cercle des amis

      Пока в разброс на фланелевых досках университета появлялись яркие плакаты, а карманах студентов кочевали сложенные или смятые листовки безызвестного клуба, ребята все также собирались в чайной то днем в обед, то вечером после пар. Последние осенние деньки сменялись зимними холодами, застывшие во времени деревья и серые пейзажи навевали тоску. А меж тем на витринах появлялись красно-зеленые элементы приближающегося рождества. Яркие игрушки и разноцветные гирлянда на пышных маленьких елках и греющую душу музыка из детства преследовала их всюду. Лишь чайных дом медлил со всей этой мишурой и беготней. Но периодически и там витают в воздухе ароматы сладкого облепихового чая и даже горячего шоколада.       С холодами пришли и новые чаи и напитки на столе друзей с разных направлений. Кай подсел на латте, которое таскает в зеленом расписном термосе с отколовшимся лаком и подписью в самом низу: от Нии. Джей и Зейн на пару пили мятный чай, раскрывающийся после дешевыми шоколадными конфетами. А Коул когда как: то имбирный чай, то горячий шоколад. Он искал напиток с родным душе теплом. Но ни в густом дымящимся какао, ни в привычным обжигающем каждодневную травяную воду.       Бывают в жизни моменты, когда пламя, разжигающие в тебе действия, мысли и идеи, тухнет день ото дня. Мнимая краска маленького городка стекается в городские водоканалы. И ты бестолково ищешь спичку, чтобы разжечь этот огонь. Вновь и вновь безрезультатно. Вот и руки опускаются, в домах горят одинокие лампы и день схож с предыдущим. Ты останавливаешь себя на мысли: а не говорил ли ты о математических формах вчера? И весь этот холод таится за усталой улыбкой, за тускнеющими глазами. Ты устал заниматься тем, что тебе когда-то нравилось, тем, что приносило уйму удовольствия в самые пасмурные дни. Сегодня ты горишь идеей о клубе, а завтра под натиском заявок и правок в ней, ты опускаешь руки. И в чем же тогда суть бесцельного клуба интересов?       — Что насчет клуба, Коул? — спросил Кай внезначай, словно это был обыденный вопрос на подобие: как дела?       — Заявку вернули, сказали: четыре человека — это не клуба, а цель какая-то общая, походит под любой клуб, — ответил, тяжело выдохнув Баккет. — Напомните, зачем нам клуб?       — Даже не знаю, если честно. Ты сказал, что дает какие-то плюшки, — ответил Джей. — Я вообще иногда думаю, что в клубе я мимоходом.       — За активную деятельность клуба можно получить дополнительные баллы к сессии. И спрашивается вам будут лишними 10 баллов? — ответил Кай в углу дивана, закинув ноги на него.       — Сессия близка, — коротко отметил Зейн, печатающий что-то на новеньком ноутбуке, что прислал недавно его отец. — Правда, я уже набрал пару автоматов.       — Ты издеваешься?! — воскликнул Смит, бросив свой скетчпад на стол. — Как ты это делаешь?       — Кай, нужно просто ходить на пары и во время делать домашние задания, — ответил вместо него Коул. — Вот и весь секрет.       — Если ты меня не видишь в институте, это не значит, что меня нет в нем, — нахмурился Кай. Коул лишь помотал головой.       — Погодите, я думал истфак находиться в другом институте, — включился Джей.       Все немного недоуменно посмотрели на него, и он опустив глаза принялся молча глотать свой слегка остывший чай. Часть правды в его словах была. Все просматривали направления на сайте университета и на момент начала прошлогоднего учебного года исторический факультет с лингвистами составлял один достаточно большой институт, а вот институт филологии и межкультурных коммуникаций был в сравнении с ним крохотным. И вот в начале этого года малые факультеты объединили в один. В общем-то большинство студентов до сих пор считают, что истфак и худфак разными подразделениями.       — Я не тупой, — хмуро произнес Джей.       — Нет, ты просто глупенький у нас, — отозвался Кай. — Коул, если это так проблематично, мы можем оставить идею до следующего семестра.       — А потом и на второй курс, — добавил Зейн, Коул посмотрел на блондина, словно тот сморозил что-то из ряда выходящее.       — Я нашел главного оптимиста в нашей компании, — выкрикнул Джей, указывая на Жульена.       — Мне нечего сказать, ребята. Я просто устал бегать по разным комитетам. Мы ведь можем просто собираться тут по вечерам? И с ребятами, что придут сюда по листовке по пятницам в семь вечера, — устало произнес Коул.       Все замолкли. Никто не знал, что можно сказать в таком случае. Где-то в зале тихо звучала акустическая гитара и ангельский мужской голос — это пел приехавший на короткие осенние каникулы племянник владельца. Это был парниша среднего роста с золотистыми волнистыми волосами в коричневом свитере. Здесь он помогал дяде с заказами в зале, или же на кухне собирать чаи.       — Грустно, что самые идейные люди потухают, — сказал кто-то. — Тогда задача его соратников разжечь в нем новый огонь, сильнее прежнего.       Седой мужчина подсел на свободный стул у стола и поставил чайник с красным чаем, в котором танцевали в спокойном вальсе листья чая и сухофрукты. Борода, заплетенная в косу, была откинута за спину. Улыбка не скрывала за собой ничего, кроме добродушия.       — Слушайте, мой племянник говорит, что я как-то припозднился с украшением своей чайной. Не будет ли вам сложно помочь мне завтра в одном дельце? — спокойно проговорил старик. Все промолчали, не зная, что ответить. Они хоть и знали более или менее Ву, но настоящая беседа никогда не завязывалась. Или же она скрывалась от них до этого дня.       — Да, почему бы и нет?! В чем именно вам нужна помочь, — первым заговорил Кай. Баккет молча поглядывал на оживившегося за этот вечер парня, во что он их затягивал. Хотя, быть честным, брюнет был весь во внимании в этой, пока личной беседе Смита и сенсея Ву.       — Ллойд, подойди сюда, пожалуйста, — позвал Ву парня в другом конце зала. Он примчался тут же. На вид ему не было будто и пятнадцати, но мельком Коул слышал, что это был его выпускной год. Внешность не была выдающийся, но ярко-зеленые глаза запоминались с первой же встречи. — Объясни им то же, что и мне.       Парень подсел рядом с Джеем, так что Каю пришлось скинуть ноги на пол, чтобы освободить местечко для Зейна.       — Я нашел в кладовки коробку с украшениями, но дядя уже старый, а я один до своего отъезда не справлюсь. Не хотите помочь с оформлением зала, и своего уголка в том числе? — проговорил он таким же спокойным голосом, как у Ву.       — Когда ты уезжаешь, чтобы мы знали, когда лучше собраться? — спросил Зейн.       — В это воскресенье. По сути у нас есть завтра для всего, — ответил Ллойд. — Ну, как?       Ребята переглянулись. Коул больше всего заинтересовался предложением, хоть и не показывал этого. Украшения к праздникам оставались его любимым занятием, которое он трепетно ждал целый год. Брюнет первым кивнул, в знак согласия.       — Нам завтра ко скольки подойти? — задал вопрос Баккет. — Думаю, можем заняться этим до открытия с семи?       — Отлично, — хлопнул Ву. — Я вам тогда сделаю скидку.       — Я думал, вы их и так делаете нам, как постоянным посетителям?! — удивился Джей.       Владелец промолчал, так и не дав ответа на вопрос Уолкера. Они с племянником оставили ребят одних. Коул предвкушал завтрашнее занятие. В такие минуты внутри разгорался детский слабый огонек, который мог бы перерасти в пожары. А пока оставалось ожидать конца этого дня и пробуждения очередного нового.       — Кто-нибудь мне может завтра позвонить в 6 часов утра? — попросил Джей перед расставанием у чайной.       — Я лично позвоню тебе и порадую своим прекрасным личиком тебя с утра. Могу даже приехать в общагу и поцеловать в машку? — ответил Кай.       — Обойдемся без поцелуев, тебя и так страшно лицезреть, — помотал головой кучерявый.       — Ты разбиваешь мне сердце, любимый, — театрально схватился за сердце Смит, оперившись на плечо брюнета. Тот лишь слабо улыбнулся семейной сцене.       — Я сам тебя разбужу завтра, Джей, — сказал Зейн, улыбаясь.       — Ах, да. Забываю, что мы вместе живем, в общем-то.       После длинного расставания все разошлись по домам. Каждый думал о своем, об обыденном. А Коул наполненный какой-то неведомой радостью ждал завтрашнего дня, предвещавший то тепло, что жаждала его душа…