***
— Клянусь! Кихён пялился на тебя, когда мы были на экзамене по Защите от Темных Искусств, и он, кажется, думал о чем-то! Он хочет признаться, я уверена! — повторяет Белль, когда они готовятся ко сну. Девушка пришла в спальню мальчиков — все остальные жалуются на это, но ни одно правило не запрещает подобное — и теперь сидит на кровати Чангюна. Блондин тоже сидит на кровати, и он, вообще-то, пытался читать, пока Белль не появилась из ниоткуда. Синий балдахин вокруг них задернут, и Чангюн боится, что кто-то их услышит. — Откуда ты знаешь, что он смотрел на меня, потому что я ему нравлюсь? Может, в моем большом носу была козявка, что вполне возможно, ты видела мои ноздри? — еле слышно шепчет Чангюн, и Белль смеется, несколько раз ударяя его по руке. — Эй! Не надо, — жалуется парень, и они слышат громкое шипение с соседней кровати. Теодор спит рядом с Чангюном, и ему приходится страдать, потому что Белль приходит сюда по крайней мере раз в месяц. — Брось, Чангюн, — Белль снова переходит на шепот. — Это очевидно, — она права, но Чангюн все еще не уверен, потому что Кихён непредсказуем большую часть времени. Слизеринец иногда странно реагирует, и он беспокоится, что все пойдет по наклонной после его неловкого признания. Чангюн с каждым днем все сильнее и сильнее влюбляется в парня с розовыми волосами, и ему стыдно за то, что иногда он просто не может перестать пьлиться на него. Кихён такой красивый и невероятный, что блондину нравится в нем все, даже его высокомерие и самолюбие. Он слегка ошеломлен, потому что раньше ненавидел эти черты, но не так давно передумал. — И ты же сам сказал, что он хотел поговорить с тобой сегодня, пока Хёнвон не прервал вас, — Белль выдергивает его из мыслей. — Не знаю, Белль… Что, если он возненавидит меня после того, как я признаюсь? — голос Чангюна едва слышен, и Белль приходится придвинуться ближе, чтобы расслышать. — Ребята, ну серьезно, не могли бы вы пойти вниз и поговорить там? Мы будем вам очень признательны, — Теодор прерывает их разговор, и Белль, поднявшись, отодвигает занавески. — Поговорим завтра утром, — говорит она и машет всем рукой, прежде чем уйти. Чангюн снова задергивает балдахин и накрывается одеялом. Его книга забыто лежит рядом с подушкой, пока он обдумывает варианты. Кихён ведет себя мило рядом с ним, но разве это знак? Он не уверен. Может быть, он просто хочет дружить? «Но зачем ему понадобилось вести меня в Гостиную и даже рассказывать пароль? Это ведь странно… Да?» — куча вопросов вертится в его голове, и у него нет ответа ни на один. — Мне нужна Белль, — рычит он, переворачиваясь на живот, и довольно быстро засыпает.***
— Знаешь, Хёнвон, я не собираюсь применять к тебе проклятие Круциатуса только потому, что не хочу оказаться в Азкабане, — Кихён сжимает кулак и раздраженно скрипит зубами. Он наконец остается наедине со своими друзьями и может накричать на Хёнвона. Последний мало того, что прервал его исповедь, так еще и не оставлял их с Чангюном наедине весь оставшийся день. На занятии по Уходу за магическими существами Хагрид дал им задание, связанное с каким-то странным существом, и они вообще не могли говорить, потому что это животное было очень трудно приручить. Когда они вернулись в замок, их друзья отдыхали с ними, лежа на траве, и у него не было времени признаться, ни единой минуты. После ужина Чангюн, Белль и Чжухон попрощались со студентами Слизерина и ушли наверх, оставив Кихёна с недовольным выражением лица и сильным желанием убить Хёнвона. — Что? Почему? — отзывается парень, растерянно глядя на него. — Разве ты сам не подталкивал меня к признанию? Ты прервал меня на середине моей речи, придурок! — Кихён повышает голос, пугая сонного Хёнвона. У Люси и Холли открываются рты от удивления, когда они слышат Кихёна, и они обе бьют Хёнвона по голове. — Зачем ты это сделал? — кричат они в унисон. — Я не знал! — высокий слизеринец трет свою голову, и Кихён вдруг чувствует себя виноватым. — Прости, Кихён-и, мне нравится проводить время с Чангюном, и я забыл, что ты собираешься признаться, — извиняется он, и розововолосый вздыхает. — Я знаю, что тебе нравится проводить с ним время, просто не подходи, когда в следующий раз увидишь, что мы разговариваем наедине, — Кихён закатывает глаза, и Хёнвон кивает. — Думаю, завтра я попробую еще раз… Но он будет слишком сосредоточен на экзамене по Трансгрессии. Ну, как и все мы, — он не уверен, что это сработает, но он ничего не потеряет, если попытается. — Ты должен это сделать, — подбадривает его Люси, и Холли кивает со счастливой улыбкой на лице. — Да, думаю, я смогу, — улыбается Кихён и поднимается из-за стола. — Я пойду спать, — говорит он и собирает свои вещи. Хёнвон следует за ним, и им не требуется много времени, чтобы оказаться в своих теплых кроватях с закрытыми зелеными балдахинами.***
