счастье моё.

со ёнхо из-за своего бедственного положения и отчаяния работал проституткой в клубе под псевдонимом джонни, но однажды буквально упал в руки юты от морального истощения, хотя просто хотел попросить прикурить. тогда его жизнь из бездонной дыры стала наполненным омутом любви. три года спустя. ëнхо сидит на кровати, стискивая в руках одеяло, и тихо скулит, кусая красные от раздражения губы. он снова ударился в мерзкие воспоминания о своей прошлой жизни, пусть и пытался от них избавиться в теплых родных руках. картинки никак не хотят уходить из головы, словно выжженные на подкорке сознания кадры его собственного тела под чьим-то очередным мерзким и горячим. он чувствует себя грязным. воображаемые следы от рук до сих пор жгут в самом сокровенном месте тела, и он никак не может отмыться до сих пор. этот день особо тяжкий. повторение даты, когда он почти потерял себя, но нашел свою судьбу. он бы и хотел все это темное забыть, списать на страшные сны, но понимал, что это часть его жизни, пусть и прошлой. ведь сейчас он счастлив в браке, его фамилия больше не со и работает он обычным менеджером в офисе своего мужа. и джонни больше нет. ëнхо поднимается и на дрожащих ногах следует на балкон, где спрятан кусок его прошлого — пачка дешевых вонючих сигарет, что так не любит юта. на балконе холодно, ветер задувает под просторную футболку, пока парень почти раздраженно пытается прикурить дрожащими руками. он выпускает изо рта дым и на пару секунд расслабляет прозябшие плечи, стараясь собраться с мыслями. он не успевает сосредоточиться, как входная дверь хлопает, на что парень дергается, тут же стараясь потушить сигарету и спрятать пачку. сердить любимого как-то совсем не хочется, но он не успевает сделать почти ничего, как теплые ладони скользят по его талии, и юта прижимается со спины, тихо ворча куда-то в шею. — я пришел с хорошей новостью, а ты тут таким занимаешься.. — прости.. я просто.. мне... ëнхо пытается как-то объясниться, но вместо этого парень поворачивает его в своих руках и внимательно заглядывает в шоколадные глаза. ëн ощущает ладонь на своей щеке и только сейчас осознает, что плакал, когда юта осторожно вытирает его скулы и мягко целует в кончик носа. становится как-то сразу легче дышать. — я понимаю, ты нервничал, как и я. но давай ты все же выкинешь эту пачку, ибо я не хочу, чтобы ребенок учился плохому. ëнхо на автомате кивает, идет за накамото в комнату и только там уже полностью осознает смысл сказанных ютой слов. он тут же резко стопорится на проходе и сильнее сжимает пальцы своего мужа, заглядывая в его теплые любящие глаза. — подожди... ты сказал "ребенок"? тысяча и одна мысль крутится в голове хо, пока юта не подходит ближе и снова обнимает его, ласково целуя в щеки и шепча на грани слышимости о том, что им одобрили опеку. до ëнхо слова доходят словно через вату, и он пару раз мотает головой, словно не может поверить. им дали разрешение. даже с его прошлым. у них будет ребенок. у них будет малыш. семья. он слышит всхлипы и краешком сознания понимает, что плачет сам. накамото, не теряя времени, садится на кровать, притягивая к себе супруга на колени и баюкает в своих руках, успокаивая. — да, я тоже рад, счастье мое. все как мы мечтали. — юта.. — да? енхо по привычке кусает губы, собирая слова на кончике языка, и, зажмуриваясь, все же озвучивает мысль, что дятлом долбит по мозгу. — давай уедем. я не хочу, чтобы наш ребенок рос там... там где был джонни. пожалуйста.. накамото сразу же кивает, в голове уже придумывая план переезда и поиска работы. чем-чем, а умом мужчина был не обделен. как и эмпатией, что помогла ему понять хо и спасти его тоже. накамото ëнхо в этот день засыпает без кошмаров в объятиях своего любимого мужа. так спокойно и правильно. еще два года спустя. — папа, папа. мальчик лет шести бежит по лужайке, заливисто и высоко смеясь. его темные волосы развиваются на южном ветру, а маленькие ручки цепляются за кофту мужчины, когда тот поднимает его на руки. — что случилось, ченлэ? — ничего, просто хотел обнять тебя. мальчик хихикает, пряча лицо на широком плече, и начинает смеяться еще громче, когда слышит голос второго мужчины. тот запыхавшись подбегает к супругу, тут же принимаясь щекотать худое мальчишеское тельце. — кто ж тебя так научил проказничать, а, маленький негодяй? ëнхо счастливо улыбается, глядя на двоих, но старается сделать голос строже, чтобы сын отвечал честно. — и что ты устроил на этот раз? — ну.. мальчик мнется, не желая признаваться отцу в шалости, но все же сдается под строгим взглядом. — я просто подумал, что папе юте не идет этот его дурацкий хвостик и отрезал его. парнишка разводит руками в стороны, будто это самое логичное, что он мог сделать в такой ситуации. — так. мы же обсуждали то, что ножницы брать без присмотра взрослых нельзя. начинает серьезным тоном ëнхо, но потом все же сдается и ставит сына на землю, тут же смягчая голос. — но вообще мне тоже этот его хвост надоел. стоит ему договорить фразу, как он тут же сам срывается с места и бежит в дом под шутливую ругань юты о том, что, вообще-то, изначально сам ëнхо говорил, что ему нравится, и выглядит горячо. ~~~ теплый ночной ветер шевелит занавеску, пока хо удобнее устраивается в руках мужа и выводит пальцами круги на его груди. пусть у них не всегда все гладко. пусть ченлэ не самый послушный в мире ребенок. пусть... да так много всяких мелочей. но по сравнению со всем, что он испытывает помимо — кажется, это и имеется в виду под счастливой жизнью. когда прошлые ошибки остаются там, где должны быть, а в груди разлито тепло от настоящего и будущего. думать на ночь никогда не бывает полезным, тем более, когда юта уже посапывает во сне. поэтому накамото ëнхо тоже прикрывает глаза, вслепую целуя супруга в щеку и уже засыпая чувствует, как его уютно жмут к груди. счастье.