились, а завтра ждал тяжёлый перелёт. Паррия вертелась в шелковых простынях, что хранили запах парфюма, и не могла уснуть. Окончательно встав с кровати и накинув на себя нежно-розовый халатик, она подошла к окну, намереваясь зажечь сигарету с ментолом. Так банально, ментол… но нет, это просто единственное, что за столько лет сохранилось в шкафу. Девочка рано потеряла отца, от чего пошли проблемы. Именно тогда, в шестнадцать, вера в «светлое будущее» полностью покинула девушку, забирая и надежду. Говорили, умирает последней… Ну да, конечно… очень смешно. Первая тяга из рук одноклассника принесла спокойствие и умиротворение, импульсом никотина кружа голову и расслабляя мышцы. А после постоянные срывы. Это как диета: хочешь сесть, заняться, держишься, а потом одним щелчком рушишь все планы, срываясь на еду. Стоит некурящему десять лет снова попробовать, как табак заставит ощутить полный вкус горечи в лёгких, затуманивая разум, и ты срываешься… опять… снова… — Пообещай мне не курить больше эту дрянь! — слова Шона разнеслись по сознанию, будоража мысли. — Чертов придурок! Зачем ты только появился в моей жизни! Ведь на твою роль снимался уже другой… — взгляд упал на малиновый рулет, а потом на часы со стрелкой полдвенадцатого ночи. Она запахнула халатик сильнее, под которым скрывались шортики и майка комплекта нежного шелка. Такого же нежного, как и её кожа. Коварная мысль просочилась в голову, когда взгляд в зеркале встретил собственное смущение, а руки легонько поправили волосы. Рулет был взят со стола, а актриса, невзирая на холодную погоду, обула тапочки с зайцем и вышла из трейлера, замкнув его на ключ. Сколько она уже стояла под его дверью, как маленькая дурочка, боясь постучать. Глубокий выдох, затем вдох, но пальцы так и не коснулись дверей, так и не постучали в них. Глаза так и не встретили нежные голубые, а губы так и не сказали самые важные слова. Озноб взял вверх. Актриса развернулась в противоположную сторону от двери, делая шаги назад. Щелчок затуманил мысли, а сердце бешено отбивало ритм. — Лана? Ты что тут делаешь так поздно? — голос заставил внутри всё ёкать, но на ватных ногах девушка всё же развернулась к нему, виновато смотря в глаза. — Я пришла извиниться, но думала, ты спишь, — сморозила глупость, краснея в щеках. — Я спал, это Реджина… — приоткрыл дверь, где на коврике лежала собака. — Она меня разбудила, — неожиданно для себя улыбнулся, опаляя сердце брюнетки ямочками. — Заходи… — отошёл от двери, приглашая в скромную обитель. — Я наверное… ладно… — сделала пару шагов и оказалась внутри. Помещение планировкой напоминало трейлер Ланы, но вот только у Шона был явный фетиш на чёрно-белое. «Чертов Кристиан Грей», — когда-то пошутила про себя Паррия, пытаясь найти в комоде пятьдесят галстуков серых цветов, но нет, таким Магуайр не занимался. Хотя актриса даже побывала несколько раз на месте Анастейши, когда их игры заходили не туда… Воспоминания от каждого угла нахлынули на девушку, разливаясь краской на лице. Шон увидел этот взгляд и довольно ухмыльнулся. — Анастейша… — А? О господи! Не напоминай мне об этом! — рассмеялась, поставив рулет на стол. — Шон, я хотела извиниться… — Ты время видела? — бегло бросил взгляд на часы, ложась в кровать и укрываясь одеялом. — Да, но я… — Мария, я давно тебя простил, — снова подарил улыбку. — Лана, иди спать, — он всегда после ссор использовал второе имя брюнетки, с заботой произнося его с каждым разом, словно защитное. Он откинул одеяло на второй стороне большой кровати и вопросительно посмотрел на гостью. — Давай поговорим завтра? — Давай… — она хотела уйти, испариться, а завтра поехать домой, но ноги сами понесли в сторону кровати мужчины. Паррия аккуратно забралась под одеяло, стараясь не касаться его кожи, но Магуайр лишь обхватил талию и притянул к своей оголённой груди, зарываясь носом в вишневые волосы. — Почему вишня? Мне нравилось яблоко. — Не хочу быть Реджиной… — Она, между прочим, пахнет собачим шампунем с ромашкой, — выпалил не задумываясь. — Эй… — начала отстраняться. — Да всё, всё… прости, — поцеловал в лоб и закрыл веки, погружаясь в сон. — Спокойной ночи, — ровно выдохнула актриса, полностью успокоившись в руках… Друга? Любовника? Бывшего? Да не важно… Главное, что рядом с ним всегда спокойно и уютно, как дома. — Спокойной. Крепкие руки на её талии и каштановые волосы запаха вишни, разбросанные по мужской груди. Что может быть лучше?