На следующий день Кихён и Чангюн оба просыпаются с решительным настроем. Они оба готовы признаться, пусть и завтра в Хогсмиде у них экзамен по Трансгрессии и оба нервничают, потому что никогда не трансгрессировали за пределы деревянного обруча, которое Уилки Двукрест дал им для практики. Они со скоростью света отправляются в ванную и переодеваются в соответствующие мантии и формы. Чангюн колеблется, думая, что, возможно, мантия — уже перебор, а Кихёну больше не нужно брать шарф. Они хватают свои учебники по Травологии — слизеринец бросает еще один в Хёнвона, прежде чем покинуть спальню мальчиков — и, выйдя в Гостиную, встречают там девочек. Сестры Блум собираются уходить в Большой зал, а Белль ждет Чангюна у статуи Ровены Рейвенкло. Кихён окликивает девушек, и они втроем идут по подземельям. В это же время Чангюн и Белль спускаются вниз, глядя на территорию Хогвартса в окна и удивляясь, видя темные облака, закрывающие небо. Кихён и сестры Блум замечают непогоду еще раньше, когда, наконец, доходят до места назначения, по пути наблюдая за начинающимся дождем. К тому моменту, как Чангюн и Белль приходят, земля во дворе уже мокрая. Кихён краснеет, когда студент Рейвенкло машет ему рукой, и быстро придумывает план, как остаться с ним наедине. Чангюн, как всегда, садится прямо за ним за стол Рейвенкло и начинает что-то есть. Розововолосый нерешительно трогает его за плечо, чем заслуживает полное внимание и сияющую улыбку. Несколько секунд Кихён не может вымолвить ни слова, загипнотизированный этим видом, но берет себя в руки и возвращается в реальность. — Ты не хочешь, эм, провести со мной время после Травологии? Мы могли бы пойти в секретную комнату, чтобы потренировать повороты для трансгрессирования, или я мог бы сходить за своей мишенью, чтобы мы попрактиковались в заклятии Империуса… Я имею в виду, я хочу, чтобы ты тоже мог его накладывать для моей практики, но без риска закончить свою жизнь, которая еще толком и не началась, в Больнице Святого Мунго, понимаешь? — он говорит слишком много и слишком быстро, но Чангюн лишь усмехается и кивает. — Да, я не против провести время с тобой, — блондин выглядит очень уверенно, и Кихён задумывается, что с ним случилось. Неужели он тоже думает о том, чтобы признаться? «Ну знаешь что, Чангюн, я сделаю это первым!» — думает слизеринец, как будто это какое-то соревнование и он полон решимости победить. — Можем заняться всем, чем ты захочешь, — говорит Чангюн и ухмыляется, прежде чем отвернуться, чтобы продолжить свой завтрак. Кихён улыбается и замечает, что сестры Блум одобрительно кивают головами, после чего решает, что стоит немного поесть. Девушки больше не дразнят его, и в последнее время он чувствует себя расслабленным рядом с ними. Хёнвон приходит через несколько минут, похожий на зомби, и садится рядом с Кихёном. Он выглядит очень усталым, и его волосы в полном беспорядке. Розововолосый вздыхает и быстро поправляет прическу Хёнвона с помощью палочки, прежде чем профессор Макгонагалл обратит на них внимание. Директриса не любит, когда ученики выглядят неряшливо, и Кихён уже заметил, что она смотрит в их сторону. Даже если Большой зал полон студентов, она никогда ничего не упускает, так что лучше вести себя прилично. Кихён восхищается ею; она строгая, но в то же время заботливая, и он не сомневается, что она просто идеальная директриса для Хогвартса. — Можешь передать мне куриную ножку? — произносит Хёнвон своим усталым голосом, зевая и тыкая указательным пальцем на тарелку с курицей. Кихён дает ему три ножки, чтобы он не просил больше хотя бы пять секунд. То, как Хёнвон запихивает в рот целое крылышко и начинает медленно жевать, будто он не совсем в себе, немного жутковато. Он также может заснуть во время еды, и это отвратительное зрелище. В подобные моменты, когда Хёнвон похож на отсталого — а такое случается частенько, — Кихён понять не может, почему Люси он нравится. Но с другой стороны, почему ему вообще нравится Чангюн? «Может быть, потому, что он умный? И забавный? И, может быть, немного красивый? Или это потому, что он милый? — думает слизеринец и качает головой, когда осознает, что просто перечисляет все характеристики Чангюна. — Агрх, так раздражает… Я просто обязан признаться ему», — он кивает сам себе и морщит нос, когда Хёнвон вынимает изо рта кость от первой куриной ножки, которую он уже съел. Прежде чем Кихён успевает дать Хёнвону подзатыльник и сказать, чтобы тот ел по-человечески, Тревор вбегает в Большой зал — вместе с Робертом и Минхёком — и останавливается рядом с Белль. Студент Гриффиндора жадно хватает ртом воздух, потому что, видимо, очень спешил из Гостиной. — Белль! Чжухона тошнит с самого момента пробуждения, и он сказал нам найти тебя и… — он делает паузу, чтобы глубоко вдохнуть, и указывает на Чангюна. — Тебя тоже, Чангюн, — заканчивает Тревор, и студенты Рейвенкло встают со своих мест. — Да вы, должно быть, издеваетесь, — невольно рычит Кихён, глядя на друзей, выходящих вместе из Большого зала. — Зачем ты и его позвал? Чжухону он не нужен! Его девушки вполне достаточно! — протестует Роберт, и розововолосый оборачивается, чтобы посмотреть на него. — Заткнись, придурок, — Хёнвон внезапно просыпается — да, он иногда бывает максимально странным — и затыкает Роберта. — Чжухону нужен Чангюн, потому что он его лучший друг, в отличие от тебя, — добавляет он, и Роберт сжимает кулаки, изо всех сил стараясь не затевать драку, потому что Макгонагалл тоже тут вместе со всеми профессорами. Роберт разворачивается и уходит к столу Гриффиндора, за ним следуют Тревор и Минхёк. Забавно, как он называл Кихёна трусом, когда сам даже не ответил Хёнвону. Невероятно глупо, как его гордость встала между ним и его друзьями, настоящими друзьями, отношения с которыми он сам и испортил. Кихён же просто надеется, что Чангюн не задержится с Чжухоном надолго, потому что слизеринец будет чувствовать себя глупо, если упустит шанс признаться второй раз за два дня.***
Чангюн сидит рядом с Чжухоном в больничном крыле: ему пришлось пропустить урок Травологии, чтобы остаться со своим другом, потому что его рвало, трясло и кидало в жар почти семь часов, и мадам Помфри удалось успокоить его всего несколько минут назад. Белль тоже тут, и они оба догадываются, что все дело в экзамене по Трансгрессии. Чжухону не удалось трансгрессировать в прошлую среду, и он не сдаст экзамен, если не сделает этого, когда они отправятся в Хогсмид завтра. Чжухон лежит на больничной койке, на полу стоит ведро, а сам парень сжимает руки студентов Рейвенкло, не отпуская их. Он ни слова не произнес с самого утра, и Чангюн волнуется, но в то же время он хочет уйти хотя бы ненадолго, чтобы встретиться с Кихёном. Он умирает с голоду, потому что они пропустили обед и ему удалось съесть только половину своего завтрака, прежде чем его позвали из Большого зала. Им пришлось бежать наверх, в Башню Гриффиндора, искать своего больного друга, а потом — бежать вниз, в больничное крыло, чтобы мадам Помфри могла ему помочь. Так что он не в самом лучшем расположении духа. — Белль, — шепчет Чангюн, и девушка переводит на него взгляд. Она не сводила глаз со своего парня, потому что была слишком обеспокоена. — Можно я уйду на несколько минут? Может быть, я смогу принести немного еды, — спрашивает блондин, и Белль кивает, но Чжухон даже не думает отпускать его руку. — Нет! Пожалуйста, не уходи, — он заговаривает впервые за этот день, и друзья могут сказать, что он чувствует себя лучше, потому что жар отступает. Мадам Помфри давала ему разные снадобья, но в конце концов оказалось, что самое действенное — успокоительное. — Я н-не могу этого сделать, Ч-Чангюн, — начинает ныть Чжухон, чем подтверждает подозрения друзей насчет экзамена по Трансгрессии. — Я н-не могу, — кричит он чуть громче, и студент Рейвенкло понятия не имеет, что делать. Белль обнимает своего парня, и Чангюн смотрит на них, чувствуя, как пальцы Чжухона сильнее сжимают его руку. — Эй, успокойся, Хани, — шепчет Белль и начинает напевать песню, словно она мать, заботящаяся о своем сыне. — Я уверена, что ты справишься, ну а если нет, то у тебя будет еще один шанс в июне, помнишь? — спрашивает она, отстраняясь от своего плачущего парня. — Ты обязательно справишься в июне! — она использует веселый тон голоса, и Чжухон фыркает еще несколько раз. Он наконец понимает, что провал экзамена — это не конец света, и Чангюн нетерпеливо дергает ногой, закатывая рукав, чтобы проверить свои наручные часы. Уже четыре часа дня, и он уверен, что Кихён уже занимается в своей Гостиной. «Твою мать, мне вообще не везет, — мысленно ругается он, а затем вздыхает, опираясь подбородком на кулак. — Может быть, я могу сходить в Гостиную Слизерина? Я знаю пароль… Нет!» — Забудь о проклятом пароле, — ругает он себя, потому что это ужасная идея, он никогда больше не войдет в ту комнату. — О каком пароле ты говоришь? — спрашивает Белль, и парень осознает, что сказал это вслух — ну, по крайней мере, первую часть он не произносил, — Чжухон хмурится, а его щеки мокрые от слез и пота. — Ой, ни о каком, — Чангюн ободряюще улыбается. — Белль права, Чжухон-и, ты сможешь попробовать еще раз в июне, если потерпишь неудачу, — быстро добавляет он, чтобы больше не подвергаться расспросам. Он не хочет, чтобы кто-то узнал, что он сделал — точнее, что Кихён заставил его сделать, — и он будет держать это в секрете даже от своих лучших друзей. — Просто успокойся, — он гладит Чжухона по руке, пусть ему трудновато делать это, учитывая хватку Чжухона. — Мне нужно отойти на несколько минут, но я скоро вернусь, обещаю, — говорит он, и Чжухон скулит. — Пожалуйста, мы голодны, — умоляет Чангюн, и друг наконец отпускает его руку. — Спасибо, я сейчас вернусь, — улыбается он и выбегает из больничного крыла. Ему нужно было не забыть перекусить, прежде чем идти к Кихёну, потому что он уверен, что забудет, если не сделает это сначала. Блондин спешит в Гостиную, быстро разгадывает загадку, которую загадывает дверь, чтобы затем пройти мимо статуи Ровены Рейвенкло и захватить немного маггловской еды, которую его родители прислали ему в прошлые выходные. Пусть Белль и чистокровная волшебница, она любит маггловские вкусности, а Чжухон и вовсе магглорожденный, хотя Чангюн сомневается, что тот будет есть что-то после того, как его тошнило в течение семи часов. Чангюн следит за тем, чтобы ничего не упало на пол, пока он бежит по переполненным коридорам Хогвартса. Он не знает, куда идти, но обязательно проверит все возможные места, прежде чем спуститься в Подземелья. На улице все еще идет дождь, но он все равно проверяет во дворе, чтобы убедиться, что сестры Блум не вытащили двоих слизеринских парней наружу, чтобы понаблюдать за дождем. Блондин не находит их там, поэтому направляется в учебную зону. Тут полно народу, и он замечает художественный кружок вдали от входной двери. «Спрошу у Хосока», — решает он, направляясь в их сторону, и удивляет ребят, когда подходит. Минхёк начинает расспрашивать его о Чжухоне, и он отвечает, но старается сделать это быстро, так как надеется найти Кихёна до конца дня — и до того, как его друзья заподозрят, что он пошел не только за закусками. — Хосок, ты не видел Кихёна? — Чангюну удается заткнуть Минхёка, но Хосок качает головой. — Я не видел его с обеда… Может быть, он в своей Гостиной, потому что несколько минут назад мы были в библиотеке в поисках книг и там его тоже не было, — отвечает Хосок, и Чангюн благодарит его, выбегая из учебной зоны как можно быстрее. Студент Рейвенкло начинает задаваться вопросом, пошел ли Кихён в свою Гостиную после обеда или он прячется в «их» кабинете или в Выручай-комнате? Второй вариант будет ужасной проблемой, так как никто не может войти в Выручай-комнату, если там кто-то есть. Чангюн сначала поднимается на третий этаж и проходит через Часовой вход. Он уже собирается идти дальше, как вдруг замечает на деревянном мосту розовые волосы. «Что он там делает?» — думает Чангюн, надеясь, что слизеринец не простудится. Чангюн бежит через двор — мокрый от дождя — и добирается до моста. Он тяжело дышит, так что Кихён сразу же замечает его. В этот день на улице никого нет, все студенты внутри. — К-Кихён, — задыхается блондин, подходя ближе к парню. — Я искал т-тебя, — он делает глубокий вдох, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, и Кихён усмехается. — Что с тобой? Ты бежал? — розововолосый хватает мягкую ткань своей слизеринской мантии и начинает нежно вытирать волосы Чангюна. — Я н-не знал, где т-тебя искать, а мне нужно в-вернуться в б-больничное крыло, прежде чем Ч-Чжухон убьет меня, — студент Рейвенкло хихикает, когда Кихён ерошит его волосы. Чангюн расчесывает их с помощью магии, потому что ненавидит, когда у него на голове беспорядок, а затем смотрит на слизеринца, думая о том, как бы признаться. «Это же прекрасный момент, чтобы сделать это? Может быть, стоит подождать до завтра, потому что мне нужно вернуться в больничное крыло, и будет крайне неудобно оставлять Кихёна после признания…» — мысли проносятся в его голове со скоростью света, пока он пытается принять мудрое решение. — Почему ты не захватил зонтик, тыквоголовый? — Кихён поднимает свой зеленый зонт, украшенный серебряными змеями. — Разве ты не заметил, что на улице идет дождь? — спрашивает он, и Чангюн закатывает глаза. — Я не ожидал встретить тебя на улице в такой день. Ты, Ю Кихён, парень, который ненавидит дождь и снег, — этими словами блондин заставляет слизеринца рассмеяться. — Ты прав, но мне было необходимо побыть снаружи немного… В Гостиной было скучно, и Люси опять тискалась с Хёнвоном, — ворчит Кихён, и Чангюн смеется. Он не понимает, как розововолосый может так сильно ненавидеть это. Студент Рейвенкло проводит много времени с Белль и Чжухоном, и он вовсе не возражает, чтобы они целовались. — Ты все еще не хочешь, чтобы она призналась? — блондин опирается локтями на деревянную перекладину посреди одного из окон моста, и Кихён делает то же самое, глядя на пейзаж. Земля выглядит темной, но трава ярко-зеленая. Хижина Хагрида видна издалека, и в ней горит свет, указывая на то, что ее хозяин, вероятно, пьет чай внутри. — Конечно, нет. Мерзость какая… — Кихён морщит нос. — А что, если ты захочешь признаться кому-то, кто тебе нравится? Разве ты не хотел бы иметь их поддержку? — спрашивает Чангюн и видит, что его собеседник заметно дрожит. Тот отводит взгляд и глубоко вздыхает, как будто собирается что-то сказать. Чангюн немного паникует, понимая, что сначала должен признаться, но он не хочет делать это в момент, когда понимает, что ему придется быстро уйти. — Чангюн, — начинает Кихён с явной решимостью в глазах. — Я… — он замолкает, в отчаянии сжимая кулаки. — Я хотел спросить… Можем мы попробовать эти закуски? — он вздыхает и матерится себе под нос. Чангюн несколько раз моргает и вспоминает о пакетах, которые держит в руках. — Я голоден, — добавляет розововолосый, но он краснеет так сильно, что студент Рейвенкло догадывается, что это не то, что он хотел сказать. После того, как Кихён замолкает, единственный звук, который нарушает тишину между парнями, это стук капель проливного дождя, и Чангюн снова принимается обдумывать свои варианты. Парень, стоящий перед ним, был его врагом номер один несколько лет подряд, и он стал его первой любовью несколько месяцев назад. Он всегда был кем-то особенным для Чангюна, и с каждым днем он нравится ему все сильнее. Кихён ведет себя по-другому, когда они наедине, и блондин верит, что ему удалось сломать стены, которые слизеринец возвел вокруг себя для защиты. Но опять же, он хочет, чтобы его признание было романтичным, и он хочет провести время с Кихёном после этого, поэтому он решает не делать этого сейчас. — Иди сюда, давай что-нибудь съедим, — наконец произносит Чангюн и тащит Кихёна на пол. — Я не знаю, понравится ли тебе это… Это маггловская еда, — тихо говорит он, и слизеринец пожимает плечами, пробуя одну из закусок, которые были у Чангюна. Несколько секунд он жует, а потом широко раскрывает глаза. — Ого, вкусно, — Кихён берет пакет в руки и разглядывает его содержимое. Затем его взгляд падает на изюм в шоколаде, и он просит разрешения попробовать и его. Розововолосый стонет от того, как ему вкусно, и быстро хватает пакет, чтобы притвориться, что он убегает с ним. Чангюн же смеется и дарит ему все. — Ты уверен? — Кихён кажется смущенным, но потом вспоминает, что студент Рейвенкло не очень-то любит сладкое. — О, они тебе не нравятся. — Нет, не особо, — Чангюн улыбается парню напротив. — Эй… Мне пора идти… Чжухон и Белль ждут меня, — печально говорит он. — Что скажешь, если мы проведем время вместе в субботу? У нас не будет экзаменов, и у меня только тренировка по квиддичу утром, но Алана ведет себя как ангел после моего несчастного случая, — он усмехается, и Кихён кивает. — Подожди! — слизеринец спешит схватить Чангюна за запястье, прежде чем он успевает развернуться и уйти. — Можно я пойду с тобой? В больничное крыло, я имею в виду, — спрашивает Кихён, и Чангюн кивает. После этого они идут бок о бок по коридорам, и, очевидно, оба раздумывают о том, чтобы признаться в субботу.***
Экзамен по Трансгрессии в среду проходит хорошо. Они все справляются с ним, за исключением Чжухона — в их группе друзей, — и они решают пойти отпраздновать на территории Хогвартса со сливочным пивом, которое они купили, и сладостями из Сладкого королевства. Чжухон в приподнятом настроении, расслаблен, больше не жалуется и не ноет. Белль чувствует облегчение, потому что ожидала, что его снова начнет тошнить, а она не горела желанием провести весь день в больничном крыле. Чангюн и Кихён сидят бок о бок в широком кругу друзей, и на них с любопытством поглядывают какие-то шестикурсники. Они расположились на улице, потому что день просто идеальный и экзамен был почти идеальным. Уилки Двукрест поздравил их, сказав, что это был один из лучших экзаменов, которые он принимал за все эти годы. — Эй, — шепчет Кихён на ухо Чангюну. — Они смотрят на нас… Может, пересядем? — розововолосый явно нервничает, и студент Рейвенкло хихикает. — Забей на них, мы ведь не делаем ничего странного, правда? — отвечает Чангюн. — Они просто удивлены, потому что раньше мы ненавидели друг друга и обычно прячемся, когда общаемся, — говорит он, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы Кихён остался рядом. — Разве ты не хотел перестать прятаться? — спрашивает он, не получая ответа. Глаза Кихёна широко раскрыты, и он, кажется, обдумывает все свое существование, прежде чем наконец открыть рот, чтобы заговорить. — Д-да, я хочу, — Кихён слегка запинается и вдруг сжимает руку Гюна, переплетая их пальцы. Чангюн удивляется, но это продолжается недолго, слизеринец сделал это только для того, чтобы показать свою привязанность к нему, так что блондин неосознанно дует губы. — Я хотел извиниться за то, что был таким недоверчивым и столько раз просил тебя прятаться… Я просто ненавижу слухи и ненавижу сплетников, — розововолосый избегает зрительного контакта, и Чангюн замечает, что он покраснел. — Все в порядке, я не возражаю, потому что ненавижу то же, что и ты, — улыбается студент Рейвенкло. — Мне просто казалось странным, что ты не хотел говорить своим друзьям, что мы теперь дружим, но я понял причину в тот момент, когда встретил их, — Чангюн заставляет Кихёна рассмеяться. — Эй! — в унисон кричат сестры Блум, и Чангюн понимает, что говорил слишком громко. — Простите! Чангюн и Кихён громко смеются, и Хёнвон присоединяется к ним. Остальные даже не слышали их, поэтому они игнорируют и продолжают разговаривать, попивая сливочное пиво и поедая разные сладости. Они остаются там еще на какое-то время, просто ничего не делая, и, когда они собираются разойтись по своим Гостиным, Кихён обнимает Чангюна. Блондин ложится спать, чувствуя себя невероятно счастливым, и он не может перестать улыбаться, глядя в потолок.***
Когда наконец наступает суббота, Кихён превращается в комок нервов. Он просыпается в пять утра и начинает разыгрывать в голове различные сценарии своего признания. В некоторых из них его отвергают, пусть даже в глубине души он уверен, что Чангюну он тоже нравится. У него не должно быть такой надежды, потому что, если все пойдет не так, как он думает, он точно сломается. Ю Кихён сильный, ему нужно быть сильным и готовым ко всему. Его руки слегка дрожат, когда он в сотый раз смотрит на часы. «Уже семь часов, — думает он, но понятия не имеет, что будет делать, пока Чангюн на тренировке. — Как я смогу прождать так долго? Он сказал, что мы встретимся днем», — он переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку, стараясь не сойти с ума. Слизеринец никогда раньше не испытывал такого беспокойства. До этого момента его жизнь была такой, какой он хотел, но в сейчас он напуган, потому что не имеет полного контроля над ситуацией. Как Чжухон умудрился признаться, будучи таким трусом? Кихён далеко не трус, тогда почему это так трудно? Как только чувствует потребность в воздухе, он поднимает голову с подушки и начинает теребить свой браслет, пялясь на него, но мыслями слизеринец явно не тут. Зеленые занавески кажутся черными из-за отсутствия света в спальне, и он слышит, как храпят его одноклассники. «Я больше не могу здесь оставаться», — решает он и откидывает одеяло, чтобы раздвинуть балдахин. Он тихо проходит в ванную, переодевается в свою повседневную одежду и выходит из спальни. Зеленый тусклый свет освещает Гостиную, и он рад, что тут совершенно пусто. Кто еще мог проснуться в пять утра в субботу? Это идиотский поступок, учитывая, что они всю неделю учились и практиковались. У него есть возможность поспать еще, но он попросту не может, и все из-за Чангюна. — Это его вина, что у меня вдруг появились чувства, — ворчит он, волоча ноги к ближайшему дивану. Ему все еще стыдно из-за того, что в пятницу днем он выпал из реальности на какое-то время прямо на тренировке по квиддичу, а также из-за того, что получил «Выше ожидаемого» на экзамене по Чарам. Это было настолько глупое заклинание, что он не мог воспринимать его всерьез, и Чангюн был прав, когда говорил, что Кихён должен думать иначе, иначе оно не сработает с первой попытки. «Это он во всем виноват», — снова думает он и с досадой вздыхает. Он пытается обвинять свою влюбленность, но на самом деле он сам виноват, потому что отвлекался слишком часто. Кихён продолжает лежать в Гостиной, размышляя, и время медленно течет. Он не знает, который час, когда в Гостиную, зевая, выходит Холли, одетая в леггинсы и длинную футболку. — О, привет, — девушка машет парню рукой и подходит к дивану, чтобы сесть рядом с ним. В руке она держит книгу, а ее темные волосы собраны в пучок. — Почему ты так рано встал, Кихён-и? Сегодня суббота, — интересуется она, и Кихён вздыхает. «Сказать ей?» — серьезно задумывается он. С самого пробуждения его сердце бьется так быстро, что он боится, что в какой-то момент оно просто взорвется. Он уже дважды пытался признаться в своих чувствах, но не смог. В первый раз Хёнвон прервал его, а во второй у него оказалась кишка тонка, когда они стояли на деревянном мосту. — Я просто… Не мог уснуть, — отвечает Кихён, разглядывая свои колени и изо всех сил стараясь не покраснеть. Слизеринец знает, что Холли, вероятно, в курсе причины его нервозности, но он не любит, когда кто-то суетится вокруг него. Он может сам о себе позаботиться, ему не нужны друзья, чтобы преодолеть свои страхи. Симпатия к кому-то не является чем-то странным, он в состоянии справиться с этим без посторонней помощи, верно? Но потом он вспоминает, что симпатия к парню — это не совсем нормально, и он не выдержит, если по Хогвартсу начнут распространяться слухи. Если они начнут встречаться после его признания, Чангюну придется серьезно выслушать его по поводу скрытия их отношений, потому что Кихён не может так рисковать. Если его отец узнает, что ему нравится парень-полукровка, он труп. — Это из-за Чангюна? — этими словами Холли возвращает его к реальности и прерывает эти ужасные мысли. — Не волнуйся, все будет хорошо, — девушка гладит его по спине, оставляя книгу у себя на коленях. — Я уверена, что ты ему нравишься, не будь трусом и просто сделай это, — улыбается она, и Кихён усмехается. — А если нет? — спрашивает он, и Холли закатывает глаза. — О-ой, я тебя умоляю, — девушка делает паузу. — Он по уши влюблен в тебя, отвечаю, — Холли выглядит убедительно, и Кихён чувствует себя немного увереннее, слыша ее слова. Впервые он не чувствует себя неловко, рассказывая ей что-то, но теперь, когда он реально задумывается об этом, сестры Блум очень помогли ему. Он всегда старался выглядеть крутым и вел себя неискренне с людьми, чтобы те его уважали. Он видел в Чангюне кого-то недостойного, но блондин никогда не притворялась тем, кем он не является. Сестры Блум заставили его осознать, что он не может продолжать эту глупую игру в прятки от других, пусть и зачастую чертовски раздражали. — Спасибо, Холли, — благодарит ее Кихён, потому что чувствует, что должен. — Я так боюсь… Можешь подсказать мне, как признаться? Я тут с пяти утра не могу придумать, как лучше это сделать, — ноет он, пока его сердце продолжает бешено биться в груди. Лицо Чангюна возникает в его сознании каждую секунду, и он становится все более нервным. — Слушай, у меня нет опыта в признаниях, — усмехается Холли. — Но я предлагаю тебе просто сказать ему правду, — девушка хлопает его по спине. — Хочешь позавтракать? Мне действительно нужен кофе, — спрашивает Холли, и Кихён кивает; возможно, он сможет перестать думать и нервничать на какое-то время. Кроме того, он очень голоден, и его нервозность только ухудшает положение. Слизеринец не похож на Чангюна, у него не пропадает аппетит, когда он переживает, он наоборот ест еще больше. Итак, после того, как Холли отыскала свою мантию в спальне девочек, они вдвоем направляются в Большой зал. К счастью, Чангюн уже тут, когда они приходят, и Кихёну удается немного расслабиться, замечая его милую улыбку. «Холли права, я должен сказать ему правду… Даже если я ему не нравлюсь, он не перестанет со мной общаться, я уверен в этом», — думает он и приветствует Чангюна, когда тот уходит на тренировку.***
Чангюн измотан после тренировки, и, несмотря на то, что ему хочется хорошенько вздремнуть, он направляется на третий этаж. Они уже пообедали вместе со своими друзьями, и блондин заверил Кихёна, что только переоденется, прежде чем встретиться с ним в их секретной комнате. Внезапно начался дождь, поэтому студент Рейвенкло позаботился о том, чтобы взять плащ на случай, если Кихён замерзнет. Ему нравится защищать его от холода, и он находит милым то, как он дрожит от малейшего ветерка. Этим утром он проснулся с мыслью, что признается, несмотря ни на что, и вот он идет быстрым шагом по коридорам Хогвартса, надеясь, что не наткнется на Слизнорта или кого-нибудь болтливого. Чангюн может сосредоточиться только на Кихёне, и он не может дождаться встречи с ним. «Стоп… Если он скажет «да», что тогда? — он замирает посреди коридора и хмурится. Он почти уверен, что тоже нравится слизеринцу, но он никогда по-настоящему не думал о том, что делать, если он примет его признание в любви. — Я никогда никого не целовал!» — паникует он и просто надеется, что Кихён не заметит, что у него вообще нет опыта. Чангюн тяжело вздыхает, сжимает плащ, который несет, и без колебаний идет дальше. Завернув за угол, он видит Кихёна, стоящего у деревянной двери секретной комнаты, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и что-то бормоча себе под нос. Несколько секунд Чангюн смотрит на него с нежной улыбкой на лице. Это довольно необычное зрелище; Кихён никогда раньше так не нервничал, и блондину нравится видеть его таким. Он медленно подходит к нему, стараясь говорить достаточно громко, чтобы собеседник понял, что он здесь. — О, привет! — кричит Кихён и неловко обнимает его. Получается немного неуклюже и слишком быстро для Чангюна, поэтому он не успевает обхватить его руками в ответ, но ничего страшного. Объятия слизеринца — это то, чем он наслаждается каждый раз, пусть это и случается не так часто. — Привет, — здоровается в ответ Чангюн и видит, что его спутник краснеет. — Я захватил плащ на случай, если ты замерзнешь, — они оба усмехаются на этих словах. — А еще я принес… — он замолкает, ища что-то в кармане своего пиджака. — Та-да! Изюм в шоколаде! — он наконец находит небольшой пакетик со сладостями и показывает его Кихёну. — Ух ты, спасибо! Я растолстею, если ты продолжишь мне кормить, — шутит слизеринец, выхватывая еду и указывая на дверь после недолгого неловкого молчания. Чангюн кивает, и они вместе заходят в комнату. Дама с портрета одаривает их теплой улыбкой, прежде чем открыть проход, и, войдя, оба молча смотрят на пейзаж. Все выглядит так прекрасно под серым небом и проливным дождем. Чангюну безумно нравится, хотя из-за этого они не могут выйти на улицу. Студент Рейвенкло медленно проходит и садится на пол. Кихён, не теряя времени, следует за ним. — Это так расслабляет, — вздыхает Кихён, привлекая внимание блондина. — Люблю звук проливного дождя, — добавляет он, и Чангюн улыбается. — Да, я тоже, — отвечает он и прочищает горло. — Эм, Кихён, — зовет он парня и не может перестать нервничать. Его сердце бешено бьется и, кажется, делает сальто, когда Кихён переводит взгляд на него. Они смотрят друг другу в глаза, и он знает, что не будет момента лучше. «Ну же, не будь трусом», — мысленно говорит он себе и наконец открывает рот, чтобы заговорить. — Ты мне нравишься. Чангюн наконец признается, но его голос звучит странно, и он осознает, что Кихён сказал то же самое вместе с ним. Парни удивленно пялятся друг на друга, но тут же начинают хихикать. Они никогда не испытывали подобного раньше, и все еще думают, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, потому что никто из них не ожидал, что другой полюбит его в ответ. Через несколько минут их смех стихает, и они молча смотрят друг на друга. На их лицах одинаковые улыбки, и Чангюн медленно ведет рукой по каменному полу, переплетая свои пальцы с холодными пальцами Кихёна. В комнате слышен только шум проливного дождя, и впервые за несколько недель они не испытывают желания что-то сказать. Взгляд слизеринца медленно опускается на чужие губы, и Чангюн понимает, что должен поцеловать его. Он кладет свободную ладонь на щеку Кихёна и, наклонившись, соединяет их губы в невинном поцелуе. Сердце Чангюна готово взорваться в груди, и он чувствует, как рука Кихёна слегка дрожит в его ладони. Студент Рейвенкло не в состоянии даже описать, что он чувствует, целуя Кихёна, это что-то за гранью. Он никогда не думал, что кто-то так сильно ему понравится, и он не хочет, чтобы этот момент заканчивался. Они начинают двигать губами наугад, и слизеринец сжимает его руку. Чангюн не в курсе, означает ли это, что он неплохо справляется или нет, но ему немного все равно, пока ему это так нравится. Они отстраняются только тогда, когда чувствуют потребность в воздухе, и оба медленно открывают глаза, как будто не могут поверить, что это было на самом деле. Кихён усмехается после недолгого молчания, но вдруг вскакивает и бежит в зеленый сад, прежде чем Чангюн успевает его остановить. — Что ты творишь? — кричит студент Рейвенкло, потому что Кихён мокнет под дождем. — Что? Ты боишься воды? — кричит в ответ розоволосый, и Чангюн хихикает, немного поколебавшись, прежде чем последовать за своим спутником. Когда он, наконец, добирается до него, Кихён обнимает его за шею и сверкает милой улыбкой. Он выглядит великолепно, пусть его волосы прилипли к лицу, и он кажется еще бледнее под этим серым небом. Чангюн обнимает его в ответ, теряясь в его глазах. — Я хочу свой второй поцелуй под дождем, — говорит Кихён, тут же жалея о том, насколько глупо прозвучала эта фраза. Он краснеет и прячет лицо в изгибе шеи Чангюна, но не отпускает его. Блондин смеется, нежно приподнимая лицо Кихёна за подбородок, а затем быстро чмокает его в губы. — Хочу больше, — требует слизеринец, ухмыляясь, прежде чем снова завладеть губами Чангюна. Они проводят вместе весь день, разговаривая и время от времени обмениваясь короткими поцелуями. Забавно, как быстро они расслабляются после признания и чувстсвуют себя так, словно уже давно вместе. Когда они собираются выйти из секретной комнаты, промокшие насквозь и чихающие, то останавливаются и смотрят друг на друга с глупыми улыбками. — Итак, кто мы теперь? — спрашивает Кихён, нарушая молчание. — Ты хочешь быть моим… Апчхи! Ну, знаешь… Слово на букву «п»… Апчхи! — пытается он, и Чангюн смеется, укутывая его в плащ, который остался сухим, потому что — слава богу — был внутри комнаты. — Да… Апчхи! Твою мать, — ругается Чангюн, потому что не может перестать чихать. — Я хотел бы быть твоим… Апчхи! П-парнем, — заканчивает он свой ответ, и Кихён быстро чмокает его в губы, прежде чем открыть дверь и вытащить студента Рейвенкло наружу за руку. Розововолосый отпускает его, когда студенты начинают появляться в коридорах, но Чангюн не возражает, он знает, что Кихёну не понравится, если кто-нибудь узнает об их отношениях. Ему вполне достаточно знать, что он нравится слизеринцу. Они идут бок о бок, пока не добираются до Парадной лестницы на первом этаже, и студенты бросают на них растерянные взгляды из-за мокрой одежды — их волосы уже высохли. Кихён переплетает их пальцы, затем сжимает чужую руку — чихая при этом — и уходит в свою Гостиную, а Чангюн провожает его взглядом, пока тот не скрывается из виду, после чего он направляется в свою Гостиную, расположенную в башне Рейвенкло на пятом этаже. Его широкая улыбка не исчезает, когда он поднимается наверх, и, стоит ему зайти в Гостиную, Белль вскакивает с кресла, на котором сидела. — Боже мой! Что с тобой случилось? Как все прошло? — она невероятно взволнована, когда затаскивает Чангюна в комнату. — Я… Апчхи! Я сделал это, Белль! — говорит он, следуя за Белль в спальню мальчиков. — Мы целовались под… Апчхи! Дождем, — добавляет он, и девушка оборачивается, начиная кричать как сумасшедшая, обнимая его. Парни в спальне не слышали Чангюна, но все они закатывают глаза, когда снова видят Белль. — Я так горжусь тобой! — Белль отстраняется и трясет его за плечи, не в силах сдержать своего счастья. — А теперь иди прими душ и переоденься! Ты должен рассказать мне все до мельчайших подробностей, но я не хочу, чтобы ты заболел, — приказывает она, и Чангюн усмехается. — Скорее всего, я… Апчхи! Уже простудился… Апчхи! — он не может перестать чихать, но игра стоила свеч, определенно. Он разворачивается после того, как Белль отругала его за безответственность, и уходит в ванную все с той же яркой улыбкой на лице.***
Когда Кихён заходит в свою Гостиную на цыпочках, чтобы его не услышали, ему не везет. Все его слизеринцы оборачиваются, чтобы посмотреть, и удивляются его насквозь мокрой одежде. Он игнорирует их и неспеша направляется в угол, где сидят его друзья. Остальные студенты лишь пожимают плечами и продолжают заниматься своими делами, так что он может наконец улыбнуться своим друзьям. — Ты это сделал? — шепчет Люси, чтобы ее не услышали, но она так взволнована, что не может усидеть на диване. — Я… Апчхи! Сделал это, — отвечает Кихён, и все трое обнимают его. — Не… Апчхи! Не трогайте меня, — протестует он, заставляя остальных закатить глаза. — Хорошо, мы больше не будем тебя трогать, если ты все расскажешь нам, — взволнованно хлопает в ладоши Холли, и Кихён сдается, рассказывая им все таким тихим голосом, на который только способен